Глава 3. Урок следующий, незапланированный

Эдвард ворочался в своей кровати и не мог заснуть, думая о Белле. Это продолжалось уже три ночи с тех пор, как они вернулись из своего небольшого отпуска. Она вновь была далеко, за стеной, и Каллену было не по себе, потому что все его мысли были только о ней.
Да, он по уши в неё влюблён. В очаровательную, хрупкую, нежную девочку с глубокими карими глазами.
Он улыбнулся. Его любовь к ней делала его похожим на подростка. В крови будто бурлили углеводородные пузырьки, ударяли в голову, даря сладкое чувство эйфории.
Он вообще стал улыбаться чаще и шире, и, глядя на себя в зеркало, замечал в глазах те искорки, которых никогда раньше – ни с одной девушкой – он не наблюдал.
Любовь… что такое любовь? Когда её нет в зоне видимости, и тебе кажется, что умираешь. Это когда хочешь дышать только её запахом, а на пустой воздух у тебя аллергия. Когда существование целого мира оправдывается одной её улыбкой.
Да. Он любит её, и бессмысленно надеяться, что это изменится. Белла сделала его жизнь слишком яркой, слишком другой, чтобы это можно было изменить или забыть.
И сейчас он больше всего мечтал, чтобы она оказалась рядом с ним. Поговорила, позволила прикоснуться, подарила робкий поцелуй. Каждой ночью он жаждал этого, как чуда…
Его мысли были прерваны тихим, еле слышным звуком шагов по коридору. Если бы он спал, то ничего бы и не услышал… и даже если бы они были в квартире не одни, он всё равно бы узнал, что это она.
Белла.
Он снова пришёл в ставшее привычным от близости любимой женщины волнение.
Она идёт к нему? Хочет поговорить, хочет, чтобы он её успокоил?
Нет – шелест, лишь на секунду замерев у его двери (сердце Эдварда ёкнуло), прокрался мимо в направлении кухни.
Воды попить захотела… Эдвард прикрыл глаза, ожидая, что сейчас он пойдёт обратно.
Но по истечении нескольких минут звук не повторился. Каллен ждал, а его беспокойство росло.
Чёрт, он влюблённый кретин. Все его эмоции чрезмерно гипертрофированы.
Ждать больше было нельзя, и он выбрался из кровати, направляясь к ней.
Увиденное неприятно удивило его. Девушка в майке и коротеньких шортиках – он сглотнул – стояла лицом к окну, обняв себя руками. В безупречной тишине Каллен расслышал её чуть затруднённое дыхание.
Она… плачет? Что случилось?
Эдвард, делая к ней шаг, нарочно шаркнул ногой по полу, чтобы она услышала.
И она услышала. Вздрогнула всем телом, взволнованно отскочив от окна. На губах замер немой вскрик.
- Тише-тише, это я, - проговорил он севшим голосом. Впрочем, пояснять было не нужно – увидев его, девушка облегчённо выдохнула.
Она была так прекрасна. Из окна падал лунный свет, и Эдвард увидел блеск хрустальной капельки на её щеке. Это напомнило ему, зачем он пришёл.
- Почему ты плачешь?
Его голос прозвучал очень тихо.
Белла закрыла глаза. Прядь каштановых волос упала ей на лоб.
- Мне кошмар приснился…
Ну конечно, что ещё может заставить её плакать посреди ночи.
Эдвард подошёл к ней совсем близко и поправил выпавший локон кончиками пальцев. Белла не пошевельнулась.
Не так давно он отметил, что она перестала вздрагивать от его прикосновений, и это доставило ему фантасмагорическую радость.
Но сейчас она сделала ещё больше. Почувствовав знакомое тепло и запах, с закрытыми глазами она подалась вперёд и бессильно опустила голову ему на плечо. И не успел Эдвард понять, что произошло, как его руки уже с готовностью обнимали изящную фигурку, а тело начало подрагивать от предательского плотского желания.
Такой – тихой, отрешённой и в лучах луны – он её ещё не видел, и это подарило ему новый виток развития фантазий.
Этих чёртовых фантазий.
И до него дошло.
Она сама прижалась к нему. Так спокойно, будто так и должно быть. Так устало, будто точно знала, что найдёт у него защиту. Так, как любая нормальная жена прижалась бы к любому нормальному мужу в поисках поддержки.
Ликуй, Каллен.
- Не расскажешь, что случилось? – практически беззвучно выдохнул он, не желая нарушать звуком свежесозданную совершенную гармонию.
- Кошмар приснился, - а вот её голос, чуть приглушённый от того, что говорила она в ткань его ночной рубашки, гармонии нисколько не мешал, - будто ты уходишь. Тебе надоело со мной возиться, и ты решил уйти… - она снова всхлипнула. – Я чуть не умерла от счастья, когда проснулась и поняла, что это только сон…
Каждое её слово вбивалось в голову мужчины тупым деревянным колом, он пытался осмыслить услышанное. Его отсутствие равно для неё кошмару.
«Что же ты делаешь со мной, Белла?»
Он чуть зубами не заскрипел.
- Солнышко, - Эдвард капельку отстранился, чтобы поцеловать её в лоб. – Всё будет хорошо. Яне собираюсь никуда уходить…
Девушка вздохнула от собственного бессилия. Почему он должен хотеть остаться с ней из чувства дурацкого долга?
С обидой на саму себя она отвернулась, и новая порция слёз скатилась по мягкой коже.
- Эй, не плачь, - он попытался повернуть её к себе, но тщетно. – Белла?
Она не реагировала, упрямо закрыв глаза.
- Белла, посмотри на меня.
Тщетно; никакой реакции.
- Белла… - когда в его голосе прозвучала беспомощность, она наконец медленно повернулась и взглянула на него из-под мокрых ресниц. Его зелёные глаза излучали такое тепло, что она даже сразу не поверила.
Он ласково провёл тыльной стороной ладони по её щеке, заставив распахнуть глаза от такого нежного жеста.
- Маленькая моя… - скорее про себя, чем вслух прошелестел он, и она вновь опустила взгляд. – Я тоже нуждаюсь в тебе, Белла… Ужасно нуждаюсь. Как в воздухе. И никуда не уйду. Один – больше никуда и никогда, потому что ты – всё для меня.
Она недоверчиво взглянула на него исподлобья, и, улыбнувшись самым уголком губ, Эдвард наклонился и ласково поцеловал её солёные от слёз губы.
Неглубоко, легко. Только чтобы не вспугнуть.
Мягко дотронуться и тут же отстраниться, успокаивая мгновенно взбунтовавшееся тело запахом её волос.
- Белла, ты позволишь мне сегодня остаться в твоей спальне? – шёпотом спросил он. – Нельзя так просто оставлять эти кошмары, надо показать всем и вся, что я никуда не денусь, - попытался пошутить он.
По-прежнему не встречаясь с ним взглядом, Белла нерешительно коснулась пальцем своих губ, которые он только что поцеловал, будто оценивая по поцелую, а стоит ли этот сумасшедший того, чтобы его впустить. И пресвятые небеса, сколько невинной сексуальности было в этом жесте. Он снова сглотнул.
Не говоря ни слова, девушка повела его за собой, взяв за руку, и он просиял. Он будет обнимать её сейчас. И он наконец-то выспится.
