- Эдвард, это…?

- Да, - прошептал он, шагая назад, и я знала, что сейчас он смотрит прямо мне в глаза, хотя я едва могла различить его силуэт. Темнота сделала этот момент даже интимнее. – Прости, что я так долго его не дарил. Элис знает твои ювелирные пристрастия лучше меня, поэтому она помогла мне с дизайном, а я только сегодня его забрал. Если тебе не нравится, скажи мне. Я достану для тебя все, что захочешь. Я хочу, чтобы твое колечко тебе нравилось.

Он медленно поднял мою левую руку и, поцеловав палец с кольцом, открыл дверь, чтобы я, наконец, могла его увидеть.

Оно было великолепно простое, и с головой выдавало уникальный талант Элис. Полоска белого золота обнимала мой палец, походя больше на ленту, чем на жесткий прямой круг. Посередине сиял прямоугольный темно-фиолетовый аметист, по бокам которого расположились два небольших бриллианта.

Несколько раз моргнув, я встретила его обеспокоенный взгляд.
- Оно… оно идеальное. Как ты это сделал? Я даже не знала, чего хотела.

Он шумно выдохнул и, улыбнувшись, наклонился, чтобы меня поцеловать.
- Ты слишком особенная для обычного кольца с бриллиантом, даже Элис со мной согласилась.
Я спросил, можно ли сделать основным какой-нибудь фиолетовый камень, поскольку подумал, что у тебя должно остаться что-то, напоминающее о том чертовом пластмассовом кольце, но только не такое липкое. И вот что получилось.

Я покачала головой и снова ошеломленно уставилась на кольцо, наслаждаясь и восхищаясь тем, как в свете лампы камень играл и отбрасывал блики. По-звериному оскалившись, я бросила Эдварда на кровать и улеглась к нему на живот, непрестанно целуя его во все доступные мне места.

- Я люблю тебя так сильно, что мне аж больно, - пробормотала я, стаскивая с него галстук, пока он не соскользнул с его шеи, и запустила руку под воротник, дотрагиваясь до ключицы.

Он схватил меня за задницу, и наши языки сплелись.

Внезапно наши телефоны одновременно зазвонили, и я застонала.

- Метц и Ро, наверное, уже здесь, - вздохнула я.

- Я не хочу, чтобы самая странная парочка Миннеаполиса указывала мне, что делать, - сказал Эдвард, обхватив руками мое лицо и вновь прикасаясь ко мне губами.

Звонки прекратились, но через секунду возобновились снова.

- Черт, - пробубнил Эдвард и резко сел, придержав меня рукой, чтобы я не свалилась с кровати.

- Не волнуйся, детка, - сказала я, проводя рукой по его щеке, - я очень хорошо умею начинать с того места, на котором закончила.

Он ухмыльнулся.
- О, я знаю.

Немного подрагивая, я дотянулась до ночного столика и, открыв телефон, поднесла его к уху.
- Да?

- Может, вы оба закончите кувыркаться, и мы сможем, наконец, уехать? Надеюсь, вы знаете, что я не потерплю никаких трахов на заднем сидении, пока я за рулем?

У меня отвисла челюсть. Что-то подобное можно было ожидать от Метца, но никак не от Розали. Что мой братец сделал с застенчивой, серой девушкой, которую я встретила в кофейне месяц назад?

- Ну, привет, Розали. Как дела? – ответила я высоким голосом не без сарказма.

На том конце послышался возмущенный бубнеж и шуршание, а затем я услышала голос брата.

- Да, она потребовала от меня передать вам, что это я попросил ее это сказать. И она до сих пор красная. Почти багровая… ай! И она щипается! Вы скоро?

Рядом со мной засмеялся Эдвард, видимо, слыша разговор. Я закатила глаза.
- Увидимся через две минуты, Метц.

Я положила трубку и, вздохнув, с тоской поцеловала Эдварда.
- Нам пора идти. Даже если мы будем ехать без остановок, то все равно приедем не раньше завтрашнего вечера.

