BPOV
Ничто не стоило этого. Ни одна шалость в мире не могла компенсировать этот вид наказания. Я должна была уважать Карлайла и Эсми – они точно знали, что делать, чтобы вызвать истинное сожаление с нашей стороны. Протирание трофеев или чистка горшков не были достаточно хороши для них. О, нет. Им было известно, что один вампир мог завершить данный тип работы в считанные минуты, из-за невероятной скорости, которой они обладали; в результате, они должны были придумать что-то гораздо хуже.
Технически, только Элис и я были виновными, но Карлайл и Эсми подозревали всех своих детей в нечестной игре; таким образом, когда они выбрали лучший способ, чтобы заставить нас извиниться - которым оказалась разлука нас с нашими половинками - они должны были так же включить и Розали. Всю следующую неделю трое из нас могли видеть своих парней только в классе и во время еды. Девочкам повезло больше, чем мне – они делили каждый урок со своими мужьями. К сожалению для них, однако, Карлайл и Эсми сообщили другим преподавателям о нашем наказании, поэтому девушки не могли работать вместе с парнями. Тем не менее, они видели Джаспера и Эммета чаще, чем я Эдварда.
Когда мы не были вместе в Большом Зале или на уроках, Розали, Элис и я были вынуждены проводить время в офисе Карлайла и Эсми, под бдительным оком вампирского доктора и его любимой жены. Это напомнило мне о моих первых месяцах после возвращения в Форкс, когда у меня было время побыть с Эдвардом только в столовой и на уроке биологии. Как и тогда, сейчас я заполняла наше время порознь романтическими мечтами и отчаянной тоской. Это было довольно жалко.
Что делало это еще хуже – скука Элис. Когда она заканчивала делать все свои домашние задания, раздражающий, маленький эльф вновь возвращался к своей обычной практике – попытке превратить меня в королеву красоты. Ее сестра, от нечего делать, решила присоединиться к этому. Между этим они накручивали мне волосы, делали маникюр, заставляли меня надевать самые нелепые наряды и красили мои глаза и губы.
А хуже всего было то, что Карлайл и Эсми, даже когда я протестовала, вместе усмехались и говорили, что если бы не мое безответственное поведение, они бы с радостью заступились за меня.
Всякий раз, когда это случалось, я стискивала зубы и говорила себе, что могло быть и хуже. По крайней мере, наши выходки не привели к потере слишком большого количества очков с факультета. Если бы это был любой другой учитель, назначивший нам наказание, я не сомневаюсь, что мы должны были бы потерять от тридцати до пятидесяти очков. К счастью, Эсми не сильно любила наказывать своих детей, или еще кого-то, за такие ошибки. Она вычла по два очка с каждого из нас шестерых. Мне пришлось сдержать улыбку, когда она сообщила нам о подобной потере, хотя я не могу сказать, что мое веселье длилось долго. Любой отрезок времени, проведенный вдали от Эдварда, причинял боль.
С другой стороны, я получила возможность услышать все о первой неделе Эсми в качестве учителя. План профессора МакГонагалл работал лучше, чем кто-либо мог надеяться. По словам главы факультета, Маггловедение никогда не было столь популярным.
- Что ты делала на своем первом уроке? – спросила я в среду вечером.
Мы только что впятером вернулись из большого зала. Карлайл был погружен в книгу об исцелении, в то время как Элис, Розали и я расположились на толстом ковре у камина, спиной повернувшись к огню, пока смотрели снизу вверх на Эсми, сидя у ее ног, как три маленькие девочки.
- Ну, я на самом деле его большую часть посвятила обсуждению вампиров, - призналась она застенчиво. – Дети были немного взволнованы, так что я подумала, что лучше будет ответить на неизбежные вопросы в первую очередь.
- Мальчик по имени Амикус посещает твои занятия? – спросила Розали.
- Ты имеешь в виду мальчика, который первым заговорил с нами в большом зале перед боем?
- Да.
Эсми кивнула: - Он прекрасный ребенок. Очень дружелюбный и доверчивый. На самом деле, он также был первым, кто заговорил в своем классе. Он спросил меня, как быстро вампиры могут двигаться.
- И ты продемонстрировала ему, - улыбнулась Элис. Это был не вопрос.
Если бы она была человеком, я уверена, то мама-вампир покраснела бы.
- Я, возможно, похвасталась немного, но, кажется, это сделало их счастливыми. Хотя, по-моему, девушки были бы больше довольны, если бы Карлайл был тем, кто участвовал в демонстрации.
Она посмотрела через плечо на своего мужа, ухмыльнувшись, когда дерзко подмигнула ему.
Он выгнул одну свою совершенную бровь, озорно улыбнувшись, когда предпринял ответные меры: – Если это было бы так, я уверен, мальчики были бы сильно разочарованы, профессор Каллен.
Розали присвистнула, в результате чего выражение лица ее матери стало еще застенчивее.
- Чему ты учишь их сейчас? – спросила я в попытке спасти Эсми.
Она послала мне короткую, но благодарную улыбку и произнесла: - Третий курс изучает тему «Маггловские Артефакты». Мы начали с легкого. Я не понимала, как мало большинство ведьм и колдунов знают о не волшебном мире. Более половины третьекурсников никогда не слышали о телефонах, ради Бога!
