- Зря ты думаешь, что людям вот так просто поймать меня, - заметила Эйрин, нарушив двухчасовое молчание. Сверкающая гладь реки осталась позади, и они с Карлайлом снова углубились в сумрачную прохладу леса, наполненного влажными травяными запахами. – Один вампир стоит целой армии, и дело не только в силе. К нам не подберешься незаметно. Мы никогда не спим, не говоря уже об остром чутье и слухе.
- Зачем же тогда ты скрываешься от людей?
- Таков закон. Никто не должен знать о нашем существовании.
- У вампиров есть законы?
- Гилберт как-то упоминал, что в Италии живут верховные вампиры, древнейший клан. Кажется, он называл их Вольтури. Они создали законы, которые должны соблюдать такие, как мы. Правда, Гилберт говорил, что он сам по себе и не собирается выполнять ничьих указов. Но я хотела бы однажды увидеть Древнейших. Надеюсь, я не нарушаю их законов. Погоди-ка…
Эйрин жестом преградила путь Карлайлу и склонилась над невысокими зарослями у его ног. Из спутанной травы она вытащила взъерошенного совенка – по-видимому, птенец выпал из гнезда. Он шипел и щелкал клювом, растопыривая еще слабые когти. В один миг взлетев вверх по стволу дерева, Эйрин осторожно опустила совенка в гнездо, над которым обеспокоенно кружилась пестрая птица.
- И нечего так на меня смотреть, - Эйрин хмуро показала язык, не глядя на Карлайла, чем вызвала его смех. – Я заботилась о своем лесе сотню лет до тебя, и буду делать это, когда ты уйдешь.
- Когда вернешь меня в гнездо, как этого совенка, - добавил Карлайл, с улыбкой глядя на лесную хранительницу.
- Да ты и вел себя, как дикий звереныш, когда я тебя нашла! - Эйрин серебристо рассмеялась, отбросив с лица белокурую прядь. - Все они пытаются оцарапать или укусить,- она усмехнулась, покачав головой. - Но я вовсе не пытаюсь всем помочь. Я просто поддерживаю равновесие. Моя мама говорила: «Каждая пропавшая зря травинка умножает…»
- «… в мире печаль», - негромко закончил за нее Карлайл. – Моя говорила так же.
Внезапно Эйрин замерла, остановившись и беспокойно втягивая носом воздух.
- Эйрин?..
Она тревожно прислушалась.
- Нам нужно свернуть в сторону. Перебраться через реку.
- Вернулся Гилберт?
- Нет… Скоро здесь появятся люди. Я знаю, что ты устал, но нам правда надо свернуть. Я могла бы перенести тебя через реку. Всего несколько миль.
- Почему бы мне не пойти с ними? – мягко произнес Карлайл.- Наверное, это охотники. Или те, кто меня ищут.
- У них есть лошади, но мне кажется, это не охотники. Мы еще успеем уйти, если сделаем это прямо сейчас.
- Эйрин… послушай… просто уходи ты.
- Карлайл, я не собираюсь удерживать тебя здесь! Дьявол побери, поверь мне, наконец! – она знала, что напрасно убеждает его. Надвигалось нечто неотвратимое, клубясь зловещей грозовой тучей. И дело было не только в приближающихся людях. В чем-то еще…

После напряженного получаса пути Эйрин наклонила голову, снова вслушиваясь в лесную даль.
- Разбойники.
Ее чуткий слух уловил обрывки слов, которым перебрасывались всадники. Уходить было поздно – они двигались навстречу, отрезая путь к реке.
- Кто бы они ни были, это люди. Я поговорю с ними. Накинь капюшон, - велел Карлайл, протягивая Эйрин свой плащ.
Всадники заметили их, когда они подошли к молодым деревцам у кромки перелесья. Рыжебородый мужчина резко осадил своего коня, так что из-под копыт вырвались куски бурого дерна.
- Держись за мной, - прошептал Карлайл, загораживая собой Эйрин.