Он помог мне собрать оставшиеся вещи, затем взял наши сумки и вышел из квартиры, давая мне возможность запереть дверь и последовать за ним. Эммет и Розали ждали нас в его джипе, который мы согласились взять из-за просторного салона. Эдвард забросил сумки в багажник, и мы влезли на задние сидения.

Розали повернулась к нам, все еще краснея, ее глаза за очками были широко распахнуты.
- Простите, ребята. Эммет иногда может быть очень убедительным.

Я засмеялась, прижимаясь к Эдварду.
- Смеешься? Я-то уж знаю. Это он убедил меня посмотреть «У холмов есть глаза». Я месяц потом уснуть не могла.

- Я тоже, - добавил мой братец, выезжая с парковки в сторону трассы. – Она звонила мне каждую ночь в три часа, дабы пожаловаться, какая она бедная и несчастная, и что у нее на кухне мутанты.

Эдвард захихикал и, обняв меня за талию, прижал к своей груди.

- Сам виноват, - уточнила я.

Метц начал рвать глотку, исполняя свою традиционную серенаду «Снова в пути», но я пригрозила вырвать ему один за одним все волоски на теле, если он сейчас же не заткнется. Эдварду даже пришлось меня придержать, когда тот завыл громче, но Розали решила проблему, включив динамики iPod’а, и мы все расслабились в минутной тишине, пока негромкая музыка обволакивала салон.

Мы с братом несколько раз ездили из Миннесоты в Аризону, и всегда это было ну очень долго, вне зависимости от того, насколько весело нам было в дороге. И вроде как количество часов оставалось таким же, но присутствие Эдварда и Розали заставило время лететь быстрее. Мы с Эдвардом чередовали мирное сидение сзади, пытаясь держать руки подальше друг от друга, с сидением впереди, пока кто-то из нас был за рулем. Конечно, каждый раз я не могла дождаться, когда же снова придет наша очередь вернуться назад, потому что не хотела переставать его трогать. Никогда.

Я стянула свитер с капюшоном сразу, как мы въехали в Финикс, уже поджариваясь на солнце, которое палило в окна. Я любила погоду в Аризоне; намного лучше, чем вечный холод Миннесоты. Метц сменил обогреватель на кондиционер, и я облегченно вздохнула, когда прохладный воздух начал охлаждать липкую кожу. Я по-прежнему прижималась к Эдварду, отказываясь сидеть по отдельности, даже если это означало, что мне придется еще чуток попотеть.

Его пальцы описывали круги на моем бедре, мышцы были напряжены. Я накрыла его руку своей и заглянула ему в глаза. Он выглядел нервным.

- Что случилось? – я отстегнула свой ремень, освобождая тело, и почти перебралась к нему на колени, перебрасывая руку через его плечо.

Он подался вперед и поцеловал меня в шею.
- Я знаю, что это глупо, но я волнуюсь из-за встречи с твоими родителями. Они не знают, что мы помолвлены и… ну… что если твоему папе это не понравится и он не даст нам своего благословения?

Я чуть не хрюкнула, услышав выбранные им слова.
- Ну, тогда в моем приданном не будет кур и поросят.

Эдвард нахмурился и поджал губы. Ладно, сарказм тут не к месту.

- Я серьезно, Белла. Меня очень сильно волнует мнение твоих родителей, я хочу, чтобы они нормально восприняли эту новость. Ба, кстати, названивает мне каждый день, чтобы узнать, не назначили ли мы дату. И, понимаешь, мне нравится, что им нравится.

Я улыбнулась и чмокнула его в подбородок.
- Ты прав, прости. Я, конечно, не знаю, как мои родители к этому отнесутся, но уверена, что мы справимся. Не волнуйся.

