Название: Рождественское счастье
Обложка: 3
Жанр: романтика/ангст
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Чарли/Рене
Бета: -
Саммари: Сможет ли Чарли впустить в свою жизнь новое счастье!? Или же он останется в плену своих воспоминаний и горя. Это покажет нам Рождество.

---

Чарли

Посмотрев на календарь, я обнаружил, что сегодня уже двадцать четвёртое декабря, значит, завтра Рождество. Тяжело вздохнув, я заставил себя подняться с дивана и пойти умыться. Пройдя в ванную и умывшись, я вздрогнул, увидев своё отражение в зеркале: всё лицо заросло щетиной, под глазами глубокие синяки. Ещё год назад на этом лице сияла улыбка, а теперь оно напоминает лицо пятидесятилетнего старика, хотя в этом году мне исполнилось всего-то сорок один. Ещё раз посмотрев на себя в зеркало, я решил, что Мари не одобрит, если я приду к ней в таком виде. Усмехнувшись своему отражению, я принял решение изменить это. Приняв душ и побрившись, я обнаружил, что с зеркала на меня теперь смотрел довольно симпатичный мужчина.
Выйдя из душа и надев джинсы со свитером, я подошёл к камину, около которого с фотографии на меня смотрела моя улыбающаяся жена, моя Мари. Сердце предательски вздрогнуло от её улыбки и от понимания, что я больше не увижу её улыбку утром или в другое время дня. Её образ навсегда останется со мной и на фотографиях, и в моём сердце. Всего лишь год назад я мог наслаждаться её запахом рядом. Мари была для меня всем, а потом в один миг всё исчезло. Её просто не стало.
Какой-то пьяный мужик не справился с управлением и, вылетев на встречку, разбил в дребезги машину моей жены. Она умерла на месте, а он лишь отделался парой синяков. Я не представлял, как жить дальше, весь год я был как зомби. Я мог встать лишь для того, чтобы сходить в туалет и взять ещё пива. Моё сердце умерло в тот миг, когда мне сообщили о смерти Мари. Но сегодня я просто не мог оставаться дома. Я знал, как моя жена любила Рождество, и я обещал, что в этот день хотя бы попытаюсь быть счастливым.
Вынырнув из своих мыслей, я поцеловал счастливую улыбку Мари и пошёл одеваться. Обувшись и закутавшись в пальто, я вышел из дома. Пройдя вниз по улице, свернул на соседнюю и, перейдя дорогу, зашёл в цветочный магазин «У Калленов».
– Добрый день, Рене, – поздоровался я и попытался улыбнуться.
– Здравствуй, Чарли, – проговорила она. – Тебе как обычно? – спросила она.
– Да, пожалуйста, белые лилии, – это были любимые цветы Мари.
Вот уже год, как каждый месяц я покупал её любимые цветы и посещал её могилу. Во мне жила вина, что я не смог уберечь свою жену, и, хотя разумом я понимал, что моей вины здесь не было, моё сердце тосковало и не отпускало это чувство. В этом магазинчике я всегда покупал ей цветы, хотя вот уже год, как здесь работала эта женщина, Рене, вроде как дочь хозяйки, хотя для меня это уж не столь важно. Рене никогда не задавала мне вопросов, и я не удивился бы тому, что ей уже всё рассказали, ведь в таком маленьком городке, как Форкс, все друг о друге всё знали.
– Возьми, Чарли, – выдернул меня из моих мыслей голос. Подняв голову, я увидел широко улыбающуюся продавщицу, и в моём мёртвом сердце что-то дрогнуло. Встряхнув головой, я достал деньги и протянул ей, сказав «Спасибо». Вышел на улицу.
Какое-то странное чувство посилилось во мне. Я шёл по знакомой дороге, которая вела меня к кладбищу. Быстро пройдя мимо надгробий, подошёл к такому знакомому и присел на корточки.
Табличка гласила:
«Мари Эсми Свон
1976-2013
Любящая жена, мой ангел»

