6. Эдвард Каллен. Путь к Аро
(хронология – июнь)

Я терпеть не мог это ночное интернет-кафе на окраине города: казалось, что все отбросы Вольтерры и окрестностей собираются здесь. Я буквально задыхался от запахов дешевой выпивки, дешевого табака и потных тел. Но еще сильнее душили меня примитивные грязные мысли, которыми был пропитано маленькое помещение. И если от запахов я мог защититься, задержав дыхание, то защититься от мыслей я не мог. Но я готов был терпеть все что угодно ради возможности связаться со своей семьей.
Вопреки моим самым худшим ожиданиям, наша первая встреча с Аро не имела непоправимых последствий: Вольтури меня приняли. Более того, ни в чьих мыслях больше я не встречал упоминания о Белле. Даже Аро, казалось, перестал думать о человеческой девушке, посвященной в нашу тайну.
Постепенно я начал привыкать к своей новой жизни, большую часть которой я вынужден был проводить под землей.
Мне были выделены две большие подземные комнаты, одна из которых служила мне кабинетом и библиотекой, благодаря солидному собранию антикварных книг, а во второй располагался старинный же клавесин. Первую неделю я осваивал новый для меня инструмент, и подбирал на нем дорогие моему сердцу мелодии. Звуки отражались от каменных сводов моей обители, преображая то, что я играл, заставляя звучать новыми оттенками, и наполняя новым смыслом. Точно так же из моего подземелья я под другим углом начал смотреть на пережитую мною любовную историю: я как будто перечитывал заново знакомую сказку. И с каждым прочтением я все меньше и меньше верил в то, что все это вообще когда-либо происходило. И уж тем более мне все труднее было поверить, что вся эта история произошла со мной.
С охотой в Вольтерре было трудно: слишком населенная Европа, в отличие от диких лесов Северной Америки, предлагала для моей диеты слишком мало вариантов. Но для меня теперь было делом чести придерживаться принципов Карлайла: казалось, это единственное, что еще связывает меня с моей семьей. Поэтому, не смотря на то, что к охоте я относился серьезнее, чем когда-либо, постоянная жажда и легкая слабость стали моими постоянными спутниками, так же, как и потемневшие глаза. Я утешал себя тем, что Элис, по крайней мере, не видит меня красноглазым в своих видениях.
Из всех благ цивилизации, к которым я привык за свою жизнь, сейчас мне был жизненно необходим только интернет. Но и с этим было трудно: в моем подземелье сигнал был отвратительный, и это затрудняло общение. На поверхность я выходил только ночью, а ночь мне нужна была для охоты.
У меня не было возможности связаться со своей семьей уже две недели, именно поэтому сегодня я сидел в этом мерзком интернет-кафе вместо того, чтобы добывать себе ужин.
Как я и думал, у меня было непрочитанное письмо от Элис, пришедшее еще четыре дня назад. Неповоротливый интернет открывал его, казалось, целую вечность, а я уже как будто слышал ее звонкий певучий голос:
«Привет, Эдвард! Не надоели тебе еще твои подземелья? До тебя невозможно дозвониться, и ты почти не пишешь! В моих видениях у тебя всегда черные глаза, неужели ты решил уморить себя голодом? Мы сейчас обосновались в Норт-Каскейдс, и это похоже на непрекращающийся шведский стол. Ты можешь приехать погостить, обещаю, ты забудешь, что такое жажда!»
Я не мог не улыбнуться тому, как наивно пыталась Элис заманить меня домой, тем не менее, продолжил чтение:
«Сегодня мы ездили в ночной клуб в Сиэтл. Было так весело! Но самое веселое началось на рассвете! Представляешь, на нас напали шесть новорожденных. Честное слово, им нет еще года, а некоторым не больше трех месяцев! Из шестерых уцелели только двое. Но что-то мне подсказывает, что их гораздо больше. Я видела в своих видениях не меньше пяти, но очень смутно. Джас считает, что кто-то их создает намеренно. Что ты об этом думаешь? Как ты считаешь, должны ли мы вмешаться?»
Письмо Элис встревожило меня. Такое количество новорожденных – это действительно, было крайне необычно. И опасно. Я пролистал криминальные сводки Сиэтла за последний год и серьезно задумался. За последний год больше сотни человек пропали без вести. И еще несколько десятков были найдены и опознаны. Причем, чем свежее были убийства, тем хуже они были замаскированы, тем быстрее находили тела, тем очевиднее становился способ убийства. Ситуация, действительно грозила выйти из-под контроля: слишком дерзко действовала банда новорожденных вампиров. Необходимо было выяснить, кто их контролирует и с какой целью создал.
Я начал набирать ответ Элис:
«Привет, сестренка! Ваши приключения в Сиэтле меня насторожили. Постарайтесь пока держаться от Сиэтла подальше. Обещаю, что напишу или позвоню следующей ночью. До этого времени ничего не предпринимайте. Я очень соскучился. Передавай привет всем».
