Я проснулся поздним утром в своей постели и с удовольствием потянулся, откинувшись на спину. Оглядевшись по сторонам, я не обнаружил Беллу и пошел на кухню, чтобы найти ее. Я оказался прав, кареглазая красавица боролась с моей кофемашиной.
Я подошел сзади, приобнял тебя за талию и нажал кнопку, которую ты искала.
- Этот агрегат слушает только меня!
Ты откинулась мне на грудь и прошептала на ухо:
- Судя по тому, что я здесь, эта машина не единственная, кто тебя слушается.
Я поцеловал нежное девичье плечико, перешел на основание шеи, затем обвел линию челюсти, а потом отстранился, перед этим оставив невинный поцелуй на щеке. Ты развернулась в моих объятиях, и потянулась к губам. Но когда ты подняла на меня взор, то задохнулась в негодовании.
- Ох, черт! Не приснилось, - прошептала ты, касаясь рукой моего виска.
Я старался не морщиться, когда ты осматривала мою голову.
- Эдвард...
О! Я знал этот тон, сейчас появится сокрушающаяся Белла в приступе самобичевания с долгими извинениями.
- Белла, - решил перебить я.- Искренне не советую тебе начинать свои извинения, - для убедительности я положил два пальца тебе на губы и говорил угрожающим тоном.
Твои большие карие глаза искрились нежностью и смехом. Тепло начало разливаться где-то в области солнечного сплетения и подниматься вверх, распространяясь в груди. И тут ты сделала то, чего я не мог предвидеть: ты поцеловала пальцы, которые я держал на твоих губах. Нежных, пухлых, розовых губах. Поцеловала!
Вся кровь в моем организме внезапно устремилась в пах. Этот жест, который, я уверен, предполагал под собой только заботу, оказался чертовски сексуальным. Ужасно эротичное зрелище, есть в этом что-то: повиновение, нежность, невинность...
Меня передернуло от желания. Руки тряслись, в животе распространялся жар, а мышцы напряглись, как перед прыжком. Я не был человеком в эту минуту, я был самцом, а по венам бежал адреналин, смешанный с мужскими гормонами. Я понимал, что никогда не позволю себе наброситься на Беллу вот так, на кухне, когда она только пережила потерю, сломала руку и ... Времени на размышления больше не оставалось, я развернулся и опрометью бросился в ванную.
Стоя под холодным душем, я разрывался между похотью и добродетелью. Одна часть меня не хотела ранить столь хрупкое создание как Белла; а вторая рисовала картинки того, чем мы могли бы заняться на кухонном столе. Я заревел от негодования, и мой рев отразился от кафельных стен.
Когда я вышел из ванны, завернутый в полотенце, то столкнулся с Беллой. Черт, этой девчонке лучше держать дистанцию!
- Эдвард, тебе плохо? Голова разболелась, тошнит? Ты выбежал из комнаты, будто тебя громом поразило.
- Да, уж, поразило, - пробормотал я себе под нос.
Ты коснулась ладошкой моей щеки, а затем провела ей вдоль груди, и мне отчаянно захотелось вернуться обратно под холодные струи. В голове красной лампочкой мигала мысль, что на моих бедрах только полотенце и времени на раздевание тратить не придется, тем более, что твою, так называемую, пижаму я без труда разорву в клочья.
- Белла, - прорычал я, притягивая тебя рывком к себе. - Это же утро! Ты не могла бы перестать убивать меня?
Ты недоуменно смотрела в мои глаза, трижды моргнула и, наконец, разразилась таким смехом, что всерьез испугался: не задохнешься ли. Эта проказница доведет меня!
- Конечно, смейся, милая.
Я собирался выйти из комнаты и насладиться остывшим кофе, раз уж другие удовольствия мне сегодня не светят. Ты остановила меня, обняв за талию сзади и прижавшись губами к спине, между лопаток. Да сколько ж можно! Брома что ли выпить! Я резко развернулся и, согнув колени, перебросил тебя через плечо, как куль с мукой. Ты взвизгнула и расхохоталась. Я не удержался и шлепнул чудесную округлость, маячившую перед моим лицом. Ты снова взвизгнула, смеясь.
