Беззвездное ночное небо проносилось над летящим на огромной скорости по центральной автостраде спортивным автомобилем. Огни ночного Нью-Йорка холодным светом освещали безлюдные дороги. Усталость давила на виски, а странное ощущение вины леденящими щупальцами обволакивало холодное сердце. Впервые за долгие два года полных одиночества и абсолютного безразличия, Эдвард Каллен вновь чувствовал то, что пытался скрыть все годы своей жизни, подчиняя ее холодному расчету рассудка. «Веление разума превыше голоса сердца», - убеждал себя он, нервно сжимая слегка нагревшуюся кожу руля длинными пальцами. Его жизнь всегда была в зоне его контроля, не допускающего промахов и случайностей, вместе с тем не оставляя места чувствам. За все время лишь два человека видели его настоящим: человеком способным на эмоции, разом перечеркнув своей смертью единственное проявление его человечности. Он помнил день, в который его жизнь перевернулась с ног голову, день, когда появился холодный и расчетливый Эдвард Каллен, навеки уничтоживший в нем его сердце вместе со способностью к переживаниям. Новость о крушении самолета, пассажирами которого были члены всего двух семей, настигла его в стенах очередной купленной квартиры в Лос-Анджелесе. Первые пятнадцать минут были подобны страшному сну, медленно превращающемуся в реальность. Через полчаса двадцатитрехлетний руководитель «Каллен Энтерпрайз» уже получил подтверждение из авиационной компании, что пассажирами разбившегося самолета были Эсми и Карлайл Каллены и Рене и Чарльз Свон.

Можно ли почувствовать, как жизнь уходит из человека, оставляя после себя гнетущую пустоту? В тот момент Эдвард мог точно ответить на этот вопрос. Желание забыться в собственном горе и страданиях, было сильнее желания жить. И он был уже готов поддаться минутному порыву, окунувшись в бездну собственной боли, когда зажегся экран брошенного на стол телефона, оповещающего об очередном, как ему казалось, уже ничего не значащем звонке. Одно движение руки и пара произнесенных слов перевернули его жизнь, превратив в того, кем он являлся последние несколько лет, обнажая самые скрытые и темные черты его характер. Новость о том, что у Чарли и Рене Свон осталась восемнадцатилетняя дочь всколыхнула в нем смутные воспоминания о юной кареглазой девчонке, которую ему доводилось видеть не более пары раз. Еще никогда решения не давались ему так просто. Он знал, что, несмотря на то, что вероятно дочь друзей его родителей была уже совершеннолетней, он возьмет на себя всю заботу о ней, поступая так, как поступил бы его отец. Лишь одно могло помешать ему сделать все правильно, не совершая ошибок - чувства разрывали душу на мелкие кусочки, сводили с ума причиняемой болью, затмевая голос рассудка, вынудив поступить так, как он поступал всегда, чувствуя, что не способен справиться с собственными переживаниями. Он запер в себе все чувства и эмоции, выбросив ключ и разрушив дорогу к своему сердцу. Запирая дверь уже выставленной на продажу благодаря одному звонку квартиру, Эдвард Каллен поклялся, что никогда больше не испытает подобной боли и страданий, сознательно лишив себя самого главного , лишив себя чувств.

И ему удавалось жить с этим. За минувшие два года он расширил свою компания, превратив ее в одну из самых успешных фирм на мировом рынке, стал одним из самых успешных молодых предпринимателей за историю бизнеса, создал для себя ту жизнь, о которой мечтают миллионы, но в то же время не чувствовал триумфа ни по одному из этих поводов. Ни юная девушка, живущая под одной крышей с ним, для которой он стал единственным родным человеком, ни множество женщин, пытавшихся вызвать в нем любовь к себе или те, с кем он порой проводил свои ночи, - ни одна так и не сумела разбить возведенную вокруг его сердца стену, ни одна до настоящего времени…

Месяц назад все изменилось.

Флешбек (от первого лица)

Сидя в своем кабинете, я устало провел рукой по волосам, пытаясь сосредоточиться на очередном финансовом отчете, когда звук телефона привлек мое внимание.

- Мистер Каллен у меня плохие новости, сделка с Вольтури сорвалась, - голос Деметрия казался неуверенным на другом конце трубки, в то же время, рождая во мне волну злобы.

- Этого не может быть Деметрий, все было оговорено заранее, как такое могло случиться? – прорычал я в трубку, еле сдерживая свой гнев.

- Кто-то перехватил его, предложив более выгодные условия, возможно, кто-то слил информацию. Я непременно выясню кто это был, Мистер Каллен.

