Глава 24. Прелюдия.

Эдвард Каллен, зима 2009 г.

Я бросил взгляд через плечо.
Эспен и Эрик стояли около сияющего черного «Роллс-Ройса Фантом», расслабленные и спокойные. Кто-нибудь мог даже подумать, что они не вооружены до зубов. Мне было лучше знать.
- Так Матиас и Эдвард были близки? – спросил я, чтобы заполнить тишину, пока мы шли вдоль покрытых снегом могил, направляясь к памятнику Мейсонам. День был прекрасен, солнце отражалось от нетронутого белого снега, слепя меня. На Саше, естественно, были темные очки.
- Да, и очень сильно. Матиас, как и твой отец, не полевой работник. Он стратег. Бриллиантовый ум.
Я кивнул, после чего споткнулся о камень, скрытый под снегом, и громко выругался.
- Следи за языком, - сделал выговор Саша.
Я сердито вздохнул.
- Почему? Здесь же нет женщин.
- Ругательства вульгарны. Разве не так учили тебя родители? – сурово спросил он.
Я замер на месте, стиснув кулаки, закрыв глаза и сжав зубы, и глубоко выдохнул через нос.
Саша помолчал.
- Прости. Это был удар ниже пояса.
- Да уж, - сквозь зубы процедил я. – Артур и Даниэль были великолепны… - я прервался, вспомнив, что до сих пор так и не позвонил им.
- Да? – поощрил Саша.
- Я ужасный сын, - пробормотал я, чувствуя себя куском дерьма.
- Ты и не очень замечательный племянник.
- Ты знаешь меня всего четыре часа, - возмущенно ответил я.
Саша не ответил, но приподнял бровь, словно бы не ожидал моего ответа на его замечание. Скорее всего, он привык, что люди не отвечали ему, но мне не нравилось держать рот закрытым и неважно, насколько умно это было.
Мейсенов похоронили под одним мраморным надгробием. В их могиле не было ничего примечательного, и я ничего не ощутил, увидев ее. Это меня обеспокоило. Там были мои родители. Я должен был почувствовать хоть что-то. Мой взгляд метнулся в сторону. Я знал, что где-то в нескольких сотнях ярдах справа лежат в соседних могилах Джонсоны. Я приходил на их могилы минимум раз в год с тех пор, как был ребенком. А эти люди ничего не значили для меня. Саша согнулся и начал бормотать что-то на русском. Я почувствовал себя неудобно, словно бы я встрял не в свое дело. Тот факт, что я не чувствовал никакой эмоциональной связи с похороненными здесь, только ухудшал положение, так что я повернулся и оставил его одного с братом, бесцельно гуляя среди могил.
Я искал себе убежище. Холодный зимний ветер свистел между памятниками, и, в конце концов, я обнаружил квадратные мраморные двери с именем «Бишоп» на них. Они располагались рядом друг с другом – Чарли справа и Рене слева. Через маленькие окна я увидел одинаковые темные гробы. На каждой крышке лежал одинокий цветок, высохший и мертвый, но положенный недавно.
Я знал, что Белла не могла прийти сюда – это выдало бы ее убежище. Это не были и Розали или Элис, или сам Джаспер. Дотянувшись, я вытащил их и выбросил в мусорную корзину, стоявшую рядом, всегда наполненную сухими цветами. Я ощутил странный холод и оцепенение стоя здесь, между высокими памятниками, перед могилой Чарли Бишопа. Я чувствовал себя так, словно я мог бы сделать больше для его дочери, но каким-то образом ошибся. Я обещал ему, что найду ее, и это обещание сдержал, но… Я не вернул ее отцу, правильно? К тому времени, как я нашел ее в доках, он уже был мертв.
- Думаю, что у твоей девушки с тобой больше общего, чем ты предполагаешь, - раздался позади меня спокойный голос Саши.
Я посмотрел на него через плечо, не улыбаясь.
- Хотел бы я скучать по своим родителям.
Он грустно улыбнулся.
- Я бы тоже хотел. Хотя, может быть… Но я считаю, что эти могилы немного значат для тебя.
- Я не знал их. У них незнакомые имена, и мне жаль, но… Я больше не Энтони. Мне бы хотелось, чтобы ты попытался понять это.
Саша кивнул.
- Я пытаюсь. Но я упрям, знаешь ли…
Я грустно усмехнулся.
- Это семейная традиция.
По дороге назад на квартиру мы молчали. Я смотрел в окно, Саша говорил по телефону тихим и нежным голосом, иногда смеясь. Он отключился, когда мы выходили из машины в подземном гараже, и вздохнул.
- Что-то случилось? – спросил я, заметив его настроение.
- Моя дочь Надя, - сказал он, тоскливо улыбнувшись. – Она по мне соскучилась.
- О, - я моргнул, отворачиваясь. Я не знал, что у него есть семья. Этого не было в документах. – И когда она последний раз видела тебя?
- Она никогда не видела меня. Она родилась слепой.
Я шокировано и резко повернулся к нему.
Он невесело улыбнулся.
- То, что выглядит превосходно подходящим друг другу, не всегда означает генетического совершенства потомков.
Я хотел спросить его, что он чувствует, но как задать такой глупый вопрос? Что ты, Мастер Ковена, чувствуешь по поводу факта, что твоя собственная дочь – то, что Ковен считает ущербным? Да, это выглядело бы не самым превосходным развитием дискуссии.
Я скрестил руки и оперся спиной на стену, неловко и напряженно. Саша взглянул на меня, понимая, что я думаю о его дочери, но не выказал желания вступать в какой бы т ни было разговор по этому вопросу.
Когда мы, наконец, поднялись в квартиру, я направился прямо в свою комнату. Белла сидела на кровати, скрестив ноги и читая журнал, и подняла голову, когда я хлопнул дверью и прислонился к ней.
- Что-нибудь случилось?
- Может быть. Если честно, я больше ничего не понимаю. У меня ощущение, что любой маленький факт, о котором я говорил с ним, включает что-то обо мне. Это, блядь, сводит с ума.
- Но и любое событие, о котором он говорил тебе, включает что-то и о нем, правда?
- Нет. Потому что я вижу, что он делает, и его намерения… Подозрительны. Я не равен ему. Мне кажется, что я пытаюсь перепрыгнуть через голову. И боюсь, что каждый мой шаг будет неверен для кого-то, и я кого-то убиваю этим.
Я снял куртку и бросил ее на стул, растрепав волосы. Мне хотелось нервно вырвать их, но они были слишком короткими. Я начал ходить по комнате, нетерпеливо и без остановки, словно голодный кот в слишком маленькой клетке.
Белла распрямила ноги и закрыла журнал, сев ровно.
- Слушай, успокойся. Эдвард, ты можешь перенести все. Ты же не идиот. Не дай ему запугивать себя только потому, что он коварнее тебя.