Я остановился, усадив свою ношу на кухонный стол. Прошел к кофеварке и, налив две кружки, протянул тебе одну. Ты сделала глоток и выразительно на меня посмотрела.
- Эдвард, ты не обязан бегать от меня, как школьник. Я же все понимаю, это физиология, и я совсем... - ты залилась румянцем, скрыв лицо за чашкой.
Я не был уверен, что мое самообладание выдержит эту беседу, поэтому, когда зазвонил мой мобильный, я бросился к нему, как путник к оазису.
- Каллен, слушаю вас, - скороговоркой произнес я в телефонную трубку. Это был подрядчик, который пытался уточнить некоторые детали и сроки договора. Я отвечал на его вопросы, глядя на Беллу. Она ерзала на краю стола, явно пытаясь слезть, при этом, не пошевелив раненой рукой. Я подошел вплотную, обхватил тебя одной рукой за талию, и, не отрывая второй руки с телефоном от уха, приподнял и поставил на пол. Ты благодарно кивнула и собралась отойти. Все еще слушая бредни моего собеседника, я одними губами произнес: "Куда?"
- Ванная, - прошептала ты в ответ, и я погрузился в разговор, объясняя причину нестыковок в контракте и смете.
Мистер Фишер испытывал мое терпение уже минут пятнадцать, когда я услышал приглушенный звук падения и крик "Эдвард", предположительно доносившийся из ванной. На ходу бросив телефон на стол, я рванул к двери. Открыв ее, я обнаружил Беллу в ванной, пена и вода были расплесканы на полу, Белла была также окутана пеной, а гипс на руке намочен. Большие карие глаза стали прямо-таки огромными от испуга. Я бросился к тебе, наклонившись, пытаясь поднять хрупкое тело из воды. При этом я, не переставая, тараторил:
- Белла, милая, упала? Что болит, моя девочка? Где ранение?
Поддерживая тебя за спину и под колени, я вынес свою Афродиту из ванной, укладывая на кровать. Ты не отвечала на мои вопросы, и я чертовски перепугался. Затем испуг на твоем лице сменился задумчивостью, и я понял, что ты подсчитываешь ущерб.
- Белла, что ранено? - попытался спросить я снова.
Ты вздохнула, зажмурилась и тихо произнесла:
- Кажется, только моя гордость.
Меня накрыла такая волна облегчения, что я задохнулся со смеху. Теперь, когда напряжение спало, до меня начало доходить, что ты обнажена и лежишь на моей кровати, укутанная лишь пеной. Я опустил глаза, и в этот момент ты, проследив за моим взглядом, тоже обнаружила свое неглиже. Резко спохватившись, ты стала тянуть на себя одеяло, на котором лежала. Но так как приподняться и тянуть одновременно - это значит задействовать обе руки, ты продолжала безрезультатно ерзать на одеяле. Я смотрел на тебя и видел рай: длинные ноги, алебастровая кожа, кое-где покрытая пеной, упругие груди, узкая талия, плоский животик. О, это зрелище вызывало самые низменные инстинкты моего тела. Я посмотрел еще секунду на богиню, рожденную из пены, и поднял глаза на твое лицо. Оно стало пунцовым от смущения. Это отрезвило меня, поэтому я резко развернулся к шкафу и вернулся к тебе со стопкой больших полотенец. Первое, что я сделал - это прикрыл твою наготу. В голове слегка прояснилось, видимо, перераспределение крови давало о себе знать. Я слышал, как ты облегченно вздохнула, а потом захихикала истерическим смехом. Затем я обошел тебя на кровати с другой стороны, чтобы добраться до правой руки и промокнуть гипс полотенцем.
- Спасибо, - шепотом выдохнула ты.
- Белла, как ты умудрилась? - поинтересовался я негодующе.
