- Настойка Алихоции - это зелье, сделанное из растения Алихоции. Вызывает истерику, если выпить или вдохнуть пар, - Гермиона повторила свое последнее предложение, когда увидела, что Джинни слегка нахмурилась.

- Это та, что вылечивается патокой ипопаточника? - задала вопрос младшая девочка, бессознательно обгрызая ногти, размышляя над своим открытием.

Гермиона кивнула.

- Патока также вызывает меланхолию. Но насекомые ипопаточники заполняют пчелиный улей, что нехорошо и разрушительно для меда, - сказала она, аккуратно убирая руку девочки от ее рта, сдержанно напоминая ей отказаться от своей неприличной привычки грызть ногти. Джинни ненавидела эту привычку за постоянно испорченные ногти и всегда была благодарна Гермионе за напоминание о том, что она снова это делает.

- Спасибо,- пробормотала она застенчиво, делая небрежную запись в блокноте.

Это была одна из привычных будничных ночей Гермионы в Хогвартсе после ночного патрулирования старост. Джинни всегда ждала ее, чтобы сделать домашнее задание вместе. Иногда Рон и Гарри присоединялись к ним. Она всегда была рада им помочь, зная, что иногда они отстают в учебе из-за тренировок по квиддичу.

Такой была ее жизнь сейчас: простой и невероятно отличающейся от ее прошлых показушных лет в замке «Шармбатон». Там ей приходилось быть идеальной во всем. Она никогда не могла позволить себе быть обычной, когда все вокруг стремились быть лучше друг друга, а в противном случае – оставались за бортом. Всем хотелось не просто хорошо что-то делать, а быть лучшими в этом. Она так усердно старалась добиваться всего, чтобы соответствовать всеобщим ожиданиям.

Сейчас ей не нужно было делать ничего, кроме как быть собой.

Там нормальность означает быть идеальной.

Здесь нормальность означает быть собой.

В тот момент, когда она получила письмо об отчислении из своей прошлой школы, где научилась любить и быть верной, она знала, что ей нужно идти дальше по жизни.

На следующий день ее навестила профессор Макгонагалл из школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс», которая сообщила, что ее включили в список студентов, рожденных в семьях маглов, которые должны были получить их письма, замаскированные волшебством, в одиннадцать лет. Они никогда не придавали ему большого значения, потому что список показывал имя только дочери семьи Пьюси, которая, несомненно, была чистокровной, и этот ребенок уже был законно принят в Академию Магии «Шармбатон». Профессор Макгонагалл поговорила с ее настоящими родителями и извинилась перед Гермионой за то, что письмо доставили ей так поздно.

Гермиона поняла и сказала, что это не их ошибка. Это судьба сыграла с ними злую шутку, и им больше нельзя жить прошлым. Старушка похвалила ее за это и тепло приняла в новой школе. Через несколько дней ее пригласили в офис директора, чтобы Распределяющая Шляпа определила ее факультет, учитывая то, что она учится уже шестой год и ей не нужно такое же представление, как для первогодков на празднике Приветствия.

Профессор Макгонагалл была вне себя от счастья, узнав, что ее определили на факультет Гриффиндор. Гермиону даже выбрали старостой в этом году, поскольку она занимала эту должность в предыдущей школе, и у нее были невероятно большие успехи в учебе.

Она даже вспомнила старую леди, мадам Олимпию Максим, директрису, которая всегда хвалила ее во всем, любила и заботилась о ней, как о своей собственной дочери.

Сейчас ее директриса прислала ей письмо об отчислении. Оно было незамысловатым и очень официальным. Это огорчило ее немного – директриса, которой она всегда восхищалась, смогла забыть и изменить свое мнение о ней только потому что ее корни были не такими, как все считали.

Академия Магии «Шармбатон» - это учреждение, основанное только для чистокровных магов. Она всегда была непоколебима в своем мнении о преимуществе статуса чистокровок. Она больше никогда не сможет быть одной из них. Она – обманка. Сейчас она стала изгнанником.