- Ты шутишь? Я выпал из своей чертовой лиги. Мы в разных категориях. Он манипулирует мной, как маленьким мальчиком, Белла.
- Он пытается понять тебя точно так же, как и ты пытаешься понять его. В этом смысле вы на одном уровне, никто из вас ничего не знает о другом. И сядь, пожалуйста. От твоей ходьбы у меня голова кружится.
Я фыркнул и упал на край кровати рядом с ней, уронив голову на руки.
- Я видел сегодня их могилы, - наконец, произнес я. – И ничего, мать их, не почувствовал.
Она нежно коснулась моей спины, опустив подбородок мне на плечо.
- Родство не рождается автоматически, Эдвард. Ты не знал их. Естественно, что ты не любил их.
- Меня взволновало то, что их убили, - мрачно сказал я.
- Потому что ты ненавидишь, когда людей хладнокровно убивают, и знание, что твоих родителей кто-то застрелил, вносит хаос в твои мысли.
Я сделал глубокий вдох и поднял голову, глядя на нее.
- Я подходил к гробам твоих родителей, - тихо сказал я, ласково беря ее за руку. – Кто-то принес им цветы.
Она сглотнула, медленно кивнув, и убрала локон каштановых волос за ухо.
- Джаспер раз в месяц приносит им цветы от моего имени.
Я вздохнул и придвинулся ближе, прижимая ее к себе. Она обхватила рукой мои плечи и села мне на колени, целуя в шею. Она была такой маленькой и хрупкой в моих руках, ее вес совершенно не беспокоил меня, и я вдохнул ее запах и вздохнул, как влюбленный школьник. Затем прижал лоб к ее плечу и зевнул.
- Поспи, малыш. Все наши проблемы будут здесь, когда ты проснешься, - ласково произнесла она, проведя рукой по моим волосам и опускаясь на мою шею. Я вздрогнул и почти замурлыкал.
Она слезла с моих коленей, и я выпрямился на моей стороне кровати, вздохнув, когда зарылся лицом в подушку, как ребенок. Она подогнула ноги под себя и прижалась ко мне, нежно поглаживая меня по волосам. Я с легкостью провалился в сон - бессонная ночь не могла не сказаться.
Когда я вновь проснулся, то комната была погружена в темноту. День заканчивался. Белла ушла, и меня укрывало покрывало, обычно лежащее на ее стуле. Я глубоко вдохнул и повернулся на спину, потягиваясь. Мое плечо ныло оттого, что несколько часов выдерживало мой вес, так что я сел и медленно помассировал его. В тишине комнаты я слышал исходящие снаружи шумы и заметил, что в гостиной шла непринужденная беседа. Вздохнув, я сбросил покрывало и встал.
Самое смешное, что она была права – проблемы были все еще здесь. Самое плохое, что они стали еще хуже.
Гостиная наполнилась людьми. Примерно десять человек. И никто из них не принадлежал к моей небольшой группе диких котов. Я точно знал это, поскольку никто из них не говорил по-английски.
Я сделал шаг в гостиную, и все уставились на меня. Это весьма походило на фильмы, в которых полуобнаженная женщина заходит в салун на Диком, Диком Западе. Я ощутил себя бабочкой, наколотой на булавку.
Саша шагнул вперед и улыбнулся.
- Is est meus avewios Edward's filius Anthony. Ille est sapio Latin. Ille mallui nomen Edward.
Я ни слова не понял из того, что он сказал, но уловил оба моих имени, так что вежливо кивнул. Кивнули и все остальные. Вероятно, это было вежливым приветствием. Интересно.
Кто-то еще шагнул вперед. И, кем бы она ни была – она была не человеком. Я никогда еще не видел такой красавицы – она была похожа на эльфа или фейри. Длинные золотые волосы спадали на плечи и опускались по ее спине, небольшой ободок придерживал их, не давая упасть на бледное лицо. Потрясающие крохотные веснушки покрывали ее нос и скулы, губы были пухлыми и бледно-розовыми, глаза – удлиненной формы, огромные, опушенные густыми светлыми ресницами.
- Эдвард, - улыбнулась она, почти ослепив меня. – Я Александра.
Мама Джаспера. Ну, это объясняло внешность ее сына. Он получил свою эльфийскую привлекательность от матери.
- Саша, разреши мне пригласить его на свидание, - сказала она, ослепительно улыбаясь моему дяде, после чего взяла меня за руку и отвела к окну, подальше от собравшихся.
- Хорошо поспал? – поинтересовалась она.
Я моргнул и улыбнулся.
- Прошу прощения, но это выходит за грани реальности. Это все члены Эквитаса?
Она взглянула на них.
- Да. Все они представляют различные ветви. Саша требует глобальной мобилизации, так что ему необходимо проконсультироваться с главами отделений.
- Глобальная мобилизация, - повторил я, потирая лицо. – Чтобы убить двоих. Роарка и Алека. Сколько людей ему могут потребоваться?
Александра нежно улыбнулась.
- Мы не включаем Алека. Это, как ни печально, проблема Пантеры. Нам необходимо покончить с Роарком и всеми его подручными, уничтожить всю команду. И разрушить медленно оплетающую Старый Город сеть. Для этого нам нужны люди.
- И сколько?
- Около двадцати на Старый Город, и тридцать – на Роарка.
Роскошно. Более пятидесяти членов Эквитас Ковена, болтающихся вокруг отстойника города. Это будет интересно.
- Где Белла и остальные? – спросил я, не желая задавать слишком много вопросов по поводу передвижений членов Ковена.
- Мы переместили их в квартиру на пятнадцатом этаже, где они будут вне проблем и в безопасности.
Что означало: они беспокоили нас, так что пришлось о них позаботиться.
- Почему меня оставили здесь? – задал я вопрос, уже зная ответ.
Александра бросила взгляд на Сашу.
- Он хочет только хорошего. Надеюсь, ты понимаешь это…
Я скептически поднял бровь.
- Он очень любил твоего отца. Он любит и тебя. Он коварен и своеволен, но хочет для тебя только лучшего. Он уверен, что в твоих интересах остаться с нами, и он не сдастся, пока не будет убежден, что ты получил лучшее, что мог. Ты – его семья.
- Не уверен, что я принадлежу вам, - честно ответил я.
- Конечно, нет, - вздохнула она, элегантно приподнимая голову и бросая на меня взгляд сквозь ресницы. Я с трудом держал себя в руках – настолько красивой она была. Это было сверхъестественно. Она сплела длинные пальцы и заколебалась на секунду.
- Ты знаешь, что Джаспер ненавидит меня, - спокойно сказала она.
Это была одна из тех территорий, на которую мне не хотелось заходить.
- Ненависть – это сильно сказано, - осторожно ответил я.
Она улыбнулась.
