Глава 23
12 июня 1503 г. - Побережье Испании

Над золотистыми холмами висело сапфировое небо. Сухой ветер несся над высохшей землей. Мальчик сошел с дороги. Он передал женщине, идущей рядом с ним, мешочек с водой.
Дорога тянулась к горизонту. Живописные холмы усеивали небольшие фермы. Выбеленные дома из самана выглядели для путников чужими. Иногда вдоль дороги они замечали руины. Мальчик и женщина шли, надеясь, что она приведет их в ближайший город.
Их корабль, направляющийся в Бордо во Франции, несколько дней назад попал в сильный шторм. Они потерпели крушение, выбросившись на безлюдный пляж. Многие погибли. Уильям и Клодин остались в одиночестве на дороге, надеясь, что она куда-нибудь выведет их.
Клодин считала, что это либо Португалия, либо Испания. Она надеялась, что все-таки Португалия, так как Франция и Испания в последнее время враждовали. Французам на испанской земле придется несладко.
Вечером они наконец-то дошли до небольшой деревни, недалеко от города под названием Уэльва. Клодин смогла получить работу служанки в гостинице в обмен на еду и жилье на ночь. Она не говорила по-испански и общалась с трактирщиком жестами.
Уильям, не работавший в своей жизни ни одного дня, тоже вынужден был помогать. Избалованный мальчик, которого любили и нежили, впервые столкнулся с реальным и уродливым миром. Он все делал неправильно и несколько раз нарвался на побои, когда Клодин не видела его. В конце концов, он разрыдался. Хозяин отказался дать им обещанное даже после тяжелой работы.
Клодин тоже сдалась. Они сидели у фонтана, не в силах сдвинуться с места.
- Что нам теперь делать? – в отчаянии воскликнул Уильям. – Как мы можем работать, если не говорим на их языке?
Клодин не ответила ему, в ужасе закрыв лицо руками.
На них упала чья-то тень.
- Вы говорите по-английски, но не из Британии. Я слышу англоанский акцент и еще один, который не могу определить, - произнес над ними мужской голос.
Уильям поднял голову и увидел крепкого мужчину лет пятидесяти, который улыбался им, особенно Клодин.
- Моя тетя из Португалии, - не задумываясь сказал Уильям. Клодин отчитала его и напомнила, чтобы он молчал.
Испанец, говоривший по-английски с явным акцентом, смотрел на них.
- Кажется, вы в беде, - заметил он очевидное.
- Мы были на корабле, направлявшемся в Англоа, и попали в шторм, - соврала Клодин.
- Ну да, мы были в гавани Уэльвы. Но наш капитан не поплыл, так как предвидел шторм. Мы ждали, когда он закончится. – Испанец заметил их жалкое состояние. – Могу я чем-нибудь помочь вам?
Клодин покачала головой.
- У нас нет денег, и мы потеряли все свое имущество после кораблекрушения, сеньор.
Испанец щелкнул языком.
- Как жаль.
- Мы пытались найти работу в гостинице, но, поскольку не говорим по-испански, все пошло не так, - добавил Уильям.
- Ба! Я знаю того трактирщика Педро. Он использовал вас. Не думаю, что он когда-нибудь собирался платить вам, - усмехнулся мужчина. – Но послушайте. У меня есть друг, который отправляется в Севилью. Если вам нужна работа, то он сможет отвезти вас в большой город, и вы найдете там что-нибудь, - улыбнулся испанец.
Клодин слабо улыбнулась.
- Вы бы сделали это для нас, сеньор? – Если им удастся заработать немного денег, то они смогут пересечь Пиренеи и вернуться во Францию.
- Конечно! – воскликнул он. – Я только поговорю с Хорхе. Вам не будет стоить это ни монетки. Город всего в нескольких часах отсюда.
- Мы будем вечно благодарны вам. - Уильям тепло улыбнулся, узнав, что в мире еще есть добрые люди.

28 февраля 1501 г.