Маленький Рич сидел под дверью, которую Белла закрыла, когда уходила. Стоило им устроиться в постели, как он запрыгнул на одеяло и верным спутником своей хозяйки устроился в ногах.
Эдвард чуть не застонал от удовольствия, когда его руки коснулись мягких изгибов тела девушки. Горячая гладкая кожа… аромат кудрей… изысканная красота… чёрт возьми! Хотелось стиснуть её в объятиях как можно крепче, но он не мог. Как можно с силой прижимать к себе девочку, которая так доверчиво опускает на плечо голову?
- Послушай…
- Да?
- Мы сможем завтра навестить Элис?
Каллен улыбнулся. Интересно, а заметит ли Элис перемены в ней?
- Конечно, милая. Завтра мы съездим в интернат. А теперь спи, ладно? Кошмаров больше не будет.
- Спасибо, - прошептала она, расслабляясь в его руках. – Спокойной ночи, Эдвард…
- Спокойной ночи, счастье моё.

Утром девушка проснулась от приятного запаха чего-то жареного и горячего.
Приоткрыв глаза и лениво повернувшись, она с удивлением увидела на прикроватной тумбочке поднос, и понятно было, что на нём что-то съедобное.
Эдвард сидел в кресле неподалёку и наблюдал за сном девушки.
- Проснулась? – улыбнулся он. – Доброе утро, красавица, - он поднялся и взял поднос в руки. – Завтрак в постель.
Белла села в кровати. Надо ли говорить, что она не ожидала ничего подобного.
Каллен аккуратно поставил поднос ей на колени, и её взгляду предстала яичница-глазунья, аккуратно поджаренные тосты с беконом, ароматная булочка, блюдце с вишнёвым джемом и крепкий чай в белой фарфоровой чашке.
Белла подняла на супруга глаза.
- Это… это что-то невообразимое, Эдвард. Спасибо.
Он улыбнулся, довольный, что ей понравилось.
- Завтракай, не торопись. А потом поедем увидеться с Элис.
Девушка одарила его благодарной улыбкой, и Эдвард покинул её спальню.
Спустя полчаса девушка показалась из своей спальни полностью готовой к поездке. Но больше всего Каллена порадовала спокойная мягкая улыбка на её лице.
В умиротворённой тишине они подъехали к пансионату.
- Не страшно? – спросил Эдвард, внимательно глядя на жену.
Оба понимали, чего ей стоит бояться в месте, полном не самых приятных воспоминаний.
Белла помедлила с ответом.
- Нет, не страшно. Ты же… ты будешь там со мной везде?
- Ну конечно, - он улыбнулся ей, снова радуясь тому факту, что он ей нужен.
- Идём тогда. – Она отстегнула ремень безопасности и выбралась из автомобиля.
Возле пропускного пункта как раз стояла миссис Клирвотер, она и увидела Беллу и Эдварда первой из-за решётчатых ворот, и сразу вышла им навстречу.
- Белла? Белла, девочка моя… мистер Каллен… что-то случилось?
Эдвард с улыбкой смотрел, как его жена отвечает на объятия этой женщины, так много для неё сделавшей.
- Ничего не случилось, миссис Клирвотер, - ответил он. – Мы приехали навестить Элис, можно?
- Ну конечно, можно. Элис скучала по тебе, Белла. Кстати, - вспомнила она, - вы ведь собирались пожениться?
- А мы и поженились, - довольно сообщил Эдвард, продемонстрировав женщине кольцо.
Белла не принимала участия в разговоре, пристально разглядывая здание интерната, и Каллен понял.
Она всё-таки очень скучает по Элис.
- Так ты теперь миссис Каллен? – улыбнулась Сью. – Какие же вы молодцы, что поженились. Значит, у вас всё хорошо?
- Да, у нас всё очень хорошо, - он приобнял супругу за плечи и, улыбаясь, поцеловал в висок. – Может, найдём Элис?
- Конечно, конечно, - миссис Клирвотер торопливо повела их на территорию.
Она была рада увидеть свою воспитанницу в хорошем состоянии, но она видела, как тело Каллена само тянется к Белле. И она прекрасно понимала, что это значит.
Раз уж они приехали, нужно поговорить об этом с Эдвардом.
Хотя кто их знает… она его жена, и, вероятнее всего, у них всё уже случилось…
Элис, как и большинство остальных воспитанниц интерната, в это время суток находилась на прогулке во дворе. Белла и Эдвард увидели её, раскачивающую на качелях двух девочек – около четырёх и семи лет.
Она совсем не изменилась. Та же задорная стрижка и улыбающиеся глаза.
Эдвард внимательно посмотрел на Беллу. Та стояла обездвиженно, будто не могла выдавить ни звука.
- Элис! – позвал он.
Девочки обернулись на новоприбывших. Кто-то узнал Беллу, и по парку прокатился шепоток. Никто не ожидал её увидеть сейчас здесь в компании мужчины. И он точно знал, что цепкие глаза тех, кто постарше, уже наверняка заметили кольца на их пальцах.
С секунду Элис стояла молча, не веря своим глазам. Наконец на её личике расцвела широкая улыбка, большие глаза увлажнились, и она побежала к ним, чуть не сбив Беллу с ног.
- Белла! – лепетала она, обнимая её. – Белла, Белла, Белла, хорошая моя, милая, я думала, ты про меня забыла… Ты приехала повидать меня, да? Ты ко мне, Белла, ведь да?
Белла тихо смеялась, видя такую радость на лице подруги.
- Да, конечно, Элис, я попросила Эдварда, он привёз… Элис… - она снова обняла девочку и спрятала лицо на её плече. Эдвард снова услышал всхлип, но теперь он был этому рад – чувство, от которого плакала Белла, было хорошим. – Элис, я так скучала по тебе…
- И я скучала, Белла, и я…
За этой душещипательной сценой наблюдали все находящиеся вокруг, но девушек это не волновало. Они были друг для друга тем, кто так или иначе разделил их страдания. Белла прекрасно помнила, как Элис заботилась о ней, и теперь была безумно благодарна ей за это.
Элис же Беллу просто любила.
- Девочки, вам, наверно, нужно поговорить… - сказала миссис Клирвотер, с умилением глядя на них. – Можете пройти в комнату Элис. Мистер Каллен, давайте пока попьём чаю у меня.
Эдварду не хотелось выпускать Беллу из поля зрения, её эмоциональное состояние было слишком нестабильным. Но он понимал, что сейчас он им может только помешать и что Элис не допустит, чтобы произошло что-то плохое.
Счастливая Элис уже потянула Беллу в корпус, но та вдруг остановилась, не сводя глаз с Эдварда.
- Эдвард, ты… ты обещал…
Не обращая внимания ни на кого, Каллен сделал к Белле несколько шагов и взял её лицо в руки.
- И я сдерживаю обещание. Я рядом, девочка моя. Я рядом. Просто сейчас вам нужно посекретничать, и я подожду тебя в кабинете у миссис Клирвотер. Я буду там и никуда не денусь. Не бойся ничего. – Поддавшись внезапному желанию окончательно шокировать общественность, он наклонился и коротко поцеловал Беллу. – Я рядом, моя хорошая, я всегда рядом с тобой… - прошептал он очень тихо, чтобы никто, кроме Беллы, его не услышал, и провёл пальцем по её щеке.
