Глава 25

"5 сентября 1996 года.

Все оставшееся время до начала учебного года я не находил себе места. Лорд все так же не жаждал меня видеть и как-то странно бездействовал, а в Отделе все ждали хоть каких-то его телодвижений. Все текло своим чередом и подозрительно спокойно. Да я даже особо и не удивляюсь.

Лорд ждет нескольких событий: когда же кто-то разработает новый способ побега его верных слуг, и когда кто-нибудь убьет, наконец, Альбуса Дамблдора. До решения этих своих проблем, Лорд, видимо, решил прикинуться невидимым веником и подождать развития событий. А ждать он умеет как никто.

К сожалению, такого полезного качества мне во время моего воспитания почему-то не вложили.

Но больше всего меня нервировало то, что от Рея не было никаких известий. Тот будто пропал. Я ежедневно пытался с ним связаться, посылая, с каждым днем все больше злящуюся лань. Возвращалась она без каких-либо ответов, лишь укоризненно качая мордой. Меня даже начала пробивать паника, но я вовремя вспомнил, что на случай смерти или смертельной опасности в каждого члена нашего дружного бойцовского коллектива вживлен специальный маячок, пришедший на смену жетонам, который сразу бы подал сигнал дежурившему спецу. Таких сигналов не поступало и нам оставалось просто гадать, что вообще происходит и ждать.

Веселое время выдалось: все чего-то ждали. Эдакое затишье перед бурей.

Альбус еще решил поиграть у меня на нервах. Практически ежедневно он вытаскивал меня в Запретный лес и на какой-то любимой полянке давал ценные указания по своим будущим поминкам: какой гроб должен быть, какая могилка. Причем, вел он себя просто невыносимо: постоянно передвигал меня по этой самой полянке, попеременно подводя то к одному дереву то к другому. Скептически оглядывал и снова переставлял, делая это одновременно с монотонными речами о его загробной будущей жизни. Потом, долго думая, он пришел к выводу, что такого Великого мага простая могилка категорически не устраивает и ему нужен мемориал.

Довел он меня до того, что я однажды сообщил ему ледяным тоном:

— Все, я договорился: мраморный мемориал, гоблинская работа, доставят сегодня в два часа пополудни. Готовься.

— Сев, я не понял. Ты же должен был к моим поминкам все это приурочить.

— Ну, извини, — я развел руками. — Гоблины все делают четко и быстро и доставят гробницу в срок, но пустая гробница — это не комильфо, сам понимаешь, так что давай, я тебя быстренько убью, и будем организовывать роскошные поминки.

— А с Гарри ты сам заниматься будешь?

— Мда, уел. Ладно, пойду отменю заказ, но если ты скажешь еще хоть одно слово на эту тему, то я, так уж и быть, вплотную займусь воспитанием Поттера. Может еще получится человека из него сделать.

А в самом конце августа у меня случился еще конфликт с гиппогрифом. Эта мерлинова птица-конь такая обидчивая, куда деваться. Ну подумаешь, пару перьев выдернул. Ну и что, что из задницы. А вот не нужно было поворачиваться ко мне своей филейной частью тела, когда я пытался заставить Альбуса расстаться после «смерти» с очередным Даром, а именно, с палочкой. Когда он начал возмущаться, что как же он без палочки-то, я с каким-то садистским удовольствием поведал крестному о том, что тот уже с полвека как беспалочковой магией занимается, так как у этой палки отродясь не было сердцевины. Ему проще любую ветку отломать и запихнуть в нее вот хотя бы перо гипогрифа, толку явно больше будет. Что я моментально и продемонстрировал. Гиппогриф обиделся, и сейчас всякий раз, когда меня видел, так и норовил какую-нибудь гадость с членовредительством сделать. Приходится постыдно ретироваться, потому что милое создание слишком дорого практически всем.

В общем, я довел себя до такой точки кипения, что в день начала занятий срывался абсолютно на всех, кидаясь даже на привидений. Не обнаружив Поттера вместе с его разношерстной компанией, я думал, что кого-нибудь сегодня все-таки убью. И где плохие и извращенные черти носят этого мальчишку?

