- Тебе нечего опасаться, все будет хорошо.

Я напомнила ей о нашем давнем разговоре, когда мы встретились первый раз, и она рассказывал мне о Вольтури. В памяти до сих пор отложились ее слова о влиятельности этой семьи и о том, как они сурово расправляются с нарушителями. Это единственный момент, который не давал мне покоя в данной ситуации. Я не знала, как мне относиться к словам старшего члена семьи, и не была уверенна, что правильного его поняла. Ведь все, что я слышала до сих пор, кардинальным образом отличалось от того, что я узнала сегодня.
Элис в ответ на мои волнения, лишь грустно улыбнулась.

- Прости, это я тебя ввела с самого начала в заблуждение, мне так хотелось, чтобы ты стала скорее вампиром, что я не придумала ничего лучше, как рассказать о Вольтури. Немного преувеличив. Прости.

Я только кивнула, так и не подыскав нужных слов для ответа. Никакими рациональными способами эту семью мне было не понять. Чем больше я проводила с ними времени, тем сильнее убеждалась, что они живут по законам, не ведомым мне, но сейчас был не самый подходящий момент углубляться в тонкости семейных отношений. Видит Бог, если все сложится удачно, у меня на это будет еще предостаточно времени.

Сборы не заняли много времени, если бы не Элис с Розали, я бы не тратила и этих драгоценных минут. Но девушки были непреклонны, плотно занявшись моим багажом. А мне лишь оставалось растеряно наблюдать за их ловкими и быстрыми движениями.

Довезти до аэропорта меня вызвалась Розали. Я тепло простилась с остальными Калленами, и наконец, села в машину. Всю дорогу Розали весело щебетала о разной ерунде, но вдруг заметив, что я ей совсем не отвечаю, внимательно на меня посмотрела, и серьезно поинтересовалась:

- Волнуешься?

Я даже не сразу услышала ее вопрос, но когда до меня дошли ее слова, отрицательно покачала головой.

- Да, врать у тебя действительно плохо получается, – заключила она, заворачивая на стоянку аэропорта. – Вот, что я тебе скажу, волноваться здесь не о чем. Я вообще не вижу на данный момент ни одной проблемы. Я слышала, о чем тебе говорил Карлайл, - она хитро улыбнулась, нехотя признавая свою осведомленность. – И вот тебе расклад. По поводу твоего обращения, переживать нечего, максимум, что грозит Эдварду, это суровый взгляд старших товарищей и выговор. Проблема решена.

Я с интересом перевела взгляд на Розали, та в свою очередь со знанием дела зажимала пальцы на ладони, словно вела отсчет.

- Что касается вас самих, тут главное решить, что ты в действительности хочешь. Если он тебе нужен, то ты найдешь способ с ним помириться, в конце концов, банальное соблазнение еще никто не отменял. Томный взгляд, сожаление в голосе и поверь, потом уже будет неважно, кто прав, а кто виноват.

Я усмехнулась.

- Я завидую, у тебя все так просто, но дело не только в моем желании.

Она припарковала машину, заглушила мотор, минуту помолчала, а потом тихо произнесла:

- Просто запомни, что я тебе сказала. Твой самолет через полчаса. В Италии тебя встретят, так что ни о чем не беспокойся. Удачи, Белла и… возвращайтесь вдвоем.

Флоренция встречала меня мелким дождем и резким северным ветром. Черный асфальт аэропорта был весь покрыт масляными зеркальными лужами, по которым настойчиво барабанили крошечные капли, оставляя ровные круги на их поверхности. Спустившись с трапа, я на секунду замерла и посмотрела вверх. Жемчужные облака торопливо неслись по кружевному небу, извергая из себя серую пелену дождя. Ветер трепал волосы, пробираясь под одежду, подгонял в спину. Люди, выходя из самолета, раскрывали зонты, укрываясь от непогоды. Они спешили скорее покинуть взлетную полосу, получить багаж, сесть в такси и отправиться по своим домам или гостиницам, чтобы оказаться в тепле, уюте с бокалом хорошего вина и отменным ужином. Дождь не располагал к медлительности, не позволял расслабиться. Острыми каплями он смывал с тротуаров дружелюбие и романтизм города, заставляя приезжих быстрее шевелить ногами, дабы не промокнуть насквозь.