- Моя точка зрения такова: мы делаем ужасные ошибки, и мы платим за них. Я всегда буду платить за это. Но мы делаем и хорошие вещи, и, невзирая на наши изъяны, мы делаем только то, что считаем правильным. Если ты похож на своего отца, то будешь ценить все возможности, которые мы можем предложить. Я только предлагаю тебе внимательно изучить все, прежде чем принимать решение.
Я опять вздохнул, прижимая ладони к глазам, и сглотнул.
- Я не хочу сейчас об этом думать, - жестко сказал я. – У меня сейчас достаточно проблем и без того, чтобы принимать решения, которые окажут влияние на всю последующую жизнь. Как ты думаешь, ты сможешь послать ко мне Ковен, когда все это закончится. Если я выживу?
- Ты выживешь, - спокойно сказала она.
Я фыркнул.
- Тогда прекрасно. Поговорим об этом, когда я выживу. А теперь, если ты извинишь меня, мне хотелось бы проверить своих друзей.
Мой холодный тон вынудил Сашу посмотреть на меня, и я вежливо взглянул на него, имея наглость остановить его.
- Номер один-пять-ноль-три, - вежливо ответила Александра.
Я кивнул и ушел, не сказав больше ни слова.
На четырнадцатом этаже располагалось всего шесть квартир. На пятнадцатом – только четыре. Каждый этаж смотрелся более дорогим, чем предыдущий, но, думаю, что имея в собственности здание, вы можете делать все, что хотите.
- Почему, черт возьми, ты не разбудила меня, когда уходила и оставила меня с группой ассасинов? – напустился я на Беллу, как только она открыла дверь.
Она моргнула.
- Шутишь, что ли? Я облила тебя водой. Ты был в коме, Эдвард. Что мне надо было делать? Тащить тебя по ступенькам?
- Ой.
Вау.
Она подняла бровь, закрывая дверь, и скрестила руки.
- Прости, детка, - вздохнул я, целуя ее щеку и обнимая. – Семейные стрессы делают из меня задницу.
Она обхватила руками мои бедра и поцеловала через футболку мое сердце, прощая меня.
- И кстати, ты видела Александру?
- Да. Она красавица, - без особых эмоций произнесла она. Я поднял бровь. – Думаю, что она хуже, чем Саша, Эдвард. Бог знает, что скрывается под ее красотой и нежностью.
Тогда ладно. Черт. Я чувствовал то же самое. Мать вашу.
- Где все? – я оглядел пустую гостиную. Квартира была отделана в элегантном мужском стиле, создавая ощущение того, что вы находитесь в мужском клубе.
- Здесь три спальни. Роуз и Элис расположились в хозяйской, мы – в маленькой, а Эммет занимает комнату с одной кроватью. Он сейчас там, пытается поспать.
Я кивнул и поцеловал ее в лоб. Мне сейчас очень хотелось броситься на кровать и изнасиловать Беллу, но я был лидером этой внезапно создавшейся группы очень разных людей и нес за них ответственность. Я погладил лицо Беллы тыльной стороной руки и нежно поцеловал ее в губы, после чего отпустил и направился искать Эммета.
Это было легко. Единственная дверь, которая была закрыта. Я постучал и дождался приглушенного ответа, прежде чем скользнуть внутрь.
- Привет, - улыбнулся я, закрывая дверь. – Как ты?
Эммет сидел на кровати, забросив ноги на матрас и зажав руки между ними. Я пододвинул стул и сел перед ним.
- Это выше моих сил, - тихо произнес он. – Я испуган до чертиков.
- И я тоже, - честно произнес я.
- Да, и что? Ты предназначен для того, чтобы справляться с этим дерьмом. Я – нет.
- Ты думаешь, я предназначен? Фигня, Эммет. Эти люди пугают меня. И я не представляю, как справляться с этим.
- Но ты не боишься их.
- Ты издеваешься? Эй! Тебя что, не было в комнате, когда Саша буквально манипулировал мной, попросив оказать ему любезность и отдать долг?
Эммет изобразил улыбку.
- Ты прогибаешься так же плохо, как отдаешь, парень.
- Я пытаюсь, - ответил я. – Но он все еще хочет меня, и это остается со мной.
Эммет покачал головой, улыбнувшись нашему дерьмовому положению, и вновь воцарилась тишина.
Я боялся спросить, но понимал, что ему тоже нужно это.
- Что там… с Роуз?
Он сжал в руках волосы.
- Я ошибся с этим, парень. Клянусь. Я облажался.
- Не говори так. Это не ты с криком вылетел из комнаты.
Эммет без юмора усмехнулся.
- Так плохо, что я хочу помочь ей? – горько спросил он.
Я не знал, что ответить. Эммет, вздохнув, покачал головой.
- Не бери на себя еще и это дерьмо, Каллен. Я справлюсь с этим.
- Мне хочется помочь тебе, только… Я не знаю, что тебе сказать. Не думаю… Может быть, она еще… Не готова, Эммет.
Он посмотрел на меня так, словно думал «не дерьмово», но покачал головой и вздохнул.
- Знаешь, Эммет… Тебе не нужно оставаться с ней. Я понимаю, что ты заботишься о ней и все такое, но… Ждать вечность не так уж хорошо.
- Вы с Беллой ждали.
- Это другое. Белла была ребенком, и нас разделили обстоятельства. Вы с Розали не так различаетесь по возрасту, чтобы иметь проблемы этого рода, и никто из вас не сидит в тюрьме. Теоретически ваша ситуация должна бы быть легче, но это не работает. Эммет, некоторые вещи просто не могут произойти. Прости, но, может быть, тебе нужно смириться с фактом, что Розали – не тот человек, каким ты ее себе представляешь. Ты не можешь спасти того, кто не хочет, чтобы ее спасали.
Эммет вздохнул и упал на кровать, выпрямляя ноги и зарываясь лицом в подушку.
- Прости, Эммет. Я не хотел быть таким жестким. Я…
Он покачал головой, махнув рукой.
- Я знаю, Каллен. У тебя длинный язык. Мне хотелось бы, чтобы ты не был таким честным, но понимаю, что ты просто хочешь помочь мне. Я подумаю над тем, что ты мне сказал. Ты должен вернуться к своей девочке.
Я дерьмово себя чувствовал. Черт, быть лидером, успокаивать твоих друзей – это часть человеческого существования, и я отчаянно погружался во все это. Я хотел сказать Эммету, что это больно, но он почувствует себя лучше, что Розали не принадлежит ему навечно, и, хотя ему сейчас грустно, он переживет. Но это означало бы просто повторение пустых слов. Если честно, у меня никогда не было разбито сердце, и я не представлял, каково это – чувствовать, что ты не можешь поддерживать отношений с человеком, с которым, как ты думал, связан навеки.
- Просто… Подумай над тем, что для тебя будет лучше, Эммет, - тихо сказал я. – Любовь не всегда жертвенна, болезненна и проводит через пытки. Она не всегда полна боли. И, если честно, любовь – это выбор. И, если она не выбрала любовь к тебе… Ты ничего не сможешь сделать с этим. Просто подумай над этим.