Невероятно, что большинство ее друзей, в которых она была уверена, повернулись к ней спиной, кроме нескольких, таких, как Флер Делакур, которая сказала, что в любое время будет рада ей. Она знала, что Флер просто пыталась помочь ей справиться с этим, ведь она всегда воспринимала Гермиону как свою младшую сестру. Но Гермиона знала, что она и шагу не ступит на земли замка, где больше не будет взрослеть.

Парадоксально, что люди могут стараться быть похожими на тебя и хвалить за все, что ты делаешь, а через минуту плевать тебе под ноги и даже не смотреть на тебя; хотя, по правде говоря, ничего не изменилось. Она все еще была Гермионой. Она все еще была девочкой, с которой они дружили, с которой изучали заклинания, кушали вместе и наслаждались всем. Неужели люди должны быть такими мелочными? Или это просто пример несправедливости мира?

Адриан сопровождал ее на церемонию отбора на факультет. Он даже сказал ей, что поймет, если она не захочет быть в Слизерине, где учился он. Он только что выпустился и знал о ее разбитом сердце и о проблеме с Драко в ее новой школе. Она была благодарна, что, несмотря на то, что много людей повернулись к ней спиной, Адриан остался ее другом. Он пообещал, что будет навещать ее, когда сможет. Ему удалось получить место в команде резерва «Нетопырей Ньюкасла» – второй самой успешной команде Лиги квиддича Британии и Ирландии, поэтому ему придется много путешествовать, но Гермиона знала, что он сдержит свое обещание.

Гермиона думала, что ей будет тяжело привыкнуть к новой школе без Адриана, к тому же в последний раз, когда она приезжала сюда, то всегда находилась рядом с Драко, и ее мир часто был ограничен кругом его общения.

На открытии учебного года некоторые студенты в замке смотрели на нее издалека; некоторые с жалостью, некоторые – с несправедливым укором. Ее прошлые так называемые подружки из Слизерина: Панси, Дафна и Трейси пялились на нее, как будто она была самой большой лгуньей в мире. Она была той мерзкой, недостойной девчонкой, которой повезло недолго с ними дружить. Теперь она стала никем.

Тем не менее отбор в Гриффиндор доказал обратное. Ее однокашники приняли ее с распростертыми объятьями. Студенты факультета имели самые разные родословные, и все они без фанатизма относились к чистоте крови.

Джинни была так счастлива узнать, что ее новой однокашницей и даже соседкой по комнате будет Гермиона. Она даже предложила ей пойти с ее семьей в Косой Переулок за необходимыми для школы вещами перед учебным годом. Гермиона наконец-то встретила семью Уизли, которые были невероятно дружелюбны и добры к ней, особенно миссис Уизли. Гарри тоже пошел с ними. Он вел себя как джентльмен, с которым так легко общаться. В тот день они болтали в основном друг с другом, поскольку оба были «усыновлены на день» этой чудесной семьей. Он очень ей понравился, и ей было безумно легко с ним. Уже тогда она знала, что они станут хорошими друзьями.

Гермиона хотела поболтать и с Роном тоже, но он все время мямлил что-то неразборчивое и был чем-то занят. Джинни сказала, что он уже давно горячо влюбился в нее. Гермиона подавилась и покраснела, когда Джинни выпалила ей секреты своего брата, чувствуя себя виноватой за то, что его сестра говорит о нем за его спиной, но решила, что она бы хотела их услышать все равно.

Рон баловался с птичьими перьями в одной из секций магазина, пока Гермиона изучала его невинное лицо из угла, где Джинни шепталась с ней. Он чесал нос, стараясь вытащить одно из перьев из кучи, испытывал его на пустом черном пергаменте, потом искал другое, не замечая, как две девочки шептались и хихикали над его ужимками.

Гермиона и раньше считала его достаточно симпатичным и была крайне польщена новым откровением. Но в то время она была с Драко и не могла…

Ей пришлось закрыть глаза и удалиться ненадолго, когда ее разум вновь зациклился на этой запрещенной теме.

Раны все еще оставались свежими и, возможно, никогда не заживут. Может быть, это произойдет, если однажды ей повезет, но это будет всего лишь пластырь на шраме. Ее сердце больше не будет прежним.

