Глава шестая, или Как все решилось.

Все месяцы, пока шла съемка, он на меня не смотрел, не улыбался мне, не говорил «Привет». Для моего Келлана меня больше не существовало. Он старался не встречаться со мной взглядом, не ходить туда, куда хожу я. Я видела, как он на меня злится. Я видела, как он до сих пор меня любит. Я коварно разбила его сердце и потом накричала, разорвав все, что сама так долго выплетала в наших отношениях. Каждый день после съемок я заходила к себе в номер и начинала плакать... Как я все разрушила. Он не эгоист. Я - главный эгоист этого рассказа. Как-то раз я сидела в номере Никки и плакала, говорила, что люблю его... Тут открылась дверь, и вошел он. Он слышал мои последние слова, но сказав Никки быстрое: «Зайду потом», ушел. Ушел, даже не посмотрев мне в глаза.
Жизнь уже не казалась мне такой яркой. Все вокруг больше не имело особого смысла, все стало тусклым. Ненужным. Серым. Без него.
Только потеряв то, что всегда было рядом, я поняла, как оно мне нужно. Я пряталась за дружбой, как последняя трусливая крыса, боясь, что он меня отвергнет, а узнав, что все взаимно, спохватилась и тут же огородила себя.
Каждый день я боролась с желанием прийти к нему, посмотреть ему в глаза и молить о прощении. Но как та, которая даже себе в любви признаться не смогла, сможет просить о прощении объект своего обожания?!
Это был день после финального дня съемок, день, когда все разъезжались. Я как всегда стояла у своего номера и ждала Крис и Никки. Я услышала шаги и обернулась, ОН шел мне на встречу и смотрел в пол. Внутри все предательски сжалось. Я решила сказать ему что-то…
- Отлично поработал... ли… поработали… - Скажи ему: «Я тебя люблю».
- Что? – Он остановился и поднял на меня глаза – в них я увидела выражение застывшей боли, злости и маленький огонек… Огонек моей надежды! В его глазах я увидела, что он меня простил бы, простил бы, если бы я смогла сказать все, что думаю. Он заговорил:
- Ах да, да, хорошо поработали. Мне даже понравилось. - Он смотрел мне в глаза. К горлу подступил ком. Надо сказать… нет.
Надо сделать.
Я за секунду преодолела расстояние, разделявшее нас, схватила Келлана, со всей силы притянула к себе и начала целовать. Как мне стало хорошо, когда я за все это время, наконец, дотронулась до него, почувствовала его рядом. Первые секунд десять он ничего не понимал и не двигался, потом, когда он осознал, что я его целую, отодвинул меня от себя и сделал шаг назад…
Я стояла, как пораженная громом. Он отодвинул меня... я ему не нужна, я во всем виновата. Мне стало плохо... Он сдвинул брови и спросил:
- И что ты этим пыталась доказать?
- Я... Я… Я... я... я... я... люблю тебя Келлан! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я такая… такая глупая?! Я... Я знаю, что не заслужила твоего прощения… но… но… - и я разрыдалась. Громко, почти в голос. Он смотрел на меня, а мне было стыдно поднять на него глаза. Я сквозь рыдания повторяла: «Прости. Прости, прости, прости…». А он все смотрел и молчал. Я развернулась, открыла дверь, забежала в свой номер и захлопнула ее. Я сползла по двери, к которой прижалась спиной, и рыдала, рыдала…
Я не знаю, сколько я так просидела на полу, мне было ужасно больно. Я заслужила то, что я заслужила.