21. Под кожей.

Элис Брэндон, зима 2009 г.

Было только одно, что я могла сделать, несмотря на мои ошибки и недостатки – это понять колебания настроения Джаспера.
Когда я проснулась как-то днем на больничной койке, он в красном свитере и старых джинсах стоял у окна и смотрел на улицу. У него был, наверное, самый обычный вид, и мне это очень понравилось. Особенно его острые плечи и прямая линия спины.
Я могла бы наблюдать за ним часами; Джаспер, безусловно, был создание редкой красоты, и не только потому, что я его любила. Иначе женщины бы не сохли так по Чейзу Коннору. Я сглотнула и поняла, что мое горло пересохло. Я попыталась подвинуться на кровати, и тут поняла, что не чувствую тела ниже талии.
О, нет, нет! Только не это!
Пожалуйста, только не эта травма!
Я, должно быть, издала какой-то звук, потому что Джаспер резко повернулся ко мне.
- Элис? – осторожно спросил он.
- Я не чувствую ног, - сказала я, и меня начала охватывать паника. – Я их не чувствую!
- Все в порядке, это из-за обезболивающего.
- Но я их не чувствую!
Он быстро сел на кровать и откинул одеяло, прикоснувшись к моему бедру. Я почувствовала его холодную руку на моей коже.
- О…
- Я говорил тебе, что это все лекарства. Из-за них твои движения скованы настолько, чтобы ты не причинила себе боль и чтобы не разошлись швы. Ты можешь чувствовать, но не можешь двигаться.
- Это… Это ужасно, - вздрогнула я.
- Это продлится всего лишь несколько дней, - ответил он.
- Несколько дней? И что я буду делать в таком состоянии несколько дней? Сколько мне еще придется здесь оставаться?
Он повернул стул к кровати так, чтобы находиться со мной лицом к лицу и изящно положил руки на колени.
- Тебя уже отпускают. Ты будешь в моей квартире.
О!
- Я никогда не была в твоей квартире.
Он опустил глаза и слегка нахмурился.
- Мне жаль, - осторожно ответил он.
Я не знала, что сказать ему. Тогда, когда мы… встречались, или как бы это назвать… Джаспер открыто говорил о многом, но о столь же большом количестве вещей молчал. Мы выходили в люди несколько раз: в кино, пообедать; мы посетили несколько картинных галерей и выставок – все то, что, как он думал, мне бы понравилось, и мне нравилось. Но он не сказал мне даже в какой части города он жил, был ли у него дом, квартира или что-либо еще. Когда он оставил меня, он просто исчез. У меня был его номер телефона, но не его дома.
Я хотела сказать ему тысячу вещей, и я хотела бы услышать от него столько же, но я понятия не имела, как и с чего начать.
- Э-э… я займу… м-м… твою кровать? – глупо спросила я.
Он моргнул.
- Ты будешь жить в моей спальне. С Розали. Я буду спать в студии.
Я посмотрела на него.
- Ты бы мог… Ты сам знаешь. Я бы не возражала. Если ты не против, - добавила я торопливо.
Похоже, что он смутился.
- Доктора сказали, что для тебя будет лучше спать одной. Меньше риска. Может, ты предпочтешь другую спальню? Я мог бы попросить Беллу и Эдварда…
- Нет! Нет, твоя и так хороша, - быстро сказала я.
Ладно. И снова эта неловкость.
- Ну, я думал, что придется подождать, пока ты сама проснешься, но я пришел, чтобы забрать тебя. Карлайл уже тебя выписал, и Эммет ждет в машине.
- О… хм… хорошо. Но… я не могу ходить.
- Я знаю это, - и он посмотрел на меня так, будто я сошла с ума. Я начинала чувствовать, что оно так и есть.
Он подошел к другому стулу и поднял с него рюкзак.
- Белла купила тебе одежду. Я знаю, что это не то, что ты предпочитаешь носить, но для тебя будет лучше пока пользоваться мягкой одеждой некоторое время. В кондоминиуме будет вообще лучше переодеться в пижаму. Тебе сказали, что ты должна будешь соблюдать постельный режим еще две недели?
- Но я только что проснулась. При тебе.
- О, да. Точно.
- Две недели? – устало спросила я.
- В конце недели я должен привезти тебя сюда, чтобы сняли швы.
- Сколько их?
Он поставил рюкзак на кровати так, чтобы я могла достать его.
- Пять внутренних и три внешних. Не беря во внимание трех швов на брови и одного на губе. Они не сшивали твой нос.
Да, это впечатляло. У меня никогда раньше не было стольких швов сразу.