В глазах Беллы отразилась покорность. Поддавшись руке Элис, она наконец ушла в корпус, и Эдвард пошёл за ней, но в другом направлении – туда, где был кабинет миссис Клирвотер.
Перед разлучившим их поворотом Белла бросила на него полный тревоги взгляд. Он почти пошёл за ней, но удержался.
В кабинете миссис Клирвотер он сидел, нервно сплетая и расплетая пальцы.
- Итак, мистер Каллен, как себя чувствует Белла?
- Гораздо лучше, миссис Клирвотер. Впрочем, вы и сами видите. Ей только снятся временами кошмары, но она позволяет себя успокоить. Она… доверяет мне, - помимо его воли в голосе проскользнула нежность, что не укрылось от внимательной Сью. – Мне кажется, я всё делаю правильно…
Женщина откинулась в кресле и изучающе посмотрела на Эдварда.
- А что вы делаете, мистер Каллен? Что вы именно сделали для того, чтобы Белла стала такой?
Эдварду потребовалось перевести дыхание, чтобы спокойно говорить о том, через что они уже прошли.
- Мы… потихоньку выпускаем её страхи. Боремся с ними вместе. Я отучил её бояться мужских прикосновений и… - он вовремя оборвал себя, - и ещё мы говорим о том, что её тревожит. Она рассказала мне о своей жизни, мы тщательно обсудили каждый аспект, всё, что наполняло её жизнь. Недавно мы вернулись из поездки за город, там она нашла котёнка и приютила его. Мне кажется, это тоже ей помогает.
Клирвотер поразилась изворотливости мужчины.
- Котёнка… Кстати, как там с судебным разбирательством в отношении её отца и второго парня?
Эдвард сжал губы. Эту информацию он получил недавно.
- Суд состоится очень скоро. И Белла… должна будет на нём присутствовать. Я пытался что-то сделать, но она потерпевшая, она больше не в психиатрической клинике и ей восемнадцать, то есть нет ничего, что могло бы помешать ей там быть. – Это значило, что ей придётся увидеться с отцом и Блэком. – Я ещё… ничего ей не сказал. Не могу пока. – Он помолчал и тихо произнёс, - как бы мне хотелось стереть эту часть её жизни из её памяти…
Повисло тяжёлое молчание. Эдвард размышлял, а Сью раздумывала, как бы задать вопрос потактичнее.
- Мистер Каллен… зачем вам что-то стирать из её памяти? Для чего вам эта намучившаяся девочка? – слова прозвучали резче, чем хотелось бы.
Эдвард поднял голову, в недоумении глядя на Клирвотер и не понимая, почему она спрашивает его об этом.
- Я её муж вообще-то.
- Этого я и не понимаю, - она стала жёстче в лице. – Зачем вы женились на ней?
- А вы предпочли бы, чтобы она покончила с собой? – Каллен ответил почти грубо.
- Я не об… что? – Клирвотер подалась вперёд, её голос непроизвольно стал тише.
- А что вы думали, а? – Эдвард почувствовал, как у него внутри всё становится похожим на раскалённую паровозную топку. – Что, вы думали, её прошлое так просто отступит? Да я до сих пор нормально прикоснуться к ней не…
Он осёкся, поймав хмурый взгляд своей собеседницы. Она облокотилась на стол; её губы сжались в тонкую полоску:
- Так зачем – вам – к ней – прикасаться?
Не зная, что ответить, а точнее, не зная, стоит ли отвечать правду, Каллен замолчал. У него встал ком в горле, а Сью безжалостно ждала его ответа.
- Я… - он почувствовал першение и прокашлялся, - я люблю её, миссис Клирвотер.
То, что он озвучил это кому-то постороннему, было как минимум странно. И ново для него. Теперь это было не только его состоянием, над которым он мог размышлять, не выдавая этого никому. Теперь это стало фактом. Характеристикой, по которой его можно оценить.
Это стало чуть ли не точкой возврата, после которой у любого должно было кардинально поменяться мнение об Эдварде Каллене.
И у Сью оно поменялось. Когда мужчина поднял голову и посмотрел на неё, в её глазах отражалось недоумение.
- Л… любите?
- А что, я кажусь неспособным на любовь? – мрачно усмехнулся он. – Белла стала моей жизнью, знаете ли. И я никогда не позволю себе причинить ей боль. Я просто не смогу.
Миссис Клирвотер не ожидала услышать от него слова о любви, более того, такую уверенность в собственных чувствах.
- Нет-нет, извините меня, пожалуйста, - она села на диван напротив него, в её голосе слышалось явное желание забрать свои слова, а точнее, то, как они сказаны, назад. – Я… я просто не думала, что вы заговорите о любви… простите, что спрашиваю, это глупо, наверно, но… вы уверены?
Эдвард подавил смешок, глядя на её растерянность и удивление.
- Более чем, миссис Клирвотер. У меня, знаете ли, было время всё обдумать… посомневаться даже. Скажите мне лучше, почему вы так переживаете за неё?
- Потому что она делит дом со взрослым зрелым мужчиной, и, может… - она помедлила, - может, и не только дом, а я знаю, через что она прошла. Я боюсь, что вы повредите её и без того расшатанную психику.
- Нет, миссис Клирвотер, - покачал головой Эдвард. – Это я знаю, через что она прошла. Это в моих руках она спит, чтобы не видеть кошмаров. Это у меня на плече она плачет от страха и усталости. Это я её муж, и это значит, что я буду беречь её, охранять, оберегать и всё такое прочее. Она любима, и это всё, что вам нужно знать. Извините, если я резок, но я не думаю, что наши отношения касаются кого-то ещё, кроме нас. Я, пожалуй, пойду. Нужно узнать, как там моя жена.
Не дожидаясь ответа Сью, он покинул кабинет, направляясь в противоположное крыло, где находились спальни девочек.
Он помнил дверь комнаты, в которой Белла жила раньше вместе с Элис.
Она была не заперта.

- Белла, ты не представляешь, как я рада, что ты приехала, что ко мне, - неугомонная Элис вела Беллу в их бывшую спальню, подпрыгивая на ходу. – Я так по тебе скучала…
- Я тоже скучала, Эл, - улыбнулась девушка, входя в распахнутую перед ней дверь.
Здесь ровным счётом ничего не изменилось. Разве что вторая кровать, принадлежавшая когда-то Белле, выглядела более обжитой, чем во времена своей предыдущей хозяйки.
- Кто теперь с тобой живёт?
- А, Лорен, она новенькая. Ей четырнадцать. – Элис уселась на окне и воззрилась на девушку. – Ну, рассказывай.
- Что рассказывать? – приподняла брови Белла, устраиваясь на постели Эл.
- Всё. Во-первых, как ты?
- А по мне не видно? – прищурилась девушка.
Элис посерьёзнела, прекратила ломать себе пальцы и помедлила, прежде чем заговорить.
- Видно. Ты понятия не имеешь, насколько. Я запомнила маленького отрешённого перепуганного призрака с бледной кожей, а вижу девушку, чьи щёки порозовели, она не боится улыбаться и замужем за мужчиной, который от неё без ума.
Белла подняла голову.
- Что ты сказала? – её голос сел.
- О, Белла, брось, - она спрыгнула с подоконника и села рядом с подругой, беря её руки в свои. – Он же влюблён в тебя дальше некуда. Неужели ты, - её глаза округлились, и голос понизился до заговорщического шёпота, - неужели ты не видишь?