Она покачала головой, выражение ее лица было недоверчивым, после чего она выдохнула и продолжила: - Я потрачу первые пару недель, знакомя их с основными развлекательными объектами, например, батутами и велосипедами. Я собиралась приготовить практическое занятие для следующего урока, чтобы они могли потрогать это своими руками.
- Что оно будет включать?
- Ну, там будут батут и велосипед, как я уже упоминала. Я могла бы также дать некоторым роликовые коньки, а, может быть, футбольный мяч и какие-нибудь бадминтонные ракетки. Я могу разделить их на группы, и таким образом выделить определенное количество времени для каждого вида деятельности.
- Привнести веселье в аудиторию, - кивнула Элис. – Это хороший способ воодушевить процесс познания.
- А как насчет старших курсов? – спросила Розали.
- Четвертый курс изучает эксплуатацию человеком ресурсов земли. Электричество кратко вводят в конце третьего курса, но они не изучают его более подробно, пока не переходят на четвертый. Нашей первой темой были биотопливо и невозобновляемые источники энергии. Есть еще пятикурстники уровня С.О.В., которые изучают технику и средства связи. Шестой курс начинает со здравоохранения и медицинской практики. Карлайл будет чаще читать лекции в этих классах, чем я. Его график в больнице Св. Мунго составлен так, чтобы соответствовать расписанию шестых курсов, хотя он все еще иногда будет помогать мне с другими курсами, чтобы таким образом девушки не считали, будто их обманули.
Она подмигнула нам. Я взглянула на Карлайла; его глаза не покидали громадного текста перед ним, но уголки его губ, безусловно, дернулись вверх.
- А седьмой курс, - закончила Эсми, - изучает формы государственного правления и международные отношения.
Я улыбнулась. Выражение лица Эсми передавало, насколько она наслаждалась своей новой работой. К концу года, она, вероятно, будет думать о студентах, как будто они были ее собственными детьми. Она была таким человеком – с материнским инстинктом и страстной. Даже если ученики не воодушевятся предметом самим по себе, я сомневаюсь, что многие с пятого курса откажутся от него – не тогда, когда им повезло с таким прекрасным, очаровательным профессором.
Когда я не слушала рассказы Эсми о ее работе, не переносила пытки со стороны девочек или не фантазировала о своем воссоединении с Эдвардом, я была занята работой над растущей горой своего домашнего задания. Я не могла поверить, сколько я накопила за такой короткий период времени! Мы еще даже не закончили первую неделю, а я уже оказалась позади.
Профессор Фулплум была самой трудной частью. Неважно, как сильно я старалась, я просто не могла придумать, что написать. Первоначально, я бы сказала, что знала себя достаточно хорошо, но я оказывалась с пустым свитком, когда пыталась браться за перо. Как кто-нибудь мог понять свой самый основной инстинкт? Действуя с ним, это не совсем то, о чем люди когда-либо думают; они просто делают это естественно, что является своеобразной точкой отсчета. Тем не менее, сейчас, меня попросили осмыслить это, и я понятия не имела с чего начать.
В общих чертах я задумалась о факте, что только особый человек способен помочь мне, который берет порядка двух сотен долларов за час. Однако даже если бы я обладала такими средствами, то не было обилия психологов, живущих в непосредственной близости. Не имея другой альтернативы, днем в пятницу, в свободное время, я обратилась к другому лучшему варианту.
- Карлайл?
Он оторвался от текста, заинтересованность появилась в выражении его лица, пока он рассматривал меня.
- Да, Белла?
Я смутно отметила, что покусывала свою нижнюю губу, пока нервно переступала с ноги на ногу.
- Белла, в чем дело? Ты выглядишь… взволнованной.
Я слегка покраснела, мой взгляд переместился на гигантский гобелен над головой. Так было легче, чтобы обсудить мое затруднительное положение, когда у меня не было зрительного контакта.
- У меня возникли небольшие проблемы с моим домашним заданием по Трансфигурации.
Его лоб избороздили морщины в замешательстве: - Но Трансфигурация твой лучший предмет.
- Я знаю, - вздохнула я, - но у меня не с магией возникли трудности, с теорией. – Я закрыла глаза от смущения. – Мы пытаемся лучше узнать личность, чтобы перевоплотиться в животного, но для того, чтобы добиться этого, профессор Фулплум сказала, что мы должны понять наши самые основные инстинкты… и, ну… я действительно не чувствую, что сама знаю их достаточно хорошо.
После очередного момента унизительного смущения, я осмелилась встретиться с взглядом Карлайла. Сначала его выражение лица было шокированным (хотя я не могла определить почему), но затем оно превратилось в одно из понимающих.
Встав с кресла, он положил руку мне на спину, направляя меня к удобному дивану, куда мы оба сели рядом друг с другом.
- Хотя мне жаль, что у тебя возникли трудности, Белла, - произнес он мягко, - я не могу отрицать, как я счастлив, что ты пришла ко мне из-за чего-то в этом роде. Мои дети редко выглядят нуждающимися в помощи, чтобы большинство из них спрашивало родителей, но я предполагаю, что этого и следует ожидать, учитывая их возраст и опыт. Приятно почувствовать себя настоящим родителем, время от времени.
Я чувствовала, что тепло отступает от моих щек на его слова. Было довольно просто думать о нем, как о втором отце в настоящее время.