- У тебя на внутренней стороне бедра есть знак, если верить Розали, - спокойно продолжил он. – Я его не видел, но я даю тебе слово, что когда твое состояние улучшится, тебе его удалят.
Я не знала, что сказать ему на это. Я не помнила никакого определенного знака на моей коже. С другой стороны, я слишком долго была в отключке после первого сукина сына, так что я не могла знать наверняка.
- Я попрошу медсестру помочь тебе переодеться.
Он кивнул мне и покинул комнату. После минутных раздумий я, наконец, откинула одеяло и нагнулась вперед, чтобы осмотреть внутреннюю поверхность бедра. И тут же, на левом бедре, близко к краю моих шортиков, была буква «А», обведенная полукругом.
Ах, ты гребаный сукин сын! Клянусь, я вырву тебе яйца!
- Мисс Брэндон? – прозвучал рядом мягкий голос.
Я подняла голову и увидела милую медсестру, закрывающую за собой дверь.
- Мистер Коннор попросил меня помочь вам переодеться, чтобы вы могли уйти домой.
- О, да. Я не могу двигать ногами, - сказала я с некоторым усилием, поскольку мое горло все еще было стиснуто гневом.
- Он говорил об этом. Он такой милый! Вы очень удачливая леди.
Меня изнасиловали целой бандой, еще и пометили. Я бы сказала, что определение удачливости очень спорно. Но я ей этого не сказала, даже при том, что Джаспер ей уж слишком, блядь, понравился, просто она ведь пыталась ко мне хорошо относиться. Я только неопределенно кивнула, позволила ей помочь мне снять мой больничный халат, одеть мягкий лифчик, рубашку и свитер. Переодеть нижнее белье и брюки было тяжелее и унизительнее. Кто-то может подумать, что шлюху нельзя сконфузить, но я вас удивлю – меня можно.
Когда я, наконец, оделась и поняла, как это хреново быть парализованным ниже пояса, медсестра снова подозвала Джаспера.
- Я привезу инвалидное кресло для нее, - предложила, улыбаясь, она.
- Не стоит. Я понесу ее.
Медсестра кивнула и ушла.
Джаспер подошел к стулу и снял с него свое длинное черное пальто. Тогда я поняла, что это было не пальто, а длинная черная зимняя накидка. Вроде тех, которые носили богатые женщины на вечеринках высшего света, куда мы иногда выбирались.
- Где ты взял это? – удивленно спросила я.
Он остановился и замолчал ненадолго.
- Это подарок ко дню рождения, - сказал он, стоя так близко ко мне, что я ощущала запах его туалетной воды, - еще с тех времен.
Я сглотнула и провела пальцами по прекрасному бархату снаружи, думая о том, что это, наверное, было самой дорогой вещью, которая когда-либо покупалась для меня. Я вспомнила тот разговор; он так и не понял, почему я хотела эту накидку, поскольку мне все равно было бы некуда ее надеть, за исключением какого-либо званого вечера, который – тут мы оба были единодушны – был бы все равно охренительно скучным. Но я настаивала, потому что девушки иногда хотят иметь какой-либо дорогой каприз. Он моргнул и ушел от разговора, а я готова была вцепиться ему в глотку.
- Джаспер… Мне нужно поговорить с тобой.
Он набросил мне накидку на плечи и ловкими, уверенными движениями застегнул на шее.
- Я знаю. Мы поговорим. Но это едва ли подходящее место.
- Интересно, а существует ли вообще для этого подходящее место? – фыркнула я.
Его бровь взметнулась вверх.
- Беседа у нас обещает быть долгой. Мы можем поговорить здесь, если ты так того хочешь, но опять же, в машине нас ждет Эммет. И я почти уверен, что мы заняли два парковочных места. Я не обратил внимания на это. Я не люблю больничный запах. Кроме того, меня попросили как можно быстрее освободить эту палату. Уже не говоря о том, что здесь мы слишком легкая добыча. В лучшем случае, здесь весьма слабенькая охрана. В конце концов, я уверен, что моя комната гораздо лучше этого помещения. И я думаю, что ты бы очень хотела принять ванную без жесткой больничной губки, хотя бы для разнообразия.
Ну, его причины были очень убедительны. Поэтому я молча кивнула.
Он кивнул в ответ, надевая пальто. Как только он оделся, то тут же оказался рядом со мной, одной рукой обняв меня. Желая, по крайней мере, облегчить все это, я подняла руку и положила ее на его широкие плечи. Я забыла, каким был он крепким, и каково это – чувствовать его тело в такой близости снова, что немного сбивало с толку. Все еще чувствовался тонкий аромат его мужской туалетной воды. Я прижалась лицом к его шее, в тайне пытаясь оказаться к нему так близко, как это вообще возможно. Другую руку он подсунул под моими коленями и мягко поднял меня, прижимая к груди, словно укачивая.
