— Ладно, Джаспер, повторяй за мной.
Он тяжело вздохнул. Я решила пропустить это мимо ушей.
— Ладно, Белла.
— Я, Джаспер Каллен, — начала я самым серьезным голосом.
— Я, Джаспер Каллен…

На его безэмоциональный тон я тоже решила не обращать внимания. В конце концов, я получала желаемое, так что продолжила с улыбкой, хотя ему она была и не видна.

— …лживое, обманывающее, предающее, подлое, блондинистое трепло…
— Тут слишком много прилагательных, Белла. Можно я выберу любимое?

В трубке раздался его невозмутимый тихий смешок, а затем до меня донесся намек на мелодичный смех.

— Эммет! — рявкнула я, зная, что он услышит.

Послышалось быстрое движение, затем бормотание, а потом смех Джаспера, который резко оборвался.

После чего послышался злой голос Эдварда.

— Спасибо, Джаспер, теперь можешь продолжить, чтобы Белла отозвала Халка?
Я тихонько захихикала над шуткой про Халка, не совсем понимая его то ли странный, то ли сердитый тон. Но Эммет сделал свое дело, так что я позволила Джасперу продолжить.
— Ладно, Белла, повтори еще раз, пожалуйста. Я на самом деле не слушал… — он снова засмеялся, но я вернулась к игнорированию мелочей. Ну хотя бы мой Боец, похоже, выполнял свою работу.

В данный момент я разговаривала с мужской троицей Калленов по телефону, точнее по громкой связи (во всяком случае на их конце). Джаспер наконец-то приносил извинения за то, что разболтал Эдварду мой секрет, и мы использовали мобильный Эдварда, чтобы он был свидетелем. Эммет представлял грубую силу и следил за ними вместо меня, не давая им отвлекаться от того, как мне хотелось, чтобы Джаспер искупил свою вину. И Эдвард с его братом-лжецом быстро доказали необходимость в присутствии Эммета, как сейчас, например.

Сегодня утро кануна Нового Года и, очевидно, мой дорогой братец Эммет не обманывал о «добавить еще парочку на всякий пожарный» после пары мстительных ударов, которые он нанес за меня два дня назад.

Эдвард позвонил мне минут пятнадцать назад и позвал Джаспер, оба готовые сделать что угодно, чтобы я простила их и отозвала Эммета.

Кажется, он творил с ними невероятное всю неделю, помогая мне отомстить! Не просто классический удар в плечо как раньше, но он подошел к этому вопросу творчески, просто чтобы позлить их. В одну ночь Эммет перевел их будильники на пять часов вперед и установил их на час тридцать утра, из-за чего оба проснулись в панике, не понимая, почему так темно в “восемь” утра. В другой раз Джаспер полил мороженое острым соусом, очевидно, клубничный соус был его любимым, а Эммет поменял содержимое бутылочек. А вчера он спрятал все левые ботинки Эдварда. Была еще парочка приколов, но эти просто лучшие, которые я выбрала.

Так мы и оказались тут вчетвером, играя каждый свою роль в извинении Джаспера — единственное мое условие, чтобы закончить наказание. Эдварду не пришлось официально приносить извинений, потому что это не его вина, что его брат обманщик. Да и все вытворяемое в эту неделю Эмметом можно считать достаточным наказанием за жалкие шуточки Эдварда, а еще я его любила больше жизни, так что это тоже дало ему поблажку.

— Ладно, Джаспер, готов еще раз попробовать?

Надо признать, с моей стороны это довольное незрелое желание услышать от него слова, но это меня довольно забавляло. Несмотря на легкие подколы, они мне все же подыгрывали, за что я и любила этих ребят.

— Да, давай уже с этим покончим, — вздохнул он, все еще звуча слишком равнодушно для принесения мне извинений.
— Эммет, ты там, на случай если он снова врет?
— О да, Белларина! Я заломил ему руки за спину за то, что не был хорошим мальчиком с первого раза, а второго симпатягу я захватил за шею, в качестве доказательства, что мы тут не шутим!
— Он не врет, милая, — подтвердил совершенный голос. О! Так вот почему Эдвард звучал так странно — он оказался в захвате.
— Погодите-ка, мне казалось, это я симпатичный… — вдруг заговорил Джаспер, куда более озабоченный этим, чем извинением передо мной или тем, что его брат-гигант заломил ему руки за спину.

Я рассмеялась над ними.

— Ну ладно, Эммет, Джаспера можешь удерживать, а Эдварду не обязательно пребывать в захвате. Я на самом деле не сержусь на него.
— О нет, сестренка, это для меня. Разборки старшего брата… ты разбирайся с блондинчиком.