Белле стало трудно дышать, и она опустила голову.
- Элис, он заботится обо мне… заботится, помогает поправиться, но никогда… боже мой! Элис, нет, послушай, он… он не может. Как, скажи мне, как такую, как я, можно полюбить… как девушку? Кто захочет ко мне прикоснуться?
- Любящий мужчина, глупая, - вздохнула Эл. – Которому плевать на всё, что с тобой происходило. Его интересуешь ты – такая, какая ты есть. Главное – тебе его не бояться. Ты же… не боишься его?
- Я… нет, его не боюсь. Боюсь того, что он может причинить мне боль, меня… меня ужас охватывает иногда, когда я смотрю на его руки или на плечи. Он очень сильный. Но… он ничего мне не сделает. Он меня бережёт, и я не понимаю, почему… и… - она покраснела и опустила взгляд.
- Белла, он любит тебя! – торжествующе провозгласил эльфик.
Она была подростком, но она отнюдь не была глупой. И она прекрасно видела и влюблённый взгляд Эдварда, и предупредительность его движений и прикосновений к Белле. Она только удивлялась, как этого не видит сама Белла.
- Элис, не надо. Нельзя. Понимаешь, он же нормальный человек… и…
Белла не знала, что ей сказать, она только чувствовала, что сказанное Элис не может быть правдой, и нужно было найти любые аргументы. Эдвард любит её? Это было слишком радужно, чтобы быть правдой.
- Послушай, Эл… если он… любит меня, то он должен ждать от меня того, чего я не могу ему дать. Ты ведь понимаешь, о чём я…
Элис подсела к ней поближе и опустила руки на плечи, поднимая на себя её взгляд.
- Я понимаю, я очень хорошо понимаю, Беллз. Но я также понимаю и то, что если он действительно любит тебя, а в этом у меня сомнений почти нет, то он сделает всё для того, чтобы тебе было больно или некомфортно. Он даст тебе почувствовать себя любимой…
- Элис, с каких пор ты такая умная? – Белла решила перевести разговор в шутку, понимая, что не может больше говорить об этом. – Тебе надо прекратить читать женские романы.
Реакция Элис удивила её. Вместо «Да брось ты, Белла» она выпустила руки подруги и отвела глаза.
- Белла, я уже давно их не читаю. С тех самых пор, как Эдвард забрал тебя отсюда. Он этим поступком доказал, что жизнь заковыристее и интереснее, чем любой роман. И… счастливее.
Белла вздохнула. Она не знала, что как раз в этот момент к двери снаружи подошёл её муж.
- Элис, ты говоришь страшные вещи. Мы… мы же не можем быть с ним как пара. Это же… это же… - она не нашла слов для ответа и взмахнула руками, - это же я, Элис, Я!
- Господи, ну и что? – Эл наконец вспылила. – Белла, да очнись же ты! Разреши себе наконец быть рядом с человеком, который сделает тебя счастливой! Ты должна, после всего ты просто обязана быть счастливой, потому что у тебя есть такой Эдвард!
- Элис, не дави на меня! – взмолилась Белла. – Пожалуйста, неужели ты не видишь, что я боюсь?
Элис мгновенно стало стыдно за свои слова, когда она услышала это и увидела растерянное лицо подруги.
- Чего, Белла? – прошептала она.
Девушка опустила голову совсем низко и выдохнула:
- Эл, я сама себе-то боюсь в этом признаться, а тебе скажу. Я боюсь… привязаться к нему. Не думаю, что я заслуживаю право… - она замялась, не решаясь произнести «это слово» вслух.
Но Элис уже всё поняла.
- Ты боишься… влюбиться в него? – она закрыла тонкими пальцами свой рот, её глаза расширились.
Белла тяжело вздохнула, и это было красноречивее любых слов.
- Белла… Белла, ты не должна этого бояться! Для тебя не было бы ничего лучше, чем влюбиться в него, потому что… ты ведь сама сказала, что он бережёт тебя, и поверь мне, со стороны видно, насколько. Не бойся. Всегда страшно открывать своё сердце, кем бы ты ни была и что бы с тобой ни происходило. Многие люди боятся любить, и в этом нет ничего особенного. Но ты… ты удивительная. Ты очень сильная. Ты самый сильный человек из всех, кого я встречала, и ты заслуживаешь того, чтобы получить наконец подарок в виде его любви…
Эдвард по ту сторону двери поправил ставший тесным воротник рубашки. Элис говорила красивые удивительные слова, и было бы гораздо лучше, если бы так думала не она, а сама Белла.
- Элис, я не знаю…
Судя по всему, Эл это надоело.
- Белла, скажи мне, кого ты в своей жизни любила? – вопрос прозвучал жёстко.
Девушка в недоумении подняла голову:
- Что?
- Кого-ты-любила? – Элис напряжённо смотрела ей в глаза. – Не отвечай. Я знаю ответ. Ты любила только свою мать, и это было давным-давно. С тех пор тебя окружали ублюдки. Но Эдвард не такой, он достоин любви, настоящей любви. Он нуждается в тебе. Он нуждается в том, чтобы с ним просто был рядом кто-то уютный вроде тебя. Ты никогда не думала об этом с такой стороны?
Белла не отвечала. А Эдвард знал, что она не ответит. Ей нечего ответить.
И откуда-то он знал, что в её глазах сейчас слёзы. Этого он вытерпеть не мог.
- Девочки, всё в порядке? – сделав вид, будто подошёл только что, он заглянул в дверь. Девушки вздрогнули и обернулись, впрочем, Белла тут же спрятала от него свой взгляд, а Элис вскочила с кровати и подлетела к нему.
- Немедленно влюби её в себя, сделай всё, что хочешь, но она не должна больше чувствовать себя ущербной, иначе я выберусь отсюда и голову тебе откручу, - горячо прошипела она и вытолкнула его, чтобы убежать и дать ему возможность поговорить с Беллой.
Она уже вновь, как утром, стояла у окна, обняв себя руками. Воспользовавшись тем, что Элис отвлеклась, она снова постаралась закрыться, ища отвлечения в изучении вида из окна.
Таким неправильным казалось ей всё происходящее. Абсурд, ужасный абсурд. Она не должна думать о том, о чём думает. Эдвард не должен находиться там, где находится. Его не должно быть здесь, это место не для таких, как он. Он не должен вести разговоры с директорами детских интернатов и дочерьми наркоманок, какими бы замечательными те ни были.
- Белла, - Эдвард нерешительно позвал её.
Лучше бы это была галлюцинация, её мираж. Она медленно повернулась к нему, не желая, чтобы он увидел блестящие слезинки в её глазах.
Но он – настоящий, не обман зрения – живой и прекрасный, из плоти и крови, стоял перед ней и смотрел на неё с нежностью и тревогой.
- Милая, не плачь… - прошептал он, подходя к ней ближе. Однако эти слова возымели совершенно обратный эффект. Напряжение, испытываемое Беллой, все её переживания выплеснулись наружу в слезах, и она непроизвольно закрыла лицо руками.
Тяжело вздохнув, Эдвард привлёк её к своей груди и принялся ласково гладить по волосам.
- Девочка моя, всё в порядке… Белла, всё ведь хорошо… - шептал он чарующим голосом.