Во время пира прямо на преподавательском столе перед Хагридом материализовался патронус, ранее мне не знакомый. Огромный оборотень. МакГонаггал закашлялась и начала выразительно коситься на Альбуса, который так же не скрывал своего удивления. Серебристое четвероногое что-то протароторило Хагриду и рассыпалось снопом искр. Ну что ж, исчез он эффектно.

— И у кого в защитниках сия миленькая зверушка? — сквозь стиснутые зубы процедил я, обращаясь к крестному.

— Тонкс, похоже, — ответил Альбус .

— А что у Блеков в родне были оборотни? — задал я риторический вопрос, и сам же на него и ответил. — Хотя от Блеков всего можно ожидать.

Крестный в это время начал выразительно коситься на полувеликана. Хагрид быстро поднялся, чуть не разгромив половину стола и не снеся Флитвика, который оказался почему-то рядом с ним, и подошел прямо ко мне.

— Тут эта... Тонкс сообщение отправила, что мол, Гарри с ней и того... нужно бы встретить, — еле подбирая нужные слова проговорил Хагрид. Как же меня иногда бесит эта его манера включать полного придурка, кто бы знал. Я понимаю, что он Поттеру пытается соответствовать, но передо мной мог бы и не выделываться.

— И что Поттер забыл в обществе Тонкс? — полюбопытствовал я.

— Неведомо мне, — буркнул Хагрид. — Как мне их в замок пустить, если они стоят возле главных ворот, а их открыть может только директор? И вообще, с каких это пор у нас такие ограничения?

А я знаю? Видимо, что-то в сердцах ляпнул и теперь придется нашего Избранного от ворот в школу конвоировать.

— Я сам открою, — ухмыльнулся я.

— Ты уверен, что твое настроение позволит тебе деликатно поговорить с девушкой? — вежливо поинтересовался Альбус.

— А зачем мне с ней разговаривать, я с Поттером хочу пообщаться. И заодно узнать, чем они там вдвоем занимались.

— Сев! — окрикнул меня хор стройных голосов.

— Что?

— Ничего, иди. И не доводи мальчика до нервного срыва, — с угрозой в голосе напутствовала меня Минерва. — И вообще, он еще ребенок. Ты в его возрасте только на книжки свое драгоценное внимание обращал, если мне память не изменяет.

— Ну ты и сравнила. Ты хоть раз видела Поттера за книжками? Должен же он себя проявлять в каких-то других свершениях. И вообще, может мы у нашего героя еще и Эдипов комплекс обнаружим сегодня. Берегись, Минерва, как бы он не начал тебе любовные записочки пересылать.

— Ты скоро сам своим ядом отравишься. Что с тобой творится? Ну подумаешь ЗОТИ будешь вести, ты во всяком случае детей хоть чему-нибудь научишь. Иди уже, и повторяю: не доводи мальчика.

— Да этот мальчик сам кого угодно доведет до нервного срыва, — буркнул я и отправился к воротам замка.

Шел я не торопясь, и зачем-то попросил у Филча фонарь. Каким взглядом меня наградил смотритель просто не передать словами. Видимо он каждое мое обращение к нему и каждое действие принимает на свой личный счет. Я задумался, принимая в руки абсолютную бесполезную штуку. И правда, зачем мне обычный фонарь, если у меня есть волшебная палочка? Вот Филча я совершенно не хотел обижать сегодня, но следуя из его бормотания, выходило, что я в очередной раз ткнул его носом в его бесполезность для магического общества. Ведь фонарями у нас пользовался только он, сквиб, лишенный возможности применять магию. Ну и Хагрид, ему по статусу не положено демонстрировать свои магические навыки при людях. Странный Филч все-таки. Если ему так тяжело переносить свою, как он сам себе внушил, ущербность, то за каким хреном он вообще работает в месте, где количество магов на один квадратный метр превышает допустимую норму? Похоже, меня одни мазохисты окружают. И зачем в таком случае они так противятся приходу к власти Лорда? Он садист — они мазохисты, это была бы счастливейшая страна, на самом деле. Вздохнув, я побрел по пустынной аллее.