Она предполагала, что так и должно было быть. Она не могла улыбаться вечно, никто не смог бы. Время от времени случаются и слезы. Лето всегда заканчивается, когда листья опадают, и каждая птица должна улетать, чтобы угнаться за желанным временем года, покидая когда-то любимые места, которые казались домом навсегда.

Ничто не может остаться прежним, пленить сердце молодой птицы не просто неправильно, но и болезненно, ведь рано или поздно ей придется улететь, вернуться к месту, которому она принадлежит. И она никогда не сможет остаться на земле, как тебе бы хотелось. Потому что ей нужно лететь, а тебе - остаться, потому что вы с самого начала не принадлежали мирам друг друга.

Она была готова ко всему.

Она знала о последствиях, которые непременно наступят, и о том, что она потеряла.

Она ждала и готовила себя ко всему, кроме отказа от ее первой любви.

Она считала, что, наконец, поймала эту бездомную птицу в ладони, что она навсегда останется с ней, что, даже если раскрыть руки навстречу небу, ничего не изменится, потому что ей пообещали быть всегда оставаться рядом. И просто невыносимо больно, когда в нужное время года она улетает, а у тебя нет другого выбора, кроме как кричать в небо, в котором она исчезла.

У тебя нет другого выбора – ты должна отпустить, потому что тебе больше не за что держаться.

Что ж… Это сложнее всего.

Особенно когда ты плачешь в одиночестве целую ночь, пытаясь выплакать все слезы, пока солнце не встало, чтобы, когда ты увидишь его на следующий день, не осталось ни одной слезы, которую нужно выплакать, чтобы сберечь хотя бы немного самоуважения, которое осталось у тебя. Наконец-то тебе удалось спрятать боль, которую ты чувствуешь. Теперь ты можешь вести себя так, будто ты смелее, чем он думал. Особенно, когда все было так сложно для тебя и так легко для него…

Драко Малфой был помолвлен с Асторией Гринграсс, хотя Гермиона могла поручиться, что не он выбирал ее, судя по тому, как он вел себя с ней.

Гермионе иногда было жаль девушку, ведь ее жених так ужасно вел себя с ней. Его последней и бывшей девушкой была Панси Паркинсон. Казалось, что Драко какое-то время был слегка очарован ей, потому что она была единственной, кто мог справляться с его темным характером, как будто они делили определенный секрет. Гермиона наблюдала за ним издалека, и казалось, что он всегда был чем-то занят. С каждым днем злобные черты его лица становились все более заметными, словно этот черный секрет съедал его изнутри. И поддержать его могла только Панси.

Иногда он гулял с Асторией, особенно когда рядом был профессор Снейп. Он его крестный, в конце концов; возможно, он пытался спастись от родительского присмотра. Молодой девушке нравилось засыпать его подарками, которые он принимал и иногда благодарил. Однажды Гермиона увидела, как Астория дарит ему новые дорогие перчатки для квиддича и компас для метлы. Он восхищался ими и даже чмокнул ее в щеку. Когда он ушел, Астория захихикала и начала весело прыгать, как будто она была самой счастливой девушкой на планете… чувствуя то же, что и Гермиона в прошлом.

Гермиона закрыла глаза и вцепилась в свой гриффиндорский галстук, чтобы не упасть на каменный пол там, где она стояла, прячась за одной из колонн в коридоре. Она не могла не ревновать, хотя знала, что у нее больше не было права на место рядом с ним. Она больше не была его невестой. Теперь это не ее место. Теперь она для него просто грязнокровка.

Она даже не знала, думал ли он, что она до сих пор существует. Он не издевался над ней, как его однокашники. Он даже не смотрел на нее с жалостью, как другие. Он вообще никогда на нее не смотрел, никогда не говорил с ней, даже не бросал на нее взгляд, когда они пересекались в Большом Зале. Каждый раз, когда ей казалось, что их взгляды должны пересечься, потому что он смотрел в ее сторону, он глядел сквозь нее, как будто она была несуществующим призраком, как будто она вообще не существовала.

Может быть, она существовала.

Может быть, и нет.

Но для него – ни то, ни другое.

Возможно, для него она больше этого.

Она больше, чем ничего.



Гермиона старалась вдохнуть немного воздуха, который еще остался в этом месте, но она просто не могла надышаться, как бы иронично это не звучало.