- И, пожалуйста, не стесняйся, если появится все то, что тебе необходимо обсудить. Ты знаешь, что Эсми и я всегда здесь, чтобы предложить свою помощь, если когда-нибудь ты будешь в ней нуждаться, независимо от предмета.
Я кивнула, ожидая, чтобы он продолжил.
- Очевидно, что Эдвард специалист, когда дело доходит до человеческой психологии и поведения, но, как ты уже знаешь, я был рядом достаточно долго, чтобы мог с уверенностью сказать, что накопил достаточно знаний по самоанализу. Я, конечно, также знаю, что ты довольно умна, по-моему, чтобы иметь возможность подтвердить тот факт, что ты не похожа на большинство людей.
Затем его взгляд стал задумчивым: - Когда ты была моложе - до того как обнаружились твои способности - какова была твоя жизнь?
Это был не такой сложный вопрос. Все было достаточно просто. Я всегда была сдержана, ограничиваясь обычно компанией своей семьи – мамы. Было несколько человек, с кем я общалась в школе, но я назвала бы их знакомыми, а не друзьями. Я не проводила много времени с ними после занятий; остальное время я проводила, заботясь о своей ветреной матери.
Сосредоточенность Карлайла не уменьшалась, когда я рассказывала ему о своем прошлом. Время от времени, он изредка кивал, ни разу не выглядя удивленным от услышанного. Я догадалась, что Эдвард уже поведал ему это некоторое время назад.
- Однако я почти уверен, что знаю ответ на вопрос: что является важной вещью в мире для тебя сейчас?
- Эдвард, - произнесла я твердо. Я остановилась на мгновение, мои глаза прищурились немного, прежде чем я добавила в конце: - И, конечно же, все вы… моя семья. Эдвард и моя семья – самые важные вещи для меня.
Карлайл снова кивнул, слегка улыбаясь, пока оценивал мой ответ: - Теперь, - сказал он, - вспомни все, что случилось с тобой, когда ты вернулась в Форкс – включая инцидент с Джеймсом; свой визит в Вольтеру; противостояние с Викторией и ее армией новорожденных – вспомни все и скажи мне, как ты чувствовала себя во время этих ключевых моментов для переживаний.
- Ну, с Джеймсом, я хотела защитить свою маму и… и я так же волновалась за Эдварда и всех вас. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из вас пострадал.
- Ты рисковала собственной жизнью, чтобы защитить семью, - кивнул Карлайл, побуждая меня продолжать.
- А потом, в Вольтере, все, о чем я только могла думать, как добраться до Эдварда вовремя.
- А во время встречи с Волтури?
- Джейн, - буркнула я, не в силах сдержать яд в своем тоне.
- Продолжай.
- Она делала ему больно. В то время, я не могла видеть ничего, кроме его боли. Хотя всякий раз, когда я думаю об этом сейчас – когда я думаю о том, что может произойти, если мы встретимся с ней в будущем - единственно, что я ощущаю – это гнев… Нет, это не достаточно сильное слово. – Мои кулаки сжались, когда мысли заполнились образами ее милого, красивого лица, ее губ, расплывшихся в широкой улыбке, пока она смотрела вниз, на моего корчащегося от боли жениха. – Я. Чувствую. Ненависть.
Выражение лица Карлайла было суровым, когда он кивнул в понимании.
- Если бы я была достаточно сильной, я бы разорвала ее на куски. Я бы сделала все, что могла, чтобы предотвратить происходящее.
- А Виктория? Ты пыталась убедить нас в том, чтобы мы обратили тебя, прежде чем она могла бы напасть.
- Потому что я хотела помочь, - объяснила я. – Я не хотела быть всегда той, кого необходимо защищать. Я хотела быть сильной, чтобы я могла защитить вас, а не наоборот.
Я вздохнула, покачала головой, мой взгляд прошелся по вышивке на роскошных подушках из тафты. Наконец, однако, мое внимание вернулась к вампиру, рядом с которым я сидела. Улыбка Карлайла была невероятной, его глаза блестели, как сапфиры, он казался гордым, когда посмотрел на меня.
Я моргнула в замешательстве.
- Разве ты не видишь, Белла? – задал он вопрос после нескольких минут молчания. – Ты все еще не видишь свой самый главный инстинкт? Неужели ты забыла, как исполнила роль третьей жены?
Легенда Квилетов пронеслась в моей голове. Третья жена вонзила кинжал в сердце, чтобы отвлечь кровожадного вампира. Я сделала нечто подобное, хотя это было в гораздо меньших масштабах.
- Белла, - произнес Карлайл, нежно поглаживая мою щеку, - твоим самым основным инстинктом является, и всегда было, заботиться и защищать. Во-первых, твоя мама, о которой ты заботилась, как родитель о своем ребенке. – Он покачал головой, позабавленный своеобразной сменой ролей. – Когда ты переехала в Форкс, ты сделала то же самое для Чарли, гарантируя, чтобы он получал надлежащее питание. Наконец, наша семья. Снова и снова ты демонстрировала желание сохранить нашу безопасность, даже когда опасность была направлена на тебя.
- Ты вращаешься вокруг Эдварда и семьи, и, насколько я могу судить, ты сделала бы все, что в твоих силах, чтобы защитить нас. Вот ответ, который, я думаю, ты ищешь.
Его рука опустилась на мое плечо, выражение его лица смягчилось до отеческой любви.