Я чувствовала себя маленькой куклой.
Я подняла голову и увидела кусочек бинта на его шее, прикрывавший какую-то длинную рану. Бинт исчезал под воротником его рубашки и свитера, и я задавалась вопросом, как он это мог получить. Пантере редко причиняли боль.
Его подбородок коснулся моего лба, когда он пытался устроить меня поудобнее. Он был тщательно выбрит, как и всегда, и его кожа была сухой и гладкой. Я увидела маленьких шрам чуть ниже его уха, которого раньше не было. На мгновенье мне пришло в голову, что это было бы здорово – получить шанс составить новые карты его изменяющейся анатомии; но я тут же отказалась от этой мысли, поскольку он, конечно же, не захочет быть с кем-то вроде меня.
Я была уже слишком ожесточена в тот момент, когда Пантера исчез из моей жизни так же легко, как и все, что он делал. Но тогда это были безликие, безымянные мужчины, которых он даже не видел, а если бы и увидел, то он был бы последним, на что они взглянули в этой жизни.
Пантера был мстительным созданием, он не прощал так просто. И не забывал.
Я поправила накидку свободной рукой и опустила голову ему на плечо, вздохнув. Его мягкие волосы коснулись моей головы. Они стали длиннее за то время, когда мы разорвали наши отношения, и я почувствовала жгучее желание провести пальцами по золотистым локонам. Мне не нравилось, когда во время приемов он зачесывал их назад. Мне нравился его обычный взлохмаченный вид, когда его локоны обрамляли лицо, это придавало диковатый вид его острому взгляду.
Джаспер был истинным джентльменом. Ему быть по-королевски элегантным было так же легко, как и дышать, и он хорошо умел использовать это. У меня было ощущение, словно мы плыли над полом, вместо того, чтобы идти по нему. Я не чувствовала его шагов, я только видела, что мы двигаемся.
Когда мы, наконец, добрались до парковки, меня сковал холод. Я задохнулась и вздрогнула, прижимая накидку к себе. Джаспер не вздрагивал; я знала, что ему холод нравился больше, чем жара, но это было смешно. Накидка сохраняла тепло, но тепло его тела было сильнее.
Я глубже закуталась в накидку и сильнее прижалась к его груди, а он сжал его объятия сильнее, повернувшись к ветру спиной, чтобы защитить меня.
Его волосы шелохнулись под действием ветра и снова коснулись моей макушки.
Именно тогда распахнулась дверца ближайшего автомобиля, с водительского места встал Эммет и открыл заднюю дверь.
Джаспер осторожно наклонился и медленно сел в машину. Он усадил меня к себе на колени и поплотнее закутал в накидку, слушая то, что говорил ему Эммет. Смысл слов не долетал до меня, поскольку действия Джаспера были нетипично мягкими и нежными.
Он всегда был хорошим человеком, и никогда плохо не относился ко мне. Как раз наоборот – он был истинным джентльменом, никогда не относился ко мне как к проститутке и никогда не давал мне себя почувствовать таковой. Но, тем не менее, как бы он ни был безупречно вежлив и спокоен по отношению ко мне, моменты, когда он был по-настоящему влюблен и нежен, были нечастыми. Но был отстранен. Не было смысла это отрицать.
Автомобиль двигался словно по гладкому льду. Я бы сказала, что мы ехали медленно, а Эммет вел аккуратно, без крутых поворотов и резких остановок. Я задавалась вопросом: действительно ли я нуждалась в такой заботе? И в этот момент боль острым ножом пронзила мой позвоночник. Я вздрогнула.
Джаспер бросил острый взгляд на меня, но я покачала головой и спрятала свое лицо на его шее, стараясь не повредить его повязку и не причинить ему боль.
Меня успокаивало его равномерное дыхание и звук биения его сердца, если я тщательно прислушивалась. Я помнила маленькую черную татуировку на его груди, и инстинктивно прикоснулась пальцами к свитеру как раз над тем местом. Длинная, чистая линия шрама начиналась от правой ключицы и шла вниз через его грудь, живот, и заканчивалась на тазовой кости слева.
Это был один из многих отличительных знаков на его красивом теле. У него был маленький шрам на тыльной стороне его шеи – след от задевшей его пули. Чуть выше его правого колена взрыв оставил ожог размером с монету, грубый и бугристый. Несметное количество мелких шрамов-линий усыпало его торс и руки. Очень маленький шрам рассекал его бровь; это был самый старый его шрам, который он получил в шесть лет от брошенного ножа.
