Я нервно взглянула на свои наручные часы с плоским квадратным циферблатом светлого цвета и браслетом из белой кожи, подаренные Глорией. Восемь часов вечера - я все утро ждала известий от отца, но он так и не позвонил. Сегодняшнее воскресенье я провела совершенно одна. Вики уехала к Филу, Дейзи к родителям. Дома меня тоже никто не ждал, Глория сутками пропадает на работе, мама, решившая смириться с увлечением своего сына, отправилась с Патриком на тренировку. Перед глазами мелькнула картина, как моя мать пытается стащить свое чадо со скалодрома, Мэри панически боится высоты и считает занятие своего сына самым опасным в мире. Я много раз слышала, что ожидание самое мучительное занятие, но только сегодня я смогла в полной мере почувствовать это на себе. Ни подготовка к следующей учебной неделе, ни уборка в комнате, ни стоящий передо мной жасминовый чай не принесли успокоения. Я два часа каталась на машине по городу, сделав остановку в маленьком ресторанчике, лишь когда меня одолела жажда. Я методично перестукивала пальцами по белоснежной скатерти без единого рисунка и сверлила взглядом свой мобильный телефон, беззвучно лежавший на столике. Я услышала возбужденное перешептывание справа от себя и повернула голову. За соседним столиком сидели два молодых человека, которые в открытую пялились на меня и заискивающее улыбались, а белобрысый парень в смешной футболке с надписью «Супермен» задорно подмигнул мне. Чудненько, вот только еще парочку ухажеров мне не хватало для полного счастья. От очередных ухаживаний меня спас телефонный звонок, мое сердце радостно забилось, но надежда не оправдалась, звонила моя сестра.
- Привет, Глория, - подняла я трубку.
- Отец еще не звонил? - вместо приветствия прозвучал вопрос.
Мне не понравился голос сестры взвинченный и нервный, как будто она была на пределе. Я знала это ее состояние, одно неверное слово и она сорвется.
- Нет, не звонил, ведь в Петербурге еще очень рано. Глория, что случилось?
- Это, конечно, не телефонный разговор, но у нас нет времени. Слушай меня очень внимательно, Эшли, и постарайся понять всю серьезность ситуации. Отец обязательно тебе сегодня позвонит, он не смог договориться с Николаем. Александров отказался разорвать брачный договор. Целую месяц я изучала дела фирмы, и сейчас у меня на столе лежит копия твоего договора. Дела компании отца оказались хуже, чем я думала. Многие проекты заморожены, большая часть имущества заложена. Банк Александрова выделил нам инвестиционный кредит под минимальные проценты с отсрочкой оплаты на три года. Мы свободно можем пользоваться деньгами Александрова, пока компания отца не поднимется на ноги. Если говорить по-простому, он нас просто купил! Но, если брачный договор будет расторгнут, мы лишаемся привилегированного кредита и должны будем выплатить неустойку, а это полностью разорит нас! Мы вынуждены будем продать даже наш родной дом, и, вполне возможно, что вы с Патриком не сможете закончить учебу, а я пойду работать в какую-нибудь фирму обыкновенным клерком. Эшли, умоляю, позвони отцу сама и скажи, что ты передумала. От твоего решения зависит будущее всей семьи!
У меня начали дрожать руки, виски сдавила пульсирующая боль. Мое сознание отказывалось признавать такую действительность.
- Я не понимаю, Василий многие годы был лучшим другом нашего отца! Как он мог так поступить с ним? – вскрикнула я, не сдержавшись.
- Василий здесь ни при чем. Уже почти год, как он отдал бразды правления в руки Николаю, официально объявив его наследником. Все условия диктует Александров-младший. И, если на чистоту, Эшли, он спасает нас, а не топит, Николай - единственное наше спасение. Никакой проблемы не было, если бы все было, как запланировали Василий Александров и наш отец, но Николай внес свои коррективы, о которых ты прекрасно знаешь. Отец бы никогда на это не пошел, но он был в отчаянии! Как я поняла из разговора с папой, даже Василий не имеет никакого влияния на своего сыночка, черт его подери! – Раз сестра ругается, дела действительно совсем плохи. - Отец лелеет надежды, что сможет выкарабкаться сам, но это самообман! Эшли, дай мне пять-шесть лет, и я вытащу нас из этой ямы, обещаю! И ты будешь свободна.
Я с силой до боли в руке сжала свой мобильный и, прочистив горло от кома слез, спросила:
- А что будет в случае, если Николай сам разорвет помолвку?
- В этом случае, кредит нам все-таки предоставят, если тебя это интересует.
- А что приписано в случае развода, инициатором которого буду я?
- А здесь, милая, щедрость Николая зашкаливает, - воодушевленная моим вопросом сказала Глория. – Все имущество, что будет приобретено за годы вашей совместной жизни, будет разделено пополам, за исключением подарков, что он тебе преподнесет, которые будут всецело принадлежать тебе. А также ты получишь десять процентов акций ведущей компании Александрова.