- Тебе лучше поторопиться, Деметрий, если тебя еще волнует твоя работа, - бросив на кожаный диван телефон, чудом не разбившийся о деревянный край подлокотника, я в два шага преодолел расстояние до небольшого стенного шкафа с выпивкой.

Открыв, я налил себе виски, и, не заботясь о льде, сделал первый глоток. Горячая жидкость обожгла язык, но так и не принесла долгожданного успокоения. Потеря многомиллионного контракта стала неожиданностью, наполнив остаток спокойного вечера напряженной атмосферой. Кто-то посмел предать меня, перебросив информацию о ближайшем контракте конкурентам. Желание найти и уничтожить этого человека, смешивалось с чувством злости на самого себя за недостаточную бдительность и возможность, за, возможно, излишнюю самоуверенность в том, что все пойдет по составленному ранее плану.

Внезапная яркая боль в руке выдернула меня из моих размышлений. Не заметив за собственными мыслями, я, видимо, слишком сильно сжал в руках хрупкое стекло стакана, теперь чувствуя как несколько осколков глубоко вонзившись в ладонь, заставляют бежать по руке красные дорожки крови.

- Черт!

- Эдвард? – сонный слегка встревоженный голос раздался за моей спиной.

- Отправляйся спать, Изабелла, все в порядке, - не оборачиваясь произнес я, не желая видеть сочувствующие взгляды или еще хуже стать свидетелем обмороков, в которые часто падают девушки при виде крови.

- Но я слышала шум, и… О боже, у тебя кровь, - в заспанном голосе появились нотки волнения.
Внезапно, теплая мягкая рука коснулась моей поврежденной ладони, а глаза встретились с взглядом глубоких глаз цвета темного шоколада, невольно затягивающих в свою глубин.

- Пойдем нужно промыть рану.

Сидя на кухне я внимательно смотрел на юную девушку, сидящую напротив и заботливо обрабатывающую мою руку. Задаваясь вопросом: «Когда совсем юная кареглазая немного скованная девушка, успела превратиться в красивую молодую женщину, поражающую своей внешней хрупкостью и женственностью?» Маленькие изящные пальчики медленно исследовали каждый порез, оставляя подобные на ледяных стенах вокруг моего сердца. Что-то знакомое, но вместе с тем такое давно забытое больно кольнулось в груди, вырвав из нее очередной вздох. Длинные каштановые волосы струились свободными локонами по бледноватой коже, притягивая внимание к необыкновенному создаваемому контрасту. Маленькая складка залегла между тонко очерченных бровей, вызывая желание разгладить ее. Ощущение теплоты мягкой руки в моей ладони, пробуждало давно забытые эмоции, ломая все замки и препятствия на своем пути.

- Тебе не больно? – мелодичный голос вывел меня из минутного забытья.

Поспешив избавиться от запретных ощущений, я высвободил уже перебинтованную руку, одновременно коря себя за мимолетное проявление слабости.

- Все в порядке, спасибо,- мой голос звучал необыкновенно холодно и отчужденно, вызывая в теплом взгляде карих глаз недоумение и обиду. Уже через мгновение я видел удаляющуюся спину девушки, замечая, как тонкие пальцы рук сжимаются в бессильной злобе от моего несправедливого обращения. Именно тогда осознание всего одной мысли, заставило меня раз и навсегда перейти от некой отстраненности от судьбы Изабеллы Свон к полному ее безразличию.

Конец флешбека.

Именно тем вечером, месяц назад, не знающий слабостей Эдвард Каллен познал первую и единственную слабость в своей жизни, и ею стала Изабелла Свон.



Шум громкой музыки, запах дыма и алкоголя волной накрыли очередного посетителя одного из самых дорогих и эксклюзивных клубов Нью-Йорка. Расположившись в одном из удобных кресел в VIP-зоне? Эдвард безучастно следил глазами за не в меру богатыми гостями заведения. Люди глубоко ошибаются, считая, что за дверьми, в которые не может позволить себе войти простой житель города, существуют другие правила и законы. Та же безнравственность и распущенность, легко встречаемая в самом дешевом заведении, лишь искусно прикрывается количеством денег на банковских счетах и стоимостью дорогих машин и разного рода безделушек у их владельцев. Здесь было доступно все. Богатые и избалованные жизнью миллиардеры искали себе развлечения, в то время как одни из самых красивых девушек города всеми возможными способами пытались заинтересовать их, прельщаясь огромным состоянием. За последний месяц Эдвард появлялся здесь довольно часто, в минуты, когда внутренняя борьба с самим собой достигала своего апогея. Но с каждым разом подобные попытки отстраниться от собственной жизни приносили все меньше пользы.