Я встал и тихо вышел, все еще чувствуя себя так, словно быстро навесил на себя обязательства, все вместе и каждое по отдельности, которые неожиданно возникли, когда я назвал Эммета, Розали и Карлайла своими людьми.
Вдруг я ощутил себя Моисеем. За мной, мои люди. Красное Море расступится перед нами.
Я вздохнул и рухнул на диван в гостиной, желая хотя бы немного побыть в одиночестве.
Судя по тому, как все развивается, позже я буду рад, что насладился несколькими часами в тишине большой квартиры на пятнадцатом этаже. Ниже меня, в квартире Джаспера, заваривалась война, словно хороший кофе.
За неделю мы превратились из небольшой группы самых разных людей, собранных вместе необычными обстоятельствами, в часть армии.
Я был уверен в том, что это произойдет, хотя понятия не имел, как, черт возьми, это начнется.
Фактически Саша был достаточно коварен, когда хотел, и да, вы правильно поняли – он всегда хотел этого. Я пытался подключаться везде, где мог, учитывая обстоятельства. Саша хотел, чтобы я был частью плана, и создавал условия, которые обязаны были меня включить. Если бы мне было четырнадцать – я приветствовал бы это. Но сейчас это меня только злило и отчуждало. Я пытался не хитрить, особенно потому, что он пугал меня, как и остальные главы отделений. Но, так как мы вынужденно доверяли друг другу и понимали, как остальные ведут свои дела, семейственность, которая обычно вносила комфорт, только раздражала меня еще больше.
Главы отделов различались так же, как и места в мире, которые они занимали по праву рождения. Александра была достаточно добра для того, чтобы раскатать карту мира и поставить красные точки там, где располагались отделения. Всего существовало тринадцать отделений, включающих в себя больше пяти сотен членов, что, если вы спросите меня, довольно малое число для того, чтобы спасти мир.
Несмотря на очевидное добро, демонстрируемое всеми главами и их помощниками, я многого не мог узнать о Ковене, пока не вступлю в него, и это отчасти было причиной того, что я так и не принял решения. Ничего из того, что я видел, не могло бы спровоцировать мой переход на другую сторону, я просто еще не понимал, принадлежу я Эквитасу или нет, и осознавал, что моя нерешительность действует на нервы Саше. Хотя он был терпелив и непреклонен.
И он чертовски хорошо понимал, как подпитать мои интересы. Отделения в Венесуэле и на Мадагаскаре занимались исключительно исследованиями и информацией. Их главы, стройная женщина по имени Каталина и высокий темнокожий мужчина Аболи, единственные, с которыми я с легкостью общался, очевидно, прекрасно понимали, как разжечь мое любопытство. Мне не нравилось то, что они прекрасно понимали, что являются лучшими представителями Ковена, которые смогут побудить меня присоединиться к ним, но я был бессилен остановить это.
Я страстно желал их знаний. Я слышал их разговоры и постоянно восхищался их бесконечными знаниями обо всем. Каталина была потрясающей. Она напоминала мне королеву Елизавету, такая же жесткая и величественная, несмотря на хрупкое маленькое тело.
Аболи уехал через неделю после приезда. Мадагаскарская ветвь занималась множеством исследовательских проектов, требующих постоянного присмотра. Каталина осталась, заинтересовавшись запутанной сетью контактов и связей, которыми Роарк накрыл город за много лет бесконтрольного правления.
- Знаешь, - сказала она однажды, когда мы оба просматривали бумаги и документы, пытаясь понять, есть ли у Роарка связи с высшими чинами в церкви Бейсин Сити, – твой отец всегда говорил, что информация – самый быстрый путь для того, чтобы властвовать миром.
Я оторопело моргнул.
- Не знал, что ты встречалась с моим отцом.
- Мы никогда не были друзьями, так что говорить, что я хорошо знала его – слишком много. Моя точка зрения, Эдвард, вот какая… Веришь ли ты, что информация – ключ к занятию самого высокого положения в любого рода политической или социальной структуре?
Я сел и нахмурился.
- Любой грамотный человек скажет тебе это. Информация поможет манипулировать и контролировать. Люди будут драться за информацию любыми доступными им путями.
Она опять посмотрела на доску, ее огромные карие глаза, мягкие, подобно бархату, и бездонные, как космос, быстро двигались.
- Знаешь, что старший сын Саши, Мика, умер в прошлом месяце? Ему было семнадцать. Катастрофа на транссибирской магистрали, убившая две сотни людей.
Я побледнел.
- В Саше Васильеве нет ничего от контролирования и манипуляции, Эдвард. Подумай об этом, прежде чем выкинешь его из своей жизни только потому, что твое детство нуждается в поддержании твоей независимости.
Она помолчала.
- Кроме того, - добавила она, садясь и элегантно скрещивая ноги, – Белла хочет поехать в колледж.
Я, черт возьми, не знал этого.
- Но ты же все время занят! – пояснила Белла, когда я спросил ее об этом. – Когда ты просил что-то рассказать тебе? Это не такой уж повод для разговора. И мне не хотелось давить на тебя с принятием решение, присоединяться к ним или нет только потому, что я так хочу.
- Я говорил тебе, что хочу принять это решение, основываясь на том, что хотим мы оба, Белла, - тихо сказал я. Я сидел на кровати, уперевшись локтями в колени, и, крепко сцепив руки, внимательно глядя на нее. – Если ты хочешь поехать в колледж и ты понимаешь, что мы, черт возьми, не справимся с этим сами, то должна была сказать мне об этом, чтобы я учитывал это желание в уравнении.
- Я не взяла денег на колледж у Джаспера. Почему ты считаешь, что я возьму их у Ковена?
- Потому, что если мы вступим туда, это будет не любезность! Это то, что они делают для любого. Белла, просто скажи мне правду. Ты хочешь поехать в колледж?
Она вздохнула и кивнула.
Еще одно надо обдумать.
Я собирался спросить ее, какую карьеру она предпочитает, но зазвонил дверной звонок. Я разочарованно вздохнул, потому что нам редко удавалось побыть наедине с тех пор, как началось это дерьмо, и мне на самом деле хотел просто сесть и поговорить с ней.
И, конечно, как и всегда в этом мире, человек на пороге был не тем, кого я ожидал увидеть.
Мужчина был строен и так же высок, как и я, со светло-каштановыми волосами и темно-синими глазами. Я узнал знакомую фамильную линию его губ и прямого носа и то, как изгибались его брови.
- Матиас, - приветствовал я, кивая и отодвигаясь в сторону, чтобы пропустить его. С ним была Александра, тепло улыбнувшаяся мне и Белле, вышедшей из хозяйской спальни.