Шла вторая ночь, во время которой ей нужно было патрулировать с Драко Малфоем.

Их никогда не ставили в пару раньше. Шесть старост на факультет, двадцать четыре на всю школу. Каждую ночь по определенным коридорам бродили группы из четырех человек. До этого момента ей достаточно везло, и она не попадала в группу с Драко Малфоем. А сейчас они были в одной смене на целый месяц.

То, что она почувствовала, когда увидела новое расписание патруля, было необъяснимо. Из-за странной ноющей боли, переходящей из сердца в живот, она почувствовала тошноту; особенно потому, что ее назначили патрулировать коридоры не только с Драко Малфоем, но и с Панси Паркинсон тоже. В их группу входила еще Падма Патил из Когтеврана.

В первую ночь Гермиона почти не видела Драко и Панси, потому что они исчезли, как только завершились знакомство и проверка присутствующих. Все знали, что в целях безопасности каждый должен иметь партнера во время патрулирования. Драко потребовал, чтобы его партнером целый месяц была Панси, даже дважды не взглянув на Гермиону. Падма заметила, что оба слизеринца не должны дежурить вместе, ведь нечестно, если они увидят, как их однокашники нарушают правила, и умолчат об этом. Драко снисходительным тоном возразил ей, сказав, что Панси и он в состоянии достаточно осмысленно судить, приправляя это яркими оскорблениями в ее сторону. Гермиона понимала, что это абсурд, но она заревновала, поскольку даже таким негативным способом Драко, оскорбляя Падму, показывал, что знал о ее присутствии. А Гермиона, как обычно, была никем. Она просто была слишком незаметной для него, чтобы обращать внимание и смотреть на нее. Даже крошечное оскорбление в ее сторону будет пустой тратой времени, словно она недостойна его, потому что она ничего не стоит.

Первая ночь прошла спокойно, потому что Гермиона едва их видела. Падма Патил была хорошим компаньоном. Она очень ответственна и умна, и они обсудили многие вещи, пока дежурили. Она была однокашницей ее сестры-близняшки Парвати Патил, но, похоже, у них разный склад ума. Парвати больше нравилось болтать о себе и все время громко разговаривать, особенно с ее лучшей подругой Лавандой Браун. А Падма была благоразумной и скромной. Ей нравилось дискутировать и говорить на логические темы.

Когда дежурство закончилось, Панси и Драко не вернулись. Говорили, что они направились в ванную комнату старост на пятом этаже после смены. Гермионе пришлось обойти это место стороной и потом держаться от него подальше.

Сегодня был только второй день, но она уже тяжело дышала, как больной астмой ребенок.

Она, Панси и Драко все еще стояли в заранее оговоренном месте, ожидая Падму. Она невероятно опаздывала, а остальные не могли начать свое дежурство до тех пор, пока не будут убеждены в том, что у другого дежурного тоже есть партнер, так четко написано в правилах.

Со временем Панси раздражалась все больше и больше, бормоча под нос, что Падма такая безответственная, и что они должны просто оставить Гермиону одну дожидаться свою партнершу.

Драко просто стоял там, засунув одну руку в карман, а вторую спрятав за спиной, опираясь нижней частью на стену. Его лицо было безэмоциональным. Он не сказал «нет» предложению Панси, но и не ушел.

- Грейнджер, блин. Твоя партнерша, должно быть, знает цену времени. Черт подери, она опаздывает на час! Мы потратили целый час, стоя здесь и ничего не делая! - Панси топнула ногой, ругая Гермиону, как будто та была виновата во всей ситуации.

- Она сказала, что идет, ладно? Она ничего не упоминала о том, что не будет присутствовать на проверке присутствующих, - объяснила Гермиона, раздраженная нытьем Панси. Как и почему Драко выглядел так спокойно, просто стоя там со своей «девушкой», визжащей так, будто кто-то засунул ей свисток в глотку?