- Мне ничего от него не нужно, я хотела узнать, не придется ли мне еще что-то заплатить за требование развода, - зло съязвила я, не сумев сдержаться.
- Не жди от меня жалости, Эшли, у меня на нее нет времени. Выбирай, сестренка, телефон отца ты знаешь.
На том конце провода раздались короткие гудки, Глория бросила трубку, правильно, нам нечего было уже сказать друг другу. В жалости сестры я не нуждалась. Я несподвижно сидела, смотря перед собой не видящим взглядом, перелистывая в своей памяти свою жизнь, как книгу, с того самого первого дня, когда Мэри Картрайт взяла меня за руку и прошептала: «Не бойся, теперь у тебя есть мы». Счастливое, беззаботное детство, красивая и беспечная юность. Дейзи ошибалась, бывают случаи, когда человек за все платит дважды. И Глория ошибается, мне не из чего выбирать. Я, как во сне, набрала телефон Энтони Картрайта, буквально после первого гудка отец взял трубку.
- Эшли, девочка, я как раз хотел тебя набрать, прости, что так долго не звонил. - Услышав усталый голос отца, я все-таки не сдержалась и одинокая слеза покатилась по моей щеке.
- Я тебя не разбудила? – заботливо спросила я.
- Нет, ты ведь знаешь, что я не могу так быстро привыкнуть к здешнему распорядку, - ответил он с улыбкой в голосе. – К сожалению, новости не очень хорошие, Николай отказался разорвать договор, но ты не волнуйся, мои адвокаты уже занялись этим…
- Не нужно, отец, - перебила я его, они готовы потерять все, лишь бы не отбирать у меня ничего. – Это ты меня прости, я вела себя, как капризный и избалованный ребенок. Я согласна стать женой Николая.
Ну вот, я это сказала, я это сделала. Отец молчал больше минуты, его осторожный вопрос прервал тишину:
- Ты уверена, Эшли?
В его голосе слышалось облегчение и надежда. Мы – дети - очень часто забываем, какой груз ответственности несут наши родители, и, рано или поздно, приходит время разделить его с ними.
- Уверена. Пожалуй, не плохо бы для начала нам познакомиться, - как можно бодрее проговорила я. – Николай сейчас в России?
- Нет, он сейчас в Марокко, а затем летит в Индию, срочные дела, - как бы извиняясь, ответил отец. – Я позвоню ему и предам твои слова.
- Нет, хватит испорченного телефона, дай мне его номер, я сама ему позвоню, - когда наберусь храбрости.
- Конечно, но Николай очень занятой человек, я попрошу его, чтобы он сам с тобой связался, если у тебя не получится.
Занятой он видите ли! Хорош жених, даже пяти минут не может выделить для меня.
- Девочка, хотел тебя кое о чем попросить, – неловко начал отец. - Ты согласилась стать женой Николая, а это накладывает определенный отпечаток на твое поведение, ты это понимаешь?
Я подавила подкатившеюся истерику, знал бы мой жених, чем я вчера занималась… Эта идея меня охладила, и в голове начинал созревать определенный план.
- Естественно, - уклончиво ответила я.
После того, как отец продиктовал мне номер телефона, мы с ним распрощались. Если я не могу разорвать помолвку, не нанеся вред своей семье, значит, я сделаю так, чтобы Александров сам ее разорвал. Не знаю, что там задумал Ник, и зачем ему я, но у него ничего не получится. Я схватила свою сумочку и ключи от машины и поднялась со своего стула.
- Девушка, вы кое-что забыли, - остановили меня те самые парни, сидевшие за соседним столиком.
Я оглянулась и осмотрела на место, за которым сидела, вроде, ничего не забыла.
- Что именно? – не поняла я.
- Нас, - хором ответили парни, широко улыбнувшись.
- Извините мальчики, - натянуто улыбнулась я в ответ, – но с поклонниками у меня и так перебор.
Это была констатация факта, а не хвастовство. С этими словами я покинула ресторанчик. Мне впервые не куда было идти, я не хотела, видеться или говорить с кем-то из родных или близких. Я опять бесцельно каталась по городу, смотря на мелькающие дома и машины, пока из памяти не всплыли слова: «Если тебе некуда будет идти...». Я знала примерное расположение клуба Коула Гарднера - три квартала вверх по улице от главного здания университета. И, как и в первый раз, я слабо понимала зачем я еду к нему. Но ведь меня пригласили, значит, имею полное право прийти. Из-за пробок на дороге я смогла добраться до клуба лишь через час. Клуб под названием «Паутина» располагался в одном из не самых респектабельных районов, рассчитанный для студентов и людей среднего класса. Темное, двухэтажное здание с огромным полотном, на котором сверкало название клуба и была изображена танцующая молодежь. Я осмотрела парней и девушек, что стояли в очереди, чтобы попасть в клуб, моя дорогая машина и строгий, белый брючный костюм слишком выделялись и привлекали ненужное внимание. Здесь даже не было стоянки для машин, похоже, мне придется уехать отсюда.