С тех пор, как Александра приехала сюда, она один раз посетила Элис, и они, похоже, поладили. Если Александра и думала, что проститутка – не самая подходящая женщина для ее сына, то ничем не выказала этого. Ну и, кроме всего прочего, Джаспер был убийцей. Не такое уж высокое положение в обществе, как мне кажется.
Семья Уитлоков собралась вместе. Я был более чем благодарен неожиданно громкому и спокойному присутствию Гаррета. Он и Эммет походили друг на друга как две капли воды, и, с тех пор как Гаррет начал проводить здесь много времени, Эммет начал становиться собой. У них было много общего, как минимум оба были превосходными механиками и обожали футбол. У меня были смутные подозрения, что Гаррет уже был женат, и это имело отношение к легкому возникновению их близких отношений. Этот блондин обладал способностью игнорировать практически все, что проникало к нему в мозг, и был слишком честным, чтобы социально адаптироваться. Правда, его присутствие улучшало настроение нам всем, даже Элис.
Матиас безупречно одевался, но выглядел как-то мальчишески. Он носил черные джинсы и черную рубашку с кнопками и молниями, скрытую под эксклюзивным твидовым серым пальто. На правой стороне его лба тянулась длинная белая линия застарелого шрама, пересекая бровь и скрываясь под линией волос. Под его нижней губой был еще один шрам, меньше, но глубже, из-за чего лицо казалось слегка ассиметричным.
- Ты на самом деле очень похож на твоего отца, - сказал он, кивнув мне. Его улыбка была четкой, слегка кривоватой, а в глазах танцевало восхищение. Он немедленно понравился мне. Мне показалось, что Гаррет больше похож на своего отца, чем Джаспер.
- Да, я слышал.
- Наверное, тебя тошнит от людей, говорящих это.
- Уже нет.
- Саша говорил тебе, что я – твой крестный?
- Да.
- Я должен тебе двадцать шесть лет. Но смогу компенсировать только чем-то по-настоящему стоящим.
Я ухмыльнулся, понятия не имея, что ответить на это.
Внезапно в квартиру с шумом вломился Гаррет, как он обычно делал, и похлопал Матиаса по плечу.
- Привет, пап. Эй, Эм, пойдем выпьем пива! Не возражаете, если я заберу его? – с усмешкой поинтересовался он.
Я почти попросил его задержаться, но мне в голову пришло кое-что другое.
- Чертов кусок дерьма, - пробормотал я, и Гаррет с Матиасом, вздрогнув, одновременно подняли брови. – Может кто-нибудь, пожалуйста, дать мне телефон? – как можно спокойнее спросил я.
Матиас без слов достал свой серебристый телефон Ковена и протянул мне. Я быстро набрал номер и отошел от мужчин, направляясь в кухню. Телефон издал два гудка, а на третьем кто-то поднял трубку. Ее голос был усталым и грубым.
- Даниэль, - вздохнул я, садясь и чувствуя, как сжимается мое горло. – Даниэль, мне жаль… Я… Я не знаю, о чем думал. Мне нет оправданий.
Она громко всхлипнула, и я резко закрыл глаза, обхватывая себя рукой. В груди появилась сильная боль.
- Даниэль, пожалуйста, послушай… Я… Я люблю тебя, правда. Ты ведь знаешь это? Ты моя мама, и я… Черт, прости. Я знаю, что ты думаешь обо мне, делаешь для меня, и я…
- Мы думали… Мы думали, что ты умер, - прохрипела Даниэль.
Черт. Блядь. Блядь.
- Прости. Ты не заслужила это. Это моя вина. Я люблю тебя. Я… Я никогда не забывал это. Ты моя мать, Даниэль, кровь – это просто красная жидкость. Мне очень жаль.
Я мог продолжать извиняться весь день, и это не изменило бы того, как ее хриплые рыдания звучали в моих ушах. Я обидел ее, потому что был долбаным ублюдком, и не имело значения, сколько дерьма свалилось на меня за прошлую неделю. Она не заслужила того, через что я заставил пройти их обоих, потому что был бесчувственной скотиной. Меня затошнило от ненависти к себе, и я сглотнул комок.
- Мы тоже любим тебя, Эдвард, – голос Артура на другом конце провода был тверже, хотя тоже дрожащим и усталым. Я не мог поверить, что провел их через это, потому что ничто не может извинить сына, по вине которого родители думали, что он умер, злясь на них. – Мы хотели только лучшего для тебя, сынок.
- Пап, я… Я знаю. Прости, - беспомощно сказал я.
Артур кашлянул.
- Мы поговорим об этом при встрече, сын. Слишком многое мы должны тебе рассказать. У меня есть письмо, которое тебе написали Эдвард и Элизабет. Когда ты прочитаешь…
- Я приеду. Но приеду повидаться именно с вами, а не получить письмо от людей, которых никогда не знал. Пап, я люблю тебя, - добавил я, словно бы это могло помочь.
Артур пробормотал:
- Я тоже люблю тебя, - и отключился.
Я осторожно закрыл телефон и уронил голову на руки. Только сейчас, когда слеза упала с кончика моего носа, я понял, что плачу. Я резко выпрямился, стер ее, презирая себя.
- Они поймут, - раздался позади меня голос Матиаса, мягкий и тихий.
- Они должны ненавидеть меня, - ответил я.
Матиас пожал плечами.
- Дети всегда ужасно ведут себя с родителями. Ты никогда не будешь ненавидеть их. Злиться, обижаться, возмущаться… Это все пройдет со временем. Или ты хочешь причинить им боль?
- Нет, - тихо ответил я.
- Тогда все будет хорошо, - он замолчал, тоскливо улыбнувшись. – В этом ты похож на Элизабет. Не думаю, что твой отец когда-нибудь извинялся. Он был слишком горд.
Я не ответил.
- Тебя беспокоит, что я представляю Эдварда как твоего отца?
Я вздохнул.
- Нет. Просто… нет.
Матиас кивнул. На кухню проскользнула Александра, на секунду взглянула на нас и решила, что в воздухе между нами висит нечто вроде обсуждения, или просто что-то, что она может на время прервать.
- Мне нужно отвести в машину Элис. Она никуда не выходит, а твой сын опять превратился в психопата.
Матиас посмотрел на нее.
- Когда он робот-убийца – это твой сын.
- Нет, мой сын он по утрам. А сейчас вечер.
Матиас только собрался что-то ответить, но Александра быстро произнесла что-то на латыни, и он резко закрыл рот, приподнимая бровь и выпрямляясь. Александра кивнула, изогнула брови, и, словно это побудило его присоединиться, Матиас закатил глаза и вышел из кухни.
Супруги.
- Мы отвезем Элис снять швы, - пояснила мне Александра, забирая телефон Матиаса и убирая его в карман. – Позвони мне, если кто-то из моих потомков сделает что-то непотребное.
Это явно касалось Пантеры, прикинул я.
