Глава 6

EPOV

Когда я увидел, СКОЛЬКО вещей у Элис, я всерьез подумал выгнать ее. Нет такого парня, чья гардеробная вместит все это. Но Элис была бы не Элис, если бы не сделала этого. И она сделала, причем быстро и даже аккуратно. Потом она расставила все свои косметические и гигиенические штучки. Я думал, я умру. Но, когда я прошелся по квартире, где теперь везде чувствовалось присутствие Элис, я с удивлением обнаружил, что теперь мое жилище выглядит... живым. Ведь я здесь только спал и ел. Иногда смотрел телевизор. Еще реже заходил в кабинет. Кстати, о нем...

- Почему ты его спрятал, Эдвард? - возмущенно спросила Элис.

- Я не прятал. Накрыл, чтобы не пылился, - промямлил я.

Она стояла посреди моего кабинета и недовольно смотрела на меня. За ее спиной стоял рояль, накрытый тканью. Какое-то время назад я начал обходить его стороной. Раньше я откусил бы пальцы любому, кто дотронется до него. Ну, может, кроме Элис. Но потом вдруг что-то изменилось. Когда я видел его, меня не тянуло играть, и это меня огорчало. И я просто закрыл его. Рояль стоял в нашем доме еще до моего рождения. В четыре года я впервые расстроил его. Я мучил его еще какое-то время, пока наконец не научился играть. И уже никто не мог отлепить меня от него. Поэтому, когда я съехал от родителей и нашел эту квартиру, моей первой покупкой был рояль. Не кровать или холодильник, а рояль. И теперь мне немного стыдно перед ним. Он был действительно словно одушевленным для меня. Я сочинял музыку, когда мне было грустно, я играл джаз, когда моя душа просила покоя, я играл классику, когда мне хотелось излить себя. Но в тот момент, когда я накрывал рояль мягкой, приятной на ощупь тканью, я чувствовал пустоту внутри. Мне нечего было дать музыке, нечего было взять у нее.

- В НАШЕМ доме не будет вещей, накрытых тканью. Это навевает скуку, - со знанием дела сказала Элис и стащила ткань на пол.

Мне понравилось, когда она назвала дом нашим. Мое сердце теплело от мысли, что я больше не буду один. Когда я увидел рояль, мои глаза предательски загорелись.

- Давай, Эдвард. Я вижу, что ты хочешь этого.

Как будто, мне нужно было разрешение. Я подошел к нему и провел пальцами по клавишам, имитируя аккорд. Я не хотел слышать его, я хотел почувствовать забытую прохладу, гладкость и податливость. Сердце защемило от чувства ностальгии. Я сыграл небольшую гармонию, разминаясь. А потом комнату наполнили звуки любимой мелодии Элис. Она была живой и волнующей. Элис поцеловала меня в макушку на последнем аккорде, а я одними губами сказал ей «Спасибо». Она поняла, за что. За все.



Я решил поспать перед работой, чтобы не мучиться от похмелья и недосыпа. Сестра заботливо уступила мне кровать, оправдав это тем, что на моем диване поместятся две с половиной Элис. Но когда я проснулся, Элис лежала у меня под боком, сжавшись в комочек. Мои губы растянулись в умилительной улыбке. Я аккуратно встал, стараясь не потревожить ее сон. Укрыл тонким одеялом и поцеловал в волосы. Когда мы были маленькими, она часто прибегала ко мне посреди ночи. Наши комнаты были в разных концах коридора, между ними были и спальня родителей и спальня Эммета, но она предпочитала меня. И как любой капризный старший брат я должен был, наверное, злиться, что мне не дают спать. Но, как только я видел ее испуганное маленькое личико и пальчики, теребящие мою футболку, я даже думать не мог о том, что стоило бы разозлиться. Я пел ей колыбельную, поглаживая по голове, пока она не засыпала. После накрывал нас одеялом и отключался, держа в руках ее маленькое тельце. Но не стоит думать, что она посвящала мне все свое внимание. Между нами была какая-то высокая, духовная связь, а между ней и Эмметом более приземленная. Я знал, что он немного завидовал мне, но не больше, чем я ему. Он заставлял ее хохотать, кружа по нашему двору, возил ее на плечах, корчил рожи. Он относился к ней, как к равной, видел в ней друга, а для меня она была хрупким ангелом. Эммет мечтал, что она поцелует его в лоб или погладит по щеке. А я, в свою очередь, мечтал, что она засадит мне по лбу игрушкой и будет носиться со мной по всему дому, круша все вокруг. Но эти противоположные отношения сделали Элис такой, какая она есть. Она добрая и веселая. Она выглядит хрупкой, но только попробуйте ее обидеть. В ее сердце столько любви, но она хранит ее для кого-то особенного. Потому что она особенная.
Я собрался на работу и уже выходил, когда маленькая взъерошенная голова сестры показалась из моей комнаты.

- Уже уходишь?

- Угу. Пациенты ждут. - Глаза сестры странно блеснули. - В холодильнике есть немного еды. Завтра съездим в супермаркет, ладно?

- Ммм... да, хорошо. Думаешь, Джаспер будет там?

- Думаю, да... Стоп, почему тебя это интересует?

Элис пожала плечами.

- Думаю, я зайду к тебе ненадолго. Посмотрю на Беллу.

- Элис, на улице ночь, - я нахмурился.

- Я уже не маленькая, вызову такси. И я уже выспалась, моя ночь абсолютно свободна, - и она вытолкала меня за дверь.