- Мисс Эшли Картрайт, - прозвучал грубый голос, заставивший меня вздрогнуть.
- Да? – удивилась я.
И тут же удивление сменилось чувством страха. Передо мной стоял поистине громила с налысо побритой головой, безуспешно пытавшийся мне улыбнуться. Наверняка, чтобы я не пугалась, но в итоге от его оскала мне стало еще страшней.
- Меня зовут Нэо. Позвольте провести вас к мистеру Гарднеру, он ждет вас.
- Откуда вы знаете меня? – подозрительно спросила я.
Мужчина передернул своими широкими плечами и поправил свою темно-синюю водолазку с коротким рукавом, я могла, поклясться, что он пытается мне понравиться.
- Мистер Гарднер предупредил, что вы можете приехать, - ответил он, как будто это было само собой разумеющимся фактом.
- Он предупредил вас, что я могу сегодня приехать? – произнесла я с еще большим удивлением и настороженностью.
- Нет, - покачал головой Нэо. – Я должен был следить за тем моментом, когда вы появитесь.
- Понятно, - проговорила я, хотя мало что поняла.
- О машине не беспокойтесь, - заверил он меня, взмахом руки показывая направление, в котором мне нужно идти.
Под возмущенные крики ожидающих своей очереди, чтобы попасть в клуб, я прошла во внутрь. Я приготовилась к оглушающим звукам танцевальной музыки, но меня встретил чарующий голос Стинга с песней «Роза пустыни». И это была далеко не первая неожиданность. В «Паутине» отсутствовал коридор - как только мы переступили порог, то оказались в огромной комнате, которая представляла собой сплошной танцпол. Между первым и вторым этажом расположена лоджия – место для ди-джея. Стены клуба были расписаны флуоресцентной краской, которая приобретала яркое свечение в ультрафиолете. Все цвета от красного до желтого, считающиеся агрессивными, отсутствовали. Зал пустовал, никого еще не пускали. В правом и левом углу присутствовала неотъемлемая барная стойка в форме дуги.
- Сюда, пожалуйста, - попросил меня Нэо, указывая на лестницу на второй этаж.
Я подняла голову вверх и увидела, что второй этаж был весь застеклен и расположен буквой «Г», тем самым отдавая большую часть помещения первому этажу. Мы прошли по массивной деревянной лестнице к двери на второй этаж. Как только Нэо закрыл двери за нами, я поняла, что второй этаж полностью звукоизолирован. Во втором зале преобладал интерьер из геометрических фигур в бежево-песочных тонах: квадратные диванчики, круглые стулья-тумбы, прямоугольные столы. Зал ярко освещался многочисленными люстрами из разноцветных длинных трубочек. В данный момент горели белые, значит, синие и фиолетовые, включают для создания интима. На одной из белоснежных стен висел плазменный телевизор просто громадных размеров. Слишком яркий контраст между первым и вторым этажами, безвкусный интерьер, я бы даже сказала бездушный, как будто хозяину это совсем не интересно и без надобности. Пройдя зал, мы оказались в узком коридоре, в конце которого была всего одна дверь.
- Вам туда, - сказал здоровяк, указывая на конец коридора.
- Благодарю, - прошептала я и направилась к двери.
Я замялась перед самой дверью, размышляя, стоит ли мне постучать или нет. Отдав предпочтение первому, я ударила пару раз костяшками пальцев об дверь.
- Войдите, - громко прозвучало мне в ответ.
Прокрутив медную ручку, я вошла в комнату. В поле моего зрения попали шикарные апартаменты, совершенно не соответствующие тому, что я ожидала увидеть. Первой комнатой был кабинет, и Коула в нем не было. Я увидела еще одну открытую дверь, из проема которой лился свет. В обстановке кабинета преобладали теплые оттенки золистого и темно-коричневого цветов. Всю правую стену, что было застелена, и вид которой выходила на танцпол на первом этаже, заслоняли портьеры из полосатой ткани. Звук моих шагов заглушил иранский ковер ручной работы с прихотливым орнаментом, присущим только восточным коврам. Кабинет был обставлен современной, комфортной и многофункциональной мебелью из красного дерева. Я подошла к письменному столу Коула, оригинальный декор которому добавлял выразительный бювар – передняя кромка столешницы, обтянутая натуральной кожей. На столе было много бумаг и папок, компьютер, телефон и факс. Стенка за столом с вмонтированными полками была заставлена крупными папками и книгами. Из чистого любопытства я взглянула на светящийся экран монитора, на котором был набран текст, скорее всего, какой-то документ на непонятном мне языке.