Снова рассмеявшись, я пожала плечами: нет смысла вмешиваться в братские дела. Послышалось фырканье Эдварда и смех Джаспера, так что я продолжила.
— Так. Я, Джаспер Каллен…
— Я, Джаспер Каллен, симпатяга, — добавил он, но мне было так весело, что и на это я не обратила внимание.
— …лживое, обманывающее, предающее, подлое, блондинистое трепло…
— …лживое, обманывающее, предающее, подлое, блондинистое трепло…
— И я обещаю с этого дня никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах не предавать доверие моей сестры Беллы. Несмотря на свою красоту.

Последнее я добавила только ради него, в конце концов, он отлично принял мое детское требование.

Он все повторил за мной, я приняла его извинения, Эммет отпустил братьев, и все опять пришло в норму.

— Значит, вы с Джаспером меня дразнить можете, а мне тебя нельзя? — проворчал Эдвард, когда мы вдруг вновь оказались единственными участниками разговора. Но он улыбался, я это слышала.
— Ну, в целом да.
— Это не совсем честно. И как ты так спокойно позволила Джасперу стать симпатягой? Я тогда кто?
— Ты совершенство, кто же еще, — без запинки ответила я.
Он фыркнул, и я захихикала. Для меня это все равно было правдой.
— Счастливого кануна Нового Года, — его сладкий голос звучал так, будто было что-то хорошее в еще одном дне нашей разлуки.
— Счастливого пятого дня до нашей встречи, — обратила я внимание на суть.
— Да, так лучше.
— Так, Эдвард, ты в предвкушении крутой вечеринки? Собираешься веселиться и танцевать без рубашки на столе или что-то подобное, достойное новогодней ночи? — я засмеялась над собственной шуткой, затем представила его без рубашки… танцующего и поющего… мне… стол тоже не помешает…
— Белла? Ты куда пропала?

Поняв, что моя фантазия длилась уже некоторое время, а он со мной говорил, я замотала головой. С момента, как мы начали встречаться, мне особо не приходилось думать об этом, в моих руках был настоящий он. Иногда даже без рубашки… как в фантазии… может, не на столе, но на кровати… или кресле-мешке… или разок в лифте…

— Изабелла Свон, я снова тебя разозлил или в этот раз ты со мной не разговариваешь просто по приколу?
Его настойчивый тон вновь вернул меня к действительности. Разлука с ним и его телом плохо сказывалась на моей внимательности, это уж точно.
— Нет, прости Эдвард. Я просто… задумалась.
— О чем? — последовал знаменитый вопрос.
— Хм… о кренделях, — улыбнулась я, мысленно благодаря Элис. Технически это не было ложью.
— Крендели? Они тебе даже не нравятся, Белла, ты себя странно ведешь. Ты сейчас навеселе?
Я захохотала. «Навеселе» не то слово, которое можно ожидать услышать в речи Эдварда Каллена, больше похожую на лирическую поэзию. Не так неожиданно. Он засмеялся вместе со мной, и я собралась с силами продолжить разговор.
— Прости. Отвлеклась ненадолго. Серьезно, ты в предвкушении вечеринки?
— Пожалуй. Мы с Джасом и Эмметом в основном будем вместе. Каждый год нам задают одни и те же вопросы: как группа? Есть новые песни? И самый известный: завалил каких-нибудь фанаток?
Сегодня какие-только странности не срывались с языка Эдварда.
— Люди в самом деле спрашивают тебя, завалил ли ты фанаток?
— Ну, обычно только дядя Феликс, старый друг нашего отца, мы его знаем всю нашу жизнь. Он немного, хм, колоритен. Иногда Эммету нравится вдаваться в подробности своих «заваливаний», и дядя Феликс от этого в восторге. Видишь ли, до появления Розали он был намного беззаботен в искусстве «заваливания». Так что они с дядей Феликсом обычно отлично ладят.
— Могу только представить, — рассмеялась я, вообразив постаревшего Эммета, спрашивающего молодых парней, «завалили ли они уже своих фанаток».
Хм-м-м, когда и если у меня будут дети, то они не будут проводить много времени наедине с дядей Эмметом… или двоюродным дедушкой Феликсом.
— Так вот, нам троим проще держаться вместе большую часть вечера, чтобы они одним ударом сразу трех зайцев убили.
Понимая его аналогию, я все равно покачала головой.
— А что на счет тебя, любовь моя? Собираешься протанцевать в новый год? — засмеялся он, представив это, за что я винить его не могла.
— Вообще-то я собиралась провести его в одиночестве до сегодняшнего утра. Со мной сегодня связались старые друзья со старшей школы, они собираются зайти пообщаться. Кажется, мы уже год не виделись, так что, надеюсь, будет весело.
— Я кого-нибудь знаю? — я прыснула от смеха на его штуку, но тут же поняла, что одного из них он знал.
— Вообще-то, я тебе рассказывала об одном из них. Не знаю, помнишь или нет, это было давно. Бреди.
— А, да, парень, который воздыхал по тебе годами.

