Последний день перед конкурсом.
После того, как песня была выбрана, дела пошли в гору, под музыку мне было легче двигаться, ощущать ритм, я делала, что чувствовала, и танец получился полностью нашим. Мы оба знали, что и за чем должно идти, какие эмоции в тот или иной момент должны отражаться на лице, танец получался чувственный с большой каплей драматизма, который и являлся изюминкой номера. Если все получится так, как задумано, а я почти уверена, что чувства изобразить нам обоим не составит труда, номер должен произвести впечатление и хоть у одного человека остаться в сердце. Мы вложили в него частичку себя, часть своих чувств, которые когда-то испытали при расставании. Но я пыталась гнать от себя эти мысли, потому что на все сто была уверенна, что разревусь, если вспомню тот день именно во время танца. Музыка трогала до глубины души, даже после десятка раз прослушивания, некоторые моменты танца заставляли вздрагивать от накопившихся эмоций, я молилась, чтоб нам удалось все изобразить, так как мы оба представляли и как видели это сами, хотелось донести это и до других.
В последний вечер мне ни с кем не хотелось разговаривать, поэтому я, воткнув в уши наушники, устроилась на плече у Чака, единственного человека, который не задавал мне вопросов и не интересовался про конкурс, и это очень помогало, так как и без лишних напоминаний я не переставала думать о конкурсе, я боялась забыть движения, боялась оступиться и упасть, я боялась публику, хотя мне ли её боятся, я каждый месяц и не по одному разу посещаю разные мероприятия, где собирается куча звезд мирового масштаба, а сейчас мне почему то было страшно, и я понятия не имею почему.
День конкурса.
Я еле высиживала на стуле, пока мне доделывали прическу. Я то теребила волосы, то постукивала ногами. Лиз не отходила от меня ни на секунду, а Эшли контролировала весь процесс с внешним видом, именно она купила мне платье, пока я пропадала на тренировках. Оно не было бальным, но оно было точно для меня: белое без лямок, с золотистыми вставками, оно было длинным и струящимся, но вовсе не мешало мне передвигаться, а наоборот давало ощущение легкости и полета. Келлана я с утра не видела, они сначала уехали позавтракать с Джоуи, а потом и вовсе пропали, он только отписался, что все хорошо и с братом он побудет. Чак тоже со мной не поехал, ему была не по душе вся эта предконкурсная возня, поэтому они с Питером и Джексоном приедут позже.
Эшли и Лиззи действовали на меня как смирительная рубашка, притупляя мои эмоции. Эш все понимала, поэтому старалась меня не отвлекать и не лезть со своими шуточками, за что я была ей безмерно благодарна.
Я почувствовала, что руки стилиста больше не касались моих волос, а Лиззи спокойным голосом объясняла, что я почти готова, и осталось подождать минут двадцать до официального выхода. Я мотнула головой, чтобы волосы ровно расположились по моим плечам и, взглянув в зеркало, тут же отвернулась. Мне не хотелось накручивать себя, да еще и переживать из-за внешнего вида, мне нравилась моя прическа, хоть в ней не было ничего необычного, она не была составлена из разных деталек, как у Аманды, или не была пышной, как у Селены, она была естественной: крупные мокрые кудри и все, которые отлично отражали мой образ, как и, впрочем, чуть небрежный макияж. Так же мы с Келланом оба решили танцевать на босую ногу, хотя Эшли убеждала меня надеть балетки, но образ требовал естественности, и, по-моему, мы и так нарушали все мыслимые и немыслимые правила вальса. У нас была далеко не классическая музыка, моё платье кардинально отличалось от тех, в которые были одеты все остальные девушки, да даже сам номер был оригинальный, пронизывающий до глубины души, во всяком случае, так говорила Эшли, она пока единственная, кто видел наш танец.
- Никки! - раздался громкий детский голосок, и в комнату вбежал Джо, при этом радостно припрыгивая. Видимо, Латс был хорошей нянькой.
- Привет, милый, как погуляли? - стягивая с него праздничное пальто, спросила я.
- Ну, мы сначала посидели в Старбаксе, потом Келл купил мне большой бургер, потом мы покатались на эскалаторе в торговом центре, а потом Келлан проиграл мне пятьдесят баксов в автомате, мы в войнушку резались.
"Убью Латса" - первое, что пронеслось у меня в голове.
- Джоуи, а ты не знаешь, где этот, кхм, мистер сейчас? - Я натянула улыбку, чтобы мой брат не догадался, что я хочу прикончить его дружка.
- Он в соседней комнате.
- Отлично. Посиди здесь, милый. - Насупившись, я быстрым шагом направилась к двери.
- Привет, красавица. Куда спешишь? - легок на помине.
- Тебя хочу придушить.
- Меня? За что? – Я, наконец, подняла на него глаза и, видимо, зря это сделала. Белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, творческий беспорядок на голове, и этого мне хватало, чтобы напрочь забыть, о чем я хотела спросить.
- Келл, ты испортишь мне ребенка. Ты играл с ним на деньги, - еле выдавила я, уже мягким и ровным голосом. Меня до сих пор удивляло, даже после трех лет общения с Келланом, как при одном взгляде на него я превращалась в смущенную девчонку, и даже сейчас, когда мы друзья и не более того, хотя определенно связь душевно находится на уровне повыше, я все равно не могла устоять перед его голубыми глазами.
- Брось, Никки это было всего один раз.
- Келлан!
