Кейт, полностью одетая, долго лежала в темноте с открытыми глазами, ожидая, когда все заснут. Пора! Прислушалась, тихонько встала, нашарила туфли, бесшумно вышла из комнаты. Миновала спальню родителей, спустилась по лестнице, выскользнула за дверь.
Дом спал, нигде не видно ни огонька, только далеко на отшибе - в кузнице - неярко светились окна. Кейт, дрожа от ночной прохлады, быстро добежала до приземистого строения, решительно стукнула в дверь. Через минуту послышались тяжелые шаги, дверь, скрипнув, нехотя отворилась. На пороге стоял кузнец Билли - неразговорчивый, хмурый мужчина; здоровенный, с темным лицом и огромными загрубевшими руками. Он часто работал по ночам, его сторонились, побаивались и считали колдуном - впрочем, как и всех кузнецов.
Билли молчал, бесстрастно глядя на хозяйскую дочь, явившуюся к нему среди ночи.
Кейт робко откашлялась:
- Здравствуйте, Билли. Извините за поздний визит. Вы позволите мне войти?
Кузнец молча посторонился, дав ей пройти. Запер дверь. Сел за низенький грубо сколоченный стол в углу, жестом указал ей на стул. Повернувшись к Кейт, вперил в нее черные глаза под нависшими густыми бровями. Кейт присела, поежилась. Снова откашлялась и продолжила:
- Билли, мне нужна ваша помощь. Вот...
Высыпала на стол несколько монет. Кузнец продолжал молча смотреть на нее. Кейт поколебалась, потом решительно протянула вперед правую руку.
- Этот браслет. Его нужно заковать... запаять так, чтобы его невозможно было снять с руки. Все звенья.
Опять молчание. Кузнец глядел прямо ей в глаза - ни на монеты на столе, ни на протянутую руку. Наконец, глухо произнес:
- Мисс, вам нужен ювелир, а не кузнец.
Кейт бессильно выдохнула:
- Пожалуйста... помогите мне... - глаза налились слезами.
Мужчина покачал головой.
- Металл нужно будет раскалить. Вы можете получить ожог.
Кейт почти обрадованно - только бы не передумал! - выпалила:
- Это ничего, ничего! Я потерплю. Пожалуйста, Билли... - умоляюще заглянула в темные провалы глаз.
Кузнец взял ее руку жесткими пальцами, покрутил так и этак, хмыкнул, еще раз покачал головой. Встал из-за стола, направился к жарко горевшему огню, прихватив по пути какие-то инструменты, больше напоминавшие пыточные орудия.
Кейт не смотрела, чем он занимается. Она поглаживала браслет - тяжелые широкие звенья, ажурный цветочный узор, крупные камни цвета крови... Ей казалось, что сейчас в этом браслете сосредоточилась вся ее прошлая жизнь: золото - это прежнее благополучие, цветы - красота и веселье; - рубины - конечно, ее страстная любовь. Мишель, Мишель... Прижала украшение к губам: "Ты навсегда останешься в моем сердце... А твой подарок всегда будет со мной..."
Из раздумий ее вывел низкий голос:
- Мисс, у меня все готово. Вы не передумали? Будет горячо...
- Я тоже готова. И я не передумала. Что мне нужно делать?...

Кузнец расстегнул браслет, маленькими щипцами аккуратно скусил замочек. Обернул девичье запястье лоскутом грубой кожи:
- Убережет от ожога.
Кейт молча кивнула, ожидая - поскорее бы все закончилось.

Оказалось не так уж и страшно - толстая кожа надежно защищала руку, было довольно горячо, но не больно. Только пахло ужасно - паленым.
Наконец, кузнец выпрямился, отер мокрый лоб - видно, тонкая работа оказалась не такой уж простой.
- Все готово.
Кейт повернула руку с браслетом - застежки уже не было, звенья были накрепко спаяны друг с другом. Браслет стал теснее, и теперь уж точно не соскользнет случайно с руки.
- Замечательно получилось. Я могу идти?
- Нет, нужно подождать, пока металл остынет. Посидите немного.
- Спасибо вам, Билли.
Кузнец отодвинул от себя кучку монет, оставил одну.
- Не за что. Работа нетрудная. Теперь браслет можно снять, только распилив его. Или отрубив вам руку. - начал складывать инструменты.
Кейт похолодела: "Ну конечно же, его все равно можно снять! Как я раньше не сообразила! Этот чертов Феликс так или иначе равно принудит меня избавиться от браслета!..." Кейт готова была расплакаться. Глаза остановились на затейливом цветочном узоре...
Девушка украдкой оглянулась на кузнеца, подождала, когда тот отвернется; быстро, ломая ногти, выдрала из-под браслета кожаный лоскут, закусила губу и...
... и с силой прижала нежное запястье к раскаленному металлу, вдавливая ажурный рисунок в свою кожу. И уже теряя сознание, услышала чей-то дикий крик - ее собственный?...