Значит, помнил.

Бреди был не тем парнем, с которым я встречалась в выпускном классе. А тем, кто хотел оказаться на его месте. Бреди — единственный, который без конца увивался за мной. Серьезно, это длилось как минимум года три. Можно подумать, мне это льстило, так?
О нет. Это было раздражающий недостаток в нашей дружбе. Не как с Джейком, с которым мы перестали разговаривать, когда я отказала ему во всем. Практически всю вторую половину старшей школы Бреди навязывался мне. Кто его знает почему! Он с легкостью заводил себе девушек, черт, у него их была масса до нашего знакомства в театральном кружке в начале первого года обучения.

Я никогда не вводила его в заблуждениt и не испытывала ничего кроме дружбы. Каждый раз осторожно отшивала его, но это не казалось «отшитием», потому что он всегда был рад моему обществу, даже после следовавших друг за другом отказов. Никогда между нами не было такого, что ему надо было меня забыть, а мне потерять друга. Он просто говорил: «Ладно, понимаю, только друзья, это я могу. Не переживай». И на некоторое время все возвращалось в норму.

Но через пару недель после этого всегда следовал очередной разговор, когда я объясняла ему, почему нам не быть вместе. Грубить ему у меня не получалось из-за жуткого чувства вины. Говорить ему, что нам стоит быть просто друзьями, и его принятие этого факта это одно. Это даже стало нашим обычным разговором типа:
— Чем сегодня занимаешься? На свидание не хочешь уже сходить?
— Да просто тусуюсь тут, нет, ты мне все еще не интересен.
— Ладненько, попробую на следующей неделе!

Но отказывать ему и позволять раздражению взять надо мной верх было совсем другим делом. Уверена, я этого не выдержала бы. Этот бесконечный цикл любовь-дружба засасывал, и я бы никогда не выбралась из него, пока не переехала в Лос-Анджелес, а он не нашел постоянную девушку.

Конечно, мы с ней еще не встречались, и он не собирался провести с ней Новый Год… но она существовала, а я, по-видимому, избавилась от неприятностей.

Эдвард знал о моих чувствах к Бреди и что между нами ничего и близко романтичного не было, так что он не станет возражать по поводу встречи. Еще придут двое друзей со старшей школы, и Бреди скорее всего один раз взглянет на меня и задастся вопросом над своим нелепым поведением в школе.

— Ну хорошо, теперь я не чувствую себя таким виноватым, что оставил тебя на Новый Год одну. Я уже был готов утром прыгнуть на самолет и лететь к тебе, — пошутил Эдвард, но лучше ему было не дразнить меня такой возможностью.
— Ну тогда хорошо, что я соврала про школьных друзей! Садись на самолет, Эдвард, мне будет так одиноко, а мы не можем этого позволить! Я встречу тебя в аэропорту через сколько? Три часа? Четыре? Отлично, давай…
Его смех был беспечным, но, пожалуй, с налетом горечи.
— О, Белла, хотелось бы. Если бы я мог приехать, думаешь, парочка школьных друзей остановила бы меня? Никогда.
Понимая, что это правда, я вздохнула.
— Дело говоришь. Ты уверен, что не можешь этого сделать?
Теперь я немного умоляла. Наверное, если постараться, то смогу убедить его дойти сюда пешком, если он решит, что это именно то, чего я желаю. Даже если землю покроет лава, Эдвард все равно это сделает. Ладно, может, это чересчур, но смысл понятен.

Мне не хотелось сильно на него давить. Как и использовать «богатенькую» карту, понятно, что Каллены такие же состоятельные, как Роуз и Элис. В этой ситуации белой вороной являлась я. Хотя мы с Эдвардом это и не обсуждали, но все же это было правдой. И я попробовала последнее, что могла себе позволить.

— В смысле, разве вы, ребят, не богаты? Купить билет на самолет в последнюю минуту реально так дорого?

Как только слова сорвались с языка, мне стало неудобно. Не достаточно, чтобы взять их обратно, но все же. Эгоистичная Белла.