Еще не дойдя до аэровокзала, я поняла, что Эдвард здесь. И для этого мне не нужно было идеальное зрение, слух или обоняние. Даже с закрытыми глазами я бы почувствовала его присутствие. Даже оказавшись в кромешной темноте, я бы ни с кем не перепутала его взгляд, от которого внутри становилось теплее. Это как очутиться после вечного холода в лучах горячего солнца. Только он умел так смотреть, только он умел ласкать взглядом, заявлять о себе, ощущать себя желанной. Магия, волшебство. Притяжение, от которого невозможно избавиться, которое невозможно игнорировать. Я остановилась, ища его глазами. Он стоял в здании у стеклянной стены и неотрывно смотрел на взлетную полосу. Эдварда нельзя было не заметить, высокий, красивый, в черном пальто с поднятым воротом, из под которого виднелась белая рубашка и темные брюки. Волосы в привычном беспорядке, на бронзовых прядях застыли капли дождя, на губах едва заметная улыбка.

Наши взгляды встретились, я сделала несколько шагов к нему и замерла. Не обращая ни на что внимания, я стояла посреди тротуара и неотрывно смотрела на Эдварда сквозь тонкое стекло, разделяющее нас.

Рев самолетов, заглушал все остальные звуки, иногда в перерывах доносился голос диктора, объявляющего рейсы. Людской поток двигался в разных направлениях, кто-то прилетал, кто-то улетал. Бесконечное движение. И только мы, молча стояли по разные стороны стекла, не в силах сделать последний шаг на встречу друг другу.

Голова разрывалась от невысказанных слов. Я бы могла, наверное, так долго стоять, и, глядя в его золотые глаза сквозь прозрачную преграду, говорить, говорить, пока не скажу, все, что думаю. И плевать на дождь, на Италию, на весь мир. Плевать на то, что было и чего не было, просто смотри на меня. Я так люблю твой взгляд.

Собравшись духом, я прошла через стеклянные двери, и оказалась в просторном вестибюле. Эдвард тут же подошел ко мне, остановился рядом. Многое я бы сейчас отдала ради того, чтобы узнать, о чем он думает. В темно-золотых глазах усталость и смирение, ничего похожего на прежние чувства. Поборов первое желание броситься к нему в объятия, я ровно произнесла:

- Привет.

- Привет, - от его низкого голоса в груди что-то оборвалось и ухнуло вниз. Я задержала дыхание, чтобы дать себе возможность прийти в себя. – Не думал, что ты приедешь. Сама решила или Карлайл настоял?

- Сама, - произнести звук вдруг превратилось в непосильную задачу, слова застревали в горле, не желая добираться до языка. – Я не знала, что ты в Италии.

- А если бы знала, приехала раньше, не дожидаясь приглашения?

Я покачала головой.

- Нет.

- Какая откровенность, - он коснулся моей щеки указательным пальцем и осторожно, и очень ласково погладил. Одно невинное прикосновение эхом отозвалось по всему телу. – Хорошо, идем. Аро с нетерпением ждет, когда сможет познакомиться с моей женой, а потом можешь вернуться обратно.

Я покачала головой.

- Я не вернусь.

Нужно было добавить, что я не хочу возвращаться без него, но фраза так и осталась витать в воздухе недоговоренной. Слова, которые так легко укладывались в голове, рассыпались в прах, стоило мне оказаться рядом с ним. Невидимое препятствие со скоростью света снова выстраивалось между нами.

Эдвард усмехнулся, быстро подхватил меня за талию и направился к выходу.

- Нашла кого-нибудь, с кем сможешь скоротать свою вечность? – его твердые, насмешливые интонации быстро вернули меня в реальность, от прежнего настроя не осталось и следа. Я почувствовала, как во мне медленно поднимается злость и негодование.

Я резко вывернулась из его рук и прошипела:

- Нет. Я просто не хотела, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

- У меня не будет никаких неприятностей, Белла. Если ты думаешь, что оказала мне услугу своим приездом, то ты глубоко ошибаешься.

- Тебе бы пришлось объяснять мое отсутствие и нежелание воссоединиться с любимым мужем.
Эдвард развернулся и, схватив меня за плечи, чуть встряхнул.

- Мне плевать на них, - процедил он сквозь зубы. Взгляд потемневших глаз буквально обжег меня, но я назло ему улыбнулась.

- И на меня тебе тоже было плевать, когда ты меня обратил, - Я не хотела этого вспоминать, но получилось само собой. Я не хотела показывать, что этот факт до сих пор причиняет мне боль. Я улыбалась, но душу разъедало от обиды. За каждое его едкое слово, я была снова готова ответить тем же. Джаспер говорил, что прошлое нужно отпустить, но что делать, когда прошлое не желает отпускать тебя?

Он отшатнулся, как от резкого удара.

- Нет.

- Да, - мои интонации стремительно повышались, наполненные горечью, обрушивались в воздухе. – Зачем ты играл в свои игры? Почему сразу все не рассказал? Зачем нужно было устраивать спектакль?