Добредя до стоящий у ворот парочки, я увидел, что Поттер даже не удосужился переодеться в школьную форму. И лицо у него было залито кровью, хотя видимых физических повреждений заметно не было. Глядя на это, я таки нарушил свой обет не раскрывать своего рта до собрания в факультетской гостиной.

— Ну-ну, — хмыкнул я, извлекая волшебную палочку и прикасаясь ею к висячему замку, отчего цепи тут же разошлись в стороны и створки ворот со скрипом распахнулись. — Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер, хотя вам, по-видимому, представляется, что школьная мантия сильно повредит вашей красоте.

— Я не мог переодеться, у меня не было... — как всегда начал оправдываться Гарри. Почему он всегда передо мной оправдывается? Или начинает с ходу права качать. Из крайности в крайность кидается. По отношению к другим я этого никогда не замечал. Даже с Лордом он и то себя более сдержано всегда ведет. Я перевел взгляд на Тонкс и заметил неутешительные метаморфозы, которые произошли с ней за какой-то несчастный месяц. Девушка похудела и стала блеклой. Какой-то стресс, не иначе.

— Нет необходимости ждать, Нимфадора. Со мной Поттер в полной... хм-м... безопасности. — Мне захотелось быстро закончить этот фарс и вообще свалить из этой школы домой.

— Я думала, что мое сообщение примет Хагрид, — сказала Тонкс, нахмурившись.

— Хагрид, как и Поттер, опоздал на пир по случаю начала учебного года, так что я получил сообщение вместо него. Кстати, любопытно было увидеть твоего нового Патронуса. — Я вроде бы ничего не сказал обидного, но меня захлестнуло такой направленной на меня волной гнева, что я быстро захлопнул створки перед ее носом и закрыл замок. Мне она в этот момент почему-то очень сильно напомнила Нарциссу. Хотя, если помниться, она и является родственницей Леди Малфой. И не такой уж и дальней. А Блеки все-таки ненормальные. Куда там Фолтам до этого псевдотемного семейства.

Ну, думаю, что Минерва не даст мне пряник за такую дискриминацию ее факультета, но нужно как-то начинать воспитывать парня. Например, указав ему на то, что он должен нести ответственность не только перед собой за свои поступки. Причина, по которой Поттер где-то задержался, наверняка будет веской, ведь на поезд он сел вовремя как мне доложили, но и жизнь в большинстве своей не слишком справедливая штука.

— Думаю, следует оштрафовать Гриффиндор на пятьдесят очков за ваше опоздание. Плюс еще, скажем, двадцать очков за появление в маггловской одежде. Я, пожалуй, не припомню другого такого случая, чтобы один из факультетов оказался с отрицательным количеством очков в первый же день учебного года — даже еще не успев приступить к десерту. По-моему, вы установили рекорд, Поттер. Надо думать, вы рассчитывали на эффектный выход? И поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не оказалось, вы решили, что ворваться в Большой зал в самом разгаре праздника тоже будет достаточно драматично.

Ну вот и все. Парень сейчас кипит от ненависти и гнева, а нам остается только наблюдать, как он с этим справится. Насколько помню, Гермиона на его месте поступила однажды правильно. Может и преподаст урок, как нужно вести себя в подобной ситуации. Остановившись перед входом в большой Зал, парень потянулся за мантией.

— Без мантии. Пойдете у всех на виду — я уверен, именно этого вы и добивались.

Поттер, как обычно, разочаровал меня. Да что ж такое? Взрослый парень уже, а ведет себя... Мда. Быстро разойдясь по своим местам, я обреченно обратился к крестному:

— Альбус, я не хочу вести ЗОТИ.

— Надо, — непринужденно бросил Дамблдор.

— Там же проклятье на должности. Ты хочешь, чтобы я умер?

— Заодно и снимешь, — усмехнулся он и встал, чтобы произнести речь.

