С тихим стоном я откинулся на кровати, понимая что с этими мыслями пора заканчивать, если я не хочу сохранить остатки самообладания хотя бы до того момента, как Белла уснет. Но этого благородного намерения хватило лишь секунд на двадцать, потому что потом дверь с тихим скрипом отворилась, и Белла, улыбаясь, вышла из ванной.
Я замер не дыша, приподнявшись на локтях на кровати, и с каким-то ехидным сарказмом осознавая, что все это невероятно похоже на сцену из какого-то фильма. Белла в одной только рубашке, доходившей до середины бедра, с шальной улыбкой стояла, облокотившись на приоткрытую дверь, а ее мокрые волосы каким-то чудом еще сохранили начес, только теперь они были более запутанными. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что мы в номере для новобрачных – хотя учитывая роскошь номеров в этом отеле, любой мог пойти за номер для молодоженов – и это начало нашего медового месяца, а передо мной моя очаровательная жена. Я крепко стиснул зубы, напоминая себе, что Белла мне не то что не жена, даже не невеста и не девушка, и так и не решаясь пошевелиться, потому что даже один шаг в ее сторону может стать решающим.
- Ну что, красавчик? Ждал меня? – сладко улыбнулась Белла, подходя ко мне, и я полностью лишился дара речи, пожирая ее широко открытыми от удивления глазами. Я уже всерьез начал сомневаться кто из нас напился, потому что если бы я был человеком, я бы уже был уверен в том, что это я надрался в стельку, дав своему воображению полный разгул. Белла же так же невозмутимо подошла ко мне, попросту оседлав меня, и склонившись надо мной. Я вздрогнул от прикосновения ее горячей кожи, просто ошпарившей даже через джинсовую ткань, и крепко зажмурился, превратившись в статую и не дыша. Если я когда-то наивно предполагал, что это раньше рядом с ней моя выдержка подвергалась тяжелым испытаниям, то я был идиотом. Настоящее испытание было теперь, и я невольно начал дрожать от напряжения, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то, кроме ее обнаженных ягодиц на моих коленях, но это было все равно, что лететь в черную дыру и сопротивляться. На Белле не было даже белья – и это я легко мог понять, ощущая жар ее тела, а не мокрую ткань, и это было истиной пыткой. Я не мог направить мысли в другое русло, как ни пытался, и был уверен в том, что я не шевелюсь, пока Белла не шепнула:
- Ну что? Продолжим начатое?
И пораженно распахнув глаза, я вдруг обнаружил, что мои ладони лежат на ее талии под тонкой рубашкой, хотя я готов был клясться, что я этого не делал. Отдернув руки, словно от огня, я встретился с прожигающим взглядом Беллы, от которого резко пересохло во рту, как и раньше, только уже от другого вида жажды. Ноющее желание запульсировало в паху, в опасной близости от бедер Беллы, посылающих волны живительного жара по моему телу. Воздух накалился до предела за несколько мгновений, застыв в крайней неустойчивой субстанции, словно перед бурей, и я мог даже физически ощутить возбуждение, зависшее между нами. Мой взгляд невольно скользнул к ее чувственным губам и вслед за изящной линией шеи опустился на грудь. Не знаю, как ей это удавалось, но в моей рубашке она выглядела настолько чертовски сексуально, что этот вид не уступал даже дизайнерскому кружевному белью. Тонкая хлопковая ткань припала к ее влажной коже, показав очертания полной груди и затвердевших сосков, проступающих сквозь рубашку.
Я отчаянно застонал, прикрывая глаза и воскрешая в памяти ее округлые формы, увенчанные розовыми вершинами, греховно соблазнительными на фоне молочной кожи. Убеждение коснуться мягкой плоти было подавляющим, и я с силой сжал шелковое покрывало, с треском разорвавшееся под моими пальцами. В то же мгновенье горячие пальчики коснулись моей щеки, и, открыв глаза и встретившись со смеющимся взглядом Беллы, я осознал, что мой голодный взгляд не скрылся от ее внимания. Боясь сказать хоть слово, я просто смотрел ей в глаза, наблюдая, как на смену развлечению приходит желание, сминая даже пьяную поволоку в глазах любимой. Мы замерли оба, ощущая растущее, словно пробудившийся вулкан, напряжение, с внутренним благоговением ожидая взрыва. И он произошел, и это было неизбежно, как только ее губы легко и медленно, словно во сне, коснулись моих, послав жгучую судорогу по скованному телу, сметая на своем пути всевозможные преграды, в точности как раскаленная лава. И я даже не обдумывал свои действия, но прежде чем я сам смог осознать это, Белла уже оказалась на спине подо мной, и мой язык скользил по ее горячим приоткрытым губам, дразнящими движениями проникая в ее влажный ротик, пока руки ловко забрались под задравшуюся рубашку, кружащими движениями прокладывая себе путь наверх. Белла, казалось, даже не испытала замешательства, которое должно было возникнуть от моего слишком быстрого движения, тут же сладко застонав и обвив меня ногами за талию. Из моей груди вырвалось животное рычание, и я в спешке оторвался от нежных губ Беллы, боясь поранить ее острыми, как бритва, зубами.
- Белла… Белла – задыхаясь в подушку, пытался остановить ее я, неожиданно вспомнив, что она все-таки человек, и чувствовал я жажду ее крови, или нет, но одно соприкосновение смертельно острых зубов к ее тонкой коже может стать последним, так же как и одно неосторожное объятие.