- Ладно, прости, я болван, но Джоуи чудо, и, кстати, ты потрясно выглядишь, а я все гадаю, почему я не могу оторвать от тебя взгляда. - Я спрятала лицо в ладошки, один его комплимент, и мои щеки полыхают, и я отвожу взгляд.

POV Kellan.
После официального выхода все разошлись по своим гримерным, мы с Никки тоже сидели в своей, правда, по разным углам, она волновалась и не давала никому к себе подойти, видите ли, она таким образом настраивается. А я не мог смотреть, как она, ссутулившись и опустив голову, трясется и от страха и от холода одновременно. Мы выступали пятые, поэтому время ожидания очень утомляло, и вся нервозность Ник потихоньку начала передаваться и мне.
- Ребят, вы следующие, - выглянув из-за двери, произнес человек с рацией, я только кивнул в ответ и пошел выводить Ник из ее маленькой депрессии.
- Никки, нам пора.
- Ага, - задумчиво произнесла она, и я крепко взял ее за руку. Это должно было как-то помочь избавить ее от этой паники, которая творилась у нее внутри.
- Мы справимся. И я рядом.
- Спасибо, Келл. - она улыбнулась, и я успокоился, ее улыбка лучшее успокоительное для меня. Она тяжело вздохнула и после объявления диктора пошла на паркет, отпустив мою руку. В зале свет был потушен, поэтому я не видел, где она сейчас, но как только заиграла музыка, единственный прожектор был направлен прямо на нее, и при таком свете она была еще прекраснее. У нее идеально получалось изображать разбитую равнодушием парня девушку: все ее эмоции, жесты, все было идеально. Настал и мой черед, я, потихоньку отодвинув занавес, направился к ней. Она лежала спиной, и я, осторожно коснувшись ее руки, тут же отпускаю её, делая шаги назад, пару одиночных па, и я снова беру ее за руки, только теперь резко тяну на себя, и она совсем как беспомощная с опущенными руками оказывается в моих объятиях, а я снова замечаю, что Ник прекрасная актриса. Она делает те самые повороты на носочках, которые сейчас получаются у нее как у профессионала, она пластична, она парит, и я чуть ли не забываю о танце, засматриваясь на ее движения. Музыка набирает темп, и я, обнимая ее за талию, начинаю вальсировать. Она изо всех сил старается не смотреть в зал и на меня, я вижу, как она сосредоточена, как обдумывает каждое движение.
- Будь собой, - шепчу я.
В ответ она распахивает глаза, в них отражается сочувствие той девушке, которую она играет. И теперь Никки больше не сводит с меня взгляда, уже давно мы так долго не смотрели друг на друга, я так давно не заглядывал в ее карие глаза и я уже давно не понимал, что она чувствует на самом деле. А сейчас видел, и этот танец значил для нее что-то большее, она говорила что-то про ушедшие чувства, которые так возвращал этот танец, и я понимал, о чем она говорит. Танец продолжался, а я все больше и больше возвращался в тот день, когда мы расстались, теперь я понимал, что такого в этом танце. Да, здесь не наша история, но мы так же цеплялись за свою любовь и так и не смогли её спасти. Музыка стала надрывной и началась самая сложная эмоционально часть номера. Я резко развернул Ник спиной ко мне и почувствовал, что она уже не скрывает своих эмоций, а потом я так же резко оттолкнул её, оттолкнул, как и тогда два месяца назад, я же и тогда сделал ей больно! Я отошел в тень, потому что сейчас был сольный выход Никки, и она отлично с ним справлялась, она была собой, она выворачивала все чувства наизнанку и, разбежавшись, она юркнула в мои объятия. Мне так хотелось прижать ее к себе, но снова толчок, и она, хватаясь за меня из последних сил, отходит назад, повторяя свою попытку, скатываясь спиной по моему телу. Ее тельце дрожит от слез и от переизбытка эмоций, я, обхватывая её за талию, выполняю последние вальсирования, прекрасно понимая, что она держится из последних сил, чтоб не разревется прямо здесь на глазах у всех. Закончив самую последнюю и самую сложную поддержку, Ник скатывается на пол и звучит последний аккорд музыки. Наплевав на сбивчивое дыхание, я бегу к ней, Ник плачет навзрыд, весь её макияж течет, а сама она прерывисто дышит и громко всхлипывает. Я осторожно поднимаю ее и крепко-крепко прижимаю к себе, она такая маленькая, хрупкая, как фарфоровая кукла, и как больно осознавать, что не мне принадлежит обязанность защищать ее.
- Я люблю тебя, Ник, - убирая волосы со лба, шепчу я, а она сильнее хватается за отвороты моей рубашки, не в силах выдавить из себя ничего, но я все видел по её глазам и слов тут не надо. Я обхватываю ее зареванное личико, нежно прикасаясь к ее губам, напрочь забыв, что сейчас нас фотографируют сотни камер, а там где-то на трибунах ее брат и парень. Эгоистично... а по-другому я не мог, она была нужна мне, два месяца были пыткой, мы оба прекрасно понимали, что это все игра, ведь настоящих чувств не скрыть.
- Не делай так больше, - хриплым голосом произносит она, проводя большим пальцем по моей щеке. - Я не могу рисковать нашей дружбой.
- Но ее нет, - обрываю я.
- У меня есть парень, Келл.
- Скажи мне, что ты счастлива, и я оставлю тебя.
Она отводит глаза и убирает руки, а потом резко поднимает голову, не в силах сдержать эмоции.
- Я счастлива, Келл.
Последние слова уже трудно слышны из-за нескончаемых слез, она убегает, и я только вижу, как Лиз гладит ее по спине, что-то нашептывая. Какой же я болван.