2024-5-4

14

0

0

- В доме слишком темно, - проговорила Белла, когда мы, держась за руку, поднялись на крыльцо.

- Согласен. Свет горит только в комнате отца, - ответил я, открывая дверь и пропуская ее вперед.

- Мама?

- Папа? – произнесли мы одновременно, стоя в коридоре и смотря на второй этаж.

Через несколько мгновений наши родители показались на верхней площадке. Я сразу же заметил, что отец был чем-то расстроен. Очевидно, они с Эсми опять ссорились. За тот месяц, что мы провели в одном доме, я понял, что наших родителей связывается нечто большее, чем просто общая история фигурного катания. Они было парой не только на льду, но и в жизни. И сейчас, смотря на них, стоящих рядом, огорченных и каких-то усталых, я понял, что их расставание было не самым приятным.

- Мама? – снова проговорила Белла. Я почувствовала, как она резко отдернула руку и начала подниматься по лестнице. Мне стало неприятно из-за того, что Белла не хотела показывать родителям, что между нами что-то есть. Она скрывала свои чувства ко мне от своей матери. Я вздохнул, но последовал за ней.

- Нам нужно поговорить, - сказала Эсми, строго смотря на дочь. Белла опустила голову и кивнула.

- Спокойной ночи, - произнесла она, прежде чем они с матерью направились по коридору в спальню Беллы. Мы с отцом проводили их взглядом, пока за ними не закрылась дверь.

- Что у вас произошло? – спросили мы с ним одновременно. Ленивые кривоватые улыбки появились у нас обоих, когда мы встретились взглядами.

Карлайл хлопнул меня по плечу и, приобняв, направился вниз по лестнице. Мы вошли в гостиную, где папа достал бутылку виски и налил себе немного, выпив одним глотком.

- Ты же не пьешь, - удивленно проговорил я.

- Да, обычно я не пью. Но при теперешних обстоятельствах я отчаянно нуждаюсь в выпивке, - ответил он.

Я опустился на диван и стал внимательно наблюдать за ним. Налив себе еще один бокал, он подошел и опустился в кресло напротив меня.

- Что происходит между тобой и Эсми? – спросил я.

Папа ухмыльнулся и сделал глоток. – Умеешь же ты выбирать тему, сын, - он вздохнул и, посмотрев мне в глаза, отставил стакан на столик. – Ты знаешь, что мы с Эсми были парой в фигурном катание. Но ты не знаешь, что мы с Эсми были и парой в жизни.

- Я уже догадался об этом, - вставил я. Отец склонил голову на бок.

- Ты всегда был у меня слишком умным, - он тепло улыбнулся. – В общем, мы крупно поссорились, и я сделал огромную ошибку, наверно самую ужасную за всю свою жизнь…

Карлайл замолчал, и я вновь увидел боль в его глазах. Иногда, она появлялась в них, когда он думал, что я не вижу. Но сейчас, когда он рассказывал свою историю, он не пытался скрыть горечь.

- Что случилось между вами? И вообще, ты можешь толком все рассказать? Потому что мне приходится самому додумывать половину из твоих предложений, - добавил я, смотря на отца.

- Ты знаешь, что ты не первый мой ребенок? – спросил отец. Эта фраза выбила почту у меня из-под ног.

- Что? – выдохнул я несколько мгновений спустя.

- У нас с Эсми был ребенок, - папа протянул руку и сделал еще один глоток виски. – Точнее он мог бы быть, если бы не моя глупость. Я был таким тщеславным, я гнался за золотой медалью. Я заставлял Эсми тренироваться больше, чем нужно было. Я был насколько занят этой погоней за золотом, что даже не обратил внимания на ее усталость и вечную бледность, - отец замолчал, а я же застыл в кресле. У них с Эсми был ребенок? – Я не обращал на это внимание, пока ее состояние не начало сказываться на ее катание. Но даже тогда я не сдался. Это случилось накануне очередного гран-при. Эсми перед выходом на лед пожаловалась на слабость и головокружение. Но я заставил ее выйти. На выезде из выброса она упала и потеряла сознание. Когда мы приехали в больницу, было уже поздно. Эсми потеряла нашего ребенка, о существование которого до того момента я даже и не знал.

Мы замолчали. В полутемной комнате не было слышно ни звука. Я очень долгое время пытался узнать, что случилось тогда с отцом. Почему он окончил свою карьеру и так неожиданно ушел из спорта. Почему он никогда не рассказывал мне о своем прошлом.

- Эсми не простила мне мою холодность. Мы поссорились, и она выгнала меня. Она сказала, что ненавидит меня, что проклинает то время, когда мы впервые встретились. Что если бы не моя погоня за золотом, она бы никогда не потеряла ребенка. Я понимал, что она злиться, что ей больно из-за того, что она потеряла малыша. Но все же ее слова били слишком больно. И я, дурак, ушел. Я провел целый вечер в баре, напиваясь, чтобы забыть ее слова, которые даже теперь причиняют мне боль, - отец поднял бокал и уставился на янтарную жидкость в нем. – Вот тогда-то я и заколотил последний гвоздь в гроб нашей с Эсми любви, - папа опрокинул бокал, допив остатки виски одним глотком.