- Шшш… - не захотела слушать меня она, крепче сжимая ноги вокруг меня и торопливыми, какими-то судорожными, движениями, словно я внезапно исчезну, расстегивая мою рубашку. Я резко втянул воздух от ощущений ее разгоряченных обнаженных бедер, крепко вжавшихся в мои, и понял, что не одолею эту битву. Это было невозможно, какая-то сладкая пытка, руки Беллы порхали по моей груди, заставляя каждый раз мелко вздрагивать от интимных прикосновений, наполненных чувственностью, и я сдался. Сдался себе, сдался ей, сдался нам, сдался страсти, покорившей нас и застилающей разум вместе со всеми доводами. Усиленно сосредотачивая взгляд на ее лице, чтобы ненароком не посмотреть вниз, где спустившаяся уже до пояса рубашка, наверняка, не прикрывала ничего, я все-таки добрался до ее груди, одновременной с ней застонав от невероятных ощущений. Ее плоть была мягкой, податливой в моих руках, нежной, словно покрытой бархатом, и настолько теплой, что этот огонь растекался по каждой клеточке тела, оживляя и наполняя жизнью, любовью, страстью…
Белла откинула голову, прикусив губу, и я всласть наслаждался ее реакциями, продолжая бережно ласкать ее грудь. Ее дыхание утяжелилось, сердце гулко и отчаянно билось под моей ладонью, словно отражая недавнюю сцену в фонтане, к ее щекам прилила кровь, окрасив их в потрясающий нежно-розовый цвет, ее запах… Мне пришлось резко отстранится от Беллы, снова сцепив руки на одеяле, чтобы сохранить хоть капли самообладания и не превратиться в животное. Ее запах, ее потрясающий, всегда так манящий аромат менялся, наполняясь желанием, впитывая в себя его, превращаясь в абсолютный пленительный дурман, в оковы которого я попался, вновь боясь пошевелиться. Сквозь потребность, отстукивающую уже даже в висках, отчаянно пыталась пробиться какая-то мысль, но была не в силах пробить плотную пелену наслаждения.
Щелкнула пряжка ремня, и Белла ловко вытащила его из моих штанов, потянувшись к застежке джинс, и только когда ее пальчики ненароком коснулись моей дернувшейся плоти сквозь плотную ткань, что-то так же взбрыкнуло в моей голове, заставляя услышать, наконец, кричащий голос сознания. Боль… Я могу причинить ей боль… Физически, морально – могу ранить ее каждым из существующих способов, и никогда после не прощу себя за это. Белла потянула за молнию, и я резко перехватил ее руки, прижимая их к подушке, пока она не добралась до изнывающего сосредоточения желания, окончательно отключив тем самым способность соображать.
Белла неудовлетворенно захныкала, задергавшись в моих руках.
- Эдвард! Ну какого черта?!
- Ты проклянешь меня завтра!! – с отчаянием воскликнул я, не зная, как же объяснить ей, что за то, чего мы оба так страстно хотим сейчас, завтра придется платить слишком большую цену. Я уже слишком хорошо узнал ее за этот короткий промежуток времени, чтобы знать, что так будет, не зная однако, почему, да и она сама недавно призналась в том, что будет жалеть.
- Нет – горячо прошептала она, прижимая губы к моему уху, и обводя кончиком языка чувствительную мочку, заставляя меня задрожать – Я прокляну себя.
Я крепко зажмурился, удивляясь, как же она не понимает. Да я бы, может, плюнул на все, если бы она возненавидела меня… но она будет терзать себя, именно себя, и ничто, никакое наслаждение, никакое дарованное на одну ночь счастье, никогда не окупит это.
- Ты слишком дорога мне…
Белла замерла на мгновенье, вглядываясь в мои глаза и словно что-то обдумывая, а после обиженно дернулась в моих руках, вырывая запястья и озлобленно потирая их.
- Чертов вампир! – надувшись, словно ребенок, проворчала она – Памятник воздержанию!
- Белла… - мучительно простонал я, не зная, что еще сказать в свое оправдание, если она не хотела понимать. Белла оттолкнула меня от себя, и быстро одернула рубашку, натягивая на себя смятое одеяло, пока я нерешительно смотрел на нее, откатившись на другой край кровати.
- Что ты смотришь?! – огрызнулась она – Я собираюсь спать. Может, выйдешь, раз делить со мной кровать тебя не устраивает?
- Белла… - хотел возразить я, но она вскинула ладошку вверх, призывая меня замолчать и кивнула на дверь.
- Просто иди, Эдвард. Не усложняй все.
С тяжелым вздохом я поднялся с мягкой кровати, обреченно плетясь к выходу.
- Эдвард! – неожиданно позвал испуганный голос, когда я уже вышел за дверь, и я заглянул обратно. Белла сидела на кровати, судорожно вцепившись в одеяло и с непролитыми слезами в глазах, смотрела на меня осмысленным взглядом – Эдвард, не уходи… не бросай меня…
В ее глазах был отчаянный страх, я даже слышал, как испуганно колотилось ее сердечко. Быстро закрыв дверь позади себя я мигом оказался на кровати.
- Что, Белла? – встревожено спросил я, нерешительно прикасаясь к ее щеке – Что случилось?
- Останься со мной… - прошептала она, прикрыв глаза, и я увидел слезы, блестящие на ее ресницах. Я даже не стал думать к чему такой перепад настроения, просто забираясь под одеяло. Белла тут же доверчиво прижалась ко мне, и я трепетно обнял ее, целуя спутанные влажные волосы.
- Прости меня, Эдвард… - дрожащим голосом прошептала она, уткнувшись носом мне в грудь.
- За что, Белла? – удивился я, вспоминая, сколько счастья и нежности она подарила мне за один вечер.
- Просто прости… - тихо ответила она, и я в очередной раз не стал спрашивать, просто прижав любимую к груди и тайно желая, чтобы утро никогда не настало.