Положив цветы, я сел на холодную землю и склонил голову к коленям.
– О, дорогая, – сорвался шёпот с моих губ, – что же ты меня одного бросила. Как же я один без тебя. Ты ведь была для меня, я так люблю тебя. Прости меня, что не смог тебя уберечь, я ведь обещал перед Богом, что всегда буду тебя оберегать. Ты мне так нужна…
Лёгкий ветер коснулся моих волос, и, подняв голову, я улыбнулся сквозь слёзы.
– Милая, скажи, пожалуйста, как унять эту боль?! – я задавался вопросом, но знал, что он останется без ответа. – Что же мне делать?! – это больше походило на отчаяние, хотя таковым оно и было. Я был в отчаянии. – Знаешь, а ведь завтра Рождество – твой любимый праздник, а помнишь, как мы вместе украшали дом? Я до сих пор помню аромат твоего печенья.
Я улыбнулся сквозь слёзы, погрузившись в воспоминания об уютных вечерах на Рождество. О тех вкусностях, что готовила моя жена. Эти воспоминания причиняли боль, но и вызывали улыбку. Воспоминаниями я жил.
– Прости меня, – ещё раз прошептал я, – как бы я хотел тебя обнять…
Неожиданно ветер поднялся вверх и закружил, меня охватило чувство, что это Мари злилась на меня за моё отчаяние, ведь она всегда говорила мне, что она хочет меня видеть счастливым, чтобы ни случилось. Проведя рукой по надгробию, я встал. Уже стало темнеть, видимо, я провёл здесь достаточно долгое время, но это было не важно. Здесь я ощущал себя живее, чем дома, где был совсем один, а тут я был ближе к Мари. Посмотрев на час, я обнаружил, что уже было семь вечера. Я был прав – прошло уже три часа с того момента, как я пришёл сюда. Встав с земли, я размял ноги и, посмотрев на надгробие, прошептал: «Ты не сердись на меня, я постараюсь быть счастливым. Люблю тебя!». Развернувшись, пошёл к выходу и, уже выходя за ворота кладбища, услышал шёпот: «Не упусти своё счастье, Чарли»…

***
Придя домой, я решил убраться и выкинуть весь тот мусор, что собрался за год. Взяв большие пакеты, я забросил туда все пустые бутылки от пива, что нашёл по всему дому. Вытерев пыль со всех поверхностей, сразу закинул в пакеты и тряпки. Убравшись и завязав весь мусор, пошёл выкинуть его в уличный контейнер. Выкинув мусор и сходив в душ, я всё же решился пойти в магазин, так как целый год питался заказывая еду на дом. Я обещал Мари постараться быть счастливым, и я выполню своё обещание. Идя по улице, я замечал взгляды, устремлённые на меня, и не мог винить людей за это. Ведь почти за год я выходил на улицу не так много раз, а точнее всего лишь около двадцати. И каждый раз лишь для того, чтобы купить цветы и посетить кладбище. А сейчас, идя по направлению к продуктовому супермаркету, я видел множество взглядов, устремлённых на меня, и многих людей, думающих: «Это ведь Чарли Свон, наш бывший шериф».
Решившись на такой шаг, я понимал, что не избежать этих взглядов, но всё равно чувствовал себя неуютно. И прекрасно знал, что мне всё же придётся здороваться с людьми, так как я был шерифом этого городка пятнадцать лет и, если бы не смерть моей жены, наверное, был бы им до пенсии, но видимо у судьбы были другие планы.
Зайдя в супермаркет и взяв тележку, я проходил мимо стеллажей и кидал в неё продукты, из которых смог бы сам приготовить себе еду. А также взял некоторые замороженные полуфабрикаты.
Дойдя до кассы, я поздоровался с Маргарет, она была нашей соседкой.
– Здравствуй, Маргарет, – сказал я.
– Привет, Чарли, – улыбнулась она. Маргарет была подругой Мари, и часто они пили чай или шушукались у нас на кухне. – Как ты?
– Терпимо, терпимо, – ответил я и постарался улыбнуться в ответ на её улыбку. – А как ты?
– Хорошо, Чарли, хорошо, – ответила она. – Я тоже скучаю по ней.
Я лишь покачал головой и собрал свои покупки в пакеты. Расплатившись, вышел из магазина. На улице похолодало, видимо, температура снова упала на несколько градусов. Подняв голову к небу, я улыбнулся. Снег крупными хлопьями падал на землю и укрывал ее своей красотой.
Почти дойдя до дома, я услышал визг шин и резко обернулся – картина передо мной развернулась устрашающая. Позади меня стояла женщина, с ужасом смотрящая на приближающуюся машину, и не двигалась с места.
– В сторону! – закричал я. – Да не стой же ты!
Но она не сдвинулась с места. Времени на раздумывание не было, поэтому откинув свои пакеты, я быстро кинулся к ней и оттолкнул в сторону. Мы вмести упали на землю, а в тот же момент машина промчалась вперёд.
Встав и подав женщине руку, я помог ей подняться.
– Спасибо, – прошептала она. Подняв голову, я увидел, что это была женщина из цветочного. Рене.
– Что же Вы стояли как столб?! – во мне бурлило негодование, я ведь ей кричал.
– Я… я… а она… и, – начала всхлипывать она. Посмотрев на лицо Рене, я увидел, как слёзы бежали по её щекам, а она сама стояла с широко распахнутыми глазами. Она была в шоке.
– Ну, что ты, тихо, – обняв её за плечи, постарался её успокоить, но всхлипы продолжались. – Пошли, напоим тебя чаем.
Всё ещё держа её за плечи, я поднял свои пакеты и повёл к себе в дом. Помог ей снять пальто и провёл в гостиную. Пройдя на кухню, поставил чайник на плиту и достал бутылку виски, решив, что ей нужно согреться и немного расслабиться. Налив немного виски в бокал и заварив большую чашку чая, я прошёл в гостиную.
Рене стояла возле камина и рассматривала фото моей жены, по её глазам было видно, что женщина снова плачет. Заметив меня, она поставила фото на место и прошла к дивану.
– Она красивая, – тихо сказала женщина, наверное, думая, что я разозлюсь на то, что она без разрешения взяла фото.
– Да, Мари такая, – ответил я, улыбнувшись, и посмотрел на Рене, увидев, что она с любопытством рассматривает меня.
– Вот твой чай, – подвинул ей чашку, – и выпей это, – и, передав ей стакан, сказал я.
Приняв стакан, она скривила свой носик, но выпила содержимое, а после взяла чашку с чаем. Присев на кресло на противоположной стороне от неё, я решил рассмотреть женщину напротив меня. Первый раз за год кто-то был в нашем с Мари доме. Рене была достаточно милой: коричневые волосы, широкие карие глаза, довольно не высокая, как я успел заметить, доходила мне до подбородка. На ней было надето красное платье, которое очень хорошо на ней смотрелось. На вид ей было лет тридцать пять. Заметив, что за мной наблюдают, я быстро отвёл взгляд. Ох, что же это со мной такое.
– Спасибо, – сказала Рене. – Мне, наверное, пора домой.
Посмотрев на часы, я обнаружил, что уже было одиннадцать. И куда она пойдёт в столь поздний час? На улице уже давно снег всё замёл.
– Ты можешь остаться, Рене, а завтра утром отправишься домой, – ответил я. – Я тебе постелю в гостевой комнате.
Посмотрев на неё, я увидел её колебание, но уже через минуту, кивнув, она сказала: «Спасибо».
Постелив Рене в гостевой и всё ей показав, я отправился в спальню. Как только моя голова коснулась подушки, меня поглотило царство морфея.