***
Кейт очнулась от жгучей боли. Сначала даже не поняла, что с ней и где находится; увидев склоненную над ее рукой черную с сильной проседью - перец с солью - голову, полутемную жаркую кузницу, вспомнила все. Она почему-то была мокрая - лицо, рука до плеча, подол платья. Рядом на полу в луже воды валялась пустая кадушка. Кузнец, бормоча ругательства сквозь зубы, мазал ее запястье какой-то вонючей мазью. Обвязал чистой тряпочкой - стало чуть легче. Но боль все равно была такой, что слезы катились, не переставая. Кейт, судорожно вдыхая сквозь зубы, еле смогла подняться, оперлась на протянутую широкую ладонь. Собрав все силы на то, чтобы устоять на дрожащих ногах, еле выдавила:
- Билли, спа... спасибо вам огромное. Вы не представляете.... что... вы для меня сделали. Простите... что доставила вам... неудобства. Я... я пойду. Всего доброго...
Кузнец молча глядел на нее бесстрастными черными глазами. Неожиданно он очень мягко, по-отечески, коснулся своей лапищей ее волос, глухо прогудел:
- Ну что ты, девочка... Что же ты делаешь...
И Кейт не выдержала, обессиленно разревелась на груди этого угрюмого человека, ощущая на спине и плечах неловкие, бережные поглаживания...

***
Кое-как добравшись до своей спальни - вроде никого не разбудила! - Кейт рухнула на кровать. Болела голова, запястье мучительно жгло, очень хотелось пить. Прижав горящую щеку к прохладной подушке, сказала себе устало: "Ну вот и все. Все дела закончены, долги розданы. Я готова." Резко села, чуть не хлопнула себя по лбу: "Боже, я опять думаю только о себе! Ну как, как я могла забыть?.."
У нее был шанс сделать счастливыми еще двух людей. Шипя и охая, Кейт слезла с кровати, прошлепала к маленькому бюро, достала бумагу и чернила. Ругала себя последними словами - надо было сообразить, сначала написать письмо, а уж потом палить себе руку! Света от одной свечки было маловато, но достаточно, чтобы разглядеть - буквы, медленно выводимые непослушными пальцами, выходили кривыми и неразборчивыми, складывались в пьяные строчки: "Дорогая, любимая подруга!..."

***
Утром прибыл нотариус. Пока ему разъясняли условия сделки, пока он с важным видом раскладывал свои письменные принадлежности, тщательно составлял бумагу в двух экземплярах, бесконечно спрашивая и уточняя, Кейт безучастно стояла в стороне. Расписался отец, за ним сэр Феликс, свидетели. Нотариус с поклоном протянул ей перо: "Мисс, ваша очередь..." Кейт молча взяла перо, с трудом дважды нацарапала свое имя. Нотариус скрепил документы своей подписью, прижал печатью сургуч.
Сэр Феликс, не отрываясь, смотрел на Кейт, точнее, на ее руку. Когда отец вышел провожать довольного нотариуса, Феликс неслышно подошел к девушке. Кейт, равнодушно глядевшая в окно, вздрогнула, услышав прямо над ухом его негромкий голос:
- Дорогая Кейт, я вижу, вы по-своему воспользовались моим советом о мужьях и чужих подарках.
Кейт подняла глаза и едва не отшатнулась, наткнувшись на горящий яростью взгляд. Глухо произнесла:
- Я пока что не ваша жена. И вы мне еще не муж.
Снова уставилась в окно.
Вернулся отец.
- Сэр Феликс, Кейт, вы еще не думали, где и когда мы будем проводить свадебную церемонию? Каковы ваши пожелания?
Феликс оторвал испепеляющий взгляд от Кейт:
- В нашей семье есть традиция - не устраивать пышных торжеств. И вообще придерживаться замкнутого образа жизни. У нас не принято устраивать балы и приемы. Я не намерен рушить сложившиеся устои. Венчание будет происходить в моем доме, присутствовать будут только священник и свидетели. Прошу простить, но таков обычай. Вы с семьей сможете приехать к нам позже, я напишу. Через пару недель я пришлю карету за своей невестой. Полагаю, этого времени будет достаточно на сборы. Сейчас я вынужден откланяться и покинуть ваш гостеприимный дом - дела. Передайте мою благодарность за радушный прием супруге. Всего доброго.
Поклонился, холодно кивнул Кейт и вышел.