Белла, проведя рукой по черному роялю, задумчиво склонила голову на бок. Было так интересно наблюдать за молодой девушкой, попавшей в логово к зверю. Она, наверное, не понимает до конца всю трагичность ситуации… Или она просто сумасшедшая.

Легкое дуновение и пыль, долгое время покоящаяся на рояле, полетела в разные стороны.

- Ты играешь? – спросила у меня Белла, смотря на меня своими шоколадными глазами и нетерпеливо постукивая тонкими пальчиками по роялю.

Люблю шоколад, особенно молочный. Такой тягучий, тающий во рту. Такими были и ее глаза. Они плавили лед в моем сердце, заставляя его ускорять свой ход. Рядом со мной никогда еще не было девушки, способной на такое.

- Так ты играешь, незнакомец? – переспросила она у меня.

- Давно играл, - хрипло ответил я, проходя в комнату.

- А сейчас? Сыграй мне.

Она смотрела почти умоляюще, но все же не теряла собственного достоинства. Не было этих дурацких девчачьих штучек типа «Ну, пожалуйста, ты же меня любишь» или «Сделай это, ну что, тебе сложно?»

- Ответить мне на один вопрос, - хитро улыбнувшись, я прислонился к холодной стене спиной.

- Ты уходишь от темы, - заметила Белла, подходя ко мне. – Но… у нас есть время, поэтому я отвечу. Какой вопрос?

- Зачем ты здесь?

- А ты хочешь, чтобы я ушла? Ты отпустишь меня? – с вызовом спросила она меня, смешно вздергивая острый носик.

Легкое прикосновение к ее бархатистой коже. Медленно, чтобы не разрушить игру, я прокладывал дорожку поцелуев от шеи до лба. Это обжигало сильнее раскаленного металла, но я каждый раз еще сильнее прижимался губами к коже и еще более страстно целовал ее.

- Зачем ты здесь? Ты ведь понимаешь, что кроме смерти тут тебя ничего не ждет? – тихо спросил я у Беллы, смотря в ее растерянные глаза. Глаза котенка, который заблудился в этом жестоком мире. Я чувствовал ее горячее и прерывистое дыхание на своих губах, и это сводило с ума. – Ты сумасшедшая, раз пришла сюда за мной.

- Сумасшедшая? – горько переспросила Белла. – Нет, я не сумасшедшая. Ты думаешь, мне не страшно? Ошибаешься! Мне так страшно, что коленки подгибаются каждый раз, когда ты смотришь на меня, когда заговариваешь со мной. Я боюсь тебя, но смерти от Её руки я боюсь сильнее. Я не знаю, что ты сделаешь в следующую минуту – это ужасно. Но одно я знаю точно, раз придя ко мне, ты уже не сможешь уйти не убив. Я хочу, чтобы ты сделал это как можно быстрее, пока это не сделала Она. Убей меня, незнакомец.

- Нет, - протянул я, наслаждаясь звучанием этого короткого слова. – Еще не время, я убью тебя тогда, когда ты пятый раз попросишь меня. Счет аннулирован, Белла, начнем всё с начала. Я обещаю, ты умрешь от моей руки.

- Хорошо, я буду ждать пятого раза, - улыбнувшись уголками губ, ответила она.

Выскользнув из моих объятий, Белла вальяжно прошлась по квартире, осматривая каждый уголок, как будто что-то ища. Её любопытный взор бережно ласкал каждую вещь, встречавшуюся на пути. Наконец, остановившись около полки с разными ненужными вещами, она, склонив голову набок, пристально посмотрела на кусок бумаги.

- Не думала, что ты такой сентиментальный, - заметила она, бросая на меня игривый взгляд.

- Это последнее, что дарила мне мама, - сказал я, подходя к девушке. – Рука не поднялась выкинуть.

Вертя в руках разноцветную открытку к давно ушедшему Дню Рождения, Белла, облизнув сухие губы, начала ее читать.

Во всей квартире не было ничего, что говорило бы о том, что я любил родителей, кроме этой маленькой старой открытки. Скучал ли я по ним? Нет, я всегда любил самостоятельность, а они обременяли меня, создавая всё новые и новые правила. Любил ли я их? Возможно…

Я рос проблемным ребенком, то и дело влипая в какие-то истории. Постоянно дрался, прогуливал школу… Это очень скоро надоело им, раз они решились отдать меня в детский дом. Ненависть, подогреваемая обидой на весь свет, порождала жажду крови. Ребенок всегда чувствует, когда его не любят, это чувствовал и я. Постоянно. Никто никогда не любил меня, предпочитая обходить стороной. А итог этому всему – убийство. В этом я находил сладкое удовольствие, которое растекалось по телу, как истома. В эти краткие минуты я чувствовал себя почти нормальным.

- Эдвард, - неуверенно, как первый крик соловья, сказала Белла, смотря на меня так, как будто видела впервые. – Эдвард, - повторила она, смакуя это слово. – Красивое имя, знаешь, оно тебе подходит. Вспоминаются герои любовных романов, которые мне читала моя матушка на ночь.

- Но я не герой, и уж тем более не романа, - предупредил я ее.

- Знаю, - пожала она своими худыми плечами. – Но иногда так хочется верить в лучшее.

Поставив открытку на место, Белла устало вздохнула, выглядывая в окно.

- Скоро рассвет, - прошептала она. – Это так прекрасно, как зарождение новой жизни. Уникально и волшебно.

Открыв дверь балкона, она выскользнула на улицу.

Летний ветер приятно обдувал уставшее от жизни тело, навевая воспоминания. Неужели я и вправду сентиментален? Какая глупость пришла в голову, правда? Только полный дурак может заподозрить убийцу в этом.

Ее босые ноги покрылись корочкой запекшейся крови, но Белла, кажется, не обращала внимания на это. Закрыв глаза, она подставляла лицо первым лучикам солнца. Они еще не обжигали, лишь приятно холодили. Небо окрасилось множеством оттенков, будоража воображение. Но мне ли оценивать красоту природы? Нет, это было бы кощунством… И Он знает это.

- Завтра я ухожу, - сказал я Белле, подходя ближе.

- Убийство? – догадалась она, не поворачивая ко мне головы.

- Мне нужен заряд, тебя же я не убил. – Я обнял ее за талию, прижимаясь всем телом к этому хрупкому созданию.

- Как часто ты это делаешь?

- Раз в полгода.

- Хорошо…

Положив голову мне на плечо и смотря на небо, Белла лишь тяжело вздохнула.

- Я могу пойти с тобой? – наконец, спросила она.

- Зачем?

- Просто… Я этого хочу.

- Хорошо, - согласился я. – Ты будешь первой, кому я это покажу.

- Первой… - повторила она за мной.