- Лиза, сколько раз я тебе говорил, что меня не интересуют дела клуба?..
Я застыла на месте во всю глядя на вошедшего Коула. При виде Гарднера я вся напряглась, ладони вспотели, а из головы вылетели все мысли, которые помогли бы мне обосновано рассказать, зачем я к нему приехала. Он замолчал, как только поднял голову и понял, что я не какая-то Лиза. Он все-таки застегнул запонку, с которой наверняка воевал уже не первую минуту, но пуговицы на рубашке трогать не стал, оставляя мне возможность любоваться его голым торсом. На его лице не было ни удивления, ни радости, ни недовольства. На шее Коула висел странный кулон, если я не ошибаюсь, это был клык какого-то зверя и, по-моему, он не являлся бутафорией.
- Прости, женщины терпеть не могут, когда их называют чужими именами, - сказал Коул, все-таки улыбнувшись и указав мне жестом на широкое, мягкое кресло.
- Ты ведь не знал, что это я, - ответила я, присаживаясь.
Но ядовитая стрела ревности кольнула сердце, хотя я не понимала причину ее возникновения, мы с Коулом не пара, и не должны друг другу ничего.
- Вот именно, - проговорил он сурово, уже не улыбаясь. – Тебя встретил Нэо?
- Да, - осторожно ответила я. – Не злись на него.
Хоть Нэо и выглядел устрашающе, но я была практически уверена, что он хороший человек.
- Защищаешь его? Тебе, видимо, легко защищать человека, которого ты совсем не знаешь. – Это так удивляет тебя? – задала я встречный вопрос.
- Нет, в отношении тебя - не удивляет, - загадочно произнес Коул. – Ты голодна? Я как раз собирался ужинать. И был бы очень рад такой компании.
При упоминании о еде мой желудок предательски сжался, да, я действительно была голодна.
- Не отказалась бы, - просто ответила я.
- Позволь, я оставлю тебя ненадолго одну, мне необходимо закончить одеваться и предупредить, что у меня гостья.
С этими словами Коул вернулся обратно в другую комнату, я слышала его приглушенный голос, приказывающий подать ужин для двоих. Похоже, я зря беспокоилась, Коул не задал ни одного вопроса, почему я здесь. И, как ни странно, мое появление ничуть его не удивило. Я решила пока еще раз осмотреть все в комнате. Мое внимание привлекли красивые фигурки животных, сделанные умелым мастером, и наверняка они были очень дорогие. Я взяла первую фигуру в руки – это был сокол, птица сидела на жердочке, гордо расправив крылья. Фигурка оказалась довольно тяжелой, но определить из какого она металла, я не могла. На полке было семь фигурок: слон, тигр, акула, буйвол, крокодил, сокол и медведь. Я не могла понять, что объединяет всех этих зверей, и есть ли между ними связь. Поставив сокола на место, я дотронулась до медведя, грозный зверь стоял на двух задних лапах с выпущенными когтями, распахнув пасть. Я коснулась пальцем острых когтей медведя и взглянула в его глубоко посаженные глаза, искусно сделанные из драгоценных камней, я могла поспорить, что это темно-коричневый агат. Мастеру удалось в полной мере передать мощь и опасность, исходящую от зверя, но мне казалось, что медведь защищался, а не нападал, фигурка очень напоминала мне кого-то, но я не могла понять кого…
- Великолепная работа, не правда ли?
Я так увлеклась, что не заметил, как подошел Коул. Я вдохнула полной грудью притягательный аромат мужчины, что обволок меня с его появлением. Он наверняка недавно принял душ, это был аромат шампуня или геля для душа: откровенные нотки гвоздики и кедра, смешанные с запахом его чистой кожи.
- Да, удивительная, - разделила я его восхищение.
Сильная рука Коула легка поверх моей и обхватила фигурку медведя. По спине пробежали мурашки, он стоял слишком близко, от его прикосновения вдруг стало жарко.
- Один из самых опасных хищников в мире. Медведи в основном довольствуются растительной пищей, но в случае ее недостатка, или хоть раз попробовав мясо животных, они становятся хищниками в полном смысле этого слова. У этого зверя прекрасное зрение и обоняние, он чувствует свою жертву за километры. Чтобы убить человека, ему достаточно нанести один удар. Но это животное редко нападает первым, в основном он защищается.
Я слушала его чувствительный голос, и почему-то меня не покидало ощущение, что его речь была каким-то предупреждением. Не для меня – нет, Коул как будто передавал через меня его каждому, кто встанет на его пути.
- Они хищники, - прошептала я, догадавшись.
- Да, но не все, но почти все они убийцы. Слон не является хищником, но под его массивными ногами ежегодно гибнут шестьсот человек. От нападений африканского буйвола ежегодно погибает пятьсот человек. Сокол не несет угрозу человеку. Но кто знает, чем бы закончилась встреча человека со стаей птиц, скорость которых развивается до трехсот километров в час, а цепкий клюв одним сжатием перекусывает палец.
