Fearless is living in spite of those things that scare you to death.

Погода безвозвратно испортилась, и нескончаемые дожди, лившиеся за окнами двадцать четыре часа в сутки, как будто смысли из жителей Форкса все радостное, веселое и светлое: Чарли был мрачен, как туча, и днями напролет пропадал на работе, возвращаясь так поздно и уходя так рано, что мне начало казаться, что я живу одна; преподаватели линчевали нас за малейший проступок, горы домашних заданий превосходили высотой семиярусный свадебный торт, от Виктории не было никакого спасения, Розали всю неделю не появлялась в школе, и даже несгибаемо-неунывающая Элис как будто устала от собственной жизнерадостности и стала неразговорчивой и закрытой. Эдварда я тоже не видела - он подхватил ангину (я слышала, как Виктория говорила об этом в столовой) - и вряд ли успеет поправиться к Хэллоуину. Так что приближающийся маскарад совершенно перестал меня радовать, и в субботу вечером, за пару часов до того злосчастного момента, когда мне предстояло наступить себе на горло и, нацепив улыбку вместе с маской, отправиться к Элис на праздник, настроение у меня было не из лучших, и присутствие неожиданно заглянувшей ко мне на чашку чая Розали, обычно всегда подбадривавшей меня своей решительностью и уверенностью, в этот раз не помогало.

- Ну, как я выгляжу? - неуверенно спросила я у подруги, спустившись в кухню и расправив складки юбки, чтобы подруга оценила выбранное Элис платье во всей красе.

- Ух ты! - воскликнула Розали охрипшим от бесконечного кашля голосом и тут же снова закашлялась. - Да ты просто родилась для того, чтобы быть вампиром!

Я немного нервно рассмеялась и посмотрела на свое отражение в темном оконном стекле. Простое белое платье из многослойного тюля, немного похожее на свадебное, белая-белая кожа, тщательно замазанная театральным гримом, ярко-алые, как у гейши, губы и простая белая маска, закрывающая венецианским гипсом верхнюю половину лица - яркое, бело-красное привидение, пугающее, красивое... Это была не я.

- Дай-ка мне это, - потребовала Розали, протянув руку за коробочкой с гримом, которую я все еще держала в руках.

Она нарисовала аккуратную алую капельку возле уголка моих губ и улыбнулась.

- Вот так. Иди и выпей всю кровь у Виктории и остальных стерв! - напутствовала она меня. - Хотя нет, не надо, еще отравишься, чего доброго!

- Ты точно не хочешь пойти? - спросила я Розали.

Она покачала головой, поправив обматывающий шею теплый шарф.

- Ну да, мне бы сейчас даже костюм не понадобился, выгляжу законченным зомби, - усмехнувшись, сказала она. - Нет, я правда не хочу идти. Лучше лягу спать пораньше.

Я попыталась поймать ее взгляд, но она отвела глаза.

- Роуз, - я села напротив нее на стул и взяла ее за руку. - На самом деле ты же хочешь пойти, ну признайся! Это же нормально, естественно и... не знаю... это правильно! Ты живой человек, а не робот, и не обязана только работать без продыха и лишать себя всего, что хоть немного на работу не похоже!

Я ведь была не я, и поэтому говорила совершенно немыслимые для себя вещи с удивительной легкостью и искренне верила в то, что говорю.

Розали упрямо смотрела в пол.

- Беллс, я правда не хочу туда идти, - с напускной веселостью сказа она. - И пожалуйста, не чувствуй себя виноватой в том, что ты хочешь, а я нет. Ну, идем.

Мы вместе дошли до уводившего из города шоссе, и Розали, помахав мне на прощание, направилась к себе, а я повернула к дому Элис. За целую улицу до него я уже услышала музыку и увидела сверкание опутывающих крыльцо и окна гирлянд из ярко-оранжевых лампочек.