- Эдвард Каллен, не ожидала тебя увидеть сегодня, - прошелестел томный женский голос, едва касаясь его уха. Тонкие кисти рук легли на предплечья и медленно сжали.

- Виктория, - несмотря на все попытки женщины разжечь в нем желание, голос оставался холодным и спокойным, - а ты все также проводишь свои вечера в местах непредназначенных для замужних дам.

Женщина опустилась в стоящее рядом кресло и, не испытывая ни капли смущения, положила свою руку во властном жесте на колено собеседника, с вызовом глядя в зеленые изумруды глаз. Свет от прожекторов переливался на огненно рыжих волосах, придавая им самые невероятные оттенки. В серых глазах горели языки пламени. Виктория Саммерс была одной из самых желанных и красивых женщин в круге Эдварда Каллена. Властная, алчная и жестокая в своих поступках она всегда добивалась желаемого. Сейчас, сидя напротив Каллена, она внимательно изучала его, пытаясь определить хорошо скрываемые эмоции.

- Ну же Эдвард, я все чаще склоняюсь к тому, что, выбрав Джеймса, я сделала непростительную ошибку, - рука, до сих пор покоившаяся на колене, поднялась к подтянутой груди, скользя по холодному шелку черной рубашки.

Эдвард с легкостью перехватил подбирающуюся к пуговицам руку, отводя ее в сторону. Холодной усмешка коснулась тонких изгибов губ.

- Не играй со мной, Виктория, мы оба знаем, как это кончится.

В жадно изучающих его глазах полыхнуло осознание от небольшого триумфа от грамотно вызванной требуемой реакции. Теперь добиться желаемого для нее не создавало труда.

- Как жаль, мне нравятся игры, и я знаю одну в которую можно сыграть вдвоем, - наклонившись, она страстно прикоснулась губами к шее мужчины.

Дверь с громким хлопком ударилась о противоположную стену, потонув в заглушающей музыке. Сильное мужское тело крепко прижало сходящую с ума от безумной страсти женщину. Руки медленно скользили по обнаженной коже ног, подбираясь к краю облегающего фигуру тонкого шелкового платья. Губы в неистовом темпе спускались к ключице, в некоторых местах прикусывая нежную кожу, все чаще срывая стоны желания с приоткрывшихся губ. Забросив одну ногу себе на бедро, Эдвард сильнее прижал податливое в его руках тело к холодной стене, заставляя свою спутницу ощутить яркий контраст с его разгоряченным телом.

- Я знаю, чего ты хочешь, Эдвард Каллен, - страстно произнесла она, - только я заставляю тебя чувствовать, я - все, что тебе когда-либо было нужно.

Сжав свободной рукой разметавшийся пламень огненных волос, Эдвард несильно потянул его назад, обнажая тонкий изгиб шеи и припадая к ней в жадном поцелуе. Мысли хаотично кружили в его голове, уступая лидерство уничтожающему желанию. Он видел в горящих серых глазах собственное отражение дикой неподдельной немного жестокой страсти, одновременно ощущая, как расстегиваются одна за другой пуговицы рубашки под ловкими пальцами Виктории. Сбросив ненужную в данный момент часть гардероба, она с жадностью рассматривала великолепное в меру накаченное тело. Длинные ногти слегка царапали кожу, скользя по обнаженному торсу. Она видела в горящих изумрудных глазах подтверждение своей победы, ощущение его рук на своей коже каждый раз заставляло испытывать наслаждение от пусть и временной возможности обладания этим мужчиной.

- Не сдерживайся, Эдвард, возьми то, чего ты так жаждешь, - произнесенные слова эхом отдались в затуманенном разуме, вызывая образ, но вовсе не принадлежавший женщине жаждущей сейчас его прикосновений. Глубокие карие глаза, наполненные невысказанными обидами и упреками, вызывали чувство отвращения к своим поступкам и действиям.

Оттолкнув удивленную внезапной переменой женщину, он одним движением набросил поднятую рубашку.

- Что-то не так? – осторожно спросила она, ощущая, как желаемое медленно ускользает из рук, приводя тем ее самым в ярость.

На мгновение, повернувшись к все еще стоявшей у стены женщины, он бросил всего одну фразу «не сегодня» и быстрым шагом покинул здание.

Виктория Саммерс еще долго смотрела вслед удаляющейся фигуре, чувствуя, как волна гнева сменила еще недавнюю страсть. За всю свою жизнь она не проигрывала ни разу, и не собиралась когда-либо начинать. Всегда добиваясь поставленных целей, она не терпела препятствий на своем пути. Не боясь открытой вражды и грязных интриг, ставших частью ее жизни, она с жадностью брала желаемое, и сейчас ее желанием был Эдвард Каллен, получить которого она собиралась любыми доступными способами.