Мои глаза закрылись, и я не почувствовала, когда машина остановилась. Эммет вышел из машины и снова открыл дверь, и, как только Джаспер помог нам обоим выбраться наружу, я впервые в жизни увидела его жилище.
Я не могла поверить, как он вообще мог часами засиживаться в крысиной норе вроде моего жилища в Старом Городе. Я видела это здание, которое было воплощением класса и безопасности в этом городе.
- Как ты заставил консьержа впустить Эдварда и остальных? Они же преступники, - прошептала я.
- Это здание принадлежит моей семье.
О, ну не еб твою мать…
- Твоей семье? Или твоему папочке? – прошипела я.
Он помолчал.
- В принципе, это близко к истине. Я позже объясню.
И я снова поняла, что даже не знаю, жив ли его папа. Или есть ли у него семья. Похоже, что есть, но ведь я этого не знала наверняка, не так ли?
- А у тебя есть братья или сестры? Родители? Дядюшки и тетушки с кузенами и кузинами? Есть какое-нибудь гребаное домашнее животное или что-то в этом роде?
Похоже, он был изрядно сбит с толку, когда мы вошли в это здание, и меня окутало тепло огоньков в его светлых глазах и тепло здание, за порогом которого остался леденящий ветер.
- Да, у меня есть родители, Элис. Я не киборг.
- Во всяком случае, не полностью, - спокойно погудел Эммет.
Джаспер выгнул бровь, посмотрев на него, но ничего не сказал.
Лифт был стальным внутри, но с зеркалом не задней стене. Джаспер осторожно прислонился к зеркалу, чтобы как можно меньше тревожить меня, и я посмотрела на свое отражение на гладкой поверхности.
- Дерьмово я выгляжу, - пробормотала я.
- Все заживет, - мягко ответил Джаспер.
Физически – да.
Впервые я погрузилась в себя и вспомнила свои прежние чувства и те желания, которые они вызывали. Тогда я была очень злой, оскверненной и обманутой. Гнев был самым ярким чувством, прожигавшим мои вены словно яд, заставляя вскипать мою кровь настолько, что мое сердце колотилось, как крылья колибри, а легкие горели так, что невозможно было вздохнуть. Ярость поглощала меня.
Но где теперь была моя злость?
Я чувствовала странное спокойствие, которое граничило с мертвенным. Мне это не нравилось. Я чувствовала себя узницей в собственном теле, которую держали в подчинении обманом и болью, и которая не могла выбраться из-под собственной кожи.
Мне не удалось как следует рассмотреть квартиру, поскольку Джаспер очень быстро прошел в свою спальню, но я успела заметить мужскую элегантность и минималистический стиль в обстановке. Много свободного пространства и открытых окон. Эдвард спал, растянувшись на диване, его руки были забинтованы, насколько было видно из-под рукавов футболки. Белла встала с пола рядом с ним, где она читала, широко улыбнувшись мне и последовав за нами в гостиную.
Комната Джаспера была практически пустой, что меня совершенно не удивляло. Кровать была низкой и широкой с темно-синим покрывалом. Роуз сложила покрывало и осторожно помогла мне усесться на край кровати. Теперь я уже ощущала свои ноги, но не могла еще достаточно хорошо ими управлять, но в любом случае, это было лучше, чем ничего.
Джаспер выпрямился и, заколебавшись на секунду, быстро принял решение.
- Если я тебе понадоблюсь, то буду в своей студии.
Белла и Розали кивнули, и он без дальнейших слов удалился. Его высокая фигура заполняла пространство, и как только он ушел, комната показалась шире и холодней.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила Розали, помогая мне расстегнуть тяжелую накидку. Она удивлено повертела ее в руках. – Что это? Прекрасная вещь, Эйс.
- Да ну? – улыбнулась я. – Похоже, это подарок на день рождения, подобных которому я никогда не получала.
Роуз улыбнулась.
- Ну, будь осторожнее с этим. Помнишь его последний день рождения? Помнишь эти жалкие попытки стать моряками? Нарочно это не было бы так весело.
Я рассмеялась своим воспоминаниям. Да уж, нарочно не придумаешь – Роуз свалилась за борт, Джаспер кинулся спасать ее, и все мы закончили заплывом в грязной реке. После чего Джаспер провозгласил, что отныне все его дни рождения будут проводиться в помещении и за просмотром кино, хватит с него купаний. Но все это было весело до того момента, как Роуз стала тонуть, на самом деле.