Элис встречала своих гостей в дверях, сверкая и переливаясь тысячами блесток на туфлях, платье и маске в льющемся из-за ее спины приглушенном свете множества тыквенных фонариков. А наряжена она была одним из этих фонариков: маска с хищными, острыми прорезями для глаз и красно-оранжевое коротенькое платье без рукавов с пышной юбкой-баллоном, как будто сшитой из ломтиков тыквы. Это выглядело очаровательно. Но прежде чем я успела сказать ей об этом, Элис меня опередила.

- О, Белла! - воскликнула она, увидев меня, и восторженно захлопала в ладоши. - Просто блеск! Я же говорила, что ты будешь великолепна! Не знай я, что это ты, не узнала бы тебя даже!.. Ой, нет, не потому, что ты обычно не великолепна, а... Ну короче ты меня поняла! Проходи!

Я вошла вслед за подругой в сумрачный холл, украшенный серебряной паутиной и бесчисленными свечами, оглядывая пришедших до меня гостей и пытаясь узнать их под маскарадными личинами. Требование Элис насчет костюмов все выполнили неожиданно качественно, и угадать, кто же скрывается под маской, было неожиданно сложно. Я опознала Тайлера в костюме Бэтмена и Майка в яркой питерпэновской зелени, стоявших у музыкального центра и выбиравших диски из внушительной коллекции Элис, Таню, наряженную ведьмой, ангела-Анжелу, пившую пунш в компании пирата-Эммета, Викторию в неожиданно скромной греческой тунике, с буйно распущенными по плечам волосами и в маске из перламутровых ракушек, ее преданную свиту, выряженную не то музами, не то купидонами, Бена с жуткой улыбкой Джокера от уха до уха, Лею в расшитом бисером платье Покахонтас и Джеймса-мушкетера. А вот Зорро, крестоносец и цыганка в ярко-малиновом платье остались так и не узнанными.

Элис принесла нам по стаканчику пунша.

- Роуз так и не придет? - спросила она, присев на краешек стола и расправляя складочки на своей фантазийной юбке.

- Нет. Я пыталась ее уговорить, но...

- Жалко. Эммет, кстати, спрашивал про нее. Откуда он вообще знает, что она болеет? Эх, если бы не ее простуда, я бы заставила ее прийти! У нее какое-то перевернутое представление о жизни: целыми днями принимать заказы от персон вроде Виктории и книги тяжеленные таскать ей, значит, совсем не трудно, а вот повеселиться с друзьями - так это просто каторга. В конце концов, нельзя же всю жизнь от людей прятаться под предлогом работы, домашних заданий или прочей чепухи!

Я не нашлась, что ответить на эту тираду. На воре и шапка горит, конечно - в ее словах мне послышался явственный упрек не столько в адрес отсутствующей здесь Розали, сколько в мой собственный адрес.

- Ну что, как тебе фантазия нашего народа? - не дождавшись от меня никакой реакции, Элис обвела рукой комнату. - Неплохо постарались, верно? Я тут успела целую теорию разработать: люди выбирают костюм на Хэллоуин исходя из того, чего им в жизни больше всего не хватает! Вот смотри, - она указала на Таню. - Она по жизни эдакая милая кокетливая овечка, которая комара и то прихлопнуть не осмелится, а нарядилась опасной и дерзкой ведьмой, полной себе противоположностью. Или вот, - она кивнула на Анжелу, поправлявшую пиратскую повязку через глаз на лице своего кавалера. - Вся такая правильная, идеальная пай-девочка, с распланированной на сто лет вперед жизнью и с поминутным распорядком дня - конечно, ей хочется хоть разок оторваться от земли и повитать в облаках! Или Майк - на его месте мне бы тоже не хватало драйва и приключений.

- А Бен? Ему чего не хватает? Сумасшествия?

Элис хихикнула.

- Наверное, драки. С Тайлером.

- Ну а наша Афродита? - я кивнула на Викторию и боязливо отпила немного пунша, до ужаса похожего на кровь. Оказалось вкусно. - Ей что, любви не хватает? Ха-ха.

Элис пожала плечами.

- Чего ж еще? Когда одна половина твоих знакомых тебя ненавидит, а другая хочет разок затащить тебя в постель, чтобы считаться крутым среди своих дружков, то любовью в твоей жизни и не пахнет. Так мне кажется!