- Что тогда случилось? – спросил я. Я понимал, что это было еще далеко не концом. Но все же я чувствовал, что если продолжу расспрашивать, то ответ мне не понравиться. – Папа?

- Тогда случился ты, - горько улыбнулся отец и посмотрел на меня. – Я встретил Ирину и поддался минутному импульсу. На следующее утро я жалел о содеянном, но было поздно. Твоя мать, как истинная представительница семейства пресмыкающихся, поделилась всем с Эсми. Я даже боюсь представить, что она ей рассказала. В общем, после той ночи я окончательно потерял Эсми. И только потеряв ее, я наконец-то осознал, что золотая медаль ничего не значит для меня. Что она самое дорогое, что было в моей жизни. Я пытался доказать ей, что по-прежнему люблю, что ночь с Ириной была ошибкой, но как оказалось, было уже слишком поздно. Эсми ушла от меня к другому и вскоре вышла за него замуж, - отец вновь замолчал, а я пытался разобраться в своих чувствах.

То, что моя мать стерва, я знал уже давно. Это доказывал хотя бы тот факт, что я так ни разу и не видел ее. Поэтому я не удивился, что Карлайл назвал ночь с ней ошибкой, но мне нужно было уточнить еще один момент из его прошлого.

- Пап, - позвал я и подождал, пока он посмотрит мне в глаза. – Ты и меня считаешь ошибкой? – задал я самый главный вопрос.

Теплая улыбка, которая появилась на лице отца, ответила мне на вопрос. – Конечно нет, - он поднялся и пересел ко мне. – Ты определенно не моя ошибка, ты – моя гордость. Знаешь, я ненавидел Ирину всей душой за то, что она сделала. Но сейчас она мне безразлична. Да, я по-прежнему готов убить ее за то, что она оставила тебя и отказалась от своего ребенка, но все же где-то глубоко внутри я признателен ей за то, что она не попыталась избавиться от тебя. Для фигуристки уйти на целый год в декретный отпуск это едва ли не смертный приговор. Я не знаю, что заставило ее исчезнуть и родить тебя, но никогда не перестану благодарить небеса, что они позволили тебе появиться на этот свет, - папа протянул руку и взлохматил мои и без того торчащие в разные стороны волосы.

- Папа, - возмутился я и отодвинулся от него.

- Из-за тебя я ушел из спорта. Я понял, что, потеряв Эсми, не хочу потерять и сына. Если бы я продолжил тренироваться, у меня совсем бы не оставалось времени на тебе. Да, я мог позволить себе окружить тебя целой толпой нянек. Но в то мгновение, когда Ирина передала мне тебя и заявила, что ты мой сын, я не сомневался ни мгновение. Когда твой крошечный кулачок сомкнулся вокруг моего пальца, я понял, что теперь ты – центр моего мира.

- Вау, таких подробностей я не ожидал, - шутливо проговорил я, и мы с отец тихо засмеялись, не желая потревожить наших дам.

- Прости, с годами я становлюсь слишком сентиментальным, - проговорил Карлайл.

- Ты не жалеешь, что ушел из спорта? – спросил я.

- Знаешь, о чем я действительно жалею? – я кивнул. – Есть только две вещи. Первое, что так и не предложил Эсми стать моей женой. И второе, что ты выбрал мою судьбу. Я никогда не хотел, чтобы ты становился фигуристом. Но ты так же упрям, как и я, если чего-то хочешь.

- Прости, папа, но тебе не стоило ждать от меня чего-то другого. После всего того, что я узнал о тебе, мне самому захотелось попробовать, как это скользить по льду. Это у меня в крови - жажда льда. Да и кто бы сомневался в этом, беря во внимание, что оба мои родители были фигуристами.

Мы снова засмеялись, папа приобнял меня за плечи. – Да, кто бы сомневался о выборе твоего будущего. Слушай, а что у вас с Беллой? – спросил отец через несколько минут.

Я улыбнулся. – Кажется то же, что было у вас с Эсми, - но затем улыбка сбежала с моего лица, когда я вспомнил, как она выдернула руку.

- Что такое? – спросил Карлайл.

- Просто я сомневаюсь, что Белла чувствует ко мне то же, что и я к ней, - ответил я.

- Что тебя волнует?

- Она не хочет говорить матери. Она скрывает свои чувства от нее, да и от меня, впрочем, тоже. Она позволяет целовать себя, когда мы одни, но мне даже нельзя поддержать ее за руку, когда ее мать рядом, - сказал я, поворачиваясь к отцу.

- Это неудивительно. Вспомни, что Беллу растила Эсми. Думаю, она научила свою дочь не доверять парням. Да и потом, не ты один заметил трения между мной и Эсми. Вероятно, Белла тоже это увидела. Не знаю, рассказывала ей что-то Эсми о нашем прошлом, но думаю, она предупредила дочь не связываться с тобой.