Он вздохнул, и я нежно прижалась к его губам. Двигаясь в такт с ним, я была счастлива, что могу успокоить его своим присутствием. Я провела языком по его нижней губе, приглашая углубить поцелуй, сделать его менее наивным, и он поддался, как и всегда, прижимаясь ко мне изо всех сил.

Он немного приподнял меня за талию, и я уселась сверху, перебросив ноги по обе стороны от него. Я вздохнула и крепче прижалась к нему губами, чувствуя, как по телу разливается тепло.

- Ты знаешь, твой стояк вряд ли поможет тебе при знакомстве с нашими родителями, - прокомментировал с водительского сидения Метц, вырывая нас обоих из сладкого тумана.

- Черт, - прошептала я, прижимаясь к Эдварду лбом, его дыхание задевало мой подбородок. Даже будучи не в своей машине, я как-то совсем позабыла, что кроме нас в мире существуют другие люди.

Он протянул руку, чтобы поправить штаны, и ухмыльнулся.

- Может, подождем, пока твои яйца станут нормального цвета? – брякнул Эммет.

- Заткнись! – я с улыбкой шлепнула его по плечу.

Метц припарковался возле дома родителей, и, взглянув на знакомую дверь, я почувствовала, как мои нервы собираются в комок. Я не была тут с прошлого лета. Соскользнув с коленей Эдварда, я открыла дверь и выпрыгнула из джипа, потягиваясь и разминаясь.

- Вот наша кучка усталых путников! – закричала мама, выбегая из дома в халате и тапочках. Спасибо, хоть не в пижаме. – Счастливого Рождества!

Метц кабанчиком обежал джип и, заключив ее в объятия, приподнял над землей.

- Привет, мам! – он чмокнул ее в щеку, и она засмеялась, взъерошив его кудрявый чубчик.

Когда он поставил ее на землю и вернулся к машине, я схватила Эдварда за руку и потянула вперед, другой рукой коротко стиснув его за талию.

- Ма, это Эдвард, - начала я, улыбаясь и вглядываясь в материнские теплые глаза. Я могла сразу сказать, что он ей понравился. – Эдвард, это моя мама, Рене Свон.

Он протянул руку, но она отмахнулась, сразу раскрывая объятия.
- Да, зови меня просто Рене. Очень мило познакомиться с тобой, Эдвард. Белла все время говорит только о тебе.

Я собралась запротестовать, но, в конце концов, это было правдой. Эдвард усмехнулся и сжал мою руку.
- Мне тоже очень приятно познакомиться, Рене. Я тоже своим родителям все уши прожужжал о Белле, поэтому в этом вы похожи.

Рене звонко засмеялась и перевела взгляд на миниатюрную блондинку рядом с Эмметом.
- А ты, наверное, Розали?

Метц подтолкнул бедную девушку вперед, чтобы моя мама смогла обнять и ее тоже. Она очень любила пообниматься со всеми. Розали выпучила глаза и отчаянно посмотрела на меня через мамино плечо, но я лишь хихикнула. А ты что думала, детка? Вот такой он, процесс знакомства с родителями.

- Эммет был прав. Ты очень красива, – сказала Рене, сделав шаг назад, и улыбнулась, увидев румянец на щеках девушки.

Метц обхватил ее за талию, и Роуз явно расслабилась от его прикосновения.
- Я никогда не лгу о женской красоте, мама. Пойдем внутрь?

Облегченно вздохнув, я пошла к дому, большой палец Эдварда нервно очерчивал круги на моей ладони. Какое облегчение, что мой брат с девушкой тоже приехали и взяли на себя часть давления. Но, стоило мне подумать, что нам с Эдвардом предстоит им сегодня рассказать, как сердце начинало громко ухать. То, что Рене, казалось, одобрила Эдварда, вовсе не означало, что это сделает и папа. Чарли был невероятно капризен, когда дело доходило до моих бойфрендов. Он даже мог мельком указать на ружье, висевшее на стене, в ту же секунду, как я привела парня домой. Таким образом заканчивались, не успев начаться, многие мои свидания.