Я окинула взглядом ее оранжево-золотое платье.

- А тебе чего не хватает, Джейн-О-Лантерн?

Элис допила свой пунш и, направившись к дверям встречать припозднившихся гостей, крикнула мне через плечо:

- Витамина Т!

Ко мне подошла Анжела с миской разноцветных мармеладных пауков. Пушистые белые крылышки мило покачивались у нее над плечами.

- Белла?.. - неуверенно спросила она.

Я кивнула, довольная успехом своего маскарада.

- Отлично выглядишь, тебя в маске просто не узнать! А платье сказочное!.. - восхитилась Анжела. - Приберегла бы лучше - что теперь на свадьбу наденешь?

Мы обе засмеялись. Анжела, приподнявшись на цыпочки, пристально всмотрелась во что-то у меня за спиной.

- Классный костюм!.. - выдохнула она, и я заинтригованно обернулась - как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Элис отступает в сторону, пропуская новоприбывших внутрь дома и недовольно восклицая:

- Ты заставил меня долго ждать!

Ну конечно. Витамин Т собственной блистательной персоной.

Я никогда не могла понять, в чем тут дело, но Джаспер Уитлок мне очень не нравился. Не нравился абсолютно всем, начиная с его дурацких кожаных курток, усеянных заклепками, как далматинец - пятнами, и буквально написанного у него на лбу самообожания до его мерзкого акцента и того, что все девчонки были от него без ума. В глубине души я, конечно, понимала, что Анжела права и его маскарадный ковбойский наряд ему идет, и что на гитаре он здорово играет и что он - ну ладно! - просто красивый, но это ничегошеньки не меняло, и во всем Форксе самыми неприятными для меня людьми за всю мою жизнь были и оставались он и Виктория.

- Как предсказуемо! - презрительно отозвалась я. - Наша техасская достопримечательность - и в роли ковбоя.

Анжела непонимающе посмотрела на меня.

- Я не про него, я про Эдварда! - пояснила она, и, помахав вошедшему вслед за Джаспером гостю, весело крикнула: - Эй, Эдвард, переходи на Темную сторону!

Я вцепилась в свой почти опустевший стакан с пуншем, стиснув его так крепко, что пластик угрожающе затрещал. В ушах шумела музыка, звенело многоголосье разговоров веселящихся одноклассников, а я не могла даже понять, рада ли я, что Эдвард все-таки пришел. Я ведь уже и не ожидала его увидеть... И пусть это приятная неожиданность, но ведь я не люблю неожиданности, кажется... О Боже, когда ты создавал меня, то забыл добавить в мою голову какую-то очень важную составляющую, которая у нормальных людей отвечает за способность понимать хоть что-то в своей жизни!..

Лицо Эдварда закрывала серебряная маска, но от нее не было никакого толку - из всех представителей сильного пола в нашем городе только у него одного были рыжие волосы, а мягкий темно-киноварный капюшон его джедайского облачения совсем не мешал их увидеть. Вспомнив теорию Элис, я попыталась догадаться, о чем же свидетельствует выбранное им обличье. Хочет быть особенным, лучше и сильнее других? Ищет приключений, как Майк?.. Но то, как Эдвард смеялся над какой-то шуткой Элис и как изображал, что может заставить фонарик в ее руках левитировать, очень отвлекало от размышлений.

Услышав оклик Анжелы, он обернулся, его взгляд упал на меня, и я стремительно отвернулась, на секунду забыв, что он сейчас никак не может узнать, кто же именно разглядывал его так долго и так жадно. Чтобы занять себя чем-нибудь, я подошла к задрапированному черно-красной тканью столику с чашей пунша, налила себе еще и выпила его залпом.

- Вау! - Эммет остановился подле меня, окинув взглядом мое вампирское одеяние и чашу кровавого пунша на столе. - Да ты серьезно вполне вампиристый вампир! Как оно, вкусно?