- Всё не хорошо, Эдвард… всё сложно, всё слишком сложно… Я устала столько всего чувствовать, Эдвард, я так устала… - бормотание Беллы прерывалось всхлипами.
Она понемногу осознавала, что Элис, вероятнее всего, во всём была права. Но как же тяжело добраться до того, что сулит счастье и успокоение, как тяжело!
Его тёплые руки держали её нежно и крепко, продолжая успокаивать прикосновениями.
- Тише, малышка, тише…
Белла растворялась в этом шёпоте. Чудно – его объятия действовали. Действовали так, как ничто и никогда раньше. Наконец она просто крепко сжала его рубашку в пальцах и уткнулась ему в плечо, пропитывая ткань слезами и позволяя мужу успокаивать себя.
- Маленькая моя, - тихо-тихо произнёс он, когда она немного успокоилась, - не попробуешь сказать, почему ты плачешь?
Белла снова всхлипнула. Он терпеливо ждал.
В её голове всё путалось. Должен ли он знать?
Должен ли знать, что она только что осознала всю тяжесть их предстоящего пути и свои реальные шансы на будущее с ним? А к этому примешивалось ещё и чувство вины за то, что он здесь и вынужден разбираться с её проблемами.
- Ты… ты со мной не свою жизнь проживаешь… - выдавила она.
Эдвард мог бы даже улыбнуться несуразности её слов. Это говорит та, которую он любит всем сердцем. Та, без которой его жизнь потеряет всяческий смысл.
Та, которая всё ещё не его…
- Послушай меня, Изабелла Мари Каллен, - серьёзно заговорил он, не отпуская её, и его дыхание запутывалось в её волосах. – Никто не мог бы сделать мою жизнь более наполненной, чем ты. Я знаю, что тебе сейчас очень тяжело и страшно. Я знаю. Но… поверь мне, Белла, - он заглянул ей в глаза, - ты самое прекрасное создание из встречавшихся мне. А ты ещё и моя жена… да я просто везунчик, - мягко улыбнулся он, аккуратным движением поправляя прядь её волос. – Мне без тебя плохо…
Девушка смотрела на него блестевшими от слёз глазами. Он, казалось, мог в них прочитать её мысли.
«Эдвард, помоги мне. Я устала…» - плескалось в её взгляде. Каллен мягко поцеловал её в лоб, понимая, что поцелуй в губы сейчас неуместен.
Она смотрела на него с такой безоглядной надеждой. Так заворожённо.
Смотрела на то, как на неё смотрит он.
Она не могла бы определить, что это в его глазах. Какая-то странная, горячая, густеющая нежность. Да к чёрту всё, он смотрел на неё с любовью. Да. Просто Любовью. И хотя это было самое, самое неправильное, и она была уверена, что и он знает об этом, в его глазах она почувствовала себя дома.
- Это плохо, что тебе без меня плохо, - тихо сказала она, глядя на него.
Но сейчас всё изменилось. Она… поняла его, и это было немаловажно для них обоих, а Эдвард и это сумел прочитать по её глазам.
- Может быть, но мне, знаешь ли, всё равно, - улыбнулся он. Его настроение резко взлетело, и в крови снова забурлило желание делать глупости. Он охотно поддался ему.
- Не хочешь вернуться домой?
Ответ ему был не нужен. Он подхватил девушку на руки и понёс к выходу. Белла взвизгнула и рассмеялась, позволяя мужу вынести её из здания интерната, и этот её смех стал лучшим, что с ними случилось за день.
Элис, сидящая на ступеньках крыльца, просияла, увидев супругов, а вот улыбка Беллы, напротив, пропала с её лица. Она вспомнила её «а как ты думаешь, зачем ты ему».
Эдвард ничего не заметил.
- Эл, передай миссис Клирвотер, что мы домой! – выкрикнул он, а Белла притихла у него на руках, не зная, как вести себя с ним дальше.
Когда он, захлопнув за ней дверь автомобиля, сел за руль, она неожиданно подсела к нему на просторном слитном сиденье и прижалась к его плечу.
Эдвард вздрогнул. Раньше он был инициатором всех их прикосновений, и к подобному он был не готов.
Не готов к тому, что под его ладонью окажется тонкая женская талия, и он кожей почувствует тихий отзвук её сердцебиения.
Не готов к тому, что возле его щеки окажутся волосы, неизменно сводящие его с ума своим ароматом.
Не готов к тому, что она… станет такой импульсивно нежной. Как… просто как девушка.
Он с готовностью обнял её одной рукой и нажал педаль газа. Машина плавно тронулась, и они покатили по широкой пустынной дороге.
- Белла, всё в порядке? – тихо спросил он.
- Сама не знаю,- смятенно ответила ему жена, и он расслышал в её голосе лёгкую осиплость – верный признак того, что она глубоко задумалась.
- Что такое, маленькая моя? – с нежностью просил Эдвард, только и успевая улавливать проникновенные спокойные моменты их семейности.
- Эдвард, ты часто говоришь, что я нужна тебе, - прошептала она. – Зачем? Что ты получаешь? Что я тебе даю? Никакого тепла, никакой эмоциональной поддержки. Я только беру. Я ничего не отдаю взамен. Что я… Эдвард, ну что?
- Белла, милая, ты есть, - он прижался к её макушке щекой, удивляясь её мыслям. – Это мне уже даёт прилично.
- Ты не понимаешь! Я хочу знать, почему тебе это нравится? Что произошло с тобой, что ты хочешь этого?
Эдвард резко свернул на обочину и затормозил. Ему нужно было обдумать её слова. От скрипа шин Белла вздрогнула, она и сама не сразу поняла, куда её вывели её мысли.
Секунду, которая показалась ей вечностью, Эдвард сидел молча и не шевелясь, сверля взглядом руль. Он боялся взглянуть на неё.
А она испугалась его. Она впервые по-настоящему испугалась с ним поссориться, и что хуже всего – по своей вине.
Она закусила губу изнутри, с её губ невольно сорвался вздох, и Эдвард его услышал. Ему стоило невероятных усилий повернуться и натянуть на лицо неуверенную улыбку.
Она затронула вопрос его прошлого. И пусть он никогда не думал, что ей это будет интересно, он всё же не был готов с ней это обсудить.
Но она так хочет.
- Ты хочешь, чтобы я рассказал о себе? – спросил он ровным голосом.
- Эдвард, прости меня, я…
- Не за что извиняться, - перебил он её. – Выходит, что ты замужем за незнакомцем. Да и я поступал некрасиво, расспрашивая тебя о твоей жизни до встречи со мной, а ты обо мне ничего не знаешь. Согласись, несправедливо.
Белла сглотнула. Эти простые слова дали ей больше, чем в них было заложено. Уже во второй раз за день к ней обращаются как к нормальному человеку, сталкивая с проблемами, которые терзают всех без исключения.
- Дело не в справедливости, Эдвард. Ты же это понимаешь. Мне просто странно. Если ты шещь тепла у… у меня, тебе, должно быть, когда-то было очень больно.
- Я не боюсь боли.
- Я боюсь твоей боли.
Эдвард, ошарашенный её репликой, взглянул на неё. И пусть в глазах девушки застыли невыплаканные слёзы, она точно знала, что говорит.