Чарли ждал нас внутри; он сидел за обеденным столом, с невинным выражением полируя свое любимое ружье.

- Привет, пап, - поздоровалась я, сжав руку Эдварда, и подошла к нему, чтобы обняться. Он крепко меня стиснул и поцеловал в лоб, а затем я жестом попросила Эдварда пройти.

- Пап, это мой… эмм… это Эдвард. – Я закатила глаза от своей неловкости.

Отец поднялся и, положив ружье на стол, пожал Эдварду руку.
- Приятно познакомиться, - все, что сказал он, прежде чем следом вошел Эммет, ведя под руку Розали.

- Когда ты собираешься им сказать? – наклонившись, прошептал Эдвард, и обнял меня за талию.

- Скоро, - ответила я, жуя щеку, и нервно вцепилась в его руку.

Рене принесла стопку посуды из кухни и поставила на край стола.
- Эммет, почему бы вам с Беллой не накрыть на стол? Вы все, должно быть, проголодались в дороге, а я приготовила традиционный рождественский обед. Чарли, положи ружье. Операция «запугивание» провалилась, раз мальчик еще здесь.

Я бросила взгляд на отца, когда тот скромненько повесил оружие на место и, извинившись, удалился мыть руки. Мы быстро расставили посуду, а Роуз помогла маме принести еду. В скором времени мы уже все сидели за столом, поедая все на свете и обсуждая планы на вечер. Традиционно мы открывали подарки в канун Рождества, оставляя само рождественское утро для глобальной лени и поедания сладостей.

Я ела в относительной тишине, отец непринужденно болтал с Эдвардом о работе в полиции. Когда они нашли интересную для себя тему, их глаза загорелись, а я, сдержав победную улыбку, закусила ее куском ветчины. Они поладят. Мы уже миновали самую опасную зону знакомства. Отсутствие разговора за столом о кошачьих соска́х было хорошим знаком.

Все было настолько хорошо, что я даже почти не разозлилась на Эммета, когда тот решил все запороть; хотя мне, пожалуй, стоило чего-то такого ожидать.

Чарли как раз рассказывал Рене о методах захвата особо опасных преступников, и Эммет выбрал идеальный момент для просвещения окружающих относительно нашего светлого будущего.

- Ну, думаю, Белле повезло, что ей не нужно волноваться о муже, пока тот на работе. Он вряд ли находится в опасности, сидя за своим адвокатским столом. Уж точно в меньшей опасности, чем если бы он гонялся за придурками по улицам.

Разговор замер. Я услышала, как чья-то вилка упала на тарелку, и поняла, что это моя. Эдвард положил руку мне на колено, и мы оба, вытаращив глаза, переводили взгляд с одного конца стола на другой, ожидая реакции родителей.

Сколько-сколько стоит пособие «Как мучительно отрезать язык своему брату»? Плачу любые деньги. По крайней мере, ему хватило совести стыдливо потупить глаза.

Чарли молча промокнул рот салфеткой, отложил ее и нарочито спокойно скрестил руки на груди. Прям как Крестный отец.

- Эммет, ты только что сказал «муж»?

Метц начал что-то бормотать, но я подняла руку, пытаясь его остановить.

- Да, он сказал, пап. – Я прочистила горло и переодела кольцо с правой руки на левую, демонстрируя его родителям. – Мы с Эдвардом помолвлены.

Рене беззвучно открыла рот, вскочила из-за стола и, подбежав ко мне, уставилась на кольцо.

- О, Белла, милая, оно прекрасно! Какое великолепное кольцо.

- Спасибо, мам, - хрипло начала я, не в силах отвести взгляд от лица Чарли, цвет которого менялся со скоростью света. – Папа, я…

- Замуж, Белла? – прервал он, встречаясь со мной взглядом. Его глаза практически пылали. – Как ты могла не сказать нам, что выходишь замуж?

- Если бы мне дали сказать… - начал Метц.