Кроме того, когда Джаспер действительно испытывал к чему-либо отвращение, он состраивал такую мину – морщил нос и сжимал губы – что выглядело забавно и очень мило. Наверное, это был единственный момент, когда я думала о нем, как о «милом». В остальное время в той же степени милой можно было назвать акулу. Пожалуй, это бы ему не понравилось.
Но стоило попробовать. Хоть посмотреть на то, к чему это приведет.
Белла и Роуз помогли мне переодеться в пижаму, а затем уложили на кровать. И Роуз ушла за чаем для меня. Белла присела на край кровати с таким видом, словно хочет заговорить о чем-то, но не решается.
- Ну и? – прямо, хоть и немного устало, спросила я.
- Хм.. Ну, что-то случилось с Джаспером в тот день, когда мы отвезли тебя в больницу – он ведет себя по-другому, - честно сказала она, решив, что не стоит ходить вокруг да около.
Белла обычно была совершенно пассивна, но при случае могла показать характер. Мне было жаль, что это случалось не так уж и часто.
- Что случилось и что не так?
- Я точно не знаю, что произошло, это Эммет в курсе дела. Но разница в том, что, как мне кажется, кое-что покинуло его сердце. Как раз то, что заставляло его держаться от тебя подальше все это время. Мне кажется, что ты снова можешь его оттолкнуть. Но если ты хочешь, чтобы он был честен с тобой, то тебе придется тоже быть с ним искренней, Элис, - сказала она, твердо пожав мою руку.
- Я всегда была честной с ним! – возмутилась я.
- Нет, Элис. Я знаю, ведь я была там.
Ее твердый, непоколебимый тон застал меня врасплох. Она явно верила в то, что говорила, и не было способа убедить ее в чем-то другом. Да если бы и была такая возможность, разве стала бы я ею пользоваться? У каждого из нас с Джаспером были свои секреты, которые мы бы предпочли держать при себе. Это было и так ясно.
- Как ты думаешь, только честно, мы сможем начать все снова?
Белла, задумавшись, отвела на мгновенье взгляд. Когда она снова посмотрела на меня, то ее взгляд был теплым, но губы были сжаты в тонкую линию.
- Нет. Вы не сможете начать снова, когда между вами столько боли. И даже если вы поговорите об этой боли, она все равно еще на некоторое время останется между вами. Но вы можете простить друг друга и начать учиться на собственных ошибках.
Послышался тихий стук в дверь, и я была почти уверена в том, что Джаспер услышал последнюю часть нашего разговора, поскольку он стоял у двери и у него были по-кошачьи обостренные чувства. Белла улыбнулась мне и встала, пробормотав что-то Джасперу. Он прищурил немного глаза, словно хотел казаться обиженным, хотя у него это слабо получалось по отношению к Белле, но он решил, что стоит хотя бы попытаться. Он спокойно закрыл дверь и подошел поближе, вручая мне кружку, над которой поднимался пар.
- Розали пригрозила убить меня, если я не принесу это тебе. Она добавила, чтобы ты не забыла принять свои лекарства.
Я взяла у него кружку, и он тихо отошел, расположившись на софе. Я наблюдала за ним из-под ресниц, потягивая напиток из кружки – это был мятный чай, который я так любила – и чувствовала, что он был очень далеко отсюда. Я бы сказала, что ему всегда нравилось находиться на расстоянии; он был расслаблен и спокоен, а его взгляд был светлым и чистым. Когда он откинулся назад, положив руки на бедра, я увидела, как из-под рукава свитера выглядывает край его повязки.
Как он мог пораниться? Он всегда был на высоте, и поле его крестовых походов против преступности я никогда не видела чего-либо страшнее царапины. Однажды его мотоцикл упал на льду и он свез себе бедро и плечо, а я дразнила его тем, что он вздрагивал, когда я смазывала мазью эти раны.
Я помнила, как ему понравилось то, что кто-то помог ему залечить его раны, даже при том, что он не хотел этого допустить настолько, насколько не хотел вообще допустить проявление того, что он считал своей слабостью. Я всегда пыталась напомнить самой себе, что на момент нашей встречи он был еще очень молод, и не избавился от некоторых ребяческих замашек.
Теперь мальчишеских замашек не осталось, по крайней мере, мне так виделось, когда он сидел там в ярком, ледяном зимнем солнечном свете, который проникал через окно.
- Сядь поближе, - мягко попросила я, зная, что пытаюсь подталкивать события. У него были свои причины усесться на этой софе.
Он заколебался, хотя его лицо не утратило маску невозмутимости.