- Она - твой партнер, поэтому ты должна была дважды убедиться, что она пришла! - Панси выглядела так, будто сейчас начнет рвать волосы на своей голове. - О! Честное слово! Драко и я могли бы уже закончить обход! Но нет! Мы должны убедиться в том, что у тебя есть партнер! Мы должны…

- Я не просила вас стоять здесь со мной! Если вы хотите закончить свой дурацкий обход – вперед, никто вас не держит, - выпалила Гермиона, молясь, чтобы они просто ушли. К черту правила. Она может позаботиться о себе. Она бы закончила весь обход сама, если бы пришлось и если бы это означало, что она больше не услышит скрипящий голос Панси. Ей казалось, что ее уши уже начинают кровоточить.

- Прекрасно! Похоже на тебя! - Панси закатила глаза и взяла Драко за руку.

Гермионе пришлось отвернуться. Когда-то она сама держала эту теплую, надежную руку. Но это было слишком давно.

- Пошли, Драко,- заныла Панси, таща своего парня, а он не повел и мускулом.

- Есть правило, что мы не можем оставить кого-то, если у него или у нее нет партнера, - внезапно сказал он. Его голос был таким холодным. Он просто констатировал факт, и ничего больше. Гермионе пришлось мысленно дать себе пощечину за желание, чтобы его слова звучали помягче.

- Что? Ты предлагаешь нам дежурить и в их коридорах тоже? - спросила Панси, и ее глаза внезапно сузились. Казалось, что она может убить Гермиону за долю секунды.

- У нас нет выбора. Мы должны взять ее с собой и наконец-то закончить дежурство, - виновато и раздраженно пожал он плечами, словно им пришлось тянуть на себе лишний мешок из-за Гермионы, как будто проблемы начались из-за нее.

- Я сказала, вы можете идти! - внезапно сквозь сжатые зубы пробормотала Гермиона. Ее ладони болели, потому что она слишком сильно сжимала кулаки. Честно говоря, ей просто хотелось врезать ему по лицу. А потом убежать и плакать между четырьмя столбиками ее кровати. Но нет, она не упала бы так низко. Она была сильней всех из присутствующих.

- Мерлин, спасибо! - Панси раздраженно и насмешливо вскинула руки вверх.

- Постой, - вдруг сказал Драко. - В правилах написано…

- Мне плевать, что написано в правилах, Малфой! Я могу позаботиться о себе, - ответила Гермиона, резко перебивая его и убегая в коридор, который должна была патрулировать, до того, как они смогли остановить ее. Ей просто нужно было сбежать.

Стоять возле него было сущей пыткой. Ей просто хотелось, чтобы все закончилось. Ей просто хотелось иметь нормальную жизнь. Ей больше не хотелось его любить. Неужели она просила слишком многого? Почему это было так сложно для нее?

Почему это было так легко для него?

- О, наконец-то я застал тебя одну, моя прелесть.

Гермиона почти потеряла равновесие, оборачиваясь и взмахивая палочкой, чтобы защититься, направляя ее на незнакомца, которому принадлежал неприятный холодный голос.

- Эй! Постой, я просто хотел поговорить, - засмеялся незнакомец, и из тени вышел высокий, худощавый, но достаточно мускулистый парень.

- Нотт? Теодор Нотт? - спросила она, щурясь, чтоб получше видеть.

- Ты помнишь мое имя, - Теодор Нотт ухмыльнулся, подходя к ней ближе, чем следовало, заставляя ее отступить на шаг. Конечно, она помнила его. Кто в мире сможет забыть человека, который издевался над одноклассниками на ее глазах?

- Уже начался комендантский час! Что ты здесь делаешь? - спросила его Гермиона, смущенная тем, что он продолжал приближаться к ней, и вскоре ей придется упереться в стену.

- Я просто хотел поздороваться, - с вожделением посмотрел он, когда ее спина, наконец, коснулась стены. Ее затылок с глухим звуком стукнулся о камень и теперь немного болел.

- Что тебе нужно? Иди, куда шел. Но я сделаю все, чтоб твой факультет лишился десяти очков за блуждание по коридорам во время комендантского часа, - выдохнула она, поворачиваясь из стороны в сторону, так как Нотт наклонялся все ближе к ней. Его ладони сейчас лежали на стене по обе стороны от нее. Она хотела оттолкнуть его, но боялась прикасаться. Он даже не пошевельнулся, когда она направила на него свою палочку, хотя не понимала сейчас, почему не использует ее. Может, из-за его мятного дыхания на ее щеке, или, может, она просто в шоке из-за внезапной близости к нему.