Он не знал, как отреагировать. Он поступил так, как подсказывало ему сердце и инстинкты – потянулся к ней, замечая, как она закрыла глаза. Опустил ладонь ей на щёку, ласково поглаживая кожу большим пальцем. Совсем чуть-чуть, капельку привлёк её к себе и дотронулся бережным поцелуем до мягких губ, выражая ей свою нежность и благодарность.
- Спасибо.
Его шёпот не разрушил интимности момента. Настолько было тихо, что ему было даже щекотно.
Лишь спустя долгую сладкую секунду Белла приоткрыла глаза, и по её взгляду он понял.
«Пожалуйста».
Оба знали, за что.
- Поехали домой, я всё тебе расскажу, - так же шёпотом произнёс он. Вместо ответа она вновь пристроилась возле него, и они направились к себе домой для очередного непростого разговора.
В течение дороги ни один из них не произнёс ни слова. Только Эдвард, обнимая тёплое девичье тело, чувствовал необычайный покой и умиротворение.
В такой полной тишине они добрались до своей квартиры, а на улице уже сгущалась предзакатная темнота.
Белла искоса взглянула на супруга, снимающего куртку, казалось, нарочито медленно.
- Идём, - как-то неестественно тихо сказал он, беря её за руку и ведя за собой.
Вокруг воцаряется неудобное дискомфортное молчание. Эдвард усаживает девушку на диван и опускается напротив.
Его пальцы взлетают вверх и потирают переносицу; Белла видит морщинки вокруг глаз.
- Видишь ли… я не делаю из этого большого события, но правда в том, что я усыновлённый.
Глаза девушки расширяются, она закрывает рот ладонью.
- Да, - кивает Эдвард, глядя на жену. – Моя настоящая фамилия – Мейсен. И ты могла бы быть Изабеллой Мейсен, - слабая улыбка касается его губ. – Мои родители Элизабет и Эдвард-старший погибли, когда мне было два с половиной года. Мы ехали с пикника у их друзей, тормоза отказали, машина слетела в кювет, и… - он увидел глаза Беллы, - впрочем, неважно. После этого…
- Нет, Эдвард, - неожиданно перебивает его девушка, опускается на колени, подползает к нему и берёт за руку, глядя на него сверху вниз взглядом, от которого у него дрожит сердце, - нет. Расскажи мне всё. Я хочу знать. Я выдержу.
Он с недоумением и нежностью смотрит на отважную девочку, решившуюся разделить с ним его горе.
- Машина загорелась, - глухо произносит он. – Ремни безопасности заклинило, и они не успели выбраться, только вытолкнули меня наружу… Уж не знаю, отполз я от неё или что ещё… Нашли только обгоревшие… кости.
Белла чувствует ком в горле.
Она ужасная эгоистка. Он пережил горе куда большее, чем она.
- Я совсем их не помню, - горько шепчет Эдвард. – Мои самые ранние воспоминания – это детдом. Похож на твой интернат был, кстати. А потом меня усыновили Эсми и Карлайл, мне тогда было семь. Эсми не может иметь детей, а в ту пору они оба очень много работали и не могли взять младенца. Им нужен был подросший ребёнок…
Белла не может больше смотреть на то, как он нервно перебирает пальцы и отводит от неё взгляд.
Одним движением она пересаживается на его колени и гладит по голове. Успокаивает. Он прижимается к ней, ища поддержки.
Она его спасает.
Когда у неё находятся силы говорить, она робко произносит:
- Эдвард, я… не хочу говорить банальности вроде «мне жаль» или «всё будет хорошо». Но… ты хороший, и… если тебе что-то будет нужно, я всегда… хотя не знаю, чем я могу тебе помочь… и…
- Я понял, милая, - шепчет Эдвард, и его глаза снова – более тускло, чем раньше, но снова улыбаются, озаряя всё вокруг.
Эта девочка – всё для него, он не лгал миссис Клирвотер.
«Белла… Моя Белла».
- В кого ты превратила меня, малышка, - шепчет он, беря её узкую ладонь в свою и целуя. – Когда ты рядом, я – это не я. Я себя не узнаю. В кого ты превратила меня? До встречи с тобой я был странным типом, знаешь ли. Не знаю, заслуживаю ли тебя… - он уткнулся ей в плечо лбом. – Кто ты, Белла? Ангел, спасающий мою душу? А есть ли она у меня?
- Есть, - быстро и уверенно говорит она, не сомневаясь в собственной правоте. – Есть, и моя душа неотделима от твоей. Как ты можешь даже подумать о том, что можешь меня не заслуживать? Ты замечательный… Удивительный. Ты мне жизнь спас, и… стал близок мне, как никто. Ты стал частью моей жизни, частью меня, и если я нужна тебе, то ни за что тебя не брошу. Потому что отказаться от тебя – всё равно, что руку себе отрубить…
Он чуть не стонет. Его мышцы под её ладонями напрягаются, веки опускаются, густые ресницы практически полностью скрывают взгляд.
«Белла, это слишком жестоко. Это слишком больно. Ты знаешь ответ, который так долго искал я. Ты знаешь его и не сомневаешься в нём. Что же будет со мной, Белла, если ты решишь, что я тебе больше не нужен? Почему я не могу просто прижать тебя к себе, но не как родственную душу, а как девушку, такую красивую девушку… Просто сказать, что люблю тебя? Просто увлечь тебя за собой на этот чёртов диван и любить тебя до утра, дарить тебе наслаждение, забыв про себя, ведь что значит моё удовольствие в сравнении с твоим стоном? Быть тобой…»
Её слова долетают до него словно сквозь туман. С каждым словом она становится ближе к нему, и от этого ещё больнее. То, что она говорит… слишком нереально.
Белле знакомо это выражение лица. Так может смотреть на неё только он, это его взгляд, полный отчаянной, кровоточащей, абсолютной нежности и благодарности.
Она всё делает правильно. Ей спокойно. Ей уже давно не было так необычайно спокойно.
«Я не узнаю тебя» - эти слова всколыхнули её. Он себя и не знает. Она не позволит ему поверить в маску, которую он надевает для окружающих.
Он себя не потеряет.
Белла чувствует, что держит чужое… нет, уже не чужое сердце буквально в собственных руках. Он открыл ей душу и ей ничего не остаётся, как открыть свою в ответ. Более того, она понимает, что ей это будет несложно, и её пугает собственная безалаберность.
Она чётко осознаёт, что ни к чему хорошему эти чувства не приведут.
Его руки напряжённо сжимаются вокруг неё, а она не может, да и не хочет больше бороться с теплом, настойчиво и заботливо обволакивающим её в его присутствии. Каждый раз, когда он прикасается к ней, она будто снова становится маленькой беззаботной девочкой.
И Белла совершает непоправимое. Она приподнимает его голову и сама приникает к его губам в нежном поцелуе.
Белла, боже, нет! Не сейчас!
Эдвард снова не готов к этому! Он просто-напросто запускает руку в мягкие волосы, подминает жену под себя, не осознавая, что творит. Он нуждается в ней. Слишком сильно.
Он сходит с ума. Врывается в рот, выпивает сладкое дыхание, чувствует под ладонями вздрагивающее изящное тело, слышит, как его сердце колотится, несётся, выбивая ритм её именем у него в ушах…
Белла лишь подчиняется ему, чувствуя, что не может освободиться при всём желании, покорно подаётся навстречу его рукам.
Думаете, ей не страшно? Ещё как. Она боится, ужасные воспоминания начинают заполнять её сознание, когда руки Эдварда скользят ниже.