- Джаспер, пожалуйста, сядь поближе, - настаивала я.
Интересно, что бы произошло, если бы он прямо отказался? Скорее всего, он бы снова закрылся от меня. Он всегда это делал автоматически, когда я задевала тему, которую он не хотел поднимать.
Он все еще сомневался, но таки легко поднялся на ноги, чтобы подойти поближе и присесть на краешек кровати в моих ногах. Поскольку он был вне досягаемости моих рук, я продолжала наблюдать.
- Как ты поранился? – спросила я, глядя на его руки.
Он опустил взгляд, дернув другой рукой рукав свитера, чтобы скрыть повязку в этом странно застенчивом жесте. Был ли он застенчивым? Я никогда не видела его таким прежде, но, с другой стороны, я постоянно обнаруживала что-то новое в нем.
- Алек, - честно ответил он.
Я выпрямилась, моргнув. Алеку удалось причинить ему боль? Тогда насколько хорош был этот Алек? Я внезапно вспомнила повязку на его шее.
- Где еще он тебя поранил?
- Я в порядке, это всего лишь царапины.
- Неважно. Я просто хочу знать. Позволь мне осмотреть твою руку.
- Карлайл позаботился об этом, - ответил он, твердо посмотрев на меня.
Я сжала зубы и нахмурилась, поставив кружку на ночной столик.
- Позволь мне взглянуть на твою руку. Другие порезы я бы тоже хотела осмотреть.
Он исподлобья посмотрел на меня, слегка наклонив голову вперед. Я видела этот смертельный взгляд прежде – это было предупреждение. Отступи. Оставь меня в покое.
Ну, не на этот раз.
Я ответила ему таким же отчаянным взглядом.
Впервые с момента нашей встречи он сдался. Джаспер одарил меня тяжёлым, непередаваемым взглядом, в котором ясно читалось, что он не хотел этого делать, но он встал и, схватив за ворот, стянул свитер через голову. Он небрежно швырнул свитер на кровать и принялся расстегивать свежую белую рубашку без тени смущения или замешательства.
Я почувствовала, как увеличились мои глаза, когда я смогла хорошенько его рассмотреть. На сей раз здесь было на что обратить внимание.
Его предплечье было полностью забинтовано. На левой стороне его шеи красовался большой кусок бинта и пластыря. Ребра с правой стороны были в кровоподтеках. Указательный палец правой руки тоже был перебинтован.
Я сглотнула.
- Неужели он… Лучше тебя?
Он задумчиво опустил глаза.
- С мечом – да, намного лучше. Я – опытный стрелок и эффективный боец для ближнего боя, но холодное оружие этого типа никогда не было моей сильной стороной.
- Почему ты не застрелил его?
Он посмотрел в окно.
- Это было бы… Неправильно.
- Почему он так ненавидит тебя? – спросила я. – Он говорил мне… Он говорил о тебе так, словно ты был… Каким-то насекомым или чем-то другим, вызывающим отвращение.
Грудь Джаспера медленно поднялась и опустилась, когда он вздохнул, затем он поднялся и пошел к своему шкафу, вытащив из него и быстро надев на себя темно-зеленую футболку. На минуту показалось, что он растерян и не знает, куда себя деть, но автоматически осадил себя и принял железное решение, которое читалось в его взгляде.
- У Алека была сестра по имени Джейн. В детстве мы все были очень близки, словно родные. Джейн заболела, когда нам было по восемь лет; у нее развилась уникальная форма лейкемии. Когда ей было тринадцать лет, она покончила жизнь самоубийством. В тот день я навещал ее, и Алек думает, что причиной ее смерти был я.
Я безмолвно уставилась на него.
- А ты был? – устало спросила я.
Его глаза вспыхнули.
- Нет, Элис, - прошипел он, и в его бархатном голосе отчетливо чувствовался яд. – Я никогда не убивал невиновных, особенно в тринадцатилетнем возрасте. Если ты не способна понять это даже сейчас, то я не в силах постигнуть, зачем мне это тебе объяснять снова.
Я сглотнула и почувствовала, как вдоль спины пробежал холодок.
- Извини, что не так интерпретировала твои слова.
- А следовало бы, - холодно заметил он.
Я увидела в его светло-голубых глазах еще кое-что темное, и вдруг поняла, что стало причиной его гнева.
- Ты не похож на него, - твердо сказала я. – Я знаю это. И никогда не думала, что можешь быть похожим.