- Заткнись, Эммет! – рыкнула я, поворачиваясь обратно к Чарли. – Слушай, пап, я собиралась вам сказать. Сегодня, может, завтра, но точно уж пока я здесь. Мы хотели сказать вам лично. Прошло всего несколько недель…

- Недель? – это был голос матери. Точнее, был бы ее, если бы не был таким визгливым.

Я замерла. Ох, Белла, заткнулась бы ты лучше.

Эдвард прочистил горло, а я стиснула под столом его ногу, молча предупреждая не влезать со мной в эту змеиную яму. Он накрыл мою руку своей и все равно заговорил.

- Да, я сделал предложение Белле около трех недель назад. Мне действительно жаль, что заставили вас ждать, но мы оба хотели сказать вам лично, особенно учитывая тот факт, что вы со мной еще не были знакомы. – Румянец на щеках Чарли чуть побледнел, и Рене медленно вернулась на свое место, пока Эдвард продолжал: - Я знаю Беллу несколько месяцев. Впервые я увидел ее в «Кофемолке» в мае, но у меня ушли несколько месяцев и добрая половина семестра на то, чтобы набраться смелости и заговорить с ней. Я влюбился в нее быстрее, чем это вообще возможно.

Эдвард замолчал на секунду и, взяв мою левую руку, провел пальцем по кольцу, словно выделяя то, что хотел сказать.

- Моя бабушка знает меня лучше, чем я сам, и, когда мы встретились на День благодарения, она дала мне понять, насколько сильно я люблю вашу дочь. Конечно, может показаться, что все это слишком быстро, но за семь месяцев я уже осознал, что Белла – единственная девушка, с кем я могу и хочу провести остаток своей жизни. Я понимаю, что, возможно, вам нужно кое-какое время, чтобы в этом убедиться, но я обещаю, что докажу вам это.

Я не была настолько сентиментальна, чтобы мигом растаять от красивых речей, но Эдвард меня впечатлил и заставил вспомнить, как долго мы с ним ждали момента, чтобы быть вместе, несмотря на взаимные чувства. Лучшее же было в том, что я не считала это время потраченным зря. Если бы мы не выдержали и сразу отдались чувствам, то кто знает, чем бы все закончилось? Я с улыбкой дотронулась до кольца. Мне нравилось, как все вышло.

Мой отец скрестил руки и переводил взгляд с меня на Эдварда и обратно, словно был готов наброситься на нас в любую секунду. И вдруг случилось то, чего я ожидать никак не могла.

Он прыснул со смеху.

Нет, не мягкий подбадривающий смех, который мог быть расценен как положительный ответ. Нет. Это был смех-до-слез, знаете? Смех-до-коликов-в-боках. Эдвард побледнел, Розали принялась рассматривать свою еду еще внимательней, чем до этого, Эммет качал головой, словно китайский болванчик, а Рене будто была готова убить отца на месте, разве что не могла достать.

Еще пара секунд, и я бы бросила в него вилку, но он, наконец, убрал руки от лица и начал вытирать слезы.

- Хм, пап, ты не изымал часом никаких запрещенных препаратов у подозреваемых? – спросил Эммет, кивая головой.

Чарли отрицательно помотал головой и шумно выдохнул, пытаясь заговорить.

- Я просто подумал… в последний раз я надевал костюм, когда женился на вашей маме, - он снова фыркнул, но уже тише. – Если я надену его еще раз, а Белла будет в том платье, которое выбрала для своей свадьбы в девять лет, то получится, что пингвин ведет под венец ватный шарик.

Я повернулась к Эдварду, посылая ему извиняющийся взгляд; но он улыбался мне как дурак.
Интересно, мама подложила в еду что-то такое, чего я еще не пробовала?

- Ты выбрала свадебное платье в девять лет? – спросил Эдвард, его улыбка стала шире. – Ты же говорила, что никогда не думала о свадьбе.

Я закатила глаза.
- Все девятилетние девочки думают о свадьбе. Это не считается.