Я развернулась лицом к Коулу и внимательно на него посмотрела. Он пытается меня запугать. Зачем? Его мужественное лицо ничего не выражало, как-будто он тщательно старался скрыть свои истинные чувства. Я поняла, кого мне напоминал медведь – Коула. В нем чувствовалась первобытная сила завоевателя, сила, с которой считаются. Мне впервые представилась возможность рассмотреть его глаза, что завораживали и заставляли сердце биться быстрее. Они были цвета жженого сахара, чем ближе цвет к радужной оболочке, тем темнее. Коул обладал таинственным, пронзительным взглядом с легким прищуром.
- Ты меня пугаешь намеренно, - произнесла я, и, приблизившись к нему почти вплотную, прошептала: - Но я тебя не боюсь.
Глаза Коула вспыхнули, уголков рта коснулась едва уловимая улыбка - ему понравился мой ответ.
- Ты умеешь читать человеческие души, Эшли Картрайт, но ты не видишь сути человека, - сказал он. – Будь осторожна в своем доверии к людям.
- Это угроза или предупреждение? – спросила я, недовольно нахмурив лоб.
- Это совет, хороший совет.
Неожиданно Коул склонился ко мне и прикоснулся губами к моему лбу.
- Не хмурься, непокорная, тебе не идет, - проговорил он.
- Почему ты так меня называешь? – удивилась я.
- Твоя суть, Эшли – непокорный дух. Ты со многим соглашаешься, не хочешь приносить лишние неудобства, ты подстраиваешься под ситуации, под людей, пытаясь их понять и принять такими, какие они есть. Тебя удручает чувство долга, так как ты неизменно выполняешь его. Но ты не идешь против себя, если кто-то покушается на твою свободу.
- Тебе так легко уловить мою сущность?
- Нет, ты все еще остаешься для меня загадкой, - серьезно ответил Коул, слишком серьезно, я даже ощутила некое недовольство.
- Хорошо, не люблю когда меня разоблачают, а я не могу этого сделать в ответ, - хитро отозвалась я.
Коул одобряюще рассмеялся, мне понравился звук его смеха, словно теплые объятия в холодный день. Раздался стук в дверь, и в комнату вошел невысокий парень, толкающий перед собой тележку с нашим ужином, за ним - худенькая девушка с коротко постриженными волосами и в ярко-оранжевом брючном костюме – совершенно безвкусном и кричащем.
- Благодарю, Стенли, ты мне не понадобишься, - проговорил Коул, отправляя Стенли за дверь.
Я еще раз удивилась, Коул вел себя так, словно всю свою жизнь отдавал распоряжения и командовал: чинно, с достоинством, указывая на разницу между Стенли и собой, но без снобизма и чванливости.
- Эшли, познакомься – это Лизи, моя помощница, в принципе, она ведет все дела клуба, - представил девушку Коул, как только за Стенли закрылась дверь.
Теперь понятно, почему клуб так ужасно выглядит.
- Очень приятно, - сказала я, протянув ей свою руку для рукопожатия, на которое она ответила. – Правда, мне подруга рассказывала, что у вас здесь студенческий бар, а не ночной клуб.
- Был, - размеренно ответила Лизи. – До того, как его выкупил мистер Гарднер.
Что было странным, я не могла определить ее возраста. Она выглядела лет на семнадцать, если бы не ее взгляд: умный, знающий, слишком взрослый.
- Мне тридцать три года, - проговорила она, догадливо усмехнувшись. – Я неплохо сохранилась.
- Хотел тебя с ней познакомить, чтобы ты не думала, что Лизи моя любовница и соперница тебе, - смутил меня Коул своими словами.
- С чего ты взял, что я ревную? – спросила я, чувствуя предательскую краску смущения, пылающую на моих щеках.
- С твоего позволения, Коул, я вас оставлю, - отозвалась Лизи.
Коул дал согласие легким кивком головы, но взгляда от меня не отвел.
- Потому что ты собственница, такая же, как и я, - спокойно ответил он и, как бы закрывая тему, спросил: - Ты ничего не имеешь против, если я накрою ужин для нас на журнальном столике?
- Не против, - сказала я, обрадовавшись, что Коул не развивал дальше тему ревности.
Я помогла накрыть на стол, в предвкушении заглядывая под крышки, что скрывали наш ужин.
- Нетерпеливая, - поддел меня Коул.
- А ты из терпеливых, значит? – поддела я его в ответ.
Столик мы накрыли голубой салфеткой, что покрывала наш ужин, и в считанные минуты переложили все на него. Коул подвинул мягкие кресла поближе к столу и только после того, как мы присели, ответил:
- Ты себе не представляешь, насколько я могу быть терпеливым.