Его напряженные плечи немного расслабились, а взгляд обратился к окну. Так вот с чего все началось, не так ли? Сколько времени этот психопат преследовал его? Я задавалась вопросом, не был ли тот самый шрам через всю его грудь делом рук Алека. Этот вопрос почти сорвался с моего языка, но Джаспер был слишком напряжен, и я не стала пытаться поставить его в неловкое положение. Он пытался быть честным; мы оба пытались это сделать.
Я не знала, куда деть свои руки. Я взяла одну подушку, которая лежала рядом, и совершенно по-детски прижала ее к груди.
Хотя пора бы уже повзрослеть, Элис.
Я откашлялась.
- Я… Мне очень жаль…. Я сожалею обо всем. Ты… Я солгала тебе той ночью. Ты способен любить. Конечно же, способен. Я выплеснула свой гнев на тебя, и это было несправедливо. Я просто повела себя как стерва, когда сказала, что это твоя вина – я же сама просила не убивать Лорана, даже когда ты действительно хотел, и…
- Это была и моя ошибка, - мягко прервал он меня. Я удивленно посмотрела на него. – Я знал или должен был знать, что ты не сказала мне правды той ночью. Я должен был вернуться. Ты дала мне шанс уйти, и я им воспользовался. Я был… Я просто трусливо сбежал, наверное.
Он отбросил волосы назад, опустив глаза.
- Похоже, мы оба поступили так, - спокойно сказала я.
Он кивнул, уронив руки на колени. Он был напряжен, словно хотел добавить к сказанному еще тысячи слов, но не мог. Он, похоже, хотел продолжить разговор, но, кажется, не хотел признавать те вещи, которые ему придется признать, если он заговорит снова.
- Я… Джейн… - он колебался опять. Его глаза вспыхнули, и он сжал челюсти так, что заходили желваки. Он был зол на самого себя за то, что не может это обсуждать.
Я не знала, как ему помочь. Наверное, стоило попросить его сесть поближе, но он никогда не был из тех, кому нравилось находиться в близком контакте, хотя он никогда мне не отказывал в потребности обняться, пригладить его волосы или коснуться его кожи. Он даже боялся щекотки на животе.
- Мы с Джейн были близки.
Что означало, что они были увлечены друг другом. Я бы сказала, что они были влюблены, но им было всего тринадцать лет.
- И она… Она причинила мне боль. Я не хочу обвинять ее, поскольку именно мои недостатки могут привести к этому выводу, но она сделала то, что напугало меня. А когда я встретил тебя, то не думал, что ты будешь что-либо значить в моей жизни. А затем ты сделал то, что… испугало меня. Я не хотел рисковать и проходить через это снова, поэтому держаться от тебя подальше казалось мне самой лучшей гарантией того, что такого больше не произойдет. Я никогда не лгал, но и не был полностью честен с тобой. Я не отдавал себя целиком, но… И ты мне не принадлежала полностью.
Он замолчал и тихо выдохнул. Я никогда не слышала прежде, чтобы он издавал подобные звуки. Он был действительно расстроен. Обычно у Джаспера все шло гладко, и он не привык быть озадаченным.
- Так, - я решила сама брать быка за рога, - ты хочешь сказать, что боялся влюбиться в меня, и когда я дала тебе повод освободиться от меня, ты замкнулся в себе и уже не вернулся. В основном.
Ему было очень неудобно и тяжело сделать это, но он таки встретил мой взгляд.
- В основном.
- Ну, я ведь тоже тебя не искала. А ведь могла. Мне кажется, мы оба испугались и решили оставить все как есть, понимаешь? У меня нет ни единой гребаной идеи о том, почему ты начал встречаться со мной, но ты был для меня захватывающим приключением. По крайней мере, поначалу. Это не была любовь с первого взгляда или что-то вроде того. Ты был загадочным, красивым и диким. Я не понимала тебя, но хотела этого.
- Ты когда-либо..?
Я кривовато улыбнулась.
- Немного. Почему ты начал встречаться со мной?
Он скорчил рожицу.
- Именно так называлось то, чем мы занимались?
Моя бровь взлетела вверх.
- А разве нет?
Хотя оглядываясь назад, называть Джаспера-Пантеру своим бойфрендом мне даже не приходило в голову. Я не раз называла его своим мужчиной, чтобы объяснить угрожавшим мне мудакам, что с ними произойдет, если они меня тронут, но… Бойфрендом? Нет. Даже сейчас я не могла в своем разуме примирить понятие бойфренда и этого смертельного создания, стоявшего посреди комнаты.
- Хм.. Я бы сказала, что мы… Виделись друг с другом. Что ты на это скажешь? Но если ты произнесешь «встречаться» на каком-нибудь из своих дурацких языков, то я сделаю тебе больно, - предупредила я, прищурившись.