Карета остановилась перед парадным входом большого дворца. Слуга открыл дверь и помог девушке выбраться.
Розали робко посмотрела на две шеренги слуг, выстроившихся перед ней. В конце стояла ее сестра, одетая в красивое бархатное платье и с золотой сеткой, удерживающей ее волосы. Черты ее лица казались грубее, чем помнилось девушке, улыбка не касалась ее глаз, и Виктория выглядела старше.
За принцессой собрались некоторые придворные, приветствуя дома Розали Фелл. Она крепче запахнула шаль вокруг себя. Ее сопровождала мать-настоятельница. Добрая женщина совершила долгое путешествие на север, чтобы составить девушке компанию.
Жесткие и бесчувственные лица собравшихся заставили Розали чувствовать себя маленькой и незначительной. Сверху на нее смотрели серые небеса. Это был совсем не тот Уэсспорт, который она помнила. Это был серый и пустой город.
Она подошла к сестре и заключила ее в неловкие объятия.
- Добро пожаловать домой, Розали, - прошептала ей на ухо Виктория.
- Я так рада…
- Не здесь, моя дорогая, - сказала старшая сестра. Ее взгляд метался от Розали к людям вокруг них.
Розали приветствовали люди, которых она не помнила или никогда не знала. Ее возвращение домой было таким же серым и унылым, как пасмурное небо Уэсспорта.
Ребекка Фелл решила, что принцесса должна вернуться домой. Джаспер выполнил пожелание матери, искренне думая, что она хочет воссоединить семью. Но он не понимал, что это было всего лишь представление Ребекки, показывающей Виктории, у кого власть в королевстве.
Лорд Атар и Виктория протестовали, но Джаспер принял окончательное решение. Теперь Виктория боялась, что сестру выдадут замуж за кого-нибудь вроде Мейна или еще хуже. Она больше не могла ни прятать ее, ни защищать.
В комнатах Виктории старшая сестра крепко обняла младшую, позволяя показаться своим истинным эмоциям.
- Я так скучала по тебе! – воскликнула Виктория.
- Я рада вернуться к тебе, - еще раз повторила Розали.
Виктория отстранила ее на расстояние вытянутой руки. Ее сестра расцветала и стала точной копией матери.
- Если бы отец был жив, он так гордился бы тобой, - улыбнулась она.
- Тобой тоже. Но что-то подсказывает мне, что ты не хотела моего возвращения.
- Я очень рада видеть тебя. Но двор не безопасен для тебя.
- Ребекка Фелл, - уверенно заявила Розали. Монахини очень красочно описывали все прегрешения вдовствующей королевы. – Я слышала достаточно, чтобы понимать, что это за человек.
- Она мерзкая гадина. И сделает все возможное, чтобы отнять у меня даже ту небольшую силу, которой я обладаю.
Розали нахмурилась.
- Сила?
- Единственный способ выжить здесь – это захватить власть, стать сильнее противника, - сказала Виктория.
Ее слова должны бы встревожить младшую сестру, но та была слишком рада видеть Викторию.
- Я рада, что опять вместе с тобой, дорогая, - улыбнулась Розали.