— Иллюзию на руку нацепи поярче, чтобы даже миопичные детки смогли разглядеть, что ты где-то прокололся, — со злостью бросил я и откинулся на спинку кресла. Альбус вздохнул, покачал головой и повернулся к Минерве. Она что-то прошептала слишком похожее на «мальчишка» и одернула Хагрида, который слишком бурно приветствовал Поттера. Альбус тем временем наложил иллюзию и я понял, что тот слегка перестарался, судя по рокоту, пронесшемуся по залу. Ну да, рука выглядела неважно. Почерневшая, обугленная она плетью свисала вниз и создавала ощущение, что буквально через несколько минут произойдет ее самоампутация. Пока я со злорадством разглядывал данное произведение искусства, Альбус начал представлять новых преподавателей. Я помахал рукой, откликаясь на свои позывные, и снова откинулся на спинку стула. Терпеть не могу ЗОТИ!

А сразу после пира и раздачи слонов факультету Слизерин, предварительно выяснив, что Драко уже плохо себя контролирует и это он, совершенно не напрягаясь, заметил Поттера под мантией-невидимкой и слегка вырубил нашего Избранного, я ворвался в свои апартаменты, где нос к носу столкнулся с Мальсибером.

— Вот кого я буду убивать! — зарычал я и кинулся на друга.

— Тише! — вскинул он руки и сделал шаг назад. — Да успокойся ты! Ты мне нужен.

— А ты такое чувство здесь никому не нужен, — продолжал кипятиться я и сжимать и разжимать кулаки. — Ты бы скотина хоть раз за практически два месяца дал о себе знать! Где тебя черти носили! — заорал я.

— Я потом объясню, — спокойно проговорил он. — Ты мне сейчас нужен. У нас есть одна идея, которую мы можем осуществить только с твоей помощью.

— У нас? — взорвался я. — У кого это у нас?

— Я говорю, успокойся! — рявкнул он, и я как-то сразу заткнулся. — Между прочим, я выполнял твое поручение!

— И что, выполнил?

— И чтобы не посылать мне всякие магические закидоны из раза в раз, пытаясь меня дискредитировать, лучше бы с Филом поговорил! Он тебя второй день найти не может!

— У меня с Филом сейчас вооруженный нейтралитет.

— С чего бы это? — Рей так удивился, что уставился на меня, не мигая. Но не буду же я ему сейчас объяснять про наши сложные семейные отношения.

— Позже расскажу. И вообще, причем здесь Фил?

— При том. Ты будешь мне помогать или нет? Ты мне нужен в качестве самого сильного менталиста.

— Да зачем? — я ничего не понимал. Причем здесь Фил и зачем ему менталист.

— Долго объяснять. Судя по всему, ты с места не сдвинешься просто так. В общем, я очень долго работал с профессором Эрнестом, чтобы найти нашего психа, который решил проявить свои качества не в том месте и не в то время. Эрнест психиатр. Буквально несколько дней назад мы рассматривали ситуацию, в которой человек замыкается в себе, уходя от проблем и физических пыток. То есть человек вроде есть, но с виду обычная оболочка. А сама сущность отгорожена непробиваемой стеной. В таком случае из этого бункера вытащить людей можно. Но редко, один случай на несколько сотен, и то, если они провели там недолго. Это если они магглы. Но в большинстве своем они просто сходят с ума. Но где ты видел хоть раз свихнувшегося мага? У нас есть то, что нас защищает и отправляет в подпол сознание. Нас защищает своя собственная магия. Чтобы никто не мог проникнуть и вытащить из этого кокона. И это стена непробиваема даже для самого мага.

— Это псевдонаука, — я задумался. — Такого не может быть.

— Может. И такие случаи бывают.

— Например?

— Например, когда их пытают, я уже говорил. И у нас есть идея, как можно попробовать вернуть этих людей обратно. — Через меня словно пропустили заряд электрического тока.

— То есть ты хочешь...

— Пробовать вытащить Лонгботтомов, — закончил он за меня. — И мы считаем, что Алису вытащить нам по силам. Если ты согласен нам помочь.