Я засмеялась, поперхнулась, закашлялась, кто-то заботливо постучал меня по спине, и, обернувшись, я увидела Джейкоба. В украшенной бахромой вышитой индейской рубашке, с красно-желтыми полосами на лице и в маске, но узнаваемый совершенно безошибочно - даже более узнаваемый, чем если бы он был в скучной футболке и джинсах.

- Джейк! - воскликнула я. - Ух ты!.. Не ожидала тебя увидеть...

И не хотела. Не сейчас, не в эту секунду. Солнечный, веселый и живой, он обязывал меня быть или притворяться такой же. А я сейчас была уж скорее под стать своей маскарадной личине.

Джейкоб ухмыльнулся и поправил красно-белое перо за перетягивающей загорелый лоб тесемкой.

- О, Белла, так это ты! Видишь, как хорошо, что я все-таки пришел, - сказал он, явно поддразнивая меня. - А то ты бы уже задохнулась! - Он прислушался к быстрой, вибрирующей энергией музыке, пульсирующей в гостиной, и протянул мне руку. - Потанцуем?

«Я не умею», «я не люблю», «я не хочу», «у меня вывих колена», «я слишком много выпила» и «меня, кажется, сейчас стошнит» - я успела панически пробормотать все эти полуправдивые-полупридуманные отговорки за те несколько секунд, что, как жертва на заклание, шла за Джейкобом от стола с пуншем и тыквенными фонариками к группе танцующих, но он меня не услышал или сделал вид, что не услышал. А я вдруг поняла, что не так уж и против. Он меня не знает, не знает обо мне ничего, кроме имени, не знает, что я не умею ни танцевать, ни шутить, ни заигрывать, ни влюбляться. Для него я пока еще скрываюсь под маской такой же непроницаемой, как та, что прячет от других мое лицо. А значит я могу быть какой угодно. В красно-золотом мерцании множества свечей я увидела Викторию, пристально смотревшую на меня поверх плеча что-то говорившего ей Джеймса, и дерзко вздернула подбородок, смело глядя ей в глаза. Поразительно, но сейчас я совсем не чувствовала ее угрозы, ни капли не боялась ее - из меня как будто вынули какую-то душевную занозу, которую она бередила и загоняла все глубже своими словами и поступками, и сейчас я была словно... неуязвима, могла думать и поступать как угодно, ничего и никого не боясь. Как это удивительно - мне нужно было надеть маску, чтобы стать хоть чуточку собой!..

Электронно-скрипичная мелодия оборвалась, началась новая, Джейкоб потянул меня за руки, заставляя двигаться в такт музыке, я подчинилась... Странное чувство - как будто внутри разжимаются какие-то тугие тиски, как будто у меня в душе вдруг включили свет, и я увидела, что вокруг нет ничего, что может пугать. Песня зазвучала словно чуть громче, откликаясь во мне бесшабашным, счастливым резонансом, и я почему-то засмеялась, вскинула вверх руки, Джейк обнял меня за талию, и я даже не увиделась, обнаружив, что ничего страшного в танцах нет. Совсем.

Это было так неправдоподобно, сююреалистично и волшебно: переливы сменяющих одна другую песен, то быстрых, то медленных, трепещущие огоньки десятков фонариков - как будто глаза бесчисленных призраков, собравшихся посмотреть на веселящихся и празднующих людей, - разноцветные костюмы, головокружительное смешение историй и вымыслов в танцующих парах: ведьма рядом с Питером Пэном, целующиеся ангел и пират, Бэтмен, обнимающий индейскую принцессу, Венера и д’Артаньян...

Мелодия снова замедлилась, веселая энергия музыки отхлынула, как море после прилива, оставив танцующих медленно покачиваться и кружиться на легких волнах неторопливой, лиричной композиции. Отдельные слова, которые я лениво выхватывала из песни, выбивали в моих мыслях искры каких-то отрывочных картин, и я чувствовала себя приятно усталой и разнеженной, как будто немного пьяной, и было так хорошо - вот так чуть покачиваться, касаясь щекой плеча Джейкоба, и чувствовать себя такой упоительно настоящей, обыкновенно-необыкновенной и нормальной оттого, что он меня обнимает, что ни на один танец не отпустил меня к другим и что так явно рад тому, что я с ним...