30 октября 1503 года - Севилья

Каждое утро он поднимался под звон колоколов. Хиральда гордо возвышалась над городом, соперничая с сиянием солнца на соборе, который вскоре должны были достроить. Готическое сооружение занимала большую часть центра города, недалеко от Мавританского дворца с его садами.
Мальчик с бронзовыми волосами ничем не отличался от остальных детей, бегающих на улицах. Его шею и грудь прикрывала полоска ткани, так что шрамы никто не замечал.
В первую ночь им пришлось ночевать на улице, под чистым небом. Уильям не возражал. Прохладный ночной воздух сменил дневную жару. Тяжелый аромат апельсиновых деревьев укрывал его как одеяло и пересиливал все другие запахи города.
Клодин быстро нашла работу. Молодая женщина была красива. Сначала ее взяли уборщицей, но быстро повысили до барменши. Она начала изучать язык и одновременно учила ему Уильяма. Они завели приятелей как в гостинице, так и в городе.
Сам мальчик мало что мог ей помочь. Он не умел ни делать что-то руками, ни торговать. В конце концов он начал воровать. Уличные мальчишки в городе подбили его на кражу, но не дружили с ним.
Через неделю Клодин узнала обо всем. Его мать никогда не поднимала руки на сына, как и Клодин, но в этот день она едва не ударила его, поймав за кражей на главной площади.
Но она опомнилась, осознав, кого хочет ударить.
А потом ее свалила лихорадка. Уильяму пришлось искать способы заработать. Он выполнял тяжелую работу, таская груз с кораблей в гавани. По реке Гвадалквивир постоянно приходили в город и обратно многочисленные суда. Работа сильно повлияла на мальчика. Он загорел под ярким солнцем, иногда возвращаясь домой с солнечным ожогом. Когда-то мягкие руки мальчика стали шершавыми и грубыми.
Лихорадка прошла, но здоровье Клодин не восстановилось. Она едва вставала с кровати в маленькой комнате, которую они снимали над гостиницей. Уильям начал работать вдвое больше.
Однажды он купил Клодин иголку, льняную ткань и цветные нитки, чтобы она могла скоротать время. Вскоре они поняли, что могут продавать ее вышивку.
Они начали зарабатывать немного больше – достаточно, чтобы хватало на крышу над головой и еду, но мало, чтобы хватило на корабль во Францию.
Как-то раз Уильям стоял на углу, почесывая затылок. Уже почти наступил ноябрь, до зимы оставалось совсем немного. Ночи стали холодными, дни – прохладными. Но у них не было денег на теплую одежду.
- Кто это сделал? – спросил заинтересованный женский голос. Уильям поднял голову и наткнулся на женщину с пронзительными черными глазами. В темных волосах, обрамляющих его, блестели серебряные пряди, но вороновый цвет все еще доминировал. На суровом лице выделялся римский нос, по лбу, вокруг глаз и рта тянулись морщинки.
Наверное, женщина много улыбается, - подумал Уильям.
- Ну? – переспросила она. ее тонкий палец указывал на цветочный мотив, который много раз вышивала Клодин.
- Женщина, сделавшая и другие вышивки, - на плохом испанском сказал Уильям, показывая на другие салфетки и платки.
Странная женщина прищурилась, рассматривая их.
- Вам нравится? – с надеждой спросил Уильям. В этот день он еще ничего не продал.
Она покачала головой.
- Я похожа на ту, кто готов потратить деньги на салфетки? – спросила она. Вопрос застал мальчика врасплох. Он отступил назад, осмотрел женщину внимательнее и согласился с ней. Ее одежда была изношенной и рваной. Но гордый и уверенный взгляд подходил высокопоставленной даме.
- Нет, сеньора, - робко ответил он. – Но почему тогда вы спросили меня, если не хотите ничего покупать? – осмелился спросить он. Его испанский едва позволил ему составить предложение.
Женщина усмехнулась.
- Я слышала об англоанском мальчике, который гуляет по городу и продает вышивки. Мне хотелось узнать, правда ли эти слухи. – Ее глаза блеснули.
- Какие слухи? – нерешительно спросил он, отступая назад. Уильям вдруг стал подозревать женщину. Может быть, она в союзе с убийцами, которые преследовали его и Клодин много месяцев назад?
- Что твой испанский так плох, как они говорили, - засмеялась она.
Уильям долго смотрел на нее. Его рот открывался и закрывался, пока мальчик пытался построить связное предложение.
- Вы пришли послушать мой акцент? – недоверчиво уточнил он.
- Я никогда раньше не слышала англоанского языка. Мне кажется, что эта страна весьма скучная. И поскольку у меня нет денег, чтобы поехать в Англоа, то пришла сюда послушать, как ты коверкаешь мой язык, чтобы слегка развеселиться.
Уильям должен был обидеться, но посчитал ее остроумие и легкость общения странно привлекательными. Он усмехнулся.
- Надеюсь, я не разочаровал вас.
- Вовсе нет, но ты говоришь не хуже некоторых местных детей, которые говорят на испанском в рождения. – Их беседа продолжалась еще некоторое время. Потом женщина ушла, оставив его одного. Но на прощание она сунула ему в руку небольшой мешочек.
- Дай это своей маме, чтобы она побыстрее поправилась, - с кривой улыбкой прошептала она. Уильям уставился на странную женщину, уходившую прочь. В руке он сжимал кожаный мешочек, а в его голове крутилось множество вопросов. Но женщина быстро растворилась в толпе.
Тогда Уильям понял, что первый раз после смерти матери засмеялся.

22 мая 1520 г.

Люди толпились на квадратной площади среднего района, пихая друг друга локтями. Тут собирались как высокорожденные дворяне, так и люди низкого происхождения, чтобы выслушать одно из многочисленных воззваний королевы.
Площадь Ивенны была самой большой в городе. Лучшие торговцы уходили в верхний район, но многие другие с успехом торговали на ней. Здесь можно было купить дешевые травы и специи, более низкого качества щелк, лен или шерстяную ткань. Если кто-то усиленно торговался, продавец мог принести ему или ей всякую мелочь от своих приятелей из верхнего района.
Площадь Ивенны была не только неофициальным торговым центром Уэсспорта. Здесь зачитывались все официальные бумаги от королевы и ее Большого Совета. Многие важные законы читались здесь вслух, прежде чем их наклеивали на доску на северной части площади.
Площадь примыкала к собору – внушительному зданию, отбрасывающему гигантскую тень. Готические опоры нависали над площадью, как паучьи лапы. Псалмы монахов никогда не достигали ушей горожан, умирая где-то внутри здания.
Приближался полдень, когда к собору подошел чиновник из королевской администрации со свитками, которые нужно было прикрепить к доске. Был солнечный и спокойный день. Многие пришли на рынок, чтобы прогуляться по нему в хорошую погоду.
Стук молотка привлек их внимание. В последнее время жители видели слишком много чиновников на улицах, провозглашающих один новый закон за другим. Виктория была полна решимости реформировать страну. Люди Уэсспорта замечали изменения, так как налоги увеличивались, а преступность возрастала.
Когда жуткое эхо молота стихло, они быстро сгрудились, как мыши в панировочных сухарях, спрашивая себя, не повысились ли опять налоги.
Тем, кто умел читать, удалось пробраться вперед и вскрикнуть от шока и отвращения.
- Этого не может быть, - сказал один. Сердце его упало в самые пятки.
- Теперь все действительно пропало, - посетовал другой.
- О чем они? – изо всех сил закричал юноша, который не мог различить каракули на пергаменте. Те, кто прочитал текст, обменялись взглядами, понимая, какая будет реакция на новости.
- Пишут, что Эдвард Каллен, который недавно вернулся в столицу и лишился титула, посвящен королевой в рыцари и вновь стал генералом ее армии, - сплюнул в сторону мужчина. – Она забрала его быстрее, чем я думал, - усмехнулся он.
Раздался тихий шум, усиливающийся с течением времени. В конце концов, люди закричали от гнева. Они чувствовали себя обманутыми, нет, преданными! Многие верили в то, что человек в маске сбежит от королевы и объединит свои усилия с лордом Атаром. Как только лорд и Лев Севера воссоединились бы, они взяли бы Уэсспорт и все вернули на места.
Люди начали роптать, шептались о штурме дворца, о восстании. Но по мере того, как этот шум становился громче, когда народ потянулся за оружием, на площадь Ивенны вылетела королевская стража и начала рассеивать толпу. Часть из них забирали «на допрос». Прошло не больше десяти минут с момента появления мысли о штурме дворца, как восстание было подавлено. Те, кто молчал, с ужасом осознавали бдительность королевы.