Никогда в своей жизни она не была так близко к другому парню.

Она обнимала Адриана, но это не в счет, ведь он ей как брат.

Потом был Драко… но он не был чужим. Он был Драко.

- П-пожалуйста, отойди, - сказала она, заикаясь. Какого черта она заикалась? Она – староста, ради всего святого.

- А что, если не отойду? - насмехался он, наслаждаясь удобным расположением.

- Боюсь, тогда мне придется наказать твой факультет и снять еще десять очков, - уверенно сказала она ему, и ее слова звучали немного смелее сейчас, когда она напомнила себе, кто здесь начальник.

- Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер. Ты правда думаешь, что мне не плевать на эти дурацкие очки факультета? Я не такой, как твой бывший, кто сделает все ради своего доброго имени, - Нотт резко дернул головой, щурясь еще сильнее, когда увидел, как вздрогнула Гермиона при упоминании слова «бывший».

- Что тебе нужно? - Гермиона сжала губы, пытаясь контролировать злость и непроизвольную дрожь в коленях. - Ты тратишь мое время, Нотт. У меня есть коридоры, которые нужно проверить.

- В одиночестве? Гермиона, они оставили тебя одну? Он позволил тебе ходить по коридорам одной в это время? - спросил он, поднимая бровь.

Конечно, Гермиона знала это. Она знала, что осталась одна, и Драко не переживал о ее безопасности, позволив ей дежурить в коридорах поздней ночью. Но она приняла это. Только напоминание об этом снова сделало ей очень больно.

- Это не твое дело, а сейчас, пожалуйста, отойди и дай мне закончить обход, - попросила она его, но он только подвинулся еще ближе к ней, заставляя ее вздрогнуть, когда его грудь прикоснулась к ее.

- У меня есть предложение, Грейнджер, - хрипло прошептал он ей на ухо. Теперь она паниковала и на мгновение почувствовала, как что-то упало в ее животе и перевернулось, когда его дыхание защекотало ей ухо словами: - Будь моей девушкой.

- Чт..? - Она и слова не могла вымолвить. Он пошутил?

- Я влюбился в тебя с первого взгляда. Но я не мог быть с тобой из-за Малфоя. Но сейчас, когда ты по какой-то причине его не интересуешь, я подумал, что могу, - пожал он плечами, как будто это было так просто. Казалось, он был уверен, что она скажет «да». Он даже смотрел на нее так, словно удостаивал ее чести своим предложением. Мерзавец.

- Что заставило тебя думать, что ты можешь вот так просто мне это предложить? - спросила она его, рассердившись. Честно? Что он думал о ней?

- Я могу помочь тебе. Мне плевать на твою кровь, ты чертовски сексуальная, насколько я знаю. Малфой многое потерял. Я могу помочь тебе вернуть свой статус в этой школе. Никто больше не станет насмехаться и жалеть тебя. Будь моей девушкой, Гермиона, и у тебя будет все, что ты хочешь, - он говорил серьезно, слишком серьезно, и это ненадолго лишило ее дара речи.

- Я-я должна идти, - умоляла она его, наконец, толкая, но он держал ее дрожащие руки и прижимал их к стене, из-за чего ее палочка глухо упала на мраморный пол.

- Скажи мне, Гермиона. Ты когда-то… - его голос замер, а глаза смотрели прямо на ее приоткрытые губы, - целовалась с кем-то, кроме Малфоя? - Он сказал это так внезапно и пошло, что у нее волосы дыбом встали. Это было не из-за вопроса, нет. А из-за того, как он это сказал. Драко бы сказал так же. Это напомнило ей о том, как Драко целовал ее. Она поняла, как сильно скучала по этому. Как сильно скучала по нему…

- Я думаю, тебе нужно знать, что есть еще кто-то, кроме него, - добавил он, заставляя ее посмотреть на него. - Ты слишком невинная, Гермиона. Ты как ребенок. Он сделал тебя ребенком, чтобы ты привязалась к нему, чтобы нуждалась в нем больше, чем он когда-либо будет нуждаться в тебе. Не находишь это немного нечестным? Не правда ли? Когда ты страдаешь, он просто наблюдает за этим, пока все смотрят на тебя свысока, он наслаждается этим? - он говорил с ней серьезно, его пальцы играли с выбившейся кудрявой прядью. - Скажи мне. Тебе когда-то было интересно… какого это - сравнивать поцелуи?