«Любовь навсегда». Эти два слова внезапно вспыхнули передо мной в шоколадном сумраке комнаты, заставив меня вздрогнуть, залиться краской, испугаться... И только потом я поняла, что эти слова не начертаны в воздухе незримой дланью судьбы, а выложены мерцающими камушками на кольцах на руке Элис, лежавшей на плече Джаспера. Серебряные блики от этих колец играли на ее лице, прижимавшемся к его груди, и лицо это было таким самозабвенно-счастливым, что меня на секунду кольнула зависть... А затем отчаянная и безысходная злость едва не заставила меня вырваться из рук Джейка и выцарапать Джасперу глаза - за всю ту боль, которую он еще не причинил наивно и обреченно блаженствующей с ним рядом Элис, но которую причинит обязательно, потому что не может по-другому.

Песня закончилась. Джейкоб отправился за пуншем и чем-нибудь съедобным для меня, а я вышла из переполненной людьми гостиной на веранду, чтобы немного освежиться. Дверь за моей спиной приоткрылась, и я услышала голос Элис:

- По-моему, Беллс, для тебя пришла пора воздеть руки и трижды прокричать «Элис, ты лучшая!», - заявила она, подойдя ко мне и присев на перила.

- Ты и так знаешь, что ты лучшая!

Элис прищурилась.

- Конечно я лучшая! Разве не я позвала на вечеринку Джейкоба Блэка и разве не я заставила тебя тоже прийти, и это не говоря о твоем костюме и романтическом полумраке моей гостиной?.. - многозначительно протянула она и подмигнула.

Смущенная улыбка против воли расползлась по моему лицу. Элис заметила это и победоносно вскинула в воздух кулак, мелодично звякнув десятком сверкающих браслетов.

- Вот так-то! Обломись, Эдвард Каллен!

- Обломись? - переспросил знакомый голос, и, обернувшись, я встретилась взглядом именно с тем, кому Элис так желала «обломаться».

- Ну, я побегу! - воскликнула Элис, бросила на меня напоследок еще один многозначительный взгляд и исчезла в доме.

Эдвард подошел ближе.

- Внезапная встреча с вампиром ничего хорошего не сулит, верно? - сказал он весело. - Я бы испугался, если бы не знал, что мы в одной школе учимся!..

Он пристально всмотрелся в мое надежно спрятанное белоснежной маской лицо, явно ожидая, что я раскрою свое инкогнито и представлюсь, а во мне внезапно взвилось безумное и азартное, требовательное «а вдруг!», и вместо ответа я приложила ладонь к горлу, копируя диснеевскую русалочку, и покачала головой, показывая, что не могу говорить.

Эдвард кивнул.

- О, понимаю, - заинтригованно протянул он. - Дракула перестарался и ненароком перегрыз своей невесте голосовые связки?

Я ответила улыбкой и вежливым кивком.

- Ну ладно, я же джедай, в конце концов! Придется напрячь Силу и читать твои мысли, загадочная незнакомка.

Его слова заставили меня покраснеть. Какое счастье, что к к маскарадной джедайской робе не прилагаются никакие суперспособности!

- Я не очень люблю танцы, - заговорил Эдвард, - и решил выйти проветриться, пока народ веселится. А ты... ты уже уходишь? Или просто тоже не танцуешь?

Помедлив, я кивнула и показала ему два пальца. Эдвард улыбнулся - обрадованно, как мне показалось.

- Значит, второй вариант?

Интересно, а знай он, с кем говорит, было ли ему дело до того, ухожу я или остаюсь, танцую или не танцую? Видимо, убедившись, что я совершенно серьезно собираюсь молчать и дальше, Эдвард снова заговорил:

- Ты не любишь танцы, но все-таки пришла на вечеринку. Потому что Элис невозможно сказать нет?

Я усмехнулась и кивнула.