***

- Нам удалось заткнуть большинство из них, ваше величество. Но ничего еще не закончилось. Новости о событиях на площади Ивенны распространяются как лесной пожар. Люди города осознают, в какой хватке вы их держите, - сказал Алистер, пересказывая Виктории сообщение капитана охраны.
- Сколько человек бросили в тюрьму? – холодно спросила она, потягивая любимое вино. В камине пылало пламя, несмотря на жаркий день.
- Минимум три десятка, насколько я знаю.
- Хорошо, - все так же холодно сказала она. – Повесьте мужчин и отправьте женщин на рудники. Выставьте отрубленные головы на площади Ивенны. Пусть люди знают, что происходит, когда они выступают против своей королевы. – Она сделала еще один глоток, накручивая рыжий локон на палец.
- Но, ваше величество, - начал Алистер. – Единственная причина, по которой они подумали о восстании – это посвящение Каллена в рыцари. Он был их защитником, а вы сбросили его в грязь. – Ей не понравилась самодовольная ухмылка мужчины.
- Тогда это должно радовать тебя, - пробормотала Виктория, допив содержимое бокала и наливая его заново.
- Так и есть. – Он сделал паузу. – Если бы не тот факт, что он тянет за собой вас. До этого люди были осторожны, они не знали, что о вас думать. Но теперь они вас боятся. Некоторые даже сравнивают вас с самим Магну…
- Закончи это предложение, и твоя голова тоже украсит площадь Ивенны, - прорычала она. Слова ядом стекали с ее языка. Глаза гадюки впились в Алистера. Он нервно кашлянул.
- Простите меня, ваше величество, но вы взяли меня своим советником, и я пытаюсь давать вам советы. Своими действиями вы нарушили планы Атара, но у них есть неприятные последствия. Раньше люди идеализировали Каллена. Но теперь его имя запятнано. Даже если он выиграет для вас битву, вы потеряете людей. Если вы продолжите наказывать их, то тоже потеряете людей. Отбросьте Каллена в сторону, пока еще есть время. Сделайте из него бесчестного человека, который торгует своей преданностью королям, как только ему заблагорассудится.
Но Виктория осталась равнодушной к словам Алистера.
- Надо же, как ты ненавидишь его, - ухмыльнулась она. – Но эта ненависть идет тебе. – Виктория отставила бокал и встала. – Но ты не видишь всей картины. Я слежу за людьми, как ты знаешь. И они выражают свое мнение не только на площадях. Ты слышал только часть историй. Но есть и другие о нашем друге в маске.
Алистер растерянно смотрел на нее, не понимая, о чем она говорит.
- Мой дядя и его жена были жестоки, но я многому научилась у них, особенно у нее. Позволь преподать тебе урок – никогда не доверяй одному источнику. Прежде чем составить мнение, получи больше информации. Люди возмущаются поступком Каллена, но уже прощают его. Они видят повод, по которому он мог предать Джаспера, тот повод, из-за которого он будет служить мне, - сказала Виктория. Глаза ее блестели от эмоций. – Это самая чистая причина для любого человека, единственная, по которой он может предать все, что было ему ценно – его любовь. Слухи о его бессмертной любви к Изабелле Свон распространяются быстрее, чем тот факт, что он склонил передо мною колено. Вскоре его еще больше будут идеализировать. Люди простят его и пойдут за ним. Может, они и не будут любить меня, Алистер, но с сэром Калленом на моей стороне они вскоре забудут про мои поступки, - усмехнулась она.
Алистер смотрел на нее, раскрыв рот.
- Я никогда не смотрел на это с подобной точки зрения, - растерялся он.
- Конечно, нет, и Браун тоже. Вы оба играете в короткую игру. Тебе нужно научиться быть терпеливым, Алистер, если не хочешь оказаться там же, где и твой приятель, - засмеялась Виктория. – А теперь иди работай. Уверена, что у тебя много дел. Не стой тут столбом. – Слова звучали почти ласково. Он не видел той жесткости, которая скрывалась за ними.
Алистер поспешно поклонился и оставил королеву одну. Она была уверена в своих словах, но все же волновалась, что люди начали презирать Эдварда. Она переманила на свою сторону призового боевого коня, но он может обесцениться под ее седлом.
Алистер, идя по коридорам дворца, чувствовал, как растет его беспокойство. Теперь влиятельный лорд нервничал так же сильно, как и другие. Никто не мог предсказать поступки королевы. Она была еще более непредсказуемой, чем Джаспер, и ее настроение часто менялось. До поставленного ею срока осталось мало времени, а шпиона так и не нашли, и теперь все задавались вопросом – что она задумала? Кто встанет под петлей или положит голову на плаху?