Чёрт возьми…
Почувствовав в своём рту её тихий полустон-полувсхлип, он мгновенно трезвеет и отстраняется. Видит припухшие губы и заблестевшие взволнованные глаза.
- Белла…боже мой, прости, - его охватывает ужас, одним движением он возвращает их в прежнее положение, когда видит, что натворил. – Белла… Белла, я… прости меня, пожалуйста, прости, я не хотел сделать тебе больно… - он судорожно пытается подобрать правильные слова, торопливо, но внимательно изучая лицо жены на предмет испуга.
- Эдвард… я… - ей тяжело дышать, - мне не было больно, мне… страшно, ты…
- Я виноват, знаю, милая, - кивает он, - не знаю, но ты… - на секунду он замолкает, - ты слишком красива, чтобы я мог удержаться от подобного, когда ты первой даришь мне поцелуй.
Он тревожно смотрит в её глаза. Несколько долгих тяжёлых секунд она выдерживает взгляд, что-то обдумывая.
Наконец решается.
- Тогда не сдерживайся, - говорит тихо-тихо, не глядя на него.
Он понимает не сразу.
- Ч… что?
- Эдвард, я устала бояться, - она нервничает. – Разве ты не понимаешь? Ты сказал, что это случится. Я жду и боюсь. Пусть это случится сейчас, потому что я больше не могу.
В мозгу Каллена происходит водородный взрыв, а в теле зреет, вскипает одно-единственное желание – наброситься на неё с поцелуями, чтобы они оба задыхались от них.
Белла… что же ты делаешь…
Она внимательно наблюдает за его лицом. Он в смятении, но вот, наконец, кажется, что-то придумывает, и лёгкая, успокаивающая улыбка трогает его губы.
- Пойдём, - он берёт её за руку и ведёт… в ванную.
Дверь за ними закрывается, и они оказываются наедине в маленьком пространстве с чрезмерно хорошей акустикой, чтоб её.
Вдруг становится тесно. Слишком тесно для них двоих, взволнованных и нерешительных.
Эдвард внимательно смотрит на девушку, опустившую глаза в пол. Маленькая. Её так легко можно сломать.
- Зачем сюда?.. – произносит она и сама вздрагивает от звука своего голоса, такого неестественно громкого.
Она глубоко дышит. Она тоже понимает, что собирается открыться ему вся, и после этого ничего не станет, как прежде.
Последние границы стираются. Ничего не имеет значения. Всё становится предельно откровенно.
- Тихо. – Он шагает к ней и наклоняется, вдыхая запах. Для начала только запах.
Куда уж тише. Кажется, сейчас всё – время, пространство, звук, любую физическую величину – можно измерить единицами её влекущего аромата.
- Здесь удобнее, - шепчет он, заворожённо разглядывая крохотную родинку у её левой ключицы. Наклоняется. Касается её языком – она снова вздрагивает, и он выдыхает «шшш…»
Нежно целует, воспитывая в ней привычку к прикосновениям его губ в самые неожиданные места и в самые неподходящие моменты.
Сегодня он получит её тело.
Несколько влажных прикосновений за её ухом – она, как изваяние, застывает с закрытыми глазами.
Он на секунду отрывает от неё губы, чтобы глотнуть воздуха, тут же прижимается снова, и она вдруг как-то обмякает и безучастно прижимается спиной к стене ванной. Эдвард, приоткрыв глаза, видит, что она смотрит не на него, а куда-то в угол, и от этого так страшно, что он делает шаг назад, потом тут же снова шагает вперёд, проводит руками по её лицу, отводит волосы со лба, поворачивает к себе, заглядывает в глаза.
Она снова замороженно замирает у него в руках, он кладёт руку её на затылок, прижимает ещё ближе, и она чуть приоткрывает губы, механически, словно по обязанности. Он гладит её лицо, плечи, шею, ему так хотелось, всего этого хотелось, но от того, как она бессильно и неподвижно стоит, становилось жутковато.
- Открой глаза.
Она открывает.
- Поцелуй меня сама, - говорит он с какой-то такой мужской властностью, что сам пугается своего голоса. - Как умеешь. Как хочешь. Не изображай ничего - просто делай, как хочется.
Взгляд у неё становится ещё тяжелее, но она всё же чуть пододвигается к нему. Её губы дрожат.
Она подходит совсем вплотную, опускает глаза, потом закрывает их совсем, привстаёт на цыпочки и легонько касается губами его рта. Так робко, будто бы не она сама целовала его только что на том диване. У него даже от этого полудетского поцелуя кровь в голове бухает, как молот, и он сжимает руки в кулаки, чтобы не дай бог не схватить её и не начать целовать самому. Она ждёт пару секунд… вжимается губами в его губы и так замирает. Словно бы через силу кладёт руки ему на плечи. Ладони у неё ледяные.
И она открывает глаза. Настороженные и чуть ли не испуганные.
Ну уж нет. Если решила перетерпеть, как раньше, тебе это с рук не сойдёт.
Он отступает на шаг назад, заставляя её распахнуть глаза. В них испуг и беспомощность. Глупая.
Эдвард быстро расстегивает рубашку и сбрасывает её с плеч, отшвыривая к двери. Теперь Белла окружена.
Им.
- Смотри, - сипло говорит он, прикладывая её пальцы к тому месту, где у него стучит сердце, и накрывает своей рукой. – Слышишь этот звук?
Белла молчит, не в силах отдёрнуть руку, но ему не нужен ответ.
- Он твой, Белла.
Он просто хочет дать ей знать, что она не одна. И он тоже больше не будет один. Они поменялись местами, и теперь он спасает её.
- Я твой, девочка моя.
Она поднимает глаза; смотрит недоверчиво.
- Потрогай, - шепчет он. – Ты не должна этого бояться.
Пальцы Белла шевельнулись. Он не знал, что это может быть похоже на соприкосновение с кипящей лавой, и сдерживает стон, просящийся сквозь зубы наружу. На её личике отражается тревога.
- Нет-нет. Всё хорошо. Всё слишком хорошо, - её пальчики аккуратно гладят его по груди, и он сглатывает слюну, - всё слишком прекрасно, Белла…
Приободрённая, она становится чуточку смелее. Ладошка движется левее и ниже. Наблюдая за своими действиями, Белла застенчиво касается косых мышц его пресса и крохотного шрама от аппендицита. Он впитывает это переживание как наиболее эротическое в его жизни.
Приходит пора идти дальше. Эдвард включает в душевой кабине воду, настраивая температуру.
Горячая, но не обжигающая. Самое оно.
Поворачивается к ней и снова почему-то шепчет:
- Ты, главное, не бойся. Ты ведь понимаешь, что я никогда в жизни не сделаю тебе больно.
Это не вопрос. Она должна была знать.
Но она молчит и всё, что он видит – как неровно она дышит.
Он вздыхает. На душевую кабину она смотрит словно на камеру пыток.
Плевать. Она сама предложила ему себя, и теперь он не отступится. Просто не сможет.
Шагнув под воду в одних джинсах, он оборачивается и протягивает ей руку.
- Иди ко мне, - он пытается придать голосу наибольшую мягкость, но тот всё равно предательски срывается от становящегося невыносимым желания.
И он оказывается прав – так действительно удобнее, несмотря на то, что через секунду они уже мокрые насквозь.