Я замер посреди комнаты. Как так? Я не смог ее вытащить тогда, а сейчас оказывается, что в то время просто быстро сложил руки?

— Рей, я не думаю, что у нас получится. Я видел ее. Я пытался, но там пусто, там нечего восстанавливать, — задумчиво говорил я, обращаясь больше к самому себе, нежели к Рею, но небольшая надежда все-таки осела в моем мозге и не желала отпускать.

— Ты просто не ходил далеко. Пойдем, мы объясним все по ходу, — он протянул мне руку для аппарации.

— А Фрэнк?

— Фрэнк слабее. Он не смог справиться. Его страх и его же собственная магия убили его.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я говорю, пошли туда и мы все объясним! Если ты будешь и дальше изображать фонарный столб, то ничего не получится! А доктор Эрнест не может так долго находится в Мунго среди магов! — заорал он и схватил меня за руку. Мы аппарировали.

Я огляделся. Та же палата. Те же белые стены и все те же двое, которые в данный конкретный момент сидели на полу. Мужчина, смотрящий куда-то перед собой пустыми глазами и женщина, перебирающая какие-то листочки. За столько лет ничего не изменилось. Ничего, кроме системы для капельницы и человека в белом халате, сидящего на кровати Фрэнка и лениво листающего какую-то книжку. Возраст мужчины было определить довольно трудно. Вроде внешне лет под сорок, а может и под семьдесят. Наверное, все дело в небольшой седеющей бороде и странном, пронизывающем до костей взгляде.

— Доктор Эрнест, Северус Снейп, — представил нас друг другу Рей. — Доктор, вы не могли бы объяснить моему другу его задачу, пока он готов мне помочь?

— Сначала объясните, почему вы решили, что есть какой-то шанс? — вклинился я. Я должен быть уверен, что он есть. Хотя бы мизерный. Тогда я сделаю все, что будет в моих силах. Если его нет, а есть только гипотезы и догадки, то я не смогу снова окунуться в эту пустоту.

Мужчина провел рукой по волосам и начал говорить.

— Что вам рассказал мистер Мальсибер?

— То, что есть надежда вернуть Алису и вытащить ее из какого-то подземелья, в которое ее посадила магия. Это все звучит настолько нелепо и фантастично, что я ничего не понял. — Фантастично. Даже для нас — магов, привыкших к постоянным фантастическим историям, магии и несуществующих для обычных людей существ.

— В общем да. У нас есть теория, что во время сильного страха и сильного стресса женщина просто ушла из этой реальности. Абстрагировалась, чтобы не чувствовать боль. Такая защитная реакция есть у многих людей. Когда вы без сознания или спите, вы же не чувствуете как вам больно. Болевые импульсы не доходят до участка сознания, который отвечает за переработку этих импульсов в ответные физиологические реакции. Нет мышечного ответа, нет и эмоциональной реакции, которая является на сегодняшний день проблемой современной медицины. Нашей медицины, — поправился он. — А вот в данном конкретном случае мы можем рассчитывать на тот факт, что Алиса является волшебницей, значит, у нее есть некий бонус — ее магия. Та часть защитных реакций, которая и заперла ее глубоко внутри ее сознания. И сейчас любой внешний раздражитель кричит об опасности, и поэтому эта реакции из раза в раз включается и строит еще один слой защиты, который не позволяет ей выбраться. Если вам так понятнее. Насколько я понял, для пыток не применялись никакие ментальные воздействия, а только физические раздражители.

— Я не знаю, может и применялись, — тихо проговорил я.

— Нет. Был только Круциатус, — проговорил Рей.

— Но...

— Сев, я отлично знаю, что использует эта троица и как! Они однообразны и последовательны! — сорвался он. — Никакой ментальной хрени! Где ты слышал, чтобы бешенная семейка и Крауч когда-нибудь копались в мозгах? Это не их способы. Не их методы. К тому же, максимум на что их хватило бы — это хиленький окклюменционный щит поставить. А родовых проклятий у них нет и никогда не было, если ты хоть раз интересовался этой историей. Блэки не всегда были плохими.