***

Изабелле разрешили пойти на рынок в верхнем районе. Но она хотела сходить в средний, на площадь Ивенны. Она часто посещала это место, когда жила в Уэсспорте до встречи с Эдвардом. Ее брал туда и отец.
Изабелла видела все стороны столицы: и уродливые, и дружелюбные. Но никогда она еще не видела Уэсспорт таким. Все были против всех. Люди опускали головы и смотрели на землю даже в верхнем районе. За Изабеллой шла группа стражников. Не ради ее безопасности, но чтобы убедиться, что она не сбежит. И ее сопровождали две дамы, верные Алистеру. Ее тюрьма шла вместе с ней.
Призвав на помощь все силы, девушке удалось убедить и стражников, и дам, что они хотят пойти на площадь Ивенны. Но, проходя ворота в стене, ограждающей верхний район от среднего, дамы расстроились.
Мрачные и тяжелые облака готовились выпустить весенний ливень. Воздух дрожал от электричества в нем, действуя на и так напряженные нервы девушки. Изабелла держала маску безразличия, пряча за ней то, что ее сопровождает столько народу.
Они дошли до южной стороны стены и прошли в средний район. Вонь добралась до носа девушки, напоминая, что находится за стеной. Жужжание мух смешивалось с запахом гниющей плоти.
Одна из сопровождающих ее леди предложила пропитанный духами платок, когда они проходили через ворота. Изабелла обернулась.
- Вам не стоит смотреть на это, леди, - нерешительно прошептала ей на ухо одна из женщин. Изабелла заподозревала, что они хотели, чтобы она увидела все, потому что почти не сопротивлялись ей.
Вдоль стены висели безголовые тела с обеих сторон от ворот. Изабелла насчитала не меньше тридцати тел с каждой стороны ворот. У их ног висели головы, подвешенные на веревках. Несколько ворон клевали выпученные глаза.
Изабелла уронила носовой платок, узнав одно из лиц. Оно почти скрывалось за раздутым животом, но девушка различила красивые черты лица служанки, которая помогла ей и Эдварду войти во дворец. Следы пыток покрывали руки и ноги бедной девушки.
Изабелла словно оледенела. Она не могла сдвинуться с места. Дамы рядом с ней начали жаловаться на вонь, и вскоре пара стражников утащила девушку назад.
- Вам лучше остаться во дворце. Зря королева разрешила вам выйти, - сурово сказал один из стражников. Дамы прижимали свои пахучие носовые платки к лицам, скрывая зловещие улыбки. Изабелла догадалась, что или Алистер, или сама королева хотели, чтобы она прошла через те ворота, чтобы увидеть судьбу несчастной Клэр.
- Так ужасно видеть красивых девушек с отрубленными головами, - прошептала одна из женщин так громко, что Изабелла неминуемо должна была ее услышать.
Смысл был понятен: ей дали понять, что будет, если она когда-нибудь ослушается. Но вместо того, чтобы испугаться, она только ощутила новую решимость. Она не позволит им напугать ее и сделает все возможное, чтобы сбежать отсюда.
Они вернулись во дворец. Изабелла шла твердыми шагами, и разум ее был ясен. Она спрыгнет еще с одной башни, если потребуется, и проклянет всех, кто попытается разлучить ее и Эдварда.