Помяни черта…
Прежде всего, стоит сказать, что Пантера был вооружен. План, разработанный против Роарка, не предусматривал участия в нем вооруженных граждан типа Пантеры, так что всю прошлую неделю, когда мы разрабатывали и исследовали вместе с прибывающими членами Ковена, он патрулировал вместе с Эспеном и еще одним парнем, имя которого я забыл. Он не мог остаться один. Кто-нибудь обязательно присматривал за ним на случай превращения его в берсерка, но неактивность тоже плохо на него действовала.
В мои редкие встречи с Сашей я кое-что узнал о психике Пантеры. Он уважал авторитет, но не принимал его. Сашина власть над ним была заряженным с обоих концов оружием, которое могло выстрелить в спину в любой момент. Обычно он был вежлив и с легкостью повиновался приказам. Но я видел тонкую острую грань неповиновения в его глазах, и это ужасало меня больше, чем его обычное спокойное выражение. Отношения с его семьей были разными. Несомненно, между ними существовало притяжение, что-то, что он, несомненно, помнил, и Гаррет мог коснуться его и поговорить без риска остаться застреленным. Александра никогда не адресовала свои слова ему напрямую и избегала его взгляда. Единственный раз, когда я видел, как встретились их взгляды, глаза Пантеры расширились, и его зрачки сузились, и уж точно не от приязни.
Не знаю, что чувствовал Джаспер, но Пантера ненавидел Александру.
Розали поехала с больницу с Элис. Белла спустилась вниз с Каталиной, потому что эта женщина обладала невероятной силой над теми нами, кто хотел быть лучшей версией себя.
Так что я остался один в квартире, в тишине темнеющей кухни; я смотрел но, не видел, и не был способен думать. Я позволил моим мыслям течь медленно и остановиться совсем, и вот сейчас я позволил тишине снаружи и внутри меня успокоить и расслабить меня. Мне просто нужно было побыть минуту одному, помолчать, не думать или анализировать, или пытаться быть на шаг впереди всех, не пытаться узнать, что творится в запутанных лабиринтах мозгов других людей.
Мне хотелось быть просто влюбленным мужчиной, и чтобы самой большой моей проблемой было решить, в какой цвет выкрасить детскую не рождённого еще сына.
Не знаю, сколько времени я провел просто сидя в темноте, но именно в этом состоянии меня нашел Матиас, когда он зашел на кухню, снимая пальто.
- С тобой все в порядке? – озабоченно спросил он.
- Прекрасно, - вздохнул я, протирая глаза. – Как все прошло?
- Моя первая встреча с возможной будущей невесткой или прием у врача? И то, и другое ужасно. Поговори со мной об этом. В моей жизни тоже были шрамы. У нас есть нечто общее, связывающее нас – травмы.
Я усмехнулся, получив в ответ резкую улыбку. Которая напомнила мне кое о чем.
- Ты занят?
- Ты хочешь пригласить меня на свидание? Это не та связь, которую я имел в виду. Я занят, знаешь ли…
Я фыркнул.
- Думаю, мне надо перефразировать. Можешь помочь?
- Конечно. Что ты задумал?
Я встал и вздохнул, потирая лоб, перед тем как направиться в хозяйскую спальню. Матиас с любопытством следовал за мной. Элис уже забралась под одеяло в своей кровати, бледная и жалкая. Возможно, мне следовало отложить это на другой день, но я отогнал эти мысли. Элис сильная и вынесет меня. Я взял один из стульев, стоящих около стола, и сел перед ней, наклонившись вперед.
- Элис, мне нужно задать тебе несколько вопросов о той ночи, когда умер Стоув.
Она кивнула, моргнув и пытаясь сфокусироваться. Я чувствовал себя бесчувственной задницей.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил я, почти стукнув себя.
- Мне только что сняли швы во влагалище. Ты действительно хочешь знать, как я себя чувствую?
Я съежился.
- Значит, про Стоува, - жестко сказал я. – Все, что мне нужно знать – это имя предателя. Так что попробуй сосредоточиться и вспомнить мельчайшие детали поведения людей. Если ты видела что-то или кого-то, выбивающееся из обычного распорядка, скажи. Что-то, что показалось тебе необычным в этой ситуации. Подумай о мелочах. Они часто бывают ключом.
Элис кивнула и закрыла глаза, сосредотачиваясь. Свернувшись под тяжелым одеялом, она выглядела маленькой девочкой, и я почти захотел погладить ее по плечу, успокаивая. Только я боялся, что она оторвет на хрен мой член, и уж простите, но мне чересчур нравится эта часть моей анатомии.
- Ты собираешься охотиться на предателя? – в тишине спросил Матиас, сидя на стуле, элегантно скрестив ноги.
- Мне нужно знать, кто был ее связным, - тихо ответил я. – Не знаю, имеет ли это значение для связи с Роарком, и хочу быть уверен.
- Ты не должен наказывать его за криминал, если он не виновен, даже если он будет виноват в чем-то другом.
- Нет. Это было бы ошибкой. И, кроме того, если это не связь с Роарком, то будет связь с кем-нибудь еще, и нам нужно узнать ее для защиты Старого Города.
Матиас кивнул, соглашаясь. Его телефон зачирикал – кроме шуток, он действительно зачирикал, как птичка – и он достал его, чтобы прочитать сообщение. Он приподнял бровь, ответил и бросил телефон на стол, вздыхая.
- Надеюсь, что у тебя не будет мальчиков, - прокомментировал он.
Я не ответил. Потому что, если честно, какого хрена отвечать на это мужчине, у которого два сына – один из них Харвей Двуличный, а второй – Джокер?
Может быть, это генетическое? Александра и Матиас выглядели нормальными, но кто знает, что сидит у них под черепушкой…
- Виктория, - вдруг сказала Элис, раскрыв глаза. Я повернулся к ней, и все мое внимание было привлечено к ее воспоминаниям. – Она взяла его бумажник. Мы не делаем так. Мы берем деньги и оставляем бумажники. Это было странно. Я подумала, что ей, может быть, нравится коллекционировать сувениры, но это было не нормально.
Я кивнул. В этом был смысл.
- Где она живет?
- Я отвезу тебя, - жестко произнесла Розали. Ее глаза потемнели, а челюсть сжалась.
Не задевайте девушек Старого Города.
- Мы возьмем мою машину, - сказал Матиас, словно бы у нас был выбор. У меня не было машины – фактически у меня не было даже пальто, просто моя кожаная куртка лучше подходила для холодной погоды.
Его машина, конечно, выбивалась из стандартов - это был дорогой черный «Мерседес-Бенц». Клянусь, не знаю, где эти люди покупали свои машины в Бейсине. Я удивлялся, почему еще никто не попытался украсть «Астон-Мартин» Джаспера. Кстати, может быть, кто-нибудь попробует это сделать, а машина, больше всего напоминающая Бэт-мобиль, ударит его током или что-нибудь в этом роде. Вы никогда не можете знать заранее.