Не успел я отправить письмо, как в кармане джинсов зазвонил мобильный.
- Привет, Элис! – я действительно был рад ее услышать.
- Привет, Эдвард! – звонкий голос чуть дрогнул.
- Я рад, что вы хорошо проводите время! Надеюсь, Эммет был доволен вашим приключением?
- О! – рассмеялась Элис. – Не думала, что он так полюбит ночные клубы! Готов танцевать каждую ночь!
- А что Роуз? – спросил я с улыбкой.
- Она не готова так часто подвергать опасности свою прическу! Думаю, ближайшую ночь они проведут дома.
- Чем занята Эсми? – поспешил я сменить тему, как только понял, что Элис уже получила мое письмо.
- Отстраивает нам новый дом. Ты предпочитаешь комнату на южной стороне, или на восточной?
- Пожалуй, на восточной, - улыбнулся я.
- Хорошо, я уступлю тебе свою. Только не задерживайся надолго, а то я передумаю.
- Пожалуй, в таком случае придется мне довольствоваться южной стороной, - рассмеялся я в ответ.
- Подумай, как следует, Эдвард! – с притворной строгостью пригрозила мне Элис. – Да, кстати! Мелодия, которую ты будешь играть сегодня, она замечательная! Запомни ее, пожалуйста, для меня!
- Я запишу ее для тебя, – пообещал я.
- Я бы предпочла живой звук, - голос Элис померк.
- Передавай привет Карлайлу и Эсми, - сменил я тему.
- Передам. Мы любим тебя. И ждем.
- Мне пора. Я позвоню завтра ночью. Обещаю, – я не мог дольше продолжать разговор, расстроенный голос Элис лишал меня всякого мужества, и я готов был бросить все и тотчас кинуться домой. Но я не мог позволить себе такую роскошь – это значило проиграть.

Извилистый каменный коридор вел меня все глубже под землю. Здесь, в самом чреве Вольтерры была теперь моя берлога.
Мои шаги отдавались легким эхом в утробе каменного склепа, по которому я шел. Правда, доступно это эхо было только слуху бессмертного. Впрочем, других обитателей здесь все равно не было.
Постепенно в тишине коридора я почуял чужое присутствие, и насторожился.
«Это он… Он идет…» - услышал я чьи-то сбивчивые мысли. Мысленный голос показался мне смутно знакомым, кажется, я его уже слышал однажды. Меня кто-то поджидал? Интересно.
Но никто не выходил мне навстречу, и никто не догонял меня. Ожидающий просто притаился в одном из ответвлений каменного коридора.
Я прошел в свою комнату, не останавливаясь и настороженно прислушиваясь, не постучит ли кто-нибудь в мою дверь. Дверь была формальностью, но она обозначала мою территорию.
Я по привычке сел к клавесину и начал бездумно перебирать клавиши, постепенно понимая, что я снова играю одну из бесконечных вариаций моей любимой колыбельной.
Музыка была моей единственной отдушиной здесь.
Чужие мысли приблизились: «Интересно, чья это мелодия? Не припоминаю ничего похожего». Я ухмыльнулся и начал играть Дебюсси. «А, Дебюсси…» - разочарованно подумал кто-то за дверью. Я начал импровизировать, чтобы подразнить своего анонимного слушателя. Постепенно импровизация обрела джазовые оттенки. Джаз на клавесине, это было… альтернативно! Я улыбался, ожидая, что загадочный слушатель выразит как-нибудь свое отношение к моей игре. Но тишина за дверью стала явной и почти осязаемой.
Одиночество вновь окутало меня своим ватным одеялом, притупляя все чувства. Я почти перестал думать о том, как я одинок здесь, пока не почувствовал, что может быть иначе, и с удивлением обнаружил, что огорчен тем, что мой таинственный слушатель меня покинул.
Я погрузился в размышления о банде новорожденных в Сиэтле. Ситуация тревожила меня не только потому, что мои родные находились в непосредственной опасности. Я теперь был представителем Вольтури, а значит, контроль соблюдения закона был моей прямой обязанностью. И мое дальнейшее бездействие могло быть квалифицировано как преступление. Я должен поехать в Сиэтл. Только я могу выяснить, чьих рук это дело, и отвести все подозрения от моей семьи.
Я резко поднялся и вышел из комнаты, направляясь в сердце Вольтерры, к Аро.

Апартаменты Аро находились в башне, которой не существовало. То есть башня была, ее мог видеть любой турист, практически из любой точки города. Но пути в нее не было. Так и считалось, что башня – сплошное сооружение, не имеющее внутренних помещений. Просто смертные не знали, как найти в нее верный путь. Я тоже не знал. Но я бессмертный. И у меня были веские причины его искать.
Я пробирался по подземным коллекторам, по колено в вонючей жиже, и крысы в ужасе разбегались, учуяв мой запах. Путь этот снова вел в тупик. Как и множество других таких же путей, неизменно заканчивавшихся тупиком. Именно этим путем и ходили все смертные до меня. Но они не слышали того, что было доступно мне: я слышал обрывки мыслей Аро. Значит, я был на верном пути.