23 мая

Проход был меньше, чем ей помнилось – или, возможно, со времени последнего посещения она выросла. Это был один из самых неизвестных способов передвигаться по замку. Только еще один человек знал об этом: ее сестра.
Рука нажала на влажную каменную стену, открывая черный проход. Ей не нужен был фонарь – она знала путь наизусть.
Была причина, по которой она пошла скрытным проходом, а не открытыми свободными коридорами дворца. Так, конечно, было бы проще, но никто не должен был знать про их встречу.
С момента их последнего разговора ее мысли блуждали во всех направлениях. Она все еще не могла ему доверять, но очень хотела. Если бы гордая женщина смогла довериться такому мужчине, то не все еще потеряно.
Розали остановилась перед дверью, понимая, что все еще может остановиться. Ничто еще не было решено. Даже если она поговорит с ним, никто не заставит ее реализовывать свой план.
Но какая-то необъяснимая сила внутри нее – внутренний инстинкт – говорил, нет, умолял ее толкнуть панель и зайти в комнату.
Петли тайной двери не скрипели. Наверное, Виктория не так давно смазывала их. Розали насторожилась, размышляя, нет ли сейчас здесь ее сестры.
Но она отмахнулась от этой мысли. По крайней мере, сначала, пока кто-то не подкрался к ней сзади. Две сильные руки развернули ее, и сердце в груди принцессы забилось с угрожающей скоростью.
На нее смотрела черная кожаная маска. Зеленые глаза за ней выражали настороженность.
- Ваше высочество? – озадаченно спросил он.
Эдвард выпустил Розали Фелл, как только понял, кто она такая. Никогда он не предполагал, что принцесса рано утром зайдет к нему в комнату.
- Ты дал ей то, что она хотела, - проговорила Розали. Эдвард промолчал, только вздохнул. Он расстроенно отвел взгляд в сторону.
- Я человек войны, и всегда им был. Я знаю, когда приходит пора остановиться. Я сделал то, что должен был, как и многие другие до меня. Я проиграл это сражение.
- То есть ты солгал моей сестре, - сказала Розали, опуская взгляд и отступая на шаг. В открытое окно влетало пение птиц спящего Уэсспорта. Большая часть города крепко спала. Розали ожидала, что Эдвард тоже еще не проснется.
- Торп знает твой секрет. Он бросил мне его в лицо.
Рука принцессы прижалась к груди, она побледнела.
- Этого не может быть, - запнулась она. – Я позаботилась обо всем.
- Этого не хватило. Не давайте ему понять, что все знаете, это выиграет вам время, - перебил Эдвард.
- Это он заставил тебя преклонить колено? Из-за меня? Но я думала, что ты хочешь покинуть Уэсспорт?
- Я считал, что для вас это не имеет значение.
Он опустил голову.
- Но я все еще хочу… - Эдвард колебался. Пение птиц затихло, дневной свет стал более ярким. В утренней тишине на подоконнике посверкивали капельки росы. – Виктория на самом деле считает, что приносит пользу Англоа. Я видел это в ее глазах. – Эдвард прикусил губу. – Может быть, я просто верю в невозможное.
- Во что? – осторожно спросила принцесса.
Его зеленые глаза встретились с ее серыми.
- Я хочу верить, что вашу сестру все еще можно изменить к лучшему.
Тишина наполнила комнату. Принцесса обдумывала его слова. Они не были лживыми. Эдвард действительно хотел, чтобы Виктория выбралась из пропасти, в которую заталкивала себя. Он знал, что шансы на это невелики. Сама она считала, что у нее все хорошо, и потребуется много сил, чтобы переубедить ее.
- Ты думаешь, у нее есть шанс? – наконец, спросила Розали. Она уже и сама начала терять надежду, но не смогла сделать последний шаг, чтобы разыскать Атара и присоединиться к нему, открыто бросив вызов самопровозглашенной королеве Англоа.
- Я хочу так думать.
Принцесса села в кресло. Ей казалось, что она знает Каллена, брутального мужчину, который знает только войну и смерть. Так все думали о нем. Ей с трудом верилось в то, что он открыто демонстрировал всем в последнее время. Его очевидные чувства к Изабелле Свон стали настолько известны, что, даже если пара не признавалась в них, остальной мир видел их. Тем не менее Розали не верилось, что закаленный в боях человек считает, что в Виктории еще кроется что-то хорошее.
- Ты хочешь убедить ее прекратить войну против Атара.
Он медленно кивнул.
- Если они продолжат борьбу, Англоа разорвется на части. Виктория зашла далеко, но не переступила через край. Она хочет построить лучшую Англоа. Я видел это. Но сейчас ее разум омрачен ложными суждениями. Она окружена людьми, которые причинят Англоа больше вреда, чем пользы. За исключением вас, конечно.
Прежде чем Розали смогла прервать его, Эдвард продолжил.