Раздался его тяжелый вздох.
— В том то и дело, Белла, я пока не уверен в нашей финансовой ситуации.
Этого я не ожидала.
— Ты о чем, Эдвард?
— Ну, я не уверен, но мы с братьями считаем, что с родителями что-то происходит, о чем они нам не говорят, — его голос звучал встревоженно. Он скрывал это от меня.
— В смысле? Их брак? Да нет! Они так сильно любят друг друга, — я даже поверить не могла, что дело в этом. Я же лично видела их и любовь между ними. Они практически источали ее, когда находились в одной комнате.
— Нет! Дело совсем не в этом. Конечно, нет. Об этом мне никогда не придется с ними переживать.

И я снова смогла вздохнуть. Почему-то мне не верилось, что кто-то справится с браком, если не получилось у Эсми и Карлайла.

— Тогда о чем ты говоришь?
— Ну, просто, мы сами не уверены. Нам кажется, что они хотят сообщить нам плохие новости после праздников. Но происходят странные мелочи. Возможно, только их мы посчитаем странными. Мы собираемся поговорить с ними завтра, когда все праздники кончатся.
— Хорошо, хорошо. Ну, удачи, наверное, — тут-то и выглянула характерная отцовская черта во мне. Мне вдруг стало неловко. Что на такое сказать? Даже Эдварду, которому я могла сказать что угодно, но сейчас слов не находилось.
— Спасибо, но больше никаких переживаний по этому поводу. Уверен, это все временно.

Я решила забыть пока эту тему, судя по всему, ему не требовалось обсуждать ее, но этот разговор напомнил мне о собственных проблемах. Пару дней назад я поделилась с Эдвардом своим жизненным открытием. Ну, знаете, тем самым, в котором осознала, что больше не хочу быть актрисой, но теперь понятия не имела, чем хочу заниматься в жизни? Его поддержка не уступала родительской, он верил, что я разберусь в себе.

Мы еще немного поговорили о мелочах, и, когда пришло время вешать трубку, мы, как всегда, слишком долго прощались. Такое чувство, что новый год не сильно торопился наступать.


— Значит…. надо кидать их друг в друга?

Я подавленно опустила голову. Это третье развлечение, которое я пыталась провести со своими одноклассниками. Терпение, Белла. Они не обладают шиком и утонченностью голливудской элиты, в отличие от тебя.

— Ну да, мы кидаем их друг в друга. Но в этом есть цель, Пол. Тебе надо попасть в рот партнера.

Все закивали, вдруг ясно поняв смысл «Бросания Винограда». Мои попытки научить их шимми, учитывая, что они все парни, закончились не очень удачно.
Я даже попробовала с ними спеть вместе, в последнее время мне хотелось музыки, но, очевидно, никто из них не знал хороших песен.

Так что теперь мне пришлось бросить силы, в прямом смысле этого слова, на обучение бросанию винограда в качестве последней попытки развлечь трех парней, которые пришли отпраздновать со мной Новый Год. Не надо и говорить, что они отличались от тех парней, с которыми я привыкла проводить время, и не имели способности веселиться просто так. Мне приходилось прикладывать много усилий, чтобы не заскучать.

Джаред предложил сыграть в Scene It: Friends Edition, которую мне подарили на Рождество, но я, будучи уверена, что сделаю их максимум за три минуты, была вынуждена отказать. В первую игру я собиралась бросить вызов Эммету. Понимаете, настоящее соревнование.
Пол оказался в паре с Джаредом, а я с Бреди, тем самым парнем, с которым меня связывали раздражающие отношения.

Он все еще смотрел на меня как в старшей школе — слишком пристально. Хотя дальше взглядов сегодня не заходило, и я снова чувствовала себя довольно уютно в их компании, не считая ощущения, будто пыталась функционировать в другом мире, конечно.

— Так, для начала, первый поймавший пятьдесят виноградин побеждает! — постаралась я проявить как можно больше энтузиазма, когда начался первый никакущий раунд игры «Бросание Винограда Финикса».

Бросок Пола был слишком прямым и сильным, и замороженная виноградина, просвистев мимо лица Джареда, впечаталась в стеклянную дверь, оставив на той фиолетовое пятно. Я-то кинула безупречно, конечно, но Бреди выполнил какой-то странный трюк типа подпрыгни-и-поймай, так что виноград попал ему в глаз и отпрыгнул в сторону.