- О, ну тогда у нас очень много общего! - воодушевленно воскликнул Эдвард. - Знаешь, все несовершеннолетнее человечество делится на две половины: тех, кто любит танцевать и танцует, и тех, кто любит танцевать, но не танцует, потому что думает, что не умеет, что выглядит дураком, что с ним танцевать никто не пойдет, и из-за других таких же глупостей. Первые обычно весельчаки и заводилы, с миллионом друзей и вечными скандалами с родителями, без них не обходится ни один концерт и ни одна вечеринка, они души любой компании, и вторые абсолютно уверены, что у них идеальная жизнь. Ну а сами вторые - это первые, но не знающие о том, что они первые.

Я слушала, затаив дыхание. Его слова звучали так, как будто он подбирал их специально для меня, для Беллы Свон, как будто он знал, с кем говорит и что именно хочет сказать. И знал, что именно я хочу услышать.

- Им кажется, что у них нет друзей и что их жизнь не стоит внимания, что их зовут на праздники только из вежливости и что они - самое скучное, что есть на этом свете, - продолжил Эдвард, сев на ступеньку. - Но это обман.

Я села рядом, нетерпеливо и вопросительно глядя на него и крепко стиснув зубы, чтобы не поддаться соблазну заговорить. Заметив мой интерес, Эдвард немного смущенно развел руками.

- Я понимаю, что болтаю ерунду и корчу из себя философа, - сказал он быстро, - но просто... Не знаю, когда излагаешь такие вещи другому человеку, они почему-то звучат куда убедительнее для тебя самого и ты сам готов в них поверить. А мне иногда очень хочется поверить в то, что моя жизнь идеальна и я этого просто почему-то не замечаю.

Я чуть было не воскликнула: «Но она же и есть идеальна!», но вовремя опомнилась и вместо этого только наклонила голову в немом вопросе. Эдвард хотел что-то ответить, но не успел.

- Так вот кто похитил мою даму! - воскликнул за нашими спинами голос Джейкоба, и мы оба вздрогнули от неожиданности.

Быстро поднявшись на ноги, я улыбнулась ему - почему-то виновато, как мне показалось, - а Джейк, вручив мне тарелку с пышными кексиками, покрытыми шоколадной паутиной, отвесил Эдварду дурашливый поклон, приобнял меня за плечи и, увлекая меня к дверям, бросил ему напоследок:

- Извини, приятель. Да пребудет с тобой хотя бы Сила!

Мы вернулись в гостиную, где часть гостей еще танцевала, а часть была занята разговорами, пуншевыми возлияниями и караоке. Кто-то толкнул меня под локоть, я едва не уронила тарелку с маффинами и, обернувшись, успела заметить сполох огненно-золотого платья Элис, метнувшейся к ведущей наверх лестнице. Маски на ней уже не было, и я успела заметить, что она вытирает с лица слезы. Непонимающе нахмурившись и целиком во власти очень нехорошего предчувствия, я повернулась было к Джейку, чтобы извиниться и попросить его подождать меня, пока я выясню, что случилось с Элис, но тут мой взгляд зацепился за ярко-малиновый наряд одной из приглашенных, и я увидела ту самую девушку в наряде цыганки, которую никак не могла узнать. Она обнимала за шею Джаспера и что-то с улыбкой говорила ему, их лица разделала всего пара дюймов, и было совершенно ясно, что они секунду назад прекратили целоваться.

Сволочь, вот сволочь!.. Да как вообще можно таким быть?

- Ты это мне?.. - удивленно спросил Джейк, и я только тогда сообразила, что ругалась вслух.

- Извини, мне нужно уйти ненадолго, - решительно сказала я, и на лице Джейкоба отразилось такое неподдельное огорчение, не скрываемое даже маской, что я не удержалась и добавила, кивнув на Джаспера и его цыганскую пассию: - Нужно утешить подругу...

Его лицо сразу же прояснилось, а я быстро вышла из гостиной и поднялась наверх, пытаясь придумать, что буду говорить Элис и есть ли смысл вообще хоть что-то говорить.