Я сделал себе мысленную заметку держаться подальше от этой машины. Я видел ее как-то на стоянке, безобидно сидя в хорошо освещенном углу.
- Гаррет сделал эту машину для своего брата, - любезно пояснил Матиас, когда мы влились в поток машин. – Это самый безопасный кусок железа, который я видел.
- Пока ты не обернул его вокруг дерева, - ответил я, не желая даже думать о том, что будет с кем-то, сидящим в перекрученной клетке из пуленепробиваемого армированного металла.
- Насколько я знаю Джаспера, в этом случае проиграет дерево.
Я не прокомментировал это, потому что Джаспер въезжал на «Астон-Мартине» в забор и здание, спасая мою задницу, когда был пьяным и его тошнило.
Я ощутил вину за то, что всю неделю избегал его, и быстро отогнал ее назад.
Старый Город был заперт. После ухода Розали и Элис в этом был смысл. Они, несмотря на потери, закрылись за высокими стенами и воротами, ожидая, вернутся ли их бесстрашные лидеры невредимыми или через какое-то время им придется искать кого-то еще. Счастье и облегчение, испытываемое каждым, кто видел, как вылезает из машины Розали, было ощутимым и горячим. Розали пояснила, что все расскажет им, но сейчас ей нужно кое-что сделать. Она села назад в машину и показала нам направление к квартире Виктории.
Я надеялся, что она достаточно глупа, чтобы все еще оставаться там, или оставила что-нибудь, что может натолкнуть на ее след. Мы рано или поздно сможем найти ее, но это будет трудно и займет время. А у меня нет времени отвлекаться на ее поиски. Саша готов напасть на Роарка и единственное, что задерживало операцию, было мое и Каталины мнение, что за всей ситуацией стоит кто-то еще.
Если Роарк хотел стать над Старым Городом, он должен сделать это без необходимости посылать им черную метку в виде трупа.
Не могу точно сказать, была ли у меня в жизни пара счастливых недель, но я определенно уверен, что несколько счастливых моментов у меня было. Это был один из них. Виктория находилась дома. Только выйдя из машины, Розали сделала резкое движение, словно перерезала свое горло, очень заметно, то есть все оставались в своих квартирах. Дверь здания была выломана и свисала на петлях.
Матиас сжал мою руку и встал передо мной, вытаскивая свой серебристый пистолет – я даже не представляю, какого калибра он был. Он выглядел как ручная базука – и двигался реально тихо. Я восхищался его красотой, хотя небольшая часть моего разума приподняла бровь и покачала головой.
Виктория жила на третьем этаже. Когда мы, наконец, добрались до ее двери, Матиас быстро встал перед ней и сгруппировался, приготовив оружие. Он многозначительно посмотрел на меня, и я кивнул, приготовив своего Орла.
Я одними губами отсчитал до пяти и он кивнул, считая мысленно. Через плечо я посмотрел на Розали. На ее лице играла смертельная улыбка, волосы отброшены с лица, а серебристый «магнум» был твердо зажат у нее в руках.
Сделав глубокий вдох, я оттолкнулся от стены и выбил замок, распахивая дверь настежь. Не знаю, что я ожидал там найти, но лучше войти неожиданно, чем получить пулю в живот только потому, что хочешь быть вежливым. Матиас стоял прямо за моим плечом, изучая другую часть маленькой гостиной.
Я услышал, как в коридоре хлопком закрылась дверь, и Матиас направил меня к ней, беря на себя лидерство.
- Молодая леди, я пройду через эту дверь вне вашего желания. Давайте все упростим, и вы ее откроете.
Его тон был спокойным, но твердым, и, невзирая на факт, что я сильно сомневался, что он доверяет ей, не собирался удерживать его от попытки. Я был наполовину уверен, что Джаспер просто выломал бы дверь и выстрелил ей в бедро, чтобы она не убежала. И мне очень хотелось сделать то же самое. Я потерял последние остатки терпения вечность назад, и сейчас просто хотел, чтобы мы, блядь, что-то уже делали.
Конечно, Виктория не знала, с кем связалась. В коридоре раздался выстрел, и я с ужасом увидел, как дернулась рубашка на груди Матиаса. Пуля попала прямо в диафрагму. Он что-то пробурчал на незнакомом языке и дважды выстрелил, примерно в то место, откуда стреляла Виктория.
- Матиас! – заорал я, видя, как ситуация начинает напоминать седьмой круг ада, если член Ковена умрет на моих глазах в каком-то богом забытом грязном здании Старого Города.
Не говоря уже о том, что это особенный член Ковена с весьма особенными потомками.
Виктория продолжала стрелять туда, где, как она думала, стояли мы. Я считал выстрелы и, когда насчитал тринадцать и наступила секунда тишины, немедленно бросился в дверь, влетая в комнату, где она как раз перезаряжала свой девятимиллиметровый пистолет. Она подняла оружие, я схватил его и направил вверх. Курок щелкнул, и пуля улетела в потолок. Затвор отскочил назад, скользнув по моей руке и обжигая ладонь. Я, выругавшись, схватился за пистолет по-другому. Мне нужно было заблокировать механизм, и одним быстрым движением скользнул по стволу, нажимая на кнопку. Магазин выпал из пистолета, содрав кожу между моими большим и указательным пальцами.
Это было охренительно больно, но оружие теперь стало безопасным, и я вырвал его из пальцев Виктории, крепко сажав ее руку. Матиас приставил свой пистолет между ее глаз.
- Ты в порядке? – спросил он, не сводя глаз с Виктории.
- Да, - тяжело дыша, ответил я. Мне было больно, но, черт побери, это не самое главное. Я рывком вставил назад магазин, вторым движением зафиксировал его и, проверив предохранитель, бросил пистолет на тумбочку, после чего осмотрел пораненную руку. Тыльная сторона ладони, ближе к пальцам, и первые фаланги пальцев жгло огнем. Вообще у меня вполне мог быть ожог второй степени, учитывая, до какой температуры разогревается оружие. Магазин глубоко порезал кожу, и теперь она кровоточила. Мою руку практически парализовало от ноющей боли.
- Это не очень-то хорошо выглядит, - сказала Розали, осторожно коснувшись моих запястий.
Я вздохнул.
- Это и не чувствуется так уж хорошо, но давайте закончим со всем побыстрее, чтобы я мог поехать домой и свернуться на кровати, как десятилетняя Белла.
- Сексуально, - ответила она, невольно улыбнувшись.
Матиас схватил Викторию за руку и усадил ее на стул, не убирая пистолета от ее лба. Возможно, он тоже причинял ей боль, но мне было довольно сложно сейчас испытывать симпатию к девушке.