Для них это все было крайне забавным. Никто в комнате не понимал тонкого баланса между кидающим и ловящим. Никто в штате не понимал, почему я держала миску замороженного винограда и смотрела на трех парней так, словно они рушили мою жизнь.
«Бросание Винограда» тоже было плохой идеей.

Время близилось к половине двенадцатого ночи, я ждала звонка от Эдварда где-то через двадцать пять минут. Несомненно, мы собирались встретить новый год вместе единственным возможным для нас способом. А до этого мне надо было себя чем-то занять. Большей никаких идей у меня не осталось, так что я вышла на секунду подышать свежим воздухом и, возможно, позвонить Эдварду на полчаса раньше.

Только я открыла телефон, когда услышала звук открывающейся двери. Ко мне направилась фигура, но в темноте было не разглядеть, кто именно это был.

О нет.

Бреди сел на стул рядом и так пристально посмотрел на меня, что пришлось отвернуться.
Только не сейчас, Новый Год, прошу! Не отправляйся по пути Рождества…

— Эй, Белла, — его голос прозвучал тихо и резко. А еще практически по-мальчишечьи.
— Бреди! Как дела? — попыталась я сохранить легкую атмосферу. Прогнать напряженность из его взгляда.
— Отлично. Как жизнь? — подавшись ко мне, он взял меня за руку. Постоянно делал эти попытки. К прикосновению.

Округлившимися до размера блюдца глазами я уставилась на его непривычную хватку на моей ладони. Это так неправильно, не эта рука должна держать меня. Она вызывала такое же ощущение чужеродности, как попытка жить в мире, который так отличался от любимого мной. Пора с этим закончить. Как нелепо будет снова с ним через это проходить.

— Замечательно, вообще-то. У меня появился парень, знаешь, — посмотрела я на него многозначительно, чуть склонив голову и буравя его глазами.

Но мы снова вернулись к этому танцу, кружась вокруг да около, как множество раз было в школе, я чувствовала это.

— О. Да, это хорошо, — убрав руку, он развалился на стуле. Я облегченно выдохнула.
— Да, отлично просто. Я его на самом деле люблю. Он живет в нашем доме с братьями. Вообще-то, я их всех сильно люблю, — мне хотелось, чтобы он осознал мою ситуацию. Это не старшая школа. И я не та девочка, я изменилась и ничего не вернешь. — Как, хм, Линдси?
— Леа, — поправил он меня, и я кивнула. Вспомнить его девушку, с которой он встречался уже два года, казалось идеальным способом взять происходящее под контроль.
— Леа, точно. Вы все еще вместе?
Улыбнувшись, он опустил глаза в пол и кивнул.
— Это же отлично! — слишком радостно воскликнула я.
— Откуда ты знаешь, что любишь его, Белла? — его взгляд снова оказался на мне. Серьезный. Пристальный. Совершенно игнорирующий мои попытки сохранить легкость общения.

Со вздохом я провела рукой по волосам, поняв это, улыбнулась сама себе. Вот его ответ.

— Потому что я чувствую с ним такую связь, какую не ощущала ни с кем из близких мне. Даже на расстоянии эта связь сохраняется. И потому что при первом нашем поцелуе я поняла, что никогда не понимала настоящие поцелуи до этого момента. Во всяком случае это первые причины, пришедшие на ум, — пожав плечами, я глянула на телефон. Тридцать восемь минут двенадцатого.
— Ух ты. Значит, ты поняла с первого поцелуя?

Я лишь уверенно кивнула. Тупые простые мальчишки и их мысли только об одном. Неужели это все, что он услышал?

— Ты никогда не целовала меня, знаешь… ни разу не дала мне шанса… показать, как это могло бы быть — быть со мной…

Уронив голову, я простонала.

Нет! Мы этого не будем делать! Это больше не моя жизнь, не тот мир, в котором я хочу жить.

Раздражение взяло верх, и впервые в жизни я позволила ему выплеснуться. Редко меня злят люди, но я столько держала в себе, что уже была на грани, готовая заорать. Я уже не та девочка из прошлого, ему пора понять это. Или мне. Доказать это.

— Пожалуйста, не делай этого, Бреди, сколько лет прошло! Я только что тебе сказала, что влюблена в кого-то! Да это вообще не важно… что на счет Леи? Ты ее не любишь? Ты с ней два года! Почему сейчас не с ней? В канун Нового Года! Брось эту гонку уже! Понимаю, что для тебя это самое будоражащее — получить приз, но в этот раз все закончится не так, как тебе того хочется! Все эти года я была с тобой честна, а ты все равно продолжаешь ставить меня в эту неловкую ситуацию, заставляешь проходить через одно и тоже снова и снова. Прости, ты был мне хорошим другом, поэтому я допускала все это, но я никогда не окажусь в твоем списке удачного улова! Двигайся. Дальше.