- Сама не знаю, вроде встала, перешагивала бортик ванной, а когда поскользнулась, то по привычке пыталась ухватиться за стену правой рукой.
- Горемычная ты моя! - произнес я с сожалением, переходя полотенцем к твоим волосам, промакивая каштановые пряди. - Ты точно ничем не ударилась? - спросил я, не отвлекаясь от работы над твоими волосами.
- Точно, - хмыкнула ты. - Эдвард, я чувствую себя маленькой девочкой, как в детстве, когда мама меня купала, а затем растирала полотенцем, - произнесла ты с нежностью.
- Ну, судя по тому, что я только что видел, ты весьма сформировавшаяся леди, - не удержался я от соблазна поддразнить Беллу.
Ты накрыла глаза ладошкой левой руки и простонала. Я наклонился, касаясь твоих губ в нежном поцелуе. Тело все еще горело, желая тебя.
Я чувствовал, как твоя левая рука прошлась по моей спине, вдоль позвоночника, и вспомнил, что так и не оделся после душа из-за того, что ты меня дразнила. Я решил, что мучиться в одиночку нечестно, поэтому нежно провел по девичьей шее рукой, по плечу, обвел локоток, взял левую руку в свою, прижал к своей груди, туда, где сейчас неистово бьется сердце. Губы же шли по намеченной для них траектории: подбородок, шея, горло, впадинка между ключицами... Ты выгнулась вперед, встречая мои поцелуи, и полотенце соскользнуло с прекрасной груди. Я всегда был ценителем женских прелестей, особенно выдающимися среди них я считал именно женские груди, особенно груди выдающиеся, если ты поняла мой каламбур. Так вот, округлости Беллы были словно созданы на угоду моего взыскательного вкуса. Мягкость и тепло, бархатистость кожи. Я смотрел и не мог наглядеться, ни один скульптор, ни один художник никогда не смогут даже приблизиться к подобному шедевру, нет, это работа из-под руки самого Творца. Я просто обязан был продегустировать это лакомство, наклонив голову, я сначала поцеловал ложбинку меж этих белоснежных холмиков, а затем прошелся губами по правой груди, уверенно массируя левую. И поскольку мастерство - это количество, перешедшее в качество, то мои действия определенно можно назвать мастерскими. Ты громко дышала, откинув голову назад, а когда я обхватил губами твой сосок - резко подняла голову и попыталась притянуть меня руками ближе к себе. Ключевое слово "попыталась", потому что твоя правая рука все еще находилась по локоть в гипсе и была украшена парой швов на костяшках пальцев. Так вот, когда ты попыталась совершить это нехитрое движение правой рукой, то застонала от боли, хватая воздух ртом, а на глазах выступили слезы. Это реально спустило меня с небес на землю. Боже, мою кровать уже можно прозвать "ложе обломов". Как я мог так забыться. Почему, черт меня дери, я все время выключаюсь из реальности, как только твое тело находится в моих руках?
Кое-как собравшись с мыслями, я отвел твою руку в сторону и положил ее на подушку. Затем, не опуская взгляда ниже твоей шеи, натянул на тебя одеяло, которое легко достал из-под твоего хрупкого тела. Все это время ты смотрела на меня с разочарованием, закусив губу, явно пытаясь отыскать слова, но подходящих не было. Поэтому я оставил целомудренный поцелуй у тебя на лбу, подошел к шкафу, чтобы взять штаны и майку.
- Сейчас приду, милая, - сказал я, скрываясь за дверьми ванной. Оглядев залитый водой и пеной пол, я думал над тем, что до того, как заживет твоя рука, я просто не посмею прикоснуться к этому неземному телу. Я хочу, чтобы в наш первый раз ты обнимала меня двумя руками, а я не волновался, что причиню тебе боль. Значит осталось подождать, пока снимут гипс. И все это время находиться с ходячей эротической фантазией под одной крышей? Интересно, Белла не против, если я перееду к ней, пока она живет здесь...