Он молчал. Воцарившееся напряжение, росло с каждой минутой, казалось, что между нами витают электрически заряженные частицы, и от каждого не осторожного движения, жеста или взгляда, они начнут активизироваться и биться током. Мы вышли на стоянку, Эдвард остановил такси, усадил меня на заднее сиденье и сел рядом. Машина тронулась. Он провел рукой по волосам и откинулся назад, закрыв глаза. Я отвернулась к окну, наблюдая за дорогой. Когда он снова заговорил, его низкий голос мягкими волнами разлился по салону. За несколько минут он сумел полностью взять себя в руки и спокойно продолжить, но теперь в бархатных интонациях не осталось и следа от насмешки.

- Ты знаешь, какого это? - тихо произнес он, смотря прямо перед собой. Красивые черты лица исказились, словно от сильной боли. - Какого это было, когда ты ни слова, ни говоря, исчезла на сутки, а потом появилась с Блеком? Ты смотрела на меня, как на врага, беспрекословно поверив всему, что он наговорил. Ты даже не допускала мысли, что это может оказаться неправдой, тебе было проще поверить ему, чем мне. Тебе было проще пойти с ним, чем вернуться и спросить обо всем у меня. Все это время, что ты была со мной, ты ни секунды мне не доверяла, и при первой же возможности это продемонстрировала. Почему ты просто не пришла ко мне и не спросила?

- Почему ты сразу не ответил? Почему позволил во все это верить? – не поворачиваясь, отчаянно спросила я, и хоть прежняя злость испарилась, воспоминания болезненно отозвались в груди гулким ударом.

- Ты сама выбрала, во что тебе удобней верить, - глухо ответил он.

- Зачем обратил и оставил?

- Хотел, чтобы тебе было так же больно, как мне. Я был в бешенстве от того, что ты сделала. Все в один момент рухнуло и разбилось. Ты так нелегко мне досталась, и так легко все перечеркнула. Я знал, что если я тебя обращу, ты никогда не сможешь уйти и останешься моей, но даже так я не смог удержать тебя. Ты всегда оказывалась сильнее, ты умела сопротивляться, - он произнес все это на одной ноте, не прибегая к речевым модуляциям. Безжизненно и жестко. Я понимала, как нелегко ему это было все произнести, поэтому собралась духом и ответила:

- Нет. Я много раз сдавалась. Ты не знаешь, какого это было полюбить тебя, того, кого я имела полное право ненавидеть. Того, кто вывернул наизнанку всю мою жизнь, не только жизнь, но и меня саму. Я всегда боялась своей любви, мне казалось, что так не должно быть, что это неправильно и не верно. Мне было сложно договориться с собой и принять тебя, не потому что я не любила, а потому что слишком хорошо помнила, с чего все начиналось. И не тебе меня в этом винить, ты ворвался в мою жизнь, перевернул все, заставил полюбить так, что я готова была простить все, даже смерть отца. Ты говоришь, что я всегда была сильнее? Это неправда, я много раз сдавалась, мысленно желая быть только с тобой.

- Но ты не была, даже не пробовала, ты бежала куда угодно, но только не ко мне. Тебя устраивала любая компания, лишь бы подальше от меня. Помнишь нашу встречу в Форксе после твоего обращения? Я просил тебе остаться, но ты развернулась и ушла.

- Ты не просил! Ты требовал, ты всегда подчинял себе, делал так, как считал нужным, а я лишь из последних сил старалась не поддаваться. Останься тогда я с тобой, признай свое поражение, и я навсегда оказалась бы в оковах, я бы превратилась в безвольное «ничто», готовое есть с рук хозяина.

- Я только хотел, чтобы ты оставалась со мной, хотел знать, что ты не можешь без меня так же, как и я без тебя. Прости, я не смог сделать это красиво. Ты причиняла боль, а я в ответ еще большую. Прости меня. Прости меня за то, что любил, за то, что не мог отпустить, за то, что верил, что все может быть по-другому. Ты права, все неправильно началось, так же и закончится.

Я не нашла, что ему на это ответить. Неотрывно глядя на извилистую дорогу, уходящую в горы, я думала о том, что это конец. Конец всему. Нет компромисса, нет выхода. Я перевела взгляд на свои руки, сложенные на коленях, минуту смотрела на тонкое обручальное кольцо, покрутила его и сняла. А потом, вложила в руку Эдварда и сжала в кулак его пальцы. Он не повернулся, лишь задержав мою ладонь в своих руках, осторожно коснулся запястья.

- Это все? – уточнил он.

- Да, - тихо произнесла я.