В голосе Метца послышалась издевка.
- Думала об этом? Да у тебя же была распечатана целая свадебная программа на всякий случай. Я был шафером, потому что ты отказывалась верить, что шафера выбирает жених. Ты даже цвета подобрала.

- О, я помню! – воскликнула Рене, присоединяясь к остальным с их тупыми улыбочками. Даже уголки губ Розали были приподняты.

Я попыталась парировать.
- Ага, ярко-розовый и неоновый зеленый. Интересно, они еще в моде?

Но мои скудные попытки были неубедительными, и все оставшееся время за столом я провела, слушая, как моя семейка рассказывала Эдварду о свадебных приготовлениях, в которых я заставляла участвовать их всех, и как Эммет убеждал меня, что в моей жизни все всегда идет не так, как у людей.

Когда блюда опустели, мы разошлись по комнатам – Эдвард остался в моей, а Розали с Эмметом заняли гостевую. Когда я думала о том, как мой брат за последние недели изменился, у меня в груди теплело. Конечно, они с Розали были совершенно друг на друга не похожи, но все равно, в их отношениях было что-то такое, что крепко держало их рядом друг с другом.

Я помогла Эдварду снести наши подарки вниз к елке, где все нас уже ждали. Тихо играла рождественская музыка, дополняя уютный запах камина и хвои. Даже если он и не произнес это вслух, я знала, что мой отец больше не злится на наш с Эдвардом сюрприз. Я ему улыбнулась, и он, подмигнув, похлопал по дивану рядом с собой. Эдвард подтолкнул меня к нему, выбрав на ковре место напротив меня.

Прижавшись к отцу, я наслаждалась его теплом. Мы открывали подарки, смеялись над дурацкими и улыбались хорошим. Я чуть не подпрыгнула на месте, открыв коробку с высококлассной кофеваркой от родителей. Метц подарил Ро новый красивый альбом и коробку угольных карандашей; она подарила ему диск с его любимым исполнителем и маленькую игрушечную лодку, что, видимо, означало для них двоих что-то особенное.

Я захихикала, когда Эдвард разорвал свой подарок и с тихим «о, да» вытащил большую банку Нутеллы. Я положила туда еще и маленький блокнотик, который, как я догадалась по его красным щекам, тоже ему пришелся по душе, ведь там я составила список, с чем вкусно есть Нутеллу. И не все там было едой.

Кроме шоколадной пасты, я положила в коробочку еще и пять новых новелл Джона Гришэма, которых он не читал, но точно полюбил бы, поскольку ему нравились любые вещи, связанные с законом.

Когда он передал мне свой подарок, я любопытно изогнула бровь.
- Ты уже подарил мне кольцо. Это единственное, что мне было нужно.

Он покачал головой в притворном неверии.
- Я не могу оставить тебя без подарка на Рождество. Открой.

Все остальные были заняты своими подарками, а я все сидела, не двигаясь, и размышляла над тем, что же он решил мне подарить, если у меня все есть.

Под оберточной бумагой оказалась обувная коробка, и я с ухмылкой ее потрясла, услышав, как там болтаются несколько предметов. Знакомое ощущение перед открытием подарка кольнуло мои пальцы, и я открыла крышку.

Обложенные папиросной бумагой предметы могли бы показаться бессмысленными всем, кроме меня. Доставая их один за другим, я понимала смысл каждого. Сначала я вынула шесть салфеток из «Кофемолки» с какими-то надписями, вероятно, сделанные ручкой Эдварда, пока он приходил туда заниматься.

«Привет, меня зовут Эдвард Каллен» было зачеркнуто, и рядом написано «слишком скучно». На этой же салфетке обнаружилось еще несколько вариантов знакомства, перечеркнутых по той или иной, рядом приписанной, причине. У меня к горлу подступил комок, и в глазах начали собираться слезы. Я моргнула несколько раз, пытаясь их отогнать, и посмотрела на Эдварда. Он сидел на полу и смотрел на меня с немного неловкой улыбкой.