В его словах точно был скрыт тайный смысл, но я пока не смогла его раскрыть.
- Иногда я тоже могу героически терпеть, - похвалила я сама себя, вспоминая, сколько ждала папиного звонка.
- Я тебе верю, - улыбнулся он, присаживаясь напротив меня. – Шампанское! Думаю, для первого свидания прекрасно подойдет.
Коул взял бутылку из ведерка со льдом и принялся быстро и умело открывать его.
- Первого свидания? – воскликнула я.
- Ты пришла ко мне сама. Ты ничего не просишь. Тебе просто плохо, но из всех возможных вариантов, ты выбрала именно меня. Значит, тебя тянет ко мне, так же, как меня к тебе, - рассуждал Коул, разливая шампанское в бокалы и бросая на меня двусмысленные взгляды.
- Только один бокал, - предупредила я, вызывая понимающую усмешку Коула.
- Прости за неудобства, - извинялся парень, указывая рукой на наш столик. – В следующий раз поведу тебя, куда скажешь. Сегодня мне показалось, что ты не хочешь никуда идти.
- В следующий раз? – переспросила я, недовольно поджав губы. – Не гони лошадей, Коул. И не будь таким самоуверенным.
- Если бы я не был уверен в своих силах, я бы даже не подошел к тебе, - сказал он и, подняв свой бокал, добавил: - Не смотри так на меня, я не сделал ничего преступного.
- Согласна, - протянула я свой бокал и чокнулась с его бокалом. – Пока ничего преступного.
Я подняла крышку над своим блюдом и принялась разрезать сочное мясо утки с хрустящей корочкой, политое сладко-сливочным соусом. Мясо таяло во рту, у Коула отличный повар - еще одна неожиданность. Откуда в таком месте повар экстра-класса?
- Не думаю, что если бы ты верила всем сплетням, что ходят про меня, ты бы ко мне пришла, - проговорил Коул, разрезая свой кусочек мяса.
- А я должна была поверить?
- Скажем так, твоей жизни, твоему здоровью ничего не угрожает. За твою девственность ручаться не буду, - произнес мой искуситель, шаловливо подмигнув мне.
От откровенных слов Коула я подавилась кусочком отварного картофеля, что с таким аппетитом поглощала. Я опять покраснела, только вот не знаю от чего больше: от стыда или злости.
- У меня что, на лбу написано, что я девственница? – возмутилась я, после того как отпила воды из своего бокала.
- Не переживай так, Эшли, многие девушки выдают себя, своим поведением, например. Правда, не все - многих парней в конце замечательного вечера ожидает сюрприз.
- Ладно, давай оставим мою девственность в покое, - проворчала я. – Я голодна.
- Взаимно, - отозвался он, тихим и ласкающим голосом, подобно нежному перышку, прошедшему по моей коже. – Я тоже испытываю голод.
Я наколола кусочек утки на вилку и поднесла ко рту Коула.
- Это единственное, чем я могу сейчас тебе помочь.
Коул широко улыбнулся и принял мою помощь. Следующие десять минут мы посвятили еде, не проронив ни слова.
- Почему «Паутина»? – нарушала я тишину первая.
- Если честно, понятия не имею. Так это заведение назвал предыдущий хозяин, - ответил Коул, откидываясь на спинку кресла.
- Тебя совершенно не интересуют дела клуба. Тогда чем ты занимаешься? Я так поняла, ты не испытываешь стеснения в средствах.
- Я занимаюсь перепродажей. Скупаю дешево, продаю дороже. Например, этот клуб я продам в три раза дороже, чем купил, еще и заработав на нем, - пояснил он. - Еще я играю на бирже, пока успешно.
На десерт нам подали сладкую грушу с карамелью и сливками, посыпанную тертым миндалем.
- Боже, моя мама бы убила кого-нибудь за твоего повара, - воскликнула я, доев свой десерт.
- Нет, нет, проси все, что угодно, но только не Марко, - притворно ужаснулся Коул, прислонив руку к сердцу.
Я тихо рассмеялась и успокоила его:
- Спокойно, договорились, Марко я просить не буду. Сколько тебе лет? – спросила я неожиданно, но вдруг поняла, что мне жутко интересно это знать.
- Через два месяца будет двадцать семь. Это для тебя проблема, не правда ли? – задумчиво изрек Коул.
- До недавних пор была, сейчас не уверена, - и это действительно было так.
Звонок мобильного телефона Коула прервал нас.
- Извини, но мне нужно ответить, - сказал он, вмиг посуровев, и исчез во второй комнате, плотно закрыв дверь.
Я сняла с себя туфли на высоком каблуке, от которых начали ныть ноги и, поднявшись со своего кресла, подошла к зашторенной стене. Найдя шнурок, что, наверняка, откроет мне вид на танцпол, я потянула за него. С первого мгновения, когда я вошла в эту комнату, я хотела это сделать. Дискотека была в самом разгаре. Не слыша музыку, я наблюдала за движениями почти каждого, кто был на первом этаже. В лучах неонового света все было видно как на ладони.