- Надо же, наконец-то нам повезло сегодня! – спешиваясь, насмешливо воскликнул рыжебородый главарь. Он вплотную подошел к путникам, пристально разглядывая их. Остальные всадники, коих было около дюжины, тоже спустились со своих коней, держась поодаль.
- Мои ребята считают, что ваши монеты были бы нам очень кстати.
- Я бы отдал вам все деньги, но у меня их нет, - спокойно произнес Карлайл, протягивая главарю свою сумку. - Я заблудился в лесу, а эта леди помогает мне добраться до города.
- Прикажете пошарить под плащом у леди? – осведомился тот, бесцеремонно вытряхнув сумку и мельком взглянув на ее содержимое.
- Разве слова одного честного человека недостаточно для другого благочестивого джентльмена?
- Как скажешь! – со смехом отозвался рыжебородый. - Что ж, одежда на тебе не крестьянская, и говоришь ты не как простолюдин. Думаю, за тебя можно получить недурной выкуп. Ну и леди мы тоже не дадим скучать, правда, ребята?
Среди разбойников послышались смешки и скабрезные шуточки. Карлайл заметил, как темные глаза Эйрин начали наливаться красным огнем, и пришел в ужас, осознав, что произойдет в следующее мгновение.
- Эйрин, я прошу тебя, не делай ничего, пусть они заберут меня с собой, - тихо, но настойчиво попросил Карлайл, отчаянно схватив ее за руку. – За меня пришлют выкуп, и меня отпустят! А ты уходи, пожалуйста, уходи сейчас!
- Конечно, отпустят. Почти целиком. Вон тот, с красным поясом, испытывает особое наслаждение, когда мучает пленников. Его любимое занятие – прижигать их тела горящими головнями. А еще проверять, насколько хорошо заточен нож, отрезая пальцы. Я как-то видела его за этим приятным времяпровождением. Ты думаешь, я столько времени сдерживала свою жажду, чтобы теперь обречь тебя на пытки?
- Наговорились? – главарь вплотную подошел к Эйрин, развязно обняв ее за талию.
- Вполне, - мило улыбнулась та, медленно стягивая с головы капюшон.
- Я прошу вас, позвольте нам уйти! – с мольбой воскликнул Карлайл.
- Какой у вас пугливый спутник, леди, - главарь усмехнулся, запуская руку под плащ девушки. – Не бойся, малыш, больно не будет.
- Он беспокоится не за себя, глупенький, - прожурчала Эйрин. – Карлайл, отвернись, пожалуйста. Тебе не надо это видеть.
- Оо, вот это я понимаю, прыткая леди! – хохотнул главарь. – Как ты любишь, детка, сверху или снизу?
Эйрин нежно обвила его шею руками и прильнула к небритой щеке.
- Сначала страстный поцелуй, - выдохнула она ему в ухо.
А дальше ветер над перелесьем разорвался страшными криками. Люди бежали в панике, спотыкаясь и падая друг на друга, но каждого из них настигала стремительная тень. Воздух пропитался тяжелым запахом крови, она была повсюду – на одежде и обезображенных ужасом лицах, в серой пыли на дороге и смятой траве. Одна алая капелька, попавшая на руку Карлайла, медленно скатилась с кончика его пальца и упала на белый лепесток хрупкой ромашки.
Карлайл потрясенно взирал на то, что происходило вокруг, но казалось, что способность видеть и слышать покинула его. Осталось лишь ощущение цепенящего ужаса, охватившего его сердце холодными липкими лапами.
Внезапно чувства вернулись к нему, и Карлайл заметил движение на залитой кровью траве.
- Он жив!
Главарь разбойников истошно кричал и корчился от боли, яд вампира жег его нутро, ломал и скручивал тело изнутри. Эйрин склонилась к нему, приподняв его голову.
- Уже нет, - тихо сказал она.
Карлайл закрыл глаза. Он ничего не чувствовал в этот момент, и Эйрин не напрасно опасалась, что из такой пустоты обычно рождается нечто пугающее и тягостное.