Я глубоко вздохнула, принимая во внимание его слова. Это заняло у меня секунду, чтобы понять, что он был прав. Серьезно, зачем мне нужен был кто-то еще, чтобы сказать мне то, что я знала с самого начала? Это было очевидно, сейчас. Конечно, моим приоритетом было защитить Эдварда и мою семью – они были всем, яркими звездами в моей Вселенной. Если они исчезнут, все погрузится во тьму, и здравый смысл исчезнет. Это казалось естественным – хотеть сделать все, чтобы обеспечить их безопасность.
Мои глаза нашли глаза Карлайла, не зная, как правильно выразить свою благодарность. Я хотела броситься ему на шею и крепко обнять его, но даже с Чарли – моим настоящим отцом – это был не мой стиль; так что вместо этого я выбрала сердечное «спасибо».
Он нежно потрепал мои волосы, подарил мне быстрый поцелуй в лоб, прежде чем он встал и вернулся к столу, садясь обратно за работу.
Благодаря его помощи, я закончила свое эссе в течение часа. Ссылаться на ключевые события было довольно легко. Джейн и Виктория не были двумя фигурами, которые ты можешь забыть когда-нибудь; их лица и эмоции, которые они вызывали, навечно останутся запечатленными в моей памяти. Мне не нужно быть бессмертной для этого.
Было облегчением, когда мои занятия, наконец, подошли к концу, и у меня была возможность встретиться с остальными в Большом Зале. Карлайл и Эсми присматривали за нами на протяжении всего ужина, поэтому мы не могли сидеть рядом с нашими половинками. Как обычно, стол выступал в качестве барьера, отделяющего нас на время наказания. Он начинал иметь такое значение, как окно из плексиглаза. Единственное, чего не хватало, это телефонных трубок и оранжевых комбинезонов.
Разделение отрицательно сказывалось и на парнях. Эммет, на удивление, был наиболее показательным примером из нас. Я привыкла думать о большом вампире, как о своем вечно веселом и беззаботном старшем брате; я не могла поверить, что не вижу этого в течение часа, что мы бываем вместе.
- Разве ты не собираешься закончить ужин? – спросил его Джаспер, замечая полный кубок.
- Я кажусь тебе голодным? – рявкнул он, его голубые глаза превратились в щелки.
- Очевидно, нет, но…
- И почему, черт возьми, мы должны за «ужином»… - он показал кавычки в воздухе, повышая голос на октаву, - … выпивать проклятый кубок, так или иначе? Я не нуждаюсь в расслаблении, большое спасибо!
Его кулак ударил по столу, впоследствии превращая большой кусок края в щепки. Ведьмы и колдуны вокруг нас на минуту замолчали, каждый из них с тревогой смотрел на сердитого студента.
Когда разговоры возобновились, Эдвард зашипел на брата: - Хочешь быть вместе? Это не то, что мы можем получить в данной ситуации.
- Почему бы и нет? Почему мы должны принимать это дерьмо? Что они могут сделать, чтобы остановить нас?
- Они могут снять с нас очки, - произнесла Элис как ни в чем не бывало. – И поверь мне, они это сделают. Каждый раз, когда ты решаешь перечить им, у меня возникает ведение. Как ты думаешь, остальные гриффиндорцы поблагодарят нас за это, Эммет?
Вампир фыркнул, его тело изогнулось, когда он наклонился вперед, чтобы спрятать голову в руках. Он начал делать большие глотки воздуха, как если бы подвергся панической атаке. Я не могла понять странного поведения. Это не было похоже на то, когда он раньше разлучался с Розали. У нас был третий день наказания, и я прекрасно помнила, что он иногда уезжал в столь же продолжительные поездки на охоту вместе со своими братьями в прошлом. Это просто не имело смысла.
Я размышляла об этом, пока ела, но ответ не приходил на ум. Часть моего мозга отметила, что я должна отбросить это и сосредоточиться на Эдварде, но напряжение за столом слишком отвлекало. Атмосфера была настолько густой, что ты мог бы резать ее ножом. Даже Элис, самая хладнокровная из группы, с величайшим трудом оставалась на месте.
Я размышляла над ее поведением, когда потянулась к вазе с фруктами, сомкнув пальцы вокруг блестящего, красного яблока, и нерешительно поднесла его ко рту, поглощенная мыслями о головоломке, чтобы уделить внимание процессу прокусывания малиновой мембраны. Я рассеянно провела губами вперед и назад по кожуре, не глядя на окружающую меня обстановку.
Выражение лица Эдварда вывело меня из транса, было невозможно не заметить его. Я издала крошечный вздох, заморгав в замешательстве, пока изучала его более внимательно.
Он сидел на краешке сидения, не отводя взора от яблока у меня во рту. Выражение его лица, хотя и стало менее суровым, напоминало мне о той маске, что он носил в первый раз, когда я сидела с ним на биологии. Оно было напряженным и пронзительным – голодным, скорее – его радужка потемнела, в то время как его дыхание ускорилось из-за неоспоримого волнения, которое я просто не могла понять.
Я ощущала себя голой под его пристальным взглядом. Не помогало и то, что его взор начал путешествовать вниз. Долгое время, – которое показалось часами, – я не могла отвести взгляда. Мой шок был слишком велик, и я всерьез начала просматривать свои воспоминания несколькими минутами ранее, стараясь точно определить все, что могло вызвать такие сильные эмоции. Однако я пришла к нулевому результату, мои мысли вращались в адском вихре под его хищным взглядом.