Вот только мысли Аро заставили меня вздрогнуть: «Сиэтл…. Новорожденные…. Дерзость Карлайла переходит все мыслимые границы….» Вот это поворот! Аро уверен, что Карлайл плетет какую-то интригу, нарушая при этом закон! Моя семья оказалась в еще большей опасности, чем я предполагал. Я должен распутать этот клубок лжи. Я должен найти выход из этой опасной ситуации. Но сначала я должен был найти вход!
Я обследовал каждый миллиметр тупика, в котором находился. Не может быть, чтобы дальше не было прохода! Я искал путь вперед, или в сторону, а оказалось, что нужно было двигаться вверх. Странно, что такая очевидная мысль сразу не пришла мне в голову. Мне пришлось вернуться по изученному мной коллектору метров на двести назад, прежде чем я нашел лаз вверх. Человеческий глаз никогда не заметил бы его. И я не нашел бы, если бы не ощупал все двести метров потолка над собой миллиметр за миллиметром! Человеку никогда было не подняться по нему. Но лаз этот был сделан не человеком. И не для людей. А я и был не человек.
Теперь коридоры, в которых я оказался, мало отличались от тех, в которых я проводил большую часть своей жизни: камень, отполированный медленным течением времени и прикосновениями бессмертных. Я чувствовал присутствие других вампиров, но я слишком мало их знал, чтобы как-то идентифицировать мысли, которые до меня доносились. К тому же я был озабочен поисками Аро, пытаясь выделить его внутренний голос среди остальных. Наконец, мне улыбнулась удача: «В Новом Свете им нет равных… Столько талантов… Сильный клан… Кто бы мог поверить, что Карлайл способен на такое коварство… Шпиона подослал! Уничтожить всех, пока не стало поздно!» Направление мыслей Аро меня тревожило.
Вдруг я услышал насмешливый мелодичный оклик:
- А, почтальон! Что сегодня? Газеты? Журналы? Телеграммы?
Передо мной стояла высокая красноволосая красавица, провожавшая меня к Аро в день моего приезда. Я не испытывал ни малейшего желания шутить, поэтому большее, на что меня хватило – вежливо растянуть губы и ответить:
- Я ищу Аро… - мне хотелось бы обратиться к ней по имени, но имени я не знал, в прошлый раз она так и не представилась. Я порылся в ее голове и обратился почти наугад: - Хайди.
«Узнал имя? Интересовался, значит?» - подумала Хайди, и тонкие брови на ее безупречном лице слегка приподнялись.
- В таком виде? К Аро? Ты шутишь? – она презрительно кивнула на мои джинсы, воняющие канализацией и порванную рубашку.
Я невольно улыбнулся и пожал плечами:
- Что поделаешь, дорога сюда не была устлана розами. Но ты могла бы облегчить мне поиски.
«Каков нахал!» - подумала Хайди, но скорее с удовольствием, чем с раздражением.
- Ты можешь назвать хоть одну причину, почему мне стоит это сделать?
- Ну… Я тебе нравлюсь. Этого не достаточно? – я не блефовал, я ей действительно нравился. А для меня в эту минуту были хороши любые способы найти Аро, пока он не принял решений, на которые я уже не смогу повлиять.
Хайди, привыкшая к поклонникам и комплементам, вспыхнула: «Ну и хам! Он что, совсем не считает меня привлекательной?»
- Ладно, иди за мной, почтальон! – она окинула меня взглядом, полным презрения, и, не оглядываясь, пошла по коридору.
Хайди привела меня в большую комнату, похожую на склад какого-то магазина: на стеллажах от пола до низкого сводчатого потолка стопками была сложена одежда.
- Переодевайся, - скомандовала Хайди, даже не подумав отвернуться.
Мне пришлось переодеваться под ее оценивающим взглядом, и я изо всех сил старался не слушать ее бесстыдных мыслей. Едва я застегнул последнюю пуговицу, Хайди без всяких объяснений повернулась и вышла через заднюю дверь в другой коридор. Я поспешил за ней.
Коридор изменился до неузнаваемости: каменный мозаичный пол, стены красного мрамора, белые мраморные статуи в нишах – все вокруг свидетельствовало о безупречном вкусе хозяев. Около тяжелых резных дверей черного дерева Хайди остановилась.
- Ну что ж, призови свою удачу, почтальон, - усмехнулась она, посмотрев на меня сквозь полуопущенные ресницы. «Будет жаль, если ты навлечешь на себя гнев Аро. В любом случае, я не собираюсь наблюдать, как твоя красивая голова отделится от твоего безупречного тела», - подумала она с сожалением и направилась прочь.
- Спасибо, Хайди, - я улыбнулся ее мыслям, и взялся за тяжелую кованую ручку двери.