Не зная, что сказать, как описать, что я почувствовала в этот момент, я просто взяла другую салфетку.

«Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты чертовски красива?» - гласила она, и я почувствовала, как сжалось мое сердце. На этой салфетке была только эта надпись и дата: 7/05/09. Это же еще до того, как он узнал мое имя.

Другие салфетки были исписаны обычными словами, полными томления, ожидания и напрасного желания. Точно так же, как чувствовала себя я все то, до невозможности долгое, время.

Где-то на середине моего слезливого чтения, все остальные вышли из комнаты; я слышала, как они разговаривали и смеялись на кухне. Я хотела отложить оставшуюся часть его подарка, после взгляда на него мне хотелось быстро утащить Эдварда в спальню, но он подтянулся, чтобы нежно меня поцеловать, вытер влагу со щек и сказал:
- Смотри дальше.

И я посмотрела. Там была футболка с надписью «Я Дон Жуан из Бангкока» из «Чайно-Латино», которая мне так понравилась во время нашего первого свидания. На радостях я его крепко поцеловала, чем застала врасплох, и еще раз поцеловала. Кроме этого, я увидела три упаковки желатиновых конфеток, маленькую коробочку фальшивых татуировок – он знал, что я никогда не решусь на настоящую, но мне нравилось, как выглядят чернила на коже – и в самом низу зеленую бархатную коробочку для драгоценностей.

Я подняла ее с широкими глазами.
- Ты только что собрал самую замечательную коллекцию разных изумительностей планеты, Эдвард. Что, черт возьми, ты еще мне приготовил?

Он широко улыбнулся и залез ко мне на диван. Взяв в руки мое лицо, он нежно меня поцеловал.
- Открой и увидишь, - прошептал он мне в губы.

Одарив его грозным взглядом, я открыла коробочку. Серебряный браслет покоился на маленькой подушечке, тоненькие листья играли и переплетались с белыми камнями, образуя причудливый узор. Словно эльфийское украшение из «Властелина колец». Я сидела и таращилась, а Эдвард взял его из коробочки и быстро защелкнул у меня на запястье.

Я провела пальцем по маленькому листочку и выпятила нижнюю губу.

- Что такое? Тебе не нравится? – спросил Эдвард.

- Пффф… - фыркнула я, не в состоянии выдавить и слова из-за комка в горле. – Просто… Когда ты сделал меня такой… девчачьей?

Он засмеялся и прижал меня к своей груди, в таком положении и застала нас моя семья, вернувшись в гостиную.

Метц плюхнулся на диван рядом со мной, заставив меня подпрыгнуть на подушке.

- Эй, вы что, обменялись эмо-подарками? Или радиоактивными, что выедает глаза?

- Эм, заткнись, - шикнула Розали и села на пол у камина, доставая свой новый альбом.

Я улыбнулась ее новоприобретенным навыкам общения.

Моя мама вручила каждому по куску восхитительного лимонного пирога, и в течение следующего часа мы просто сидели, разговаривали и пили кофе. Сколько бы я ни старалась избежать разговоров о свадьбе, мы все-таки затронули пару тем, и я пообещала подумать. Чарли рассказал Эдварду о хороших юридических фирмах, которые находятся в том городе, куда я подала документы в аспирантуру. Роуз рисовала, не проронив и слова, впрочем, как всегда. Только раз ее отвлек Метц, проходивший мимо и укравший поцелуй, после чего вновь оставил ее наедине с собой.

Эдвард начал ерзать, когда я принялась за длинную черничную конфету, миску которых мама выставила на кофейном столике. Я ему подмигнула и, осмотревшись по сторонам, дабы убедиться, что на меня никто не смотрит, провела языком по всей длине конфеты и сомкнула губы на ее кончике. Эдвард сжал кулаки и закашлялся.

Через пару подобных попыток он резко встал, призывая меня подняться с ним.