Он смятенно смотрит на растерявшуюся напуганную девушку. Наконец, сам не веря, что делает это, аккуратно тянет вверх её футболку, и её руки слабо подаются; обнаруживает под ней непримечательный белый лифчик. Она вздрагивает и закусывает губу изнутри, но он уже не успокаивает её. Она должна сама. Сама. Сама.
Не давая себе времени полюбоваться девушкой, он опускается на колени и расстёгивает её джинсы. Заворожённо разглядывая длинные стройные ноги, бережно опускает ткань к её ногам, и Белла, не дожидаясь просьбы, перебирает ступнями, оставляя одежду в углу кабины.
Он выпрямляется. Его глазам открывается невиданная картина.
Хрупкая, промокшая насквозь соблазнительная девушка в мокром же белоснежном белье под струящейся водой; тяжёлые тёмные волосы спадают на лицо.
Он восхищённо и бесстыдно разглядывает её. Запоминает. Изучает. Эти знания ему пригодятся.
Знания о том, что у неё потрясающе красивая грудь, изящная линия спины, сногсшибательные длинные ноги. Тонкие бедренные кости. Еле заметная царапинка над левой грудью, оставленная, наверняка, Ричем.
У Эдварда Каллена едет крыша. Что-то ломается внутри него. Наклонившись, он начинает прокладывать дорожку поцелуев по её ключицам, опуская руки ей на талию.
Беллу мелко трясёт, и не от холода – в кабине почти жарко. Как каменная, она не может сделать ни движения.
- Не смей зажиматься, - приказывает он, стягивая с неё верхнюю часть комплекта и «награждая» себя дивным зрелищем восхитительной женской груди. – Хочешь – дрожи, хочешь – плачь, но зажиматься не смей.
Она слушается. В смысле дрожит и всхлипывает. Он не обращает внимания, пытаясь сконцентрироваться на самоконтроле и не изнасиловать её.
Отводит глаза, целует в шею. Пульс у неё бьётся так, как будто она только что с поезда на полном ходу спрыгнула, он водит открытыми губами по её коже, просто дышит на неё и чувствует, как девушка вздрагивает. Он трогает губами её подбородок, и она делает наконец чуть ли не первое за всё время движение ему навстречу: чуть откидывает голову назад и открывает рот, с усилием, словно это стоит ей неимоверного труда. Зажмуривается и первый раз целует его по-настоящему.
Она ничего не умеет, словно даже вообще не знает, что делать с губами, хотя Эдвард знает, что это неправда, они у неё леденеют от ужаса, но она заставляет себя не отстраняться, и он прижимает его лицо к себе, зарывается руками в волосы, гладит, целует, - и тут у неё словно какую-то пружину внутри отпускает, она выдыхает и наконец позволяет целовать себя добровольно, отвечает, подаётся к нему, сама этого не осознавая, а у него уже от одних этих поцелуев, от того, как она оттаивает у него в руках, возбуждение перерастает в дьявольское наваждение.
Он делает вперёд полшага в надежде прижать её к стене кабины и тут же понимает: рано.
У неё напрягается спина, губы сразу мертвеют, она резко дёргается, и ему становится просто физически дурно – она смотрит на него с ужасом, в этом размытом, обесссмысленном взгляде только паника, ничего больше.
- Не надо, всё, хватит, я не хочу, - голос умоляющий, тоже какой-то совершенно бессмысленный.
Он стоит перед ней как на исповеди. Он понимает, что нужно, нужно ей это сказать, и шепчет хрипло, почти без голоса:
- Белла… я тебя…
- Не надо! – выкрикивает она чуть ли не с отчаянием, её лицо вновь искажается. – Эдвард, я… я не хочу, я… не знаю… - она закрывает лицо ладонями, сдерживая слёзы. Он шагает к ней и бережно пытается отвести её руки.
- Ну, ну чего ты, не хочешь – не будем, я тебя не заставлю, только не бойся, не надо бояться, я тебя люблю, слышишь, ну? Мне ничего от тебя не надо, прекрати бояться, всё хорошо, я тебя люблю, ну, не надо…
Она уже ничего не соображает. Его руки касаются её тела. Они везде. Эдвард снова внимательно и жадно дышит.
Ему кажется, что он дотрагивается до рыдающего ребёнка, и сам ненавидит и проклинает то безумное желание, которое не может не испытывать к Белле. К этой девочке-девушке, даже не осознающей всех масштабов собственной притягательности.
Она дрожит крупнее.
- Тихо, тихо… успокойся…
В клубах пара от горячей воды они так и стоят – застывшая фарфоровая фигурка и мужчина, целующий всё, до чего может дотянуться.
- Ты прекрасна… Я хочу всё время целовать тебя, Белла, ты не представляешь себе, насколько я этого хочу… ты просто восхитительна, девочка моя, милая, сладкая… Ты лучшее, что может случиться с мужчиной, любовь моя…
Как она пахнет…ну почему, почему она так пахнет?! Он пьян этим ароматом, ставшим ещё более насыщенным благодаря пару в ванной.
Белла тихонько всхлипывает, и в нём что-то надламывается с этим всхлипом. Опять.
Как же он её хочет… как ни одну девушку до неё не хотел… но… он не мог. Не мог сейчас. Не мог, не мог, нет!
Белла ещё не готова… ещё нет…
С усилием воли, отнимающим почти все силы, он отрывается от неё. Она распахивает глаза. Не говоря ни слова, он выходит из кабины и исчезает в дверях, оставляя на полу мокрые следы.
Через минуту возвращается с большим пуховым одеялом из своей спальни. Игнорируя ошарашенный взгляд жены, молча выключает воду и закутывает девушку в одеяло.
- Эдвард… Эдвард, что-то не так? – она встревожена и снова напугана.
- Всё так, милая. Ты прекрасна. Просто ещё рано, любимая. Ты не готова, - он берёт получившийся толстый кокон с Беллой внутри на руки и несёт в свою неосвещённую комнату. Укладывает на кровать и ненадолго устраивается рядом, гладя по мокрым волосам. Она не смотрит на него, отвернувшись к стене.
- Спи, любовь моя. И запомни – я никогда не причиню тебе боли.
Желающий Беллу зверь бессильно рычит, но Эдвард спокоен – он надёжно заперт внутри. Он не потревожит Её против Её желания.
Мужчина достаёт второе одеяло и устраивается на противоположной стороне кровати, не касаясь всё так же завёрнутой в одеяло Беллы.
А ей тепло. И ещё спокойно.
- Эдвард? – тихонько зовёт в пустоту.
- М?..
- С… спасибо, - отвечает она после паузы.
Эдвард улыбается сам себе.
- Спокойной ночи, любимая.
- Спокойной ночи…

Эта Белла… повзрослевшая, помудревшая – стала ли она смелее? сильнее? соблазнительнее?
Чёрт его знает. Но она такая, какой становится рядом с Эдвардом. И кажется почему-то, что такой она была всегда, просто сама об этом не знала.
Не знала, что может быть настолько…женщиной.
Настолько ЕГО женщиной.
******************************************
Вот и новая глава.
Так, а вот что я спрошу у вас. Скажите мне, считаете ли вы Эдварда сексуальным? И кому как, но мне видятся в Белле задатки будущей искусительницы, что скажете по этому поводу?
ФОРУМ
С любовью, Рита