Он неожиданно усмехнулся.
- Не думаю, что «встречаться» имеет прямой перевод на латынь. Но я спрошу, - тут он покачал головой, и улыбка сошла с его лица. – Я не знаю, как назвать наши с тобой отношения, Элис. Но я не думаю, что наши сердца были задействованы в этом вообще.
- О, я думаю, что уж они точно были задействованы. Только наши головы работали еще усиленнее.
Он перевел взгляд в окно и кивнул.
- Так… На чем мы остановились? – спросила я.
Он посмотрел на меня так, будто он на самом-пресамом деле не имел никакого, блядь, понятия о том, на чем мы остановились в наших отношениях.
Похоже, и здесь мне придется брать инициативу в свои руки. Мистер Всемогущий Убийца был похож на цуцыка, продрогшего под дождем.
- Садись рядом со мной, - мягко предложила я, протягивая ему руку.
О, теперь он действительно был похож на продрогшее животное. Это точно. И это было бы забавно, если бы не вызывало такое беспокойство. Производить такой эффект на человека вроде него было и удивительно, и, в то же время, пугало меня саму.
- Что, по-твоему, я сделаю? Укушу тебя, что ли? – сухо поинтересовалась я.
Его губы вздрогнули.
- Это было бы не в первый раз.
- О Господи, Джаспер Чейз Коннор, неужели ты наконец-то пошутил? Это не идет настоящему джентльмену, сэр, - я закатила глаза для пущего эффекта.
Он нахмурился.
- Уитлок.
- А?
- Моя фамилия – Уитлок.
- О, - я моргнула и устало улыбнулась.
Я поманила его пальцем, и он, опустив голову, снова сел на край моей кровати, но на сей раз ближе. Я взяла его руку и какое-то время разглядывала его раненый палец, задаваясь вопросом, останется ли у него шрам.
Внезапно я поняла, насколько разные по величине наши руки, и ощутила себя такой маленькой и хрупкой. Джаспер всегда был невероятно высоким – это было очевидно – и мне всегда это нравилось в нем, потому что рядом с ним я чувствовала себя такой в безопасности. Приложив наши руки друг к другу, я обнаружила, что мои пальцы достают только до первого сустава его пальцев. У Джаспера были красивые руки; длинные пальцы человека искусства, что было бы ложным впечатлением, поскольку кожа на них изрядно огрубела от многих лет обращения с оружием.
Наверное, он смог бы стать танцором или музыкантом, но вместо этого стал охотником. И именно это я любила в нем.
Он заметил, как изменилось мое поведение, и ближе придвинулся ко мне, озадаченно хмурясь. Я потянула его за руку, заставляя придвинуться еще ближе. Я не могла принудить его делать то, что мне нужно – он был крупнее и сильнее меня, но он охотно придвинулся ко мне, а я обвила руками его шею, спрятав лицо в ложбинке между его шеей и плечом.
Джаспер колебался в течение секунды, а потом крепко обнял меня, погружая пальцы в мои волосы – что, как он помнил, очень мне нравилось. Впервые мне пришло в голову, что и ему, наверное, наше расставание причинило такую же боль, как и мне.
- Я скучала по тебе, - пробормотала я в его футболку.
Он вздохнул.
- Я тоже. Вначале я винил тебя, поскольку был очень зол, но это было очень по-ханжески с моей стороны, и это прошло. Белла помогла. Она не колеблется, уличая людей во лжи. Этому она научилась у вас с Роуз.
- И у тебя. Ты ведь тоже не лжешь.
Он замолчал на мгновенье.
- Я лгу. Правда, ради благих намерений.
- Ты когда-либо лгал мне? – тихо спросила я.
- Да. Ты спрашивала меня, играю ли я на каких-либо музыкальных инструментах, а я ответил, что нет. А ведь я играю на скрипке.
Я изумленно подняла голову.
- Что? Серьезно? Ты солгал мне об этом?
Он пожал плечами.
- Это было очень личным.
Я уставилась на него.
- Ты меня разочаровал. Я ожидала более революционных открытий.
- Я бы мог сказать, что крашу волосы.
- Правда? – я не могла, блядь, поверить в это!
- Нет, это было бы ложью.
Я дернула его волосы, и он ухмыльнулся. В прежние времена именно так проходили приятные моменты в нашей жизни. Он мог быть невероятно очаровательным человеком, когда он приоткрывал свою блестящую броню. Его глаза снова были яркими и чистыми, и я без раздумий, сжав его в объятиях, притянула ближе к себе для поцелуя.

перевод и редактура Bellona