- Виктория, мы знаем, что это ты рассказала им, что смерть Стоува на нашей совести, - сказала Розали, беря ответственность на себя. Матиас быстро взглянул на меня, и на секунду я задумался: почему, черт возьми, все, похоже, думают, что у меня есть любой ответ или я несу ответственность за любую ситуацию?
Я дал ей возможность подумать. К ее лбу был прижат пистолет, она выглядела сильно испуганной. На самом деле не было смысла отрицать то, в чем мы ее обвиняем. Мы уже знали, что стоим на правильном пути. Ее лучшим выбором было сотрудничество, и она знала это.
Я почти хотел, чтобы это было легко. Почти согласен на сделку. Но Розали никогда не выпустит Викторию живой после предательства Старого Города, и, даже если она найдет возможность простить ее, Матиас не оставит ее в живых. В мире Матиаса для предателей не было места.
- Почему ты сделала это? – чуть тише спросила Розали.
Виктория фыркнула.
- А как ты думаешь? Ты думала, что я мечтаю провести всю свою жизнь здесь, раздвигая ноги за деньги?
- Ты продалась им за деньги? – рявкнула Розали.
- Ты сделала бы то же самое.
- Никогда.
Я раздраженно тряхнул головой. Не имеет значения, почему она сделала это, больше не имеет. Молоко уже убежало. Розали теряет время, а у нас его не так много. Матиас согласился со мной, потому что пожал плечами и приподнял бровь, приказывая ей приступить к делу. Я понимал, куда она клонит – ей необходимо знать, почему Виктория предала. Я чувствовал то же самое, когда меня предала полиция, но причины и следствия были просто словами. Мы не живем в мире слов, мы живем в Городе Грехов, где властвует действие.
- Кому ты сказала? – потребовала ответа Розали.
Виктория сжала зубы. Матиас без слов убрал пистолет и выстрелил прямо возле ее уха, вынуждая всех вздрогнуть от громкого звука. Виктория, вскрикнув, дернулась было, но оружие вновь прижалось к ее виску, принуждая оставаться на месте.
- Малатесте, - тихо произнесла она, с опаской посмотрев на Матиаса.
- Кто это, блядь? Итальянский мафиозо? – с недоверием спросил я, полностью потеряв ориентацию.
- Малатеста – португальское имя, - многозначительно произнес Матиас. – Это огромная семья, живущая в Лиссабоне.
- Что, португальская мафия пытается взять власть в Старом Городе? – уточнил я, потому что, простите, мне необходимо было все классифицировать.
- В последние три года Малатеста постоянно растет, - сказала Розали, посмотрев на меня. – Думаю, что ты не слышал об этом в тюрьме, но она сейчас очень сильна. Не так сильна, как Роарк, но определенно пытается соревноваться с ним. Они всегда интересовались Старым Городом.
Я уставился на нее, а потом на Матиаса, когда он кивнул.
- Мы присматриваем за ними в Лиссабоне. Я не включен в эту операцию, но знаю, что Саша вскоре расспросит знающих людей.
Ну и хорошо. Мы просто подключаем остальной мир. Не думаю, что кто-то будет винить меня за пустой взгляд.
- Что они обещали тебе? Деньги? – спросила Розали.
Матиас покачал головой, сузив глаза.
- Это неважно. У нас нет времени, чтобы терять его на бессмысленные вопросы. Она сказала нам все, что могла. Уходим.
Я тряхнул головой и уставился на руку, лежащую на колене. Кровь медленно стекала по запястью, пачкая джинсы. Я не дернулся, когда пистолет выстрелил, Виктория не крикнула. Не знаю, почему я вдруг почувствовал себя плохо, но меня затошнило. Хотя это лицемерие, поскольку, даже если я бы заспорил, что нельзя убивать девушку, то все равно – на моих руках была кровь Джеймса Роарка Младшего и его шестерок, убитых на складе в доках, и это совершенно не нарушило моего спокойствия.
Да, у меня двойные стандарты.
- Надо послать кого-нибудь убрать здесь, а то начнет вонять, - указал Матиас, когда я встал и вышел из комнаты. Я рассеянно кивнул. Матиас приподнял бровь, но промолчал.
Я как робот вышел в коридор и из квартиры, спустился по лестнице и подошел к машине. Когда я взялся за ручку, Розали схватила меня на руку, останавливая.
- Я останусь здесь, - тихо сказала она.
Я посмотрел на нее. Потом огляделся, видя вокруг лица. Старому Городу нужен был лидер, и Элис временно, а, может, и навсегда вышла из строя. Саша свяжется с Розали позже, когда им нужно будет действовать сообща. Я не хотел и дальше быть посредником между ними, но знал теперь, что Старый Город встанет против врага вместе с Эквитасом.
Меня беспокоила еще одна сторона этого – Розали убегала от Эммета и любого притяжения, которое возникло между ними. Меня волновало это, потому что она уходила, и Эммету придется очень тяжело – ну и ладно. Не мое дело играть роль судьи в их отношениях, или давать им советы по поводу того, как им вести себя друг с другом.
Хотя это было моим делом – принять сейчас решение и дать ей уйти, не бросив в лицо тот факт, что она уходит от чего-то хорошего, потому что слишком горда, чтобы принять что-то от мужчины. Это по-детски и неправильно, меня возмущало это. Она причинит боль Эммету, причинит себе, и все из-за чего? Чтобы однажды, в конце жизни она могла сказать, что шла своим путем?
Что это будет означать для нее тогда?
Но иногда людям надо учиться на собственных ошибках, и, если честно, я не хотел решать за нее. Я понимал, что это неправильно, особенно если мы принимаем это решение, не обсудив его с Эмметом, но за прошлую неделю мне перерезали запястья, выстрелили в меня, я играл роль разборной игрушки для психопата, открыл, что мои родители убиты, и, как вершина всего, встретил любовь всей моей жизни.
Думаю, что можно объяснить мою эмоциональную слабость.
Я кивнул.
- Хорошо. – Помолчав, добавил. – Удачи, Розали. Позаботься о себе, - скованно сказал я.
Она еле заметно улыбнулась.
- Тебе тоже. И позаботься о Белле.
Я вновь кивнул и сел в машину, чувствуя себя оцепенелым и пытаясь не пялиться в потолок, но проиграл. Думаю, я довольно жалко выглядел.
Матиас взглянул на меня краем глаза.
- Мы атакуем завтра, - тихо произнес он.
- Уже, - сглотнул я.
- Тебе страшно?
Я вздохнул.
- Не знаю. Я не хочу умирать. Я не так хорош, как вы считаете. У меня нет специального обучения, меня не разрабатывали специально, и все такое… Я даже не точно стреляю. Мне всего двадцать семь.
- Двадцать шесть, - автоматически поправил он.
- Заткнись, - скривился я.
Он не улыбнулся.
- Саша защитит тебя. Он будет вместе с тобой.
Это как раз то, чего я боялся.

Не стесняемся, комментируем и благодарим за перевод amberit!