Джаспер был тем, кто освободил меня от этого. Его пальцы схватились за воротник рубашки Эдварда, движение было таким быстрым, что я чуть не пропустила его, возвращая брата обратно на скамью, после чего он повторил этот процесс с Эмметом с другой стороны.
- Что. Это. Такое! – прорычал он. – Я чувствую это от вас двоих! Вы так плохи, каждый по своему, что это сводит меня с ума! – Он буксировал их, как сердитый опекун поступил бы с парой провинившихся детей, игнорируя их протесты, пока заставлял обоих двигаться в сторону профессоров.
Мне ничего не оставалось, только глазеть, как эмпат бросил своих братьев перед Карлайлом и Эсми, говорит раздраженным шепотом, который, я уверена, мог различить только слух вампира.
- Пожалуйста, объясните мне, что только что произошло, - потребовала я, поворачивая голову к девушкам.
К сожалению, они, казалось, были так же удивлены, поскольку я заметила, что их брови соединились в замешательстве, когда они обменялись взглядами, сбитые с толку.
- Они уезжают, - произнесла вдруг Элис, ее голос был наполнен беспокойством.
- Уезжают?
Она кивнула рассеянно, не в силах оторвать взгляда от своего раздраженного мужа.
– Они собираются на охоту. Джаспер думает, что им всем необходимо завалить несколько гризли.
- Но зачем? – спросила я. – Они же не испытывают жажды больше! Кровь дракона способствует этому.
Это было правдой; их суточная доза не только утоляла жажду, она также полностью убирала яд на некоторое время. Их график питания был теперь гораздо ближе к человеческому, чем к вампирскому. Единственная причина, что им приходилось раз в две недели уезжать, в первую очередь заключалась в том, что более частые поездки были бы расточительством. Конечно, они могли бы питаться маленькими порциями гораздо чаще, но это означало бы, что больше животных погибло бы, а большинство крови осталось бы неиспользованной.
Охота в настоящее время не имела смысла. Их цвет глаз был далек от черного, а до тех пор, пока они употребляют свои повседневные блюда, у них не было бы никаких оснований, чтобы когда-либо покидать замок для подобных целей.
- Так, - выдохнула Розали, - я понятия не имею по поводу поведения Эдварда, но осмелюсь предположить о мотивах Эммета.
Я собиралась уточнить, но парни вернулись обратно к нам, прежде чем у меня появился шанс. Хоть облегчение и было заметно на всех лицах, смущение было доминирующим в выражении Эдварда. Он пытался улыбнуться, подходя ко мне, но это выглядело натянутым и сомнительным.
Что происходит? – спросила я мысленно. Мне даже не пришлось концентрироваться в этот раз, чтобы открыть свой разум ему.
Он вздрогнул от неожиданности, после чего покачал головой и тяжело вздохнул: - Мы все просто… немного разочарованы. – Я не пропустила небольшого сомнения в конце его фразы. Как бы там ни было, то, что происходило, он не хотел, чтобы я знала об этом. – Мы должны… выпустить немного агрессии. Побыть вампирами в течение нескольких часов.
- Дней, - исправил Эммет угрюмо.
- Но… но вы охотились чуть более недели назад. Это не то, для чего вам необходимо столь продолжительный период времени.
Эдвард снова покачал головой, проводя руками по волосам сразу после этого: - Это трудно объяснить, Белла. Нам просто необходимо пойти, выпустить пар, и сейчас самое время сделать это, как раз во время уик-энда.
Я что-то сделала не так?
- Нет! Нет, конечно, ты ничего не сделала.
Тогда, что это только что сейчас было?
- Ничего не было. Я просто…
Ничего? Ты выглядел, будто ты… будто ты думал наброситься на меня!
Он начал посмеиваться, но я не могла уловить намека на юмор. Он напоминал нервный, музыкальный звук в сочетании с нотками истерии. Теперь я была смущена. Я ожидала, что он будет отрицать это.
- Нам просто нужно уехать на некоторое время, - повторил он, заглушая мои вопросы поцелуем. Он не выглядел обеспокоенным, что взоры почти каждой женщины в комнате был направлен на нас, и он не беспокоился, что нарушает правила, установленные Карлайлом и Эсми. Мы мельком взглянули в их сторону, когда закончили целоваться. Лицо Карлайла сказало мне, что он дает разрешение на этот вызов, что, по правде говоря, и следовало ожидать, учитывая, что он был прощальным по своей природе.
Остальные также поцеловали своих половинок на прощание, показав сердечную любовь, несмотря на краткость. Наконец, когда мальчики закончили проявлять свои нежные чувства, они направились к двери, ни разу не оглянувшись, в спешке покидая замок.

EPOV
Мы вылетели из зала на полной скорости, которую способны были развить, со свистом проносясь мимо портретов на Парадной Лестнице в своем желании достичь офиса родителей. Если бы не тот факт, что мы были вампирами, мы бы никогда не получили разрешение покинуть школу. Однако отчаянные времена требовали отчаянных мер, и я думаю, мы втроем с уверенностью могли сказать, что мы становились отчаянными.
