Солнце пробивалось сквозь толстые шторы, мешая моему сну. События вчерашней ночи постепенно накатывали на меня волнами: я, Эдвард, секс…Что?

Резко поднявшись с кровати, я посмотрела направо – записка.

- Господи, Каллен, тебя на большее не хватило? – прошипела я, хватая кусок бумаги, на котором каллиграфическим почерком было написано:

«Благодарю за ночь. Думаю, ты понимаешь, что это ничего не значит? Э.»

- Скотина, - просипела я, опускаясь на кровать. - Конечно, а ты что думала, Свон? Думала, он возьмёт тебя, трахнет и упадёт к твоим ногам? Мечтать не вредно, девочка. Может, ты ещё и в Санта-Клауса веришь?

На самом деле, сейчас, впервые за долгое время, мне было действительно больно. Такое ощущение, что всю радость, весь пафос, всё счастье высосало… Осталась только всепоглощающая боль…

Почему мне больно? Да, потому что я дура простодырая, которая решила поверить в чудо и сойтись с таким же придурком. Я-то думала, раздвину перед ним ноги - и всё будет нормально, он изменится. Вчера он даже извинился, а оказалось…Оказалось, что я для него лишь очередное развлечение на ночь!

Опять долбанные слёзы… Снова. Я постоянно стараюсь засунуть свои эмоции куда подальше, строю из себя стерву, циничную тварь, а оказывается… Оказывается, что я влюбилась в такую же погань, как и я сама.

Приняв душ, поплакав, посмотрев фильм и снова поплакав, я всё же вернулась в своё обличие и к третьему уроку заявилась в школу. Надо же, как раз Биология вместе с этим подонком Калленом, который даже глазом не повёл, когда я села к нем за парту.

- Ничего не хочешь сказать? – нервно спросила я, ёрзая на стуле, пока Баннер читал лекцию о размножении покрытосеменных.

Каллен медленно, словно в замедленной съёмке, повернул ко мне голову и ухмыльнулся своей наглой сексуальной ухмылочкой.

- А я должен что-то сказать? Что-то случилось, Свон? – его лицо не выражало никаких эмоций, словно камень, бесчувственный камень.

- Нет, что ты! Всего-лишь трахнул вчера меня, словно конченную шлюху, а так всё нормально! – не выдержав, на последних словах мой шёпот перешёл в полукрик. - А так ничего. Ты, когда в следующий раз у тебя там член зачешется, набери меня - может я смогу раздвинуть ноги!

Я уже практически сорвалась с места, как почувствовала руку, которая словно сталь впилась в мою, прижимая обратно к сиденью. Развернувшись, я наткнулась на его пристальный разъярённый взгляд.

- Сидеть здесь до конца урока, поняла? – прошипел Эдвард, прижимая меня к себе.

- Я тебе не игрушка, чтобы приказывать мне, понял? – прикрикнула я, вырываясь из его цепкой хватки. - Мистер Баннер, - произнесла я, в упор смотря на Каллена. - У меня проблемы, что-то с животом. Можно мне выйти? – скорчив жалобную мордашку, я повернулась уже к учителю.

- Конечно, мисс Свон, до конца урока осталось несколько минут, вы можете не возвращаться в класс, - развернувшись к доске, учитель продолжил урок.

Дойдя до двери и отперев её, я услышала громкий баритон, который теперь никогда не смогу забыть, даже если очень сильно захочу.

- Могу ли я проводить мисс Свон? Она слишком бледная, - не дождавшись ответа учителя, Эдвард подхватил меня под локоть, буквально вынося в холл.

- Какого чёрта?! – прошипела я, но мой рот был заткнут огромной теплой ладонью. Когда мы зашли за угол, я была отброшена в сторону, а сам Эдвард встал ко мне спиной, сжимая кулаки.

- Послушай, Белла, - казалось, что каждое слово давалось ему с большим трудом. - Мы больше не можем ни встречаться, ни сидеть вместе, ни трахаться… Мы больше не можем делать всё это дерьмо, и даже не спрашивай меня почему!

Только я хотела сказать, что мне абсолютно насрать, что он думает обо всём, как след Эдварда простыл. Отлично. Просто отлично.



Вот уже три месяца и двадцать семь дней мы не общаемся, не пересекаемся. Даже не смотрим друг на друга. Не ходим на совместные вечеринки, по клубам, оба пропускаем занятия по биологии. Все пошло к чёрту.

Сегодня будет вечеринка у Джессики, и мы все обязаны на ней быть как элита долбаной школы. Поэтому встречи сегодня мне явно не удастся избежать.

Надев кожаные шорты, белую блузку и каблуки, я захватила клатч и вышла из дома. Поймав такси, я доехала до Скрэйн-стрит. Как всегда, в доме у Джессики царил хаос и веселье. Море алкоголя и наркотиков. Поднявшись на второй этаж, я немедля прошла к барной стойке, где сидел…

Боже, как же долго я его не видела…

Он сидел спиной ко мне, поэтому я смогла рассмотреть только сильно ссутуленную спину, опущенную голову…Грязные, немытые волосы спадали на лицо… Подняв голову, он посмотрел на бармена, знаком показывая «повторить», и огляделся по сторонам.

Мои ноги словно приросли к полу, когда его взгляд наткнулся на меня. Что я там увидела? Да, всё… Все, как и в первую нашу встречу: боль, интерес, ненависть, нежность и снова… холодное безразличие. Отвернувшись на зов бармена, он осушил очередной бокал баккарди с колой – его любимый напиток.

Присев рядом я отказалась от спиртного и просто смотрела на него, пытаясь запомнить каждую чёрточку его идеального профиля.

- Что тебе надо, Свон? – спросил Каллен, отпивая очередной бокал спиртного.

- Это все игра? – спросила я, надломившимся голосом. Эдвард, наконец-то, поднял свой взгляд на меня, - Просто… Если нет, если ты что-то чувствуешь ко мне, то мы можем… можем попытаться. Я готова изменится ради тебя, - по щекам уже вовсю струились слёзы, но я продолжала, хотя прекрасно знала его ответ. - Но если это не так… То просто скажи мне это, Эдвард… Скажи и отпусти.

Закрыв глаза, я с ужасом ждала его слов, сердце бешено стучало в груди, и было такое ощущение, будто бы всю грудную клетку сдавили и…

- Это просто игра, Белла, - железным, непоколебимым тоном и с наглой ухмылкой произнёс он. – Просто игра…

- Спасибо за правду, Эдвард, - я больше не могла здесь сидеть и выскочила из помещения.

Пробежав квартал, я завернула за угол и упала на землю. Слёзы беззвучно катились по моим щекам, а грудь снова сдавливало в приступах очередной болевой колики. Влюбилась...



- Это просто игра, Белла, – «Боже, не верь мне, хоть раз в жизни не верь мне, Белла!»

Я просто чудовище! Я сам отказываюсь от того, что предлагает мне судьба… Нет, я нормальный. Потому что я не хочу снова обрести и потерять. Снова испытать это сжигающее изнутри чувство и пожар боли, в котором ты горишь дотла, а потом как птица Феникс пытаешься воскреснуть из мёртвых.

Она что-то пробормотала и выскочила вон из помещения.

- Зачем ты это сделал, Эдвард? – спросила меня изрядно пьяная Джессика. А, плевать, всё равно она завтра ничего не вспомнит:

- Потому что я люблю её, - боль, - но со мной она будет несчастна…