Я вздохнул и откинулся на спинку дивана. – Почему? – спросил я, открывая глаза и смотря на отца.

- Она оберегает Беллу. Знаешь, чтобы Каллен не испортил жизнь ее дочери, - папа улыбнулся одним уголком губ.

- Я понимаю Эсми. Но Беллу – нет, - я вздохнул и поднялся. – Ладно, папа, пошли спать. Завтра в шесть на пробежку. А я чувствую себя усталым.

Когда мы поднялись на второй этаж, то увидели, что свет в комнате Беллы все еще горит. Оттуда слышали звуки тихого разговора. Похоже, не я один решил поговорить с родителем.


- Мама, что случилось? – спросила я, когда мы с ней вошли в мою комнату.

- Что случилось? Белла, ты на часы смотрела? – ответила она строгим голосом. Я виновато потупилась, но все же вскоре подняла глаза и посмотрела в лицо маме. Ее глаза были красными. Она плакала?

- Мы просто пошли прогуляться с Эдвардом, - сказала я.

- Прогуляться? Белла, какое тут может быть прогуляться? Ты забыла, что у вас тренировка утром? Что нужно готовиться к чемпионатам? Ты совсем забыла о спортивной дисциплине за тот месяц, что мы живем здесь. Я тебя не узнаю, - говорил мама.

- Мам, это я тебя не узнаю. Что такого страшного, что я прогулялась по пляжу? – воскликнула я. – Я же не в бар какой-то ходила или в клуб. Да и потом, мы вернулись не так уж и поздно. Всего одиннадцатый час.

- Белла, да как ты не понимаешь? Дело не в том, где ты была, а с кем ты была, - отрезала мама.

- Что? – выдохнула я.

- Эдвард Каллен не лучшая компания для тебя, - продолжила она резким голосом. – Я не хочу, чтобы ты общалась с ним.

- Но почему? Что такого сделал тебе Эдвард? – расстроено спросила я.

- Ничего. Достаточно того, что он сын своего отца. Я не позволю, чтобы сын Карлайла разрушил жизнь моей дочери, - твердо проговорила она.

- Мама, о чем ты вообще говоришь? Эдвард не такой. Я не знаю, что произошло тогда между тобой и Карлайлом, но я уверена, что Эдвард не хочет причинить мне боль, - возразила я.

- Ага, Карлайл когда-то говорил мне точно те же слова. Утверждал, что любит, что никогда не станет причиной моей боли…, - она замолчала. Затем сделала глубокий вдох и уже более спокойней продолжила. – Белла, я понимаю, что ты нашла в Эдварде. Он так напоминает Карлайла в молодости. Но именно поэтому я и предостерегаю тебя. Он слишком похож на Карлайла. И если ты полюбишь его, если позволишь этой симпатии перерасти во что-то большее, потом ты будешь страдать. Каллены стремятся к медалям, иногда даже жертвуя ради золота своей личной жизнью.

- Мама, Эдвард не такой, - возразила я, но Эсми покачала головой.

- Белла, как же тебе объяснить? – она опустилась на кровать рядом со мной и взяла мои руки в свои. – Эдвард не плохой, не думай, что я считаю его плохим парнем. Просто взгляни на все это с моей точки зрения. Ему двадцать четыре, но уже пять лет как он держится на верхних ступеньках пьедестала. Думаешь, этому способствует только его талант к фигурному катанию? Нет, идеальное катание результат мучительных и долгих тренировок. Которые отнимают невероятное множество времени. А теперь представь, свои отношения с Эдвардом. Вы живете на разных концах страны, тренируетесь у разных тренеров, вы даже выступаете в разных категориях. Как ты представляешь себе подобные отношения?

Слова мамы заставили меня задуматься. Я не думала об этой стороне нашей жизни. Сейчас я жила настоящим, и не думала, что случится с нами, когда съемки закончатся. Но для этого-то у меня и была моя мать. Она уже обо всем подумала. Смотря на наши с Эдвардом отношения с ее стороны, я понимала, что она права.

- Я поняла тебя, мама, - пробормотала я. – Ты права, у этих отношений нет будущего.

- Ох, Белла, - Эсми притянула меня к себе, когда я начала плакать. – Я не хотела, честное слово, я не хотела вот так возвращать тебя к реальности. Но лучше я сделаю это сейчас, пока твои чувства к нему еще не настолько глубоки, как могли бы быть. Я не могу позволить, что он разбил твое сердце, - шептала мама, обнимая меня. Я прижалась к ее плечу и судорожно обняла.

- Все в порядке, - произнесла я какое-то время спустя, когда наконец-то успокоилась. Внутри меня была пустота. Я и раньше отказывалась ради фигурного катания от многих вещей. Ну что ж, теперь придется отказаться от своих чувств. Потому что Эсми права, у нас с Эдвардом нет будущего.