- Иди к ним, потанцуй, - услышала я Коула за своей спиной.
- Нет, не пойду, – ответила, я не оборачиваясь.
- Хочешь, я помогу тебе?
- В чем? – не понимая, спросила я, оборачиваясь.
- Любить себя, гордиться собой и своим телом. Понять, почему столько мужчин считают тебя неотразимой, - говорил парень, протягивая ко мне свою руку. – Я не говорю о твоем прекрасном духовном мире, я имею в виду именно физическую красоту, которую ты так упорно в себе отрицаешь.
Я с опаской смотрела на протянутую руку Коула, не понимая, что он хочет мне сказать.
- Я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь, - сказал он, видя мои сомнения.
- Вот это меня и пугает, - тихо проговорила я.
- Хорошо, я обещаю, что, даже если ты будешь умолять меня о чем-то, о чем пожалеешь потом, я не поддамся.
Коул говорил серьезно, без лукавства и злорадства, взгляд чистый и открытый. Было такое чувство, что ему это было еще нужнее, чем мне. Ему было нужно, чтобы я доверилась ему. Я вложила свою ладонь в его руку, Коул вздохнул, как будто он задерживал дыхание и боялся, что я могу отказать.
- Пойдем, я кое-что покажу тебе.
Мы вошли во вторую комнату, которая оказалась спальней. Мгновенное смущение сменилось восхищением от увиденного. Коул явно не любил тесных комнат, отдавая предпочтение пространству. Первое, что бросилось мне в глаза - это огромная кровать расположенная точно посредине спальни, обтянутая черной тканью с белыми абстрактными линиями. Кровать покрывал нежно-серый тонкий плед и четыре беспорядочно разбросанные белые, атласные подушки. Комнату окутал мягкий свет декоративной подсветки, искусно спрятанной в подвесном потолке. Пол укрывал длинноворсный, черный ковролин. На светло-серых стенах были развешаны черные рамки с черно-белыми фотографиями различных размеров.
- Кто на этих фото? – с интересом спросила я, разглядывая старика в смешной клетчатой кепке и маленькую девочку, обнимавшую его и радостно улыбавшуюся.
На фотографиях были совершенно разные люди: молодые пары, гулявшие по ночному городу, одинокий мужчина, смотрящий куда-то в даль, годовалый карапуз, важно восседавший в своей коляске, красивая девушка с длинными волосами, склонившаяся над букетом цветов, чтобы ощутить их аромат.
- Это фотографии одного неизвестного, но очень талантливого фотографа. Фотографии обычных незнакомых людей, сделанные спонтанно.
И этот фотограф был очень важен для него. Я не могла определить женщина это или мужчина. Коул подошел к одной из фотографий с мальчиком и девочкой лет десяти, намерено согнавших голубей, которые вздымались ввысь. Коул прикоснулся к уголку фото, как будто к чему-то драгоценному и хрупкому. На его губах расцвела добрая улыбка, да - именно добрая. Не думала, что увижу, как он вот так улыбается, молодея на на глазах на добрый десяток лет. Передо мной стоял мальчишка с непокорной длинной челкой, с чувствительным взглядом, наполненным нежностью.
- У тебя очень красивая спальня, - не могла не похвалить его я.
- Особенно моя кровать, не правда ли?
Нежный мальчик испарился, передо мной вновь стоял взрослый мужчина с насмешливым взглядом. И у меня было такое чувство, что он насмехался скорее над собой, чем надо мной.
- А кровать, так особенно, - строптиво ответила я. – Ты сам обставлял комнату?
- Можно и так сказать. А что?
- Говорят, что личная комната человека, может многое о нем рассказать, - пояснила я, еще раз осмотревшись.
- И что же ты можешь обо мне сказать? – спросил Коул с нарастающем любопытством, написанном на его лице.
Я стала мерить комнату маленькими шажками и рассуждать:
- Белое и черное – основа всех цветов. Начало всех начал. Если взять и сотворить тебя из мрамора, например, то твоя фигура будет поделена напополам. С одной стороны белый мрамор, а с другой черный. Добро и зло, борющееся в тебе за право главенства.
- Мне кажется, что каждый человек так сотворен, - перебил меня Коул.
- Я еще не закончила, - вздернув подбородок, осадила я его. - Но в этой комнате присутствует также серый цвет, это означает, что ты веришь в ложь во имя добра, в безжалостность во имя спасения.
- А ты, как я понял, не веришь? – отозвался он, присаживаясь на кровать.