- Но, если я ошибаюсь, то мне нужно знать, что вы поможете мне сбежать из столицы. – Он решил, что это хороший способ завоевать ее доверие. – И вы тоже. Если я исчезну, Торп придет за вами.
- Торп, подколодная змея. Мне следовало бы взять его под арест, - пробормотала Розали. – И вы хотите взять мисс Свон, я полагаю. – Она надеялась, что до этого никогда не дойдет. – И вы присоединитесь к лорду Атару?
- Я хочу взять с собой мисс Свон, леди Рене и лорда Гловендейла. Но я не хочу участвовать еще в одной войне. – Его глаза сузились. В Эдварда боролись противоречивые чувства. Он не хотел сражаться с сестрой. Но его мучили и другие воспоминания о войне, в которой он участвовал, которая стоила многих жизней.
Розали медленно кивнула, размышляя, стоит ли верить ему. Эдвард был полностью честен в отношении своего плана и намерений с самого начала.
- Если моя сестра зайдет так далеко, то мне придется оставить ее на произвол судьбы, - пробормотала про себя Розали, словно пытаясь убедить себя в том, что это правильно. Но Эдвард видел борьбу, которую она вела сама с собой, видел, как ей больно от такой мысли. – Но этого не должно произойти. – Тень пробежала по ее лицу – тень вины и чего-то еще.
Розали сдерживалась. Она хотела что-то сказать ему, но не говорила. Эдвард узнал выражение ее глаз – точно такое же было у Софии, когда он спрашивал про свое прошлое.
- Вы мне чего-то не говорите, - констатировал он.
Принцесса промолчала. Он подошел к ней, присел и положил обе руки на подлокотники ее кресла, оказавшись лицом к лицу с сестрой.
- Я рискую своей жизнью и свободой, так что имею право знать все.
Она отвела взгляд, задаваясь вопросом, останется ли он при своем мнении, узнав все. Но Эдвард был прав. Он имел право знать, что скрывала Розали. На самом деле это имели право знать многие.
- Мне бы хотелось, чтобы то, что я сейчас расскажу, не изменило бы вашего мнения о возможности исправления Виктории. Я точно знаю правду, потому что много раз спрашивала ее. И я долго несла это бремя. Но я все еще хочу видеть в ней хорошее.
- Я ничего не могу обещать, - сказал Эдвард, отступая. Он сел на стул напротив Розали и скрестил руки, терпеливо ожидая начала.
Принцесса сжала подлокотники кресла и отвела плечи назад.
- Я люблю свою сестру, Каллен. Я всегда буду любить ее. Много лет назад она отправила меня в монастырь, чтобы защитить. И, когда я вернулась, что заметила, что Виктория изменилась. Ребекка Фелл, жена покойного короля Магнуса, плохо влияла на нее и приносила множество страданий. Со временем Виктория стала все больше и больше цепляться за власть. Когда наш отец умер, она стала чувствовать себя обиженной. Она говорила мне, что трон должен принадлежать ей, что Джаспер будет хуже, чем его отец и мать вместе взятые. Я верила ей, потому что видела, на что способны Ребекка и Магнус. Но потом Джаспер занял трон и показал всем, что он более чем подходит для него, тем более в таком юном возрасте. Виктория стала более амбициозной и начала отворачиваться от меня – и от себя.
Лицо Розали исказилось от боли.
- Я молчала, потому что хотела защитить ее – то, что осталось от моей семьи. – В ее глазах читались боль и сожаление. – Она делала ужасные вещи. Она слишком хотела получить трон отца – слишком сильно, и нашла людей, готовых поддержать ее стремления. Из-за этого многие погибли.
- Вы имеете в виду Брауна, - пробормотал Эдвард.
Розали покачала головой. Она не знала, почему, но ей было легко довериться человеку в маске. Его присутствие сделало ее ношу легче.
- Как ты думаешь, почему так внезапно англичане напали на нас? – спросила она. – Они знали, что победить нас на собственной территории не так легко. Но почему они напали?
- Хотели вернуть потерянную колонию… - Эдвард замолчал, понимая, к чему клонит Розали. Холод пробежал по его спине. Он выпрямился на стуле.
- У Англоа уже есть трон. Кто бы сел на него? Ни один англоанец не принял бы англичанина в роли короля. Это кончилось бы всеобщим восстанием. Вторжение оказалось бы напрасным. Они могли напасть, только если у них была подходящая кандидатура на трон, которую они могли бы контролировать. Виктория предложила им именно это.
Эдвард тяжело выдохнул.
- Причина, по которой англоанцы шпионили для англичан – та, что они делали это по приказу Виктории?
- Она заключила сделку, по которой сдавала им все наши военные разработки, чтобы они победили. Но Виктория не ожидала, что мы победим сами. Мы многим обязаны тебе. Она устала следить за тобой. Чем ближе ты подбирался к ней, тем отчаяннее она становилась. В конце концов Виктория приказала Брауну напасть на дворец, чтобы отвести от себя подозрения. Он стал ее козлом отпущения.