- Простите, но я очень устал от дороги и всего. Если вы не против, я пойду спать. Белла, не могла бы ты показать мне, где лежат чистые полотенца?
Естественно, все всё поняли, но, по крайней мере, он был тактичен и вел себя прилично.

- Белла, я думаю, тебе стоит… - начал Чарли.

- Пап, я реально вымоталась, - вклинилась я, понимая, что он сейчас попросит меня остаться внизу, чтобы поговорить. Я любила общение с отцом, но сейчас было неподходящее время для его учений, лекций о пользе целомудрия и защитнических приемов.

Он сделал глубокий вдох, переведя взгляд с меня на Эдварда.
- Я собирался сказать, что тебе стоит взять еще одно одеяло, - наконец, сказал он. – Здесь по ночам холодно. Просто хотел напомнить.

Я улыбнулась его тонкой заботе и быстро его обняла.
- Спасибо, пап. Ма, завтрак в одиннадцать?

Она кивнула, тепло улыбаясь.
- Спокойной ночи, ребятки.

Не дожидаясь колких высказываний Метца, я развернулась и пошла в комнату. Мы с Эдвардом чинно сделали несколько шагов, и он начал подталкивать меня, практически бегом взбираясь по лестнице.

Дверь спальни захлопнулась с глухим стуком, и его тело немедленно повторило все изгибы моего; он дотянулся до замка, чтобы его закрыть, и с нетерпением впился в меня губами, подталкивая к кровати.

- Ты на вкус как черника, - пробормотал он, обводя языком нижнюю губу, откинув меня на матрас. Я сцепила руки на его шее и жадно его поцеловала. – И если бы я хоть немножко поспал за последние тридцать часов, то даже бы не подумал сейчас останавливаться.

Так сильно, как мне нравилась идея заняться любовью здесь, так же я начинала чувствовать и дикую усталость, расползающуюся по телу. Согласившись потерпеть, я прошептала:
- Завтра.

Он перекатился на спину со мной вместе, теперь наши ноги были сплетены, а я лежала сверху, прижавшись к его груди.

- Могу я тебе кое-что сказать? – промурлыкал он, пару минут поиграв с моими волосами. Я уже почти заснула.

- Ммм? – ответила я, лениво целуя его в грудь.

- Я исписал все до единой салфетки, которые ты мне давала, - признался он. Щекой я почувствовала, как его голос вибрирует в груди, этот звук дополнял гулкие удары сердца.

Я подняла голову, удивленно заглядывая в его глаза.
- Правда?

Он кивнул, закусив губу.
- Я буду выдавать тебе по несколько штук в разное время в течение следующих лет, когда увижу, что тебе нужно напоминание о том, как сильно я тебя люблю. Ты можешь хранить их в этой коробке. Я не хочу, чтобы ты забывала.

Невыносимое обожание разлилось в моей груди.
- Ты превращаешь меня в нытика, - пожаловалась я, впиваясь в его губы в качестве доказательства, что я не возражаю. Секунду спустя я отстранилась. – Я думала, что Рэйчел МакАдамс должна сыграть меня в фильме о моей жизни; но теперь я думаю, что эта роль уйдет какой-нибудь более пошлой и сверхдраматической актрисе, например, Линдси Лохан.

Он захихикал и притянул меня за затылок ближе к себе.
- Надеюсь, ты никогда не заткнешься, - пробормотал он, снова меня целуя.

- Черт, разве что только для этого. – Я коснулась его языка своим, дразня и маня, пока он не вжался в меня с новой силой.

Через несколько минут мы откинулись на подушки, моя щека покоилась на его груди, а сознание начало дрейфовать, слушая ритмичное биение его сердца.
- Эдвард?

- Да? – зевнул он, рассеянно водя пальцем по моей спине.

- Мне все равно, покажется тебе это странным или нет… Короче, как хочешь, но первое подаренное тобой пластмассовое колечко тоже будет жить в этой коробочке.