***

Разбудил меня аромат домашнего печенья. Встав с кровати и умывшись, я начал спускаться вниз. Во мне бушевало негодование. Как эта женщина посмела что-то трогать на кухне Мари, я ведь просто ей помог, а она, видимо, возомнила из себя непонятно кого. Во мне начала подниматься злость. Ну, сейчас я ей всё выскажу, пусть собирается и уходит.
Но, зайдя на кухню, я замер. Рене стояла возле плиты и доставала печенье. На ней было вчерашнее красное платье, а поверх него – жёлтый фартук, который она, скорее всего, нашла на одной из полок. Видимо услышав, когда я зашел, она повернулась, и на её лице выступил румянец.
Только я хотел обрушить на неё своё негодование, она меня перебила:
– Прости, я просто хотела тебя отблагодарить за помощь, – сказала она. – Я подумала, что раз сегодня Рождество, то должно быть Рождественское угощенье.
Женщина улыбнулась и опустила глаза в пол. Во мне словно что-то перевернулось, я не мог понять, что со мной происходит. В одно мгновенье я хочу на неё накричать за то, что она тут хозяйничает, а в другой момент, посмотрев на неё, мне хочется её защищать даже от самого себя. Покачав головой, я ушёл на улицу и, достав пачку сигарет, закурил. Подняв голову к снежному небу, я надеялся, что мои мысли проясняться. Я не понимал себя. Как эта женщина могла так занять мои мысли за один лишь вечер? А как же моя любовь к Мари, ведь мы вместе прожили двадцать лет, и я до сих пор её люблю. Но Рене за один вечер что-то поменяла во мне. Во мне всё ещё жила любовь к моей жене, но также пребывание женщины на моей кухне казалось правильным.
Докурив сигарету и выкинув окурок, я зашагал в дом. Рене находилась на кухне, всматриваясь в окно, и было видно, что её плечи вздрагивают. Мне не хотелось быть той причиной, которая заставила её плакать. Поддавшись неизвестному порыву, я подошёл к ней и развернул в свои объятья. Уткнувшись мне в шею, она шептала извинение, и что всё будет хорошо. В ответ я прижимал её крепче к себе и начинал понимать, что не хочу её отпускать от себя. Эти открытия заставили и мои глаза наполниться слезами.
Меня поразило то, что я хотел, чтобы это Рождество она провела со мной. Раскачивая нас из стороны в сторону, я вспомнил шёпот Мари: «Не упусти своё счастье».
«Не упущу, – подумал я и прошептал: – Спасибо, Мари». Отстранившись от Рене, я нежно стёр слезы, бежавшие по её щекам, и нежно прикоснулся поцелуем к её губам, после чего зарылся в её волосах.
Теперь я знал, почему Рождество считается днем чудес! Я нашёл своё счастье и не упущу его. В моём сердце всегда будет любовь к Мари, но, видимо, пришло время отпустить прошлое и быть счастливым. Я выполню своё обещание и стану счастливым…
***
Следующие Рождественские праздники они встречали уже втроём: он, она и их маленькое солнышко Изабелла Мари Свон…