- И Англия получила бы Англоа, посадив на трон королеву-марионетку. Но выглядело бы все так, будто идею разработал и реализовал Браун, а не Виктория, - с невольным восхищением сказал Эдвард. Он никогда не думал, что его старшая сестра настолько упряма и умна.
- Я не могу допустить, чтобы это произошло. Если разразится гражданская война, то англичане отправят ей на помощь войска. Они стратегически сделают так, чтобы нападать только на армию Атара. Это будет крахом для Англоа. Именно поэтому мы должны заставить Викторию осознать свою ошибку. В своем стремлении к власти она забыла про все, за что так тяжело боролись наши предки. Наша семья олицетворяет свободу, которую мы завоевали. Я не могу спокойно сидеть и смотреть, как она отдает ее в английские руки.
- Но пока сила крови побеждала безопасность Англоа. – Эдвард понимал, почему Розали не хочет вражды между сестрами.
- Я не хочу, чтобы Атар победил ее. И не хочу, чтобы она потеряла все ради короны. И не могу стоять и молча наблюдать за всем. Мой кузен из-за нее гниет в темнице. Может наступить день, когда мне придется действовать и, возможно, присоединиться к Атару. Мне придется сразиться с собственной сестрой! – жаловалась Розали.
- Если бы у меня были сестры или братья, я бы тоже не хотел с ними сражаться, - согласился Эдвард.
- И что ты будешь делать? – спросила принцесса, страшась ответа. Но она хорошо это скрывала. Выражение ее лица было таким же нейтральным, как и маска Эдварда.
Он не мог сразу дать ей ответ. Вера Эдварда тоже начала подвергаться сомнению. Он стоял лицом к лицу с дилеммой: долг или семья.
- Ее величество вынуждает женщину, которая мне небезразлична, выйти замуж за человека, который разрушит ее жизнь. Она хочет, чтобы я оставался при дворе с одной целью – чтобы показать, что я на ее стороне. Все, чего я хочу – это чтобы Изабелла была в безопасности и счастлива, а при дворе этого не будет. Мне нужно увезти ее отсюда.
Розали была не более наивна, чем он. Она тоже понимала, кем стала ее сестра. Но оба родственника страстно хотели спасти свою старшую сестру, пока не стало слишком поздно.
- То, что вы сказали, вызывает тревогу. – Он откинулся на спинку стула. Мысли в его голове крутились с невероятной скоростью. – Если это когда-либо станет достоянием общественности, весь народ Англоа встанет против королевы в открытом восстании. Ваша сестра шагнет в пропасть, чтобы заставить их замолчать. Это станет катастрофой.
Розали кивнула в знак согласия.
- Пока рано говорить, стоит ли это раскрывать или же оставить в тайне. Я помогу вам покинуть дворец вместе с мисс Свон и другими. Но давайте попытаемся еще раз поговорить с моей сестрой.
- Королева дала Большому Совету три дня на поиски шпиона. Если этого не произойдет, то двор ждет новое потрясение. Мне кажется, что, на что бы она ни намекала, это не сулит ничего хорошего. У нас мало времени, чтобы заставить ее передумать.
- Все требует времени, Каллен. Которого у нас нет.
- И если мы будем долго ждать, то его не останется совсем.
Принцесса замолчала, глядя на свои руки. Она не знала, что ему ответить, понимая, что он прав. Они цеплялись за соломинку.
- Что вы будете делать, если ваша сестра не передумает? – осторожно спросил Эдвард.
- Если Виктория продолжит идти по этому пути, Англоа ждет еще один темный век. Тогда Атар сможет рассчитывать на мою поддержку. Но сейчас я не хочу думать об этом, - решительно сказала она. давая понять, что больше не будет обсуждать этот вопрос.
Эдвард кивнул в знак согласия.
- Тогда подождем и увидим, как будут развиваться события. Посмотрим, как мы сможем сбежать отсюда. – Розали согласилась, вставая со стула.
Она направилась к открытой панели за гобеленом, покрывающим большую часть стены.
- До завтра, - сказала принцесса, прежде чем закрыть за собой дверь. Эдвард поклонился.
- До завтра, сестра, - прошептал он ей вслед. Грустная улыбка коснулась его губ, прежде чем он потянулся к черному дублету, небрежно брошенному на кровать.
Было еще очень рано, но спать он не собирался.

Хира́льда (исп. Giralda — «флюгер») — достопримечательность, символ Севильи, четырёхугольная башня, поднимающаяся над Севильским кафедральным собором. Высота башни составляет около 98 м.
Мавританский дворец, или Севи́льский Алькáсар (исп. Reales Alcázares de Sevilla) — королевский алькасар в городе Севилья (Андалусия, Испания). Изначально являлся фортом мавров, несколько раз расширялся.

Предыдущая глава