Я не был уверен, кто находился в худшем состоянии. Я сказал бы, что это я, но мысли Эммета были громче, чем я когда-либо слышал. Я продолжал получать вспышки его воображения, все из которых были отвратительно красочны, до такой степени, что я хотел выколоть собственные глаза – не то чтобы от этого стало бы незначительно лучше. И потом, конечно, в сочетании с визуальным изображением был его “голос”, так что даже когда я сделал все возможное, чтобы заблокировать его, все, что я слышал, только имя Розали, повторяемое снова и снова, как заевшая пластинка.
Мысли Джаспера, хоть и тише, были в равной степени откровенными. Существовали некоторые вещи, которые никто из братьев не должен был когда-либо видеть. Очевидно, что власть имущие решили, что я должен был быть наказан. Я, наверное, был тираном в прошлой жизни – злым деспотом, ответственным за массовые страдания. Я не видел никаких других причин, почему я был подвергнут таким ужасным изображениям.
Я вздрогнул, когда мы добрались до офиса. Эммет первым вошел в дверь. Он сразу же направился к большому камину, быстро извлекая горсть порошка из мешочка в мантии. Пламя позеленело, когда вступило в реакцию с порошком, и мой брат, не теряя времени, вошел в безвредный огонь.
- Резиденция Калленов, Форкс, штат Вашингтон. – Он исчез в мгновение ока, втянутый вращающимся вихрем каминной сети.
Джаспер и я последовали за ним. Немного погодя, мы все выходили уже в заднюю дверь дома, перепрыгивали через реку и неслись в лес за ее пределами. Это ощущалось хорошей идеей – поучаствовать в гонках среди деревьев. Скорость бодрила, и уже через несколько минут я почувствовал, что спокойствие проникает обратно в мою систему, разочарование уменьшается, хотя я был еще далек от выздоровления.
Мы бежали, пока не достигли гор Ринье, ни разу не остановившись, чтобы прервать успокаивающее молчание. Даже тогда, когда мы расставались, чтобы найти развлечения. Мы не обменялись словами. Мы все были слишком сосредоточены на охоте для этого. Я проносился мимо деревьев, как пуля, мои ноги едва касались земли, когда я бежал.
Через десять миль после расставания с Джаспером и Эмметом, я уловил запах своей добычи. След, который вел на север, был явно свежим, и я догадался, что животное – пума, если быть точнее – было здесь не более чем несколько минут назад.
Я оказался прав.
Я догнал ее всего лишь через девяносто секунд после обнаружения следа. Она кралась в тени высоких деревьев и свисающих ветвей, ее походка была слегка вялой, вероятно, из-за последствий последнего приема пищи.
Следуя за ней, я издал дикое рычание, в результате чего она резко развернулась, оскаливая свои огромные клыки в ответ на мое появление. Она, конечно, не выглядела счастливой, увидев меня, за что я был рад. Я рассчитывал на сердитого, злого соперника, который устроит достойную борьбу.
Мы бросились вперед в тот же миг, летя навстречу друг другу, как два возбужденных любовника. Когти с силой впились в ткань моей рубашки – в плоть под ней – но ощущения казались такими легкими и деликатными, что могли принадлежать тем, что Белла оставляла на мне. Могли принадлежать, если бы не горький аромат, разрушивший свежий воздух. Мысли о ней послали меня за край. Мои зубы нашли шею животного, распарывая яремную вену, чтобы выпустить кроваво-красные жизненные силы. Жилка пульсировала вблизи моих губ, заставляя жидкость все быстрее и быстрее капать на мой язык, пока моя добыча задыхалась и клокотала. Наконец, когда волнение достигло своего пика, пульс замедлился и ослабел, затихнув в следующую минуту.
Казалось, прошли часы, прежде чем я смог заставить себя встать со скалистой земли. Я просто лежал, глядя в темное небо, слушая легкий свист слабого ветерка, который играл с травой и шелестел листвой. Я мог слышать тихое биение сердец мелких животных, скрывающихся рядом, тех, кто был напуган моим присутствием. Я должен был быть более внимательным и покинуть их местообитание, но я был не в настроении смотреть, как Эммет расправляется с медведем. Бедняга будет страдать дольше, чем обычные жертвы, потому что его мучитель был гораздо больше разочарован, чем обычно.
Мои братья отсутствовали в течение двух часов, прежде чем решили пойти искать меня. Я думаю, они продолжали бы свою охоту, нежели закончили бы ее быстро; так или иначе, все мы были более расслабленными, когда присоединились друг к другу.
- Ты обычно несколько аккуратен, чем сегодня, бро, - прокомментировал Эммет, оценивая мой потрепанный внешний вид.
Я быстро проверил, просканировав свою одежду, вся из которой была либо покрыта грязью, либо украшена длинными прорехами. Я вздохнул, немного разочарованный самим собой. Однако они прибывали в таком же состоянии – факт, который придал мне чуточку комфорта.
- Так, - произнес Джаспер, подходя ко мне. Он схватил тушу и бросил ее в сторону, устраиваясь на ее месте. – Что с тобой стряслось?
Я невесело рассмеялся, желая, чтобы я на самом деле знал ответ на его вопрос. Эммет присоединился к нам с другой стороны от меня.
- Я могу понять свои эмоции, даже Эммета… но у меня возникают проблемы с соотношением твоих. Одну минуту ты… контролируешь все, а в следующую, я едва узнаю тебя.
Я закусил губу, слишком смущенный, чтобы произнести это, что, конечно же, мой брат почувствовал.