— Лестрейнджи?

— Лестрейнджи, они что-то наподобие Крэббов. До этого поколения главе нужно было для счастья только пожрать, поспать, да хорошенькую бабенку потискать. Это братцы такие нехарактерные уродились, и то далеко не факт, что ненормальная женушка Рудди к их воспитанию свою ручку не приложила.

— Да. Ладно, пусть так. Доктор простите, продолжайте, — я сел рядом с ним и закрыл глаза.

— Так вот. Если воздействий непосредственно влияющих на мозг не было, то вероятность того, что кора головного мозга цела до сих пор есть. Та часть, которая отвечает за восприятие и переработку эмоциональной и, как бы правильно сказать, духовной сферы. Я провел несколько тестов и понаблюдал за ними и могу сказать, что кора цела или относительно цела только у женщины. Как бы выразиться попонятнее. Женщина хочет выбраться. У нее есть какой-то стимул или цель, чтобы не сидеть в заточении. Об этом говорят ее хаотичные движения, становящиеся иногда вполне логичными и целесообразными. Она двигается, она сама ест, сама пьет. Она даже пытается что-то говорить. Она улыбается. То есть иногда ее выпускают на прогулку, если позволите так выразиться. Кора еще работает и ждет каких-либо импульсов и реакций. Она разговаривает ночью. Произносит всего два имени, вероятно, это как раз и есть те самые стимулы. Невилл и Фрэнк. Ночью, когда нет внешних раздражителей: света, людей, шума защитная сеть магии ослабевает, и она начинает возвращаться. Хотя бы просто во снах, но возвращаться. И если бы потрясение не было таким сильным, то сны ее бы спасли. Но ей постоянно снятся кошмары. Она пугается и все — она снова в клетке.

— Как все сложно, — вырвалось у меня.

— Мозг не изучен до конца и сомневаюсь, что когда-нибудь будет до конца изучен. Поэтому про стены, магию и все остальное всего лишь мои догадки.

— А Фрэнк?

— А мужчина фактически мертв. У него нет этих самых стимулов. И ему неплохо в своем коконе. Посмотрите — он как овощ. Он делает только то, что необходимо для дальнейшего поддержания жизни. Он даже не двигается. Как его посадят, так он и будет сидеть. И никакого участия. Я считаю, что его невозможно вернуть.

— Нельзя вернуть того, кто не хочет возвращаться, — вспомнился мне разговор с некромантом.

— Но есть исключения, — хмыкнул Рей.

— И они подтверждают правило, — кивнул доктор. — Мне Рейнард рассказал историю про какую-то грань. Если честно, я не понял ни слова, но юноша пытался объяснить, что вернуть можно кого угодно. Но сразу. А не по прошествии стольких лет. И есть одно но. У мужчины нет импульсных ответов коры. Она мертва.

— Поэтому только Алиса, — я кивнул. — Сколько процентов вы дадите на то, что у нас все получится?

— Процентов пятьдесят. Прошло слишком много времени.

Пятьдесят? Да я бы взялся, если бы была хоть одна доля одного процента! Алису можно вернуть. Это стало моей навязчивой мыслью.

— Что мне нужно делать, и когда начнем?

— Попробовать можно сейчас, но я не уверен, что все получится с первого раза. Возможно, понадобится время и довольно много времени.

— Я готов бороться. Только, я хотел спросить у тебя, — я повернулся к Мальсиберу, который стоял с отрешенным видом, подпирая дверь. — Почему?

— Это моя вина. Я бросил эту шайку и сбежал. Если бы я остался с ними, то этого не произошло бы. У меня был опыт их останавливать.

— Ты не можешь себя винить.

— Могу. Все, кому я причинил хоть какой-то вред, приходят ко мне. Во снах. И я не могу от этого избавиться. Алиса тоже не дает мне забыть о моей молодости.

Я кивнул. И что там Лекс говорил насчет новой жизни? Вероятно, есть некоторые моменты, которые невозможно стереть и просто о них забыть. Как говорил Эрнест? Мозг не изучен?