Теперь я встала, расстроенная его поведением. Мне было обидно даже не за себя, а за Лею. Я жалела девушку, с которой даже ни разу не встречалась. Ощутив любовь, настоящую, искреннюю, вечную любовь, не могла не злиться на него за то, что он клялся в любви ей, а потом приехал сюда и устроил это. В открытую добиваясь меня, он отлично понимал, что делал, когда решил приехать сюда, а не быть с ней в этот вечер.

— Прости, Белла, я просто… ничего не могу поделать! Понимаешь? Я постоянно испытывал к тебе эти чувства! Твой отъезд и новая жизнь в Голливуде не значат, что оставшиеся не держались за прошлое.

В этот момент я поняла, как хорошо, что смогла оттуда выбраться. Финикс совсем не маленький город. Скорее, довольно большой, но идея уехать из дома, позволить себе измениться и вырасти где-то еще относится ко всем, независимо от размера их «дома». Я уехала и теперь доказывала это сама себе. Теперь я не та Белла, что была два года назад, уезжающая в Голливуд. Теперь я сильнее и увереннее. Возможно, понятия не имела, что хотела делать и кем быть. Но зато познала себя. Эти мысли успокоили меня, одновременно с этим поддерживая мою решимость противостоять Бреди. Больше меня не пугало будущее, я разберусь с ним, и рядом будут знающие меня нынешнюю и поддерживающие люди.

— Не важно, за что ты держался, это неправильно. Ты меня даже больше не знаешь. И такое не делают с теми, кого любят. Не сознательно, — теперь я была на грани слез. Ярость с легкостью их вызывала, и мне это не нравилось.
— Знаю, — он тоже стоял, но вся его поза кричала о поражении.
— Тебе надо уйти, — тихо произнесла я, пытаясь не обращать внимание, на застилающую глаза влагу. — Всем вам. Пожалуйста.

Кивнув, он прошел к двери, где замер на секунду, но вскоре открыл ее и скрылся внутри. Повернувшись, он уставился на меня большими печальными глазами, как ребенок, который снова получил по рукам за то, что ел собачью еду. Как ребенок, который старался тебя убедить, будто правда забыл, что ему не положено есть из миски Скиппи.

— Я просто хочу, чтобы ты знала: я не просто гонялся за тем, что не мог получить. Вокруг были девушки, и я в курсе, что мог бы быть с любой из них, пока бегал за тобой, — он замолчал, ожидая, когда я подниму на него глаза. — Но, Белла, зачем бежать за водой, если можно испить вина?

Меня чуть не вырвало прямо перед ним.

Такие вещи не должны звучать самым мальчишечьим голосом в мире — голосом Бреди. От человека, который не понимал, как вложить в них смысл, и говорил лишь ради того, чтобы сказать что-то поэтичное. Такие вещи должны оставаться для таких, как мой любимый, мой Эдвард. Того, кто никогда-никогда не произнесет ничего даже близко похожего на это кому-то кроме меня, его единственной возлюбленной. И Эдвард будет знать, как правильно сказать их, сделать из слов большее, чем они есть, сказать так, как будет правильно.

— Но ты не можешь пить вино, Бреди. Никто тебе не говорил, что мог бы.

И после моих слов со всем было покончено. Он ушел, а я дождалась звука отъехавшей машины прежде, чем дала слезам волю и, немедля открыв телефон, нажала на кнопку вызова. Мне нужно было обрести связь с моей любовью, моим миром, моей нормальностью.

— Ты на пару минут раньше, милая, не то, чтобы я возражал.
Бархат его голоса окутал меня как теплое одеяло, успокаивая.
— Прости, мне надо было услышать твой голос, — я знала, что была не в форме для разговора. Несмотря на количество пролитых слез, после плача голос всегда хрипел.
— Белла, что случилось? — он говорил взволнованно. Мне стоило подумать над этим получше. Конечно Эдвард сразу начал беспокоиться.
— Ничего, Эдвард. Ну, уже ничего. У меня просто был странный вечер.

После моего пересказа произошедшего он был недоволен, чего я ожидала и желала. Мне хотелось, чтобы его гнев поддержал мой.

— Этот парень не имел никакого права ставить тебя в такого рода ситуацию! Это так неправильно, нам надо было быть вместе, я так и знал. Мне так жаль, мне следовало быть рядом с тобой для поддержки. У тебя не должно быть сейчас никаких причин для слез. Прости меня.

