- Почему это происходит? - спросила я, глядя на алый цветок. Красный символизирует грех или жизнь? А, может быть, они не исключают друг друга?

Эдвард пожал плечами.

- Что-то происходит между мной и тобой.

- Почему это происходит с нами? Имеет ли какое-то значение то, что это именно мы? Происходило бы это с другими людьми, будь они на нашем месте?

- Я не могу ответить на твои вопросы, ведь больше никого не осталось. Я не могу понять происходящего, Белла. Я существо, которое подчиняется логике и разуму, но моя жизнь им не поддается, также как и твоя.

- Я не понимаю, - сказала я, обвивая себя руками.

- Я — мифическое существо. Или, по крайней мере, я должен был быть тем, кто существует только в легендах и кошмарах. И ты, ты должна была погибнуть, как и все люди. Мы — аномалии. Мы не должны быть здесь. Так почему ты ищешь логику в том, что наши поцелуи заставляют цветы распускаться? Достаточно невероятно уже то, что мы живы.

Эта глупость на самом деле имела определенный смысл. Но я, положив голову на колени, продолжала раздумывать над этим.

- Что случилось? - спросил он после того, как я молчала некоторое время.

- Мне жаль, что у нас нет ответов. Реальных ответов, а не сумасшедших гипотез. Они все настолько странные и неправильные, что мне начинает казаться, что я схожу с ума. Я чувствую себя сумасшедшей. Эдвард, я правда сошла с ума?

Он осторожно взял мои руки, скользя по ним вверх и вниз.

- Ты не сумасшедшая, малышка. Это мир сошел с ума. Так или иначе, но это привело меня обратно к тебе, может это приятное и доброе сумасшествие.

Я мрачно усмехнулась.

- А такое возможно?

Эдвард отпустил меня и неопределенно повел руками в воздухе.

- Здесь, в этом месте, ты спрашиваешь меня, возможно ли это? Оглянись вокруг. Я не могу объяснить, но я принимаю это.

- Что нам теперь делать? - спросила я.

- Ты имеешь в виду сегодня?

- Я подразумевала вечность.

- Мы должны принять это решение прямо сейчас? - спросил он. - Неужели мы не можем просто жить настоящим?

- Что ты имеешь в виду, говоря «жить настоящим»? Боже, Эдвард, я все еще живу тем днем, когда наблюдала, как умирает мой отец. Все дни были точно такими же, пока ты не вернулся назад. Не знаю, правильно ли будет сказать «назад», потому что я не уверенна, существуешь ли ты на самом деле. Ты приходишь и убегаешь, как дикое животное; цветы появляются и исчезают, а я не знаю, выдумала ли я все это или нет. Я не знаю, почему я все еще жива, не знаю, почему я была избавлена от смерти. Это благословение или наказание? Если это наказание, то что именно я сделала неправильно, чтобы заслужить это?

Мой голос продолжал повышаться, пока не превратился в пронзительный вопль, разрушивший тишину поляны, и я истерически разрыдалась. Казалось, что большую часть времени мой мозг старался оградить меня от чудовищности всего, что произошло за прошедший год или около того. Но время от времени в моей голове появлялись вспышки воспоминаний. Они заставляли меня чувствовать свою ничтожность по сравнению со временем и пространством. Я задавалась вопросом, почему именно я должна была остаться в живых после всего, что произошло.

- Я настоящий, - произнес Эдвард, но не притронулся ко мне. Возможно, он боялся, что так я пойму, что он был всего лишь призраком. Может быть, он боялся, что так я окончательно сломаюсь.

- Если бы я тебя выдумала, то ты, конечно же, солгал бы мне. Зачем тебе признавать, что ты всего лишь фантазия? Если бы ты сказал, что не настоящий, разве ты бы не исчез?

Он прикоснулся к краю моего свитера и начал приподнимать его. Я снова почувствовала себя ребенком, который приподнимает руки, ожидая, что ему помогут раздеться. Как только Эдвард снял свитер, который немного наэлектризовал мои волосы, то зацепил воротник рубашки, мягко спуская вниз и поочередно обнажая мои плечи. Он прикоснулся к зажившим ранам, которые оставил тогда, когда я впервые попыталась заставить его питаться.

- Я настоящий, - повторил он, проводя по шрамам холодными пальцