Несколько часов назад у алтаря он произнес уверенное «Да!». Белла не заметила, чтобы его прекрасное лицо хоть на минуту посетило сомнение. Она знала – он любит ее. И не ветреной любовью молодого человека, а любовью столетней выдержки. Все эти долгие годы он терпеливо ждал, когда появится та, что раскроет в нем человека. Он ждал именно ее – Беллу, потому что только с ней он видел, как монстр, живущий где-то внутри него, исчезает. Он теряет всяческую силу, уступая место поистине человеческим чувствам – любви и сопереживанию.

— Да, он ждал именно меня! – продолжала она странный монолог c небом. Но что же тогда останавливает меня сейчас, когда он так близко?! И вдруг она поняла – это страх. Страх перед неизвестностью. Ну же, Белла, ты же сама этого хотела, чего же ты застыла в нерешительности?!

Поняв, наконец, что этот шаг дастся гораздо тяжелее Эдварду, которому предстоит контролировать страстность своего желания и собственную силу, она скинула с себя полотенце и шагнула в теплую воду океана.

Пока Белла прошла 5 метров, разделяющих ее с мечтой, она ни разу, на удивление, не споткнулась и не упала. Это придало ей больше уверенности.

Эдвард был неподвижен и смотрел на луну, которая, казалось, была всего в паре миль от острова Эсми. Когда он почувствовал на своих плечах обжигающе горячие руки Беллы, он наконец обернулся. Взгляд его был устремлен в любимые черные глаза.

— Как я жил без нее? – подумал он. За что я – гнусное чудовище – удостоился любви самого прекрасного человека на свете?!

Эдвард ненавидел свою сущность. Он ненавидел вампира, паразитирующего в его теле. Он ненавидел свой дар – читать мысли людей. К тому же, какой смысл в этом даре, если человек, чьи мысли его действительно интересовали, был ему неподвластен? Но больше всего сейчас он ненавидел свою чрезмерную силу, которая могла нанести вред хрупкому существу, покорно стоящему перед ним.

— Ну что же он медлит?! Неужели сейчас он наконец понял, что я не та, которая ему нужна. Что я не подхожу ему – самому идеальному во всем мире.
— Эдвард, я люблю тебя! – из ее груди вырвался крик.

— Ты – мое все! – нежно сказал он и провел пальцем по линии ее мягких губ.
Она вздрогнула. Но не лед его пальцев заставил ее тело дрожать, а желание. Желание слиться с ним в единое целое. Она придвинулась к нему так, что всем телом смогла почувствовать его кожу. Как бы ей хотелось знать, что сейчас испытывает он! Ее сердце сжималось от мысли, что она может показаться ему обжигающе горячей или, что еще хуже, по-детски неуклюжей. Он же был для нее самым теплым и приятным, к чему она когда либо прикасалась. Пусть тело его и было мраморно-холодным – душа его и любовь грели Беллу своей трепетной теплотой.

Они стояли по пояс в воде. Легкие волны по-летнему теплого океана ударялись о их тела, придавая коже еще большую чувствительность.

Эдвард впился в ее губы поцелуем. Но не плотоядным, а одновременно страстным и бережным. Он проводил указательным пальцем правой руки от ее шеи вниз по линии позвоночника, а потом обратно. Левая его рука нежно обнимала ее за талию. Он чувствовал, как ее грудь становится более упругой.

Их желание становилось все сильнее, и сил сдерживать его у них больше не было.
Белла обхватила шею Эдварда обеими руками, а ногой – обхватила его берда. Она в очередной раз отметила, как он невообразимо красив.

Он поднял ее на руки и понес в дом, не отрываясь от трепещущих губ.
В спальной комнате стояла огромная белая кровать с ниспадающими шторами из воздушной органзы.

Эдвард аккуратно положил Беллу на белоснежное покрывало и наклонился над ней. Он покрывал поцелуями все ее тело – запястья, лодыжки, колени, шею, грудь, живот… он опускался поцелуями все ниже и ниже. Она не могла сдерживать в себе крик. Она стонала от чувств, накрывающих ее невероятной силой. Ее стон напоминал крик просьбы – она просила его не останавливаться.

Эдварду все труднее становилось контролировать свою силу. Он впился руками в подушки, располагающиеся с двух сторон от головы Беллы. Он с такой силой сдавил их руками, что подушки лопнули, образовав вокруг густой дождь из перьев. Но Белла и Эдвард, казалось, не замечали ничего вокруг. Сейчас они существовали только друг для друга.

Ее хрупкое тело извивалось под ним, руки гладили его спину. Она прикасалась к нему так бережно, будто трогала тонкую хрустальную вазу, которая в любой момент может разбиться. Она чувствовала кончиками своих пальцев как его кожа покрывается мурашками. «Это невозможно!» - пронеслось в ее голове. Но потом она быстро осознала, что говорить о невозможном просто не имеет права, ведь сейчас, в эту минуту, она занимается любовью с вампиром!