— Рассказывайте, что я должен делать.

— Тут скорее я начну с тобой разговаривать, — хмыкнул Рей. — В общем, сейчас, если наши предположения верны, ее восприятие строиться из запутанных коридоров и не открывающихся дверей. Может это стена, а вокруг пустыня. Но не суть. Просто используй все свои знания и проникни в ее сознание и для начала найди ее.

— Это что? — я ткнул в капельницу.

— Транквилизаторы. Нужно погрузить ее в искусственный сон. Чтобы ты смог побродить в ее голове без особых препятствий. И главное, не заходи туда, куда тебе не нужно. Она должна тебе поверить.

— Ты думаешь, это будет легко?

— Нет. Это будет чертовски сложно. Но я думаю, ты справишься.

Я кивнул. Доктор окинул меня взглядом и подошел к Алисе. К Алисе, которую я в состоянии вытащить. И Невилл, наконец, получит то, о чем всегда мечтал, но никто не в состоянии был ему это дать. Этот аутотренинг настолько придал мне силы, что я готов был биться до конца. Эрнест с Мальсибером тем временем положили женщину на кровать, а Рей успокаивая Алису, отвлек ее внимание от иглы, которая вошла в ее кожу. Затем он резко обернулся ко мне и крикнул:

— Давай, начинай. Как только войдешь, мы откроем капельницу.

Я подошел и наклонился над лицом Алисы, глядя в ее широко открытые глаза. И что мне делать-то? Я пустил один щуп, потом другой, третий и оказался в разуме женщины. Такое вообще может быть? Не знаю. Я махнул рукой, давая понять, что я на месте, но не знаю, увидели ли они. Потому что я сделал что-то сильно похожее на думосбор. Судя по тому, что тьма начала расступаться, лекарство потекло по вене. Спустя некоторое время я ясно стал понимать, где я нахожусь. Лабиринт. Двухэтажный лабиринт с таким огромным количеством комнат, что я выругался сквозь зубы. Рей был прав. Это лабиринт. Только как мне его пройти до центра? Я почему-то был уверен, что Алиса там, в самом центре. И что добраться до нее будет слишком трудно. Для начала я открыл первую ко мне дверь, чтобы знать, что примерно за ними меня ждет. Как только дверь открылась, коридор озарило светом. Это воспоминания, которые были упорядочены в каждой из своих комнат. В этой Алиса и Фрэнк, улыбались и наклонились над колыбелькой, в которой лежал маленький ребенок. Я быстро вышел и захлопнул за собой дверь. Я не открою больше ни одну. Мне не нужны твои тайны. Я еще раз огляделся и двинулся по коридору, до конца не зная, какой тактики мне придерживаться. И что будет, если я не смогу выбраться сам из этого лабиринта? Эта мысль как-то быстро погасила боевой настрой. Это надо же какой я все-таки дебил! Сунуться без подстраховки! Но паникой делу не поможешь, и теперь мне еще больше нужно было увидеть Алису, чтобы она сделала одну вещь — элементарно меня отсюда вывела. Какая ирония. Сколько я бродил по многочисленным коридорам её памяти я не знаю. Может час, может два. Потом, увидев очередную лестницу, ведущую наверх, я решил подняться. Что я еще могу сделать, кроме как слоняться туда-сюда в надежде добрести до центра?