Вот дерьмо, теперь он злился на себя. Не такого гнева мне хотелось.

— Эдвард, хватит говорить так, будто ты подвел меня. Недовольство должно быть направлено на него. Не то, что я считаю, будто он специально меня расстроил, но ему правда надо было уже понять. Или начать жить. Или думать, — разошлась я, ко мне вернулось чувство юмора.
— Согласен. Ты сказала, у него есть девушка, так? — его недовольство сместилось, судя по голосу, и мне стало лучше.
— М-м-хм. И из того, что я услышала, она прекрасная! Я не понимаю, — фыркнула я, качая головой.
— Ну, пожалуй, я, вроде как, могу его понять, — теперь Эдвард стал тих и задумчив, чем застал меня врасплох.
— Ты сочувствуешь парню, который только что подкатил к твоей девушке? Серьезно?
Засмеявшись над моим недоумением, он пояснил:
— В смысле, сложно не желать тебя, даже спустя годы отказов. Я это могу понять. Если ты меня сейчас бросишь, я окажусь в таком положении. Мне ни с кем не быть абсолютно счастливым кроме тебя, Белл. Думаю, это уже доказано, учитывая обстоятельства нашего знакомства.
— Хах, — произнесла я. Его слова имели смысл, наверное. — Пожалуй. Но это немного другое, Эдвард, мы с тобой словно созданы друг для друга. Это была судьба или типа того. А как еще объяснить, почему тебя чудесным образом влечет ко мне? — резко засмеялась я.
— Ты не видишь себя ясно, Белла. Ты в курсе этого? — его медовый голос звучал серьезно, окутывая меня сладостью этих двух предложений.
— Я скучаю, Эдвард, — единственное, что мне удалось выдавить. Ответа на его вопрос у меня не было. Но теперь, сидя на заднем дворе, я остро ощутила одиночество.
— И я, моя Белла. Так сильно.

Мы замолчали, пока я не заметила кое-что странное.

— Ребят, а у вас разве сегодня не новогодняя вечеринка? — с удивлением спросила я. На заднем фоне у него стояла тишина на протяжении всего разговора.
— Да, вечеринка идет, пока мы говорим.
— Тогда почему у тебя так тихо с момента, как ты поднял трубку? Ты вышел наружу перед этим?
— Задолго до этого, да, — усмехнулся он и продолжил: — Мы с Эмметом и Джаспером спустились к реке минут двадцать назад. Дома нам было не очень весело. В этом году это все кажется неправильным.

Для меня это все имело смысл.

После этого разговор стал легче, я рассказала ему про свои попытки втянуть этих болванов в наши привычные развлечения, и он посмеялся над невозможностью парней из Финикса удержать мой интерес.

Наступила полночь, и наша шестерка вся была связана, потому что Джаспер и Эммет разговаривали с Роуз и Элис по телефону. Элис дождалась полночи по времени Джаспера, несмотря на разницу во времени, заявив, что: «мой Новый год начинается там, где находится мое сердце, а не тело!»

На Багамах было около восьми утра, и Розали воспользовалась гостиничным телефоном, чтобы позвонить и отпраздновать Новый год с Эмметом. Ребята в полночь подняли трубки и мы все с громкими возгласами отсчитали последние секунды до Нового года, стараясь сблизиться как только могли, будучи раскиданными по целому полушарию.

Я смеялась, гордясь нами. Мы оставались на одной волне, как могли, и меня удовлетворяло наше умение добиваться своего несмотря ни на что. Любовь нашей небольшой семьи была такой же сильной, как дружба между мной и Эдвардом, которую он когда-то описал словами «сильнее, чем время или расстояние».

— Обещаю, что более чем заглажу свою вину из-за отсутствия поцелуя в полночь, как только окажешься в моих руках, Белла.

Его слова вызвали мою улыбку, и я даже не покраснела — слишком сильно этого хотела, чтобы хоть каплю смущаться.

— Ловлю на слове, Эдвард Энтони. Но как именно ты собираешься это сделать?
— Легко. Не перестану целовать, как только доберусь до тебя, до полуночи следующего дня. Остальные части твоего тела смогут получить такое же приветствие.

Я не покраснела, но шумно сглотнула, чувствуя, как внутри зарождалось пламя.

— Разумно, — мой голос дрогнул.

Он засмеялся, уверена, довольный собой, и около часа мы провели на телефоне. Если закрыть глаза, я могла слышать голоса Джаспера и Эммета, что давало ощущение, будто мы находились в гостиной нашей квартиры — каждая пара в своем уголке комнаты, общается между собой, но при этом давая ощущение живости всей компании. Самое начало наступившего года даже показалось практически нормальным.