Все ощущения, что эти двое испытывали сейчас, были для них в новинку. У нее еще никогда и ни с кем не было физической близости, у него – не было ее те 80 лет, что он пребывал в вампирском обличии.

Со стороны это была превосходная картина – белоснежная комната, озаряемая лунным светом, отливала всеми оттенками синевы – от светло-голубого до иссини-черного. Порхающие вокруг кровати перья из разорванных Эдвардом подушек образовывали в центре комнаты густое облако, в котором двое самых счастливых существа на свете в данную минуту наслаждались друг другом. Их силуэты очерчивал тонкий ореол мерцающего света. Это - отражение того счастья, что переполняло сейчас их тела и души. Два любящих сердца только только начинали свою жизнь. И пусть одно из них давно уже не билось — так ясно, как сейчас, его стук не был слышен никогда ранее.

Белле понадобилось время, чтобы понять, что Эдвард не сломается, если она обнимет его с той силой, с которой желает. Она разъяренно вцепилась в его спину своими коротко подстриженными ногтями. Она всем своим существом хотела показать ему, что больше никогда не отпустит. «Ты мой навеки» - подумала Белла, а потом быстро поправила сама себя - «навсегда».

Эдвард всего на мгновение забыл о самоконтроле, и спинка кровати оказалась сломана. Он просто схватил ее рукой. Быстро очнувшись, он вновь взял свою силу под контроль. Эдвард посмотрел на лицо Беллы – как же она прекрасна! Нежная и беспомощная. Она всю жизнь будет вызывать в нем ураган эмоций. Он никогда не хотел бы причинить ей боль. Он всегда хотел бы защищать ее. Острой иглой вонзилась в его сердце мысль о том, что ему придется защищать ее и от самого себя. От этих мыслей он оцепенел. Белла изумленно посмотрела на него.

Она уже хотела спросить, в чем дело, как он сам тихо произнес: «Может сока?».
По правде говоря, Белла и сама была не прочь остановиться… правда совсем ненадолго.
Эдвард поцеловал ее в лоб и пошел к бару. Белла оставалась лежать на кровати. Она была искренне счастлива и физически обессилена. Пока ее муж вышел охладиться на воздух, она раскинула свои руки на кровати и заснула с довольной улыбкой на лице. Ее растрепанные волосы обрамляли бледное лицо.

Когда Эдвард вошел в комнату, держа в руках поднос с соком, он увидел ангельски прекрасную Беллу, которая уже уснула глубоким сном. Сейчас впервые за долгое время он был рад тому, что ему не надо тратить времени на сон. Он лег рядом с ней и стал пристальным взглядом изучать каждый сантиметр ее тела. Да, он только сейчас позволил себе посмотреть на нее, лежащую абсолютно нагой посередине кровати. Белла не была модельной внешности и вряд ли подходила под общепризнанные стандарты красоты, но для него она была самым совершенным творением Господа. Самым прекрасным существом, из всех, кого ему приходилось видеть.

— Вот, что значит счастье, - подумал Эдвард, целуя ее в щеку. Он не хотел будить ее. Он хотел насладиться тем чувством, что переполняло его сейчас. Это была любовь невероятной силы. Та, что способна свернуть горы, ну или – воскресить мертвого к жизни! Любовь исцеляющая. Та, о которой пишут: «Любовь долготерпима и милосердна, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится. Любовь не ропщет, не мыслит зла, она не ищет выгоду, и не бесчинствует. Любовь не радуется неправде, но сорадуется истине, и ведёт к свету. Любовь всё покрывает, и всегда, в любом проявлении — благословенна». Это была именно такая любовь! И сердце Эдварда сейчас в полной мере ощутило ее силу. Оно сжималось, когда Эдвард смотрел на лежащую перед ним Беллу, и билось учащенно, когда он целовал ее. Оно кричало от боли, когда Белла была в опасности, и наполнялось счастьем, когда ее лицо озаряла улыбка. Оно жило! Сердце вампира, окаменевшее около века назад, вновь наполнилось жизнью, даруя своему хозяину возможность чувствовать – радоваться и страдать — возможность прожить новую жизнь.

Белле сегодня не снились сны. В своей эйфории она могла видеть перед собой только лицо Эдварда. Какое счастье – он теперь ее муж! И почему только она боялась этого раньше?! Чем ее отталкивало слово семья!? Она уже не помнила тех причин. А если бы и вспомнила – вряд ли бы смогла их понять. Сейчас для нее эти слова – муж, жена, семья – были самыми прекрасными на свете.

Впереди их ждет долгая жизнь. Настолько долгая, что обычному человеку и представиться не может. Они переживут и счастье и огорченье. И страх и уверенность. И радость и грусть. Но больше никогда и не при каких обстоятельствах они не переживут разлуку, ибо они – все, что есть друг у друга!