Я поднялся и увидел, что этот этаж ничем не отличается от первого. Многочисленные комнаты и коридоры. Как мне не хватает табличек основателей в их полосе. Так хоть ориентироваться можно было бы. И тут я вспомнил правило прохождения лабиринтов. Сворачивать в одну и ту же сторону. Так хоть есть вероятность того, что сможешь вернуться назад. А судя по тому, как все разложено у Алисы в голове по комнаткам, то может и коридоры хоть как-то структурированы. Спустя время я начал практически продираться вперед. Я шел словно через какой-то ветер, который дул мне в противоход. Я понял, что уже почти близок к цели и прибавил шаг. После последнего поворота меня уже практически сносило с ног. И это в то время, когда женщина фактически загружена под действием лекарства. В общем, понятно, почему она не может выбраться. Повернув еще раз, я практически врезался в стену. Тупик? За столько времени ни одной сплошной стены, а сейчас вдруг появилась? Я так сильно разозлился, что ударил по ней кулаком. Потом, только сообразив, что это сознание и его не нужно бить. Подумал об этом в тот момент, когда стена начала рассыпаться, превращаясь в мелкую пыль. Когда пыль рассеялась, я увидел перед собой огромную светлую комнату, в которой стоял огромный шкаф с книгами, стул с письменным столом и кровать, на которой лежала Алиса, листая потрепанную книгу.

— Алиса, — тихо позвал я ее.

Женщина подскочила и испуганно уставилась на меня. Молчала, но видно было, что она хочет закричать.

— Тише, успокойся. Это я. Северус. Помнишь меня? Северус Снейп.

— Снейп? — осторожно переспросила она. Меня пробила дрожь. Как давно я не слышал ее голоса.

— Да. Ты знаешь, где находишься?

— В тюрьме. Только я не знаю, как здесь оказалась.

— Только не перебивай меня, хорошо?

— Ладно, откуда ты здесь?

— Я все объясню. Сядь, пожалуйста. Если кратко. Ты помнишь, как тебя поймали Пожиратели? — я сглотнул ком, стоящий в горле. Женщина кивнула. — Ты не попала в тюрьму. Ты погрузилась в себя. Ты на свободе, но заключена своим разумом и магией внутри себя. Там, во внешнем мире ты существуешь и лежишь в Мунго, а твой сын раз в месяц приходит тебя навещать.

— Невилл... — прошептала она.

— Да, Невилл. Ему очень тебя не хватает. Пошли со мной, я выведу тебя отсюда.

— Я тебе не верю! — вдруг закричала она.

— Да оглядись ты по сторонам! К тебе никто никогда не приходил за четырнадцать лет! Ты сидишь здесь взаперти! Ты не ешь и не пьешь! И ты раз за разом только и делаешь, что читаешь книжки, которые читала когда-то!

Алиса села и обхватила голову руками.

— Я не верю. Я не верю!

— Тебе придется! Ты один раз уже бросила своего сына, и теперь хочешь сделать это, уже на постоянной основе? Именно сейчас, когда появился шанс вытащить тебя отсюда?! — я не знаю почему, но я перешел на крик и постоянно упоминал Невилла, вспоминая о том, что он является стимулом. Она рыдала, уткнувшись лицом в раскрытые ладони. Меня что-то кольнуло. Видимо я слишком резко начал с ней разговаривать. Или она начала что-то понимать уже давно. — Ну же, Алиса! Пошли со мной!

Она посмотрела на меня заплаканными газами.

— Ты Пожиратель.

— Я никогда им не был.

— И я должна тебе поверить?

— Нет, но ты можешь разобраться со мной потом, если я тебе лгу.

Женщина поджала губы и замолчала. Потом что-то, похоже решила для себя, и встала с кровати.

— Ладно, я тебе верю. Только скажи: мне есть к кому возвращаться?

— К Невиллу. Он любит тебя.

Я взял ее за руку и повел к выходу. Как только она перешагнула черту, ранее бывшую стеной, мощный силы невидимый удар отбросил ее вглубь комнаты, а меня понесло прочь. Последнее, что я услышал в тот момент, когда с жуткой болью был выкинут из головы Алисы был ее крик:

— Снейп! Не оставляй меня здесь!

— Я тебя не брошу, — прошептал я и потерял сознание".

— Невилл, а ты вообще в курсе этих событий? — осторожно спросила Гермиона, глядя на абсолютно спокойного мальчика.

— Конечно, — пожал он плечами.

По всему залу начали перешептываться люди, не до конца веря в происходящее и не понимая, что стало с Алисой Лонгботтом.

Перси окинул всех взглядом и, выдержав театральную паузу, продолжил читать.