На следующий день я проснулась уставшая и нервничающая. Теперь я перешагнула черту — новый год наступил официально. И мне осталось перетерпеть всего пару дней. Пережить день рождения матери, и после я смогу отправиться в дорогу. Восемь коротких часов — и я вернусь туда, где мое место.

Но у жизни был другой план, о котором я даже не подозревала. Но никто же не знает, что его ожидает, так?

Отвечая на звонок в тот вечер, я ожидала услышать успокаивающий голос Эдварда, но напряглась, услышав надрывные нотки.
— Эдвард, что такое?

Он тяжело вздохнул. Я представила руку, зарывающуюся в его локоны, она всегда задерживалась, когда он обеспокоено проводил ей по волосам, вместо неосознанной мысли.

— Белла, мы сегодня поговорили с родителями. Это была семейная встреча, так сказать.
— Хорошо, что не так? — я надавила, выпытывая информацию.
— На отца подали в суд за халатность. У меня нет настроения вдаваться в подробности по поводу абсурдности обвинений… не хочу сегодня устраивать сцену… но в двух словах, на данный момент мы не можем себе позволить некоторые излишества. Поэтому все было таким другим с момента нашего приезда. Мы не имеем ни малейшего понятия, как пойдет дело. Конечно, папа не виноват, но такое в медицине происходит постоянно. Какой-то идиот хочет получить незаслуженную выплату. И мы можем многое потерять.

Он был так расстроен, и я сильно сочувствовала Калленам. Карлайл такого не заслужил! Или Эсми! Да все они! Они стали мне второй семьей и заняли место в сердце, которое теперь болело за них.

— Мне так жаль, Эдвард, если есть что-то, что я могу…
— Белла, подожди. Тут еще кое-что.

В горле образовался ком. Он перебивал меня только по крайней необходимости. По самой крайней необходимости. Этот факт под весом бархата его голоса доставлял мне неудобство.
Еще через мгновение он вновь перевернул мой мир, как мог только Эдвард.

— Мы обсудили это как семья и группа, Джаспер, Эммет и я. И это стало безумно сложным решением, но мы знаем, что нам нужно сделать ради семьи. Ты же в курсе, что родители помогают нам платить за квартиру. Наша зарплата уходит на еду и расходы группы. Но теперь все изменилось, и мы не можем больше просить их о таком.
— Хорошо, — выдавила я тихо, и он продолжил.
— Мы вернемся третьего числа, как ты знаешь. После этого мы собираемся как можно быстрее сдать квартиру в субаренду. После тура мы собираемся остаться в Форксе и помочь родителям здесь, избавить их от расходов на наше пребывание в ЛА. В целом, мы решили раньше вернуться домой.

После его слов я молчала. В горле пересохло, пока я раздумывала над сказанным. Последние семь слов стали камнем, разбивающим раковину мира, который я так полюбила. До меня с трудом донесся любимый голос, пытающийся продолжить дальше…
— У меня к тебе будет только один вопрос… Белла? Ты меня слышала?

В этот момент я совсем его не слышала, позволив реальности захватить меня со всех сторон, прежде чем отвечу ему.

Я в прямом смысле позволила ногам подогнуться и упала на пол в спальне.

Вот так мы — я и моя крохотная семья — лишились своего времени. У нас даже не будет целого года, на который мы рассчитывали. Едва ли наберется девять месяцев. Мой мир, моя комфортная жизнь, разрушится в следующие несколько недель. Будет ли у нас тур? Да. Он сказал, что они едут в тур. И мы тоже, так? Последний месяц вместе для нашей шестерки. Месяц. А потом что? Что насчет Роуз и Эммета? Элис и Джаспера?
Или Эдварда и меня?

Перед глазами все поплыло, и я вновь впустила его в свое темное сознание. Я и Эдвард. Нас не разрушат, мне надо было в этом убедиться. С остальным я разберусь, исправлю потом, но мне нужно было знать, что я буду с ним.

Он что-то сказал про вопрос?.. Все завертелось слишком быстро, но я сосредоточилась на его голосе.

— Я тут, Эдвард, — тихо-тихо произнесла я.
— Белла, пожалуйста, послушай меня, милая, мне надо спросить у тебя кое-что важное.

Пожалуйста, попроси меня поехать с тобой, Эдвард, просто попроси, и я поеду…



Перевод ButterCup
Редактура Crazy_ChipmunK

Предыдущая глава