Я вышел на улицу и забрался в теплый салон машины. Когда я подъехал к больнице, в висках стучало «Белла. Белла. Белла». Кажется, небеса услышали меня, потому что ее палата была пуста. Я немного расстроился из-за того, что она, возможно, долго здесь одна. Но медсестра, завидев меня, смотрящего через стекло в ее палату, сказала:

- Ее мать ушла час назад. Совсем выдохлась.

Я кивнул и вошел в раздвигающиеся двери. Сел на стул, на котором, должно быть, сидела Рене.

- Привет, Белла, - тихо сказал я.

Я погладил ее по щеке.

- Ты знаешь... столько всего произошло. То есть... немного, но... это было важно для меня. Мы с Элис помирились. И она теперь живет со мной... А еще, я, кажется, подружился с Джаспером. Он брат девушки, которая была стюардессой на том самолете. В общем... думаю, Элис он тоже понравился, - я грустно усмехнулся, - она хочется прийти сегодня. Вечно сует свой нос повсюду. Помню, как-то в детстве мама увидела на кухне разбитое яйцо. Конечно же, она сначала заподозрила меня. Потом настала очередь Эммета. Когда мы поняли, что никто из нас не трогал это чертово яйцо, мы повернулись к этой маленькой засранке. Она лишь пожала плечами со словами: «Я проверяла, есть ли там птенчик». Я думал, хохот Эммета порвет мои барабанные перепонки. Они потом искали птенцов в двух упаковках яиц, которые мама не успела спрятать. Теперь она взрослая, в отличие от Эммета, а я все никак не привыкну. Ты, наверное, не знаешь, как это. Твои родители не упоминали, есть ли у тебя брат или сестра. Но думаю, если бы были, они бы сидели здесь. Я бы не отошел от кровати Элис ни на минуту, случись с ней что.

Я помолчал немного, давай своим мыслям прийти в порядок. Но зря времени я не терял, разглядывая каждую черточку Беллы, подмечая изменения. Цвет ее лица выглядел более естественно. Казалось, она просто спит. Я не удержался и погладил ее бархатную кожу щеки. Я, наверное, сошел с ума, потому что ее щеки залил слабый, но заметный, румянец. Я рассказывал ей о своей жизни, школе, университете, родителях, девушках уже четвертый час, когда двери палаты распахнулись.

- Можно? - спросила Элис.

- Конечно, входи.

Она подошла к кровати Беллы с другой стороны.

- Привет, Белла, - прошептала она ласково. - Ты знаешь, мой брат бредит тобой.

Я закатил глаза:

- Она и без тебя заметила.

- Она красивая.

- Я знаю...

Она посидела со мной еще немного. Переводя взгляд с меня на Беллу, вглядываясь в мое лицо. Не знаю, что она там видела. Одержимость? Врачебную заботу? Не врачебную заботу?

- Я пойду к Розали.

Мои брови поползли вверх:

- Вы познакомились?

- Джаспер позвал меня, - она неопределенно пожала плечами. - С ними весело. Роуз облюбовала мою одежду.

Весело, значит... Ну-ну.

- А ты облюбовала ее брата?

- Эдвард!

- Иди уже.

Она показала мне язык и ушла. А я продолжил свое безнадежное занятие. Кажется, я пересказал ей всю свою жизнь за эту ночь. Небеса в очередной раз сжалились надо мной, и мой пейджер ни разу не запищал. Теперь эта девушка знает обо мне столько, сколько бы знала, если бы посмотрела сериал, основанный на моей жизни. В какой-то степени, она знает больше, чем, например, Элис или Эммет. Она знает все потаенные мыслишки, которыми, до этого момента, мне не с кем было делиться. Я одернул себя. Она НЕ ЗНАЕТ ничего обо мне. Она ЗНАЛА БЫ, если бы была в сознании, но это не так. Как бы я хотел сидеть с ней сейчас в каком-нибудь парке и рассказывать все то, что рассказал сейчас. Слышать ее смех и комментарии к особенно дурацким историям: «Ты серьезно?», «Да не могла она это сделать!», «Правда, так и сказал?». Или, может, она тяжело вздыхала бы, когда я делился чем-то печальным. Или даже понимающе кивала бы, рассказывая в ответ о своих проблемах. Все эти обычные вещи, которые окружают людей каждый день, о которых я могу лишь мечтать. Которых я лишен. Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, я наклонился к ее лицу и коснулся ее губ своими. И тогда....

Ничего не произошло. Мои внутренности пережили землетрясение за этот миг, эту секунду, когда я понял, что пропал. Я поцеловал ее, черт, Я ПОЦЕЛОВАЛ ЕЕ, мои губы горели, все мысли покинули голову. Тогда я услышал разочарованный вздох. Он принадлежал мне самому. А чего я, черт возьми, ждал? Что она проснется, как в кино? Откроет глаза и выдохнет мне в губы «Эдвард...»? Я заставил себя выйти из палаты. Прошел мимо палаты Билли Блэка и остановился у палаты Розали. Я кивнул Хейлам, надеясь, что они не посчитают меня грубым. Элис попрощалась с ними, возможно, даже оставила Джасперу свой номер и вышла ко мне. Не спрашивая меня ни о чем, села за руль и повезла нас домой. По дороге домой она ничего не говорили, и я был ей благодарен, - риск сорваться на ней от нервного перенапряжения был слишком велик. Мы завтракали в тишине, которую нарушил звонок моего телефона. «Дежурная».

- Изабелла Свон пришла в себя. Я думаю, вы бы хотели знать. Необратимых нарушений нет, провалов в памяти нет. Это чудо, доктор Каллен.

---