- Я-я… - Гермиона не знала, что сказать. Она все еще была в шоке из-за внезапного заявления и из-за того, что Нотт был логичен, и каким-то неправильным, неожиданным образом была этим заинтригована.

Она поняла, что за всю свою жизнь целовала лишь одного парня. Это было самое лучшее в мире чувство. Хотя этот парень больше не любил ее.

Чтобы сравнить поцелуи…

Она всегда была очень любознательной. Так разве это будет неправильно - поцеловать этого парня, просто чтобы проверить теорию? Во время общения с Драко она не могла приблизиться к другому парню даже по-дружески. Черт, Драко ревновал ее даже к брату, которого она знала. Ее мир был таким строгим. Мир крутился вокруг него, но ее это устраивало. Потому что он был всем, чего ей хотелось, и в большем она не нуждалась.

Но теперь, когда он ушел от нее, будет ли это изменой, учитывая то, что его даже не беспокоит ее существование?

Он отпустил ее, так почему она не могла отпустить его?

Зачем держаться за тонкую ниточку, которая рано или поздно порвется, и ты упадешь в яму? Разве это не продление своей собственной агонии? Зачем царапать руки, держась, если тебя все равно заставят упасть? Зачем ждать, если ты знаешь, что ушедший поезд никогда не вернется?

И правда, зачем?

- Знаешь, я целуюсь лучше, чем он, - ухмыльнулся Нотт, сжимая ее крепче и поглаживая своей рукой ее щеку. - И есть только один способ это проверить. Есть только один…

- Какого черта вы двое здесь делаете?

Гермиона по инерции оттолкнула стоящего перед ней парня, чтобы понять, кому принадлежал голос, вернувший ее в реальность.

Она не знала, почему, но, увидев Драко, пялившегося на них, почувствовала себя так, будто изменила ему.

Это несправедливо, правда.

Он был со многими девушками, даже целовался с ними на виду у всех. Сплетничали, что он спал практически со всеми девушками Слизерина. Он прикасался и целовал их на виду у нее.

Но сейчас тот факт, что другой парень практически целовал ее, вызвал у нее ощущение того, будто она совершила страшный грех.

Он мог заставить почувствовать ее все что угодно, и это было больно. Это было больно, потому что она понимала всю несправедливость этого, но не могла ничего с этим поделать.

- Вам двоим лучше бы не валять дурака в такое позднее время, - пробурчал Драко безучастным голосом, с правой рукой в кармане, а левую спрятав за спину. Он всегда так делал, когда она была рядом. - Минус двадцать очков у Слизерина, из-за того, что ты, Нотт, шатаешься по коридорам в это время, - твердо добавил он. Гермиона не видела его реакцию, потому что вокруг было очень темно, хотя она и так не могла ее определить, потому что он всегда был очень зол и холоден, находясь рядом с ней.

- Чего ты ждешь? Возвращайся в чью-то постель, в которой ты спишь сегодня, пока из-за тебя мы не потеряли половину очков нашего факультета, - злобно сказал он Теодору Нотту. Последнее не нужно было повторять дважды, и Нотт ушел, напоследок жадно оглядев Гермиону от макушки до пят, как хищник, глядящий на аквариум. Это заставило ее содрогнуться.

- Грейджер, правда. Ты идеальна. Конечно, тебе не нужно об этом напоминать. Возвращайся в свою комнату. Я сам закончу дежурство, - раздраженно сказал Драко, словно она тратила его время попусту. Гермиона открыла рот, чтобы дерзко ответить, но он уже развернулся, чтобы уйти.

Лежа в кровати той ночью, Гермиона думала, почему Драко вступился за нее в коридоре? И где была Панси?

Перевод ღSensibleღ
Редактура amberit