- Дальше я пойду один.
Его негромкий голос прозвучал сильно и отчетливо, словно гул колокола. Пошатнувшись, Карлайл бессильно прислонился к стволу дерева. Отголоски еще не ушедшей болезни, голод и тревоги последних дней давали о себе знать, но решение его было твердо. Эрин даже не нужно было смотреть в его сторону, чтобы почувствовать, что он испытывал.
- Ты знал, кто я. И знаешь, что я не могла позволить уйти никому из них…
- Это моя вина. Ты предупреждала, а я тебя не послушал. Но больше ты не можешь оберегать меня.
Поднявшись с земли, Эйрин медленно протянула руку к Карлайлу, словно желая утешить… но не осмелилась коснуться его.
Сейчас он уйдет. Станет продолжать дело своего отца, охотиться на таких, как она. И, может быть, даже преуспеет в этом. Он ведь так верит в Провидение Господа и в то, что все происходит по Его воле. И со временем так уверует в свою правоту, что станет одним из тех закоснелых христианских фанатиков, которые втайне мнят себя выше Бога и лишают жизни одним движением брови. И ей придется годами наблюдать за перерождением ее золотоволосого ангела, даже более страшным, чем превращение в вампира. Чувствовать, как холодеет и становится мертвым его сердце… Ведь она не сможет покинуть Карлайла. И защитить – не сможет. Вот только если…
Эйрин непроизвольно сделала шаг к Карлайлу. Ее глаза задержались чуть выше застежки плаща, где под тонкой кожей пульсировала горячая кровь. Возможно, это был бы выход… Он ведь не в силах ей помешать. Он весь в ее власти. А потом… потом он станет другим и примет это. Как приняла она сама.
Карлайл уловил ее взгляд и легким движением пальцев коснулся подбородка Эйрин.
- Не обрекай меня на это, прошу тебя… - тихо попросил он, неотрывно глядя ей в глаза. – Если любишь, позволь мне остаться тем, кто я есть. Послушай меня… Если ты говоришь, что древние Вольтури так мудры и сильны, почему бы тебе не отправиться к ним? Что если они знают какое-то средство… какой-то выход для нас?
Карлайл заметил, как на донышке алых глаз Эйрин засветилась смутная надежда.
- Думаешь, они могли бы помочь? – с сомнением спросила она.
- Я не знаю…
Карлайл знал одно: когда по возвращении домой он затеет новую охоту на вампиров, Эйрин лучше быть где-нибудь далеко.
- Прощай.
Он отступил к лесной тропе, но Эйрин вновь встрепенулась. Охватившая ее тревога словно соткалась из воздуха, окружая плотной, удушливой пеленой. Она должна была остаться. Даже если Карлайл возненавидит ее за это.
- Я не уйду! – Эйрин несговорчиво замотала головой. – Нельзя оставлять тебя сейчас одного, поверь мне! Я не уйду.
- Так нужно, - тихо отозвался Карлайл.
Сверкнуло отточенное лезвие, и алая кровь заструилась по коже. Ее аромат обрушился на Эйрин бушующим водопадом, мгновенно заполнив горло остро пахучей волной, затопив разум и горячо пульсируя в висках. Содрогнувшись, она в смятении попятилась назад.
- Что ты… - судорожно выдохнула Эйрин, подняв руки, будто отгораживаясь от неистово хлынувшего на нее потока. Неукротимый инстинкт убийцы безудержно рвался наружу, и она рухнула на колени, корчась, словно от невыносимой боли. Сквозь кровавую пелену слабо проблескивал отчаянный призыв: «Прочь!»
И Эйрин поползла, мучительно цепляясь за землю. У обочины дороги она с усилием поднялась на ноги и тут же рванулась к спасительному лесу. Она стремительно мчалась среди молчаливых сосен, пока не достигла скал. Дрожа, словно от озноба, Эйрин почти без чувств опустилась на хвойный ковер, уткнувшись лицом во влажный мох.