- Нет, не верю, - отрезала я. - Не смотря на свой не пробивной на первый взгляд характер, ты довольно сентиментальный, насколько можно судить по фотографиям, висящим на твоих стенах и вот эта аудиосистема…
Я подошла к музыкальному центру и нажала на PLAY и комнату наполнили звуки песни Алессандро Сафина - Луна.

Луна, ты
Знаешь секрет вечности
И загадку, которая есть после правды.
Веди меня к тебе, мое сердце, ты слышишь,
Я чувствую себя потерявшимся и не знаю…

Не знаю, что есть любовь,
Которая разрушает сердце
Как огонь, который все может обнять

Луна, ты
Освещаешь небо и его безграничность,
На твоем лице ты скрываешь загадку
Мы все прячем всегда какой-нибудь профиль…

Пританцовывая я медленно пошла к Коулу и победно улыбнулась, доказав свое.
Я внимательно присмотрелась к белоснежному шкафу-купе с двумя раздвижными дверцами и цельным зеркалом посередине до самого пола.
- По этому зеркалу можно сказать, что ты…
- Только не говори, что я тебе напоминаю этих пижонов, что покрывают свои волосы лаком и подводят глаза, - вспылил Коул, недовольно взирая на меня исподлобья.
Я звонко рассмеялась, представив его в такой ипостаси.
- Нет, что ты, я о таком даже и не мыслила. Так вот, ты эгоист, немного эгоцентричный и слишком требовательный к остальным. Свои грехи ты тоже осознаешь, но принимаешь их, как должное. Ты хорошо контролируешь свои эмоции, как будто тебя учили этому, но, тем не менее, тебя можно застать врасплох. Ты корыстен, но только тогда, когда это касается чего-то очень личного для тебя. - Закончила я, высокомерно на него смотря сверху вниз. – Ну как, я тебя хоть немного разоблачила?
Коул поднялся и стал не спеша наступать на мне.
- Ты ведь все это придумала? С цветами, комнатой, зеркалом?
Что-то изменилось, я отступила от Коула. Появилось какое-то напряжение, которого раньше не было. Мои слова ему не понравились.
- Не совсем, - кротко ответила я, обходя кровать.
- Мне не нравится, когда меня разоблачают, - твердо проговорил Коул.
- Значит, все-таки я права?
- Права, но, сама понимаешь, после такой характеристики мало причин для радости.
- Я в любой момент могу покинуть тебя, так что мне ничего не грозит, - смело ответила я, отступив к самому зеркалу.
- Для девушки, что пришла к почти незнакомому мужчине, слишком смелое заявление, - произнес Коул, грубо насмехаясь надо мной.
- Ты считаешь меня легкомысленной?
В данной ситуации я сама себя такой считаю. Похоже, от звонка Глории я слегка разумом тронулась.
- Нет, ты скорее, как я уже говорил, доверчивая, но не переживай, это проходит с возрастом. Перестань от меня бегать, я же сказал, что не обижу тебя.
А вот это было лишним, Коул стоял передо мной, а сзади был шкаф, так что бежать было некуда.
- Разденься, белье можешь оставить, - с интонацией, которой обычно говорят доктора перед осмотром, произнес Коул.
- Что? – вскрикнула я.
Может, я ослышалась? Да, точно, у меня галлюцинации, вызванные нервным потрясением.
Коул склонил голову, явно стараясь не рассмеяться вслух.
- Ты что, забыла, зачем мы сюда пришли? – все-таки подавив смех, спросил он. – Я обещал тебе помочь полюбить свое тело.
- По-моему, это ты его хочешь полюбить, а не я, - подозрительно сказала я.
- Не повторяйся, Эшли, и не отвлекайся. Раздевайся, я жду.
- Ты будешь в одежде? – спросила я, разглядывая его черные брюки и рубашку.
- А ты хочешь, чтобы я разделся? – поддразнил меня Коул.
- Неет…Не сейчас, - исправилась я, растерявшись.
- Тогда перестань тянуть резину.
Я лихорадочно стала вспоминать какое на мне белье: обыкновенное, хлопковое, не прозрачный комплект, трусики не стринги. Вполне годится. Господи, я действительно собираюсь это сделать. Я подняла руки и под изучающий взгляд Коула, расстегнула верхнюю пуговицу своей блузки…
____________________________________________________________________________________
Не забывайте, пожалуйста, благодарить мою замечательную бету barsy.
По поводу перевода песни, я не очень сильна в языках, поэтому понравившийся перевод взяла из Интернета. По поводу концовки главы: да, знаю, я «жестокая», но я вас все равно люблю, даже тех, кто читает меня инкогнито))) Как я и предполагала, история Дейзи и Ричарда не поместилась, ждем следующую главу.
Девочки и мальчики, дружно заглядываем в шапку "Обещания"! Совершенно новая музыка и дополнительные материалы. Незабываем поблагодарить Ингу dasik за оформление образов главных героев, а то ваш Автор опять начнет кусаться!)))))))))
С уважением, Камилла.