Мы не пытаемся сделать вещи труднее для тебя, Эдвард. Насколько я могу судить, мы все в одной лодке.
Я вздохнул, зная, что он был прав.
- Это… сложно, - признался я.
- Мы поддержим, - произнес Эммет. Я мог сказать по его мыслям, что он пытался быть понимающим. Очевидно, он не собирался смеяться над моей ситуацией, учитывая, насколько серьезно он воспринимал свою.
После одного глубокого, успокаивающего вдоха, я просто выдал это: - У меня были сны. – Они промолчали, издав только слово «ммм», что я истолковал как признак того, что они хотели, чтобы я продолжил. – В моих снах всегда есть один повторяющийся элемент.
Белла, - подумал Джаспер, отмечая очевидное.
Я кивнул.
– Всякий раз, когда я встречаю ее, она всегда держит яблоко.
Эммет немного воодушевился от моих слов. Белла ела одно за обедом. В этом причина его срыва?
- Да, - пробормотал я, отвечая на его мысли. – Я уже знаю, что это значит – символ подношения – но я боюсь того, что произойдет, если я возьму его.
- Таким образом, нет абсолютно никакой путаницы по этому вопросу, - уточнил Эммет, - я прав, говоря, что все это о сексе. Так ведь?
- Правильно, - подтвердил я.
- Это имеет смысл, - размышлял Джаспер рядом со мной. – Яблоко – основной символ искушения.
- Однако почему именно сейчас? Твое самообладание ни разу не дрогнуло за последнюю сотню лет – в той области, по крайней мере. Итак, что же изменилось?
Я пожал плечами.
- Что еще нужно сейчас, когда у нас есть драконья кровь? Все было прекрасно, пока Белла не зашла дальше; у меня не было подобных мыслей, и вплоть до этого лета я всегда был занят тем, чтобы не убить ее, все остальное отходило на задний план. Это было управляемым.
А теперь нет этих отвлечений, - кивнул Джаспер, мысленно сжав губы.
- Ну, это выглядит так, будто у тебя только один вариант, Эдвард, - произнес он, наконец.
- Нет, - твердо произнес я, отвечая на его мысли, пока противоречил его словам. – Если я поддамся, то, что помешает мне сделать то же самое в реальном мире?
- Это произойдет рано или поздно, - подметил Эммет. – Ты уже пообещал ей.
- Не в кабинете же, Эм. – Мне не нужно было быть телепатом, чтобы знать, что Джаспер закатит глаза. Эммет согласился, признавая, что это вряд ли подходящее место для романтики, не то, чтобы это беспокоило его лично.
Теперь была моя очередь закатывать глаза.
- Смотри, Эдвард, - продолжил Джаспер, - если это уже настолько плохо, менее чем после недели, нет никакого шанса, что ты продержишься с этим до конца года, не говоря уже о лете следующего. Может быть, ты должен перестать думать об этом как о чем-то, что собирается уничтожить твой самоконтроль; наоборот, рассматривай это как то, что приблизит тебя к медовому месяцу.
- Я действительно не думал об этом в таком свете.
- Я думаю, что Джаз прав. Если ты не столкнешься с этим – с этим сном – ты будешь в конечном итоге в таком раздрае всякий раз, когда Белла будет есть свою порцию, и если этот вечер… или утро… - Мой брат поднял глаза к небу, сомневаясь относительно того, какое слово лучше подобрать. – Ну, так или иначе, если сегодняшний день что-нибудь и доказал, то я бы сказал, что у тебя было бы больше шансов сделать что-то глупое, пока ты и дальше будешь придерживаться этого плана, сводящего тебя с ума.
- Может быть, ты прав, - вздохнул я.
Хотя, как правило, обычной практикой моих братьев было дразнить меня в меру своих возможностей и всякого, кто давал им причину или повод, время от времени; когда же дело касалось чего-то серьезного или требовало внимания к себе, они делали все, чтобы быть полезными и отзывчивыми, за что я был чрезвычайно благодарен. Впервые за все мои годы, что я знаю их, мы втроем оказались на одной странице – мы все хотели именно того, что мы знали, что не могли иметь, хотя в случае Эммета и Джаспера, их предложения закончатся иначе, чем мои.
Еще через час мы начали собираться возвращаться в Форкс, попав под дождь в нескольких милях от дома. Идея вернуться в Хогвартс в моем нынешнем состоянии не была особо привлекательной. Мои волосы, во-первых, были облеплены грязью, в результате поединка, в который я был втянут своими братьями. Если бы не тот факт, что мы были сыты до предела в тот момент, мы бы, наверное, выпустили оставшиеся эмоции на ничего не подозревающих горных львов. Эммет и Джаспер стали хорошим заменителем для моих пинков и ударов, все же.
Было очень весело.
Я думал о том, что они сказали мне, пока принимал душ. Это имело смысл, поддаться девушке из сна, рано или поздно, теперь, когда у меня были надлежащие перспективы – я уже признал, что не было иного способа, чтобы я мог и дальше избегать этого, так или иначе.
Так зачем беспокоиться?
Было уже за полночь, когда мы втроем вернулись в офис Карлайла и Эсми. Единственным звуком, за исключением сердцебиения Беллы и равномерного дыхания пятерых человек, было тихое потрескивание углей в камине.
Наши родители спали в нише, скрытой за гобеленом, но девушки очень удобно расположились в основной части. Элис и Розали заняли диваны, в то время как Белла наколдовала кровать для себя. Мы втроем опустились на колени возле своих половинок, вид их тихих форм внушал спокойствие, которое ни одна охота не могла когда-либо достичь.
Она выглядит такой спокойной, - размышлял Эммет, его лицо было лишь в дюйме от Розали. Его разум боролся с удивлением. Я мог понять: во-первых, он никогда не имел удовольствия наблюдать за любовью всего своего существования, пока она спала; во-вторых, он настолько привык к вспыльчивой, страстной натуре Розали, что для него было странным, увидеть ее носящей такое спокойное выражение на лице. Он осторожно погладил ее по щеке, зная, что это действие не прекратит эффект снотворного.
- Эммет, - прошептала она, в результате чего мой брат будто застыл.
Она мечтает обо мне.
Я знал из мыслей Джаспера, что одно маленькое словечко вселило в него радость.
- Теперь ты понимаешь? – прошептал я самодовольно.
Эммет кивнул, хотя был не в силах оторвать взора от своей спящей жены.
Элис пошевелилась в объятиях Джаспера.
Приятный запах, - отметила она подсознательно.
- О чем она видит сны? – спросил Джаспер.
Я повернул голову к нему, предполагая, что ответ будет очевиден: - О тебе.
Поподробней, пожалуйста.
- Она покинула офис, - улыбнулся я, - и ждет тебя в небольшом ресторанчике, где вы двое впервые встретились. На ней шелковое платье свободного покроя. Она хочет, чтобы ваша встреча была особенной.
Она беспокоится о платье для ужина?
- Для тебя, - поправил я, прежде чем мое внимание вернулось к Белле.
Ее волосы разметались по подушке, красные, почти, когда ловили блики на себе. Я задавался вопросом, будет или нет она сегодня видеть сны обо мне. Это было время, когда я с горечью возмущался окклуменции; я отдал бы что-нибудь ценное, чтобы получить представление о ее мыслях.
Позади меня Эммет приподнял тело Розали, чтобы он смог забраться на диван. Его грудь прижалась к ее спине, когда он заключил ее в свои объятия. Мебель была достаточно широкой, поэтому места было более чем достаточно для них двоих.
- Что ты делаешь? – спросил Джаспер.
- Создаю себе уют. А как это выглядит?
- Мы не можем остаться здесь, Эм…
- Я не оставлю ее! – настаивал он шепотом. – Они могут вычесть миллион очков, мне все равно.
Мой светловолосый брат вздохнул и потянулся за бутылочкой на журнальном столике рядом с нами, наливая три равные порции. Когда рюмки были наполнены до краев, он передал по одной Эммету и мне, оставив последнюю себе.
Собираешься ли ты следовать нашим советам?
- Я не совсем уверен в этом, - произнес я, снимая ботинки, прежде чем лечь на кровать. – Ты узнаешь утром, без сомнения.
Я бросил последний взгляд на Беллу, поражаясь ее красоте, и поднес рюмку к губам, проглатывая порцию за раз.
Мой взор мгновенно затуманился, сужаясь с каждой секундой, как будто я уходил вглубь длинного, темного туннеля. Наконец, последний клочок света исчез из поля зрения, погружая меня в то, что казалось бесконечным забвением – неизбежную темноту, которая простиралась до бесконечности. А затем…
Я открыл глаза.
И там была она – самая красивая девушка, с которой я уснул рядом, смотрела на меня глазами цвета шоколада, что я боялся, что они растают вблизи огня.
Огонь.
Он все еще был там – похожий на тот, что в офисе Карлайла и Эсми. Я выпил зелье, так ведь? Если да, то почему я не заснул? Я оглянулся через плечо, удивленный тем, что мы были единственными в комнате. Потом, конечно, я понял, что происходит.
Я повернулся лицом обратно к Белле, которая мягко улыбалась, выражению ее лица как-то удалось передать больше любви, чем я думал это возможно. Медленно, но верно, она подтянула руку со своей стороны, держа в ней символ, который изводил меня всю прошедшую неделю.
Оно выглядело значительно менее угрожающим сейчас – сейчас, когда оно частично купалось в мягком свете янтарного цвета, особенно в сочетании с нежным выражением на лице девушки.
И вдруг я устал от борьбы. Устал от сопротивления. Устал от своих границ и способов, которыми я постоянно стремился сохранить их. Просто в этот единственный раз я захотел быть эгоистичным. Я хотел быть эгоистичным и безрассудным, освобожденным из своей мысленной тюрьмы. В этом месте, пусть даже это всего лишь на несколько часов, я мог быть именно таким.
Свободным.
Я сократил расстояние без протестов, мои губы нашли малиновый плод, засомневавшись, когда я готов был прокусить кожуру. Мои глаза нашли Беллу. Ее лицо прижималось к подушке, скрывая половину его из виду. Было что-то невинное во всем этом – застенчивость, с которой она смотрела уголком глаза, румянец на щеках, когда она предложила яблоко.
Ее робость была обнадеживающей. Черты были более знакомы, чем самоуверенность, что она излучала во время моих прошлых визитов. Возможно, в этом больше не было для нее необходимости теперь, когда я был так близок поддаться – сейчас я уже не испытывал желания бороться с подсознанием
Какой бы не была причина, мне действительно было не важно. Я сделал последний вздох и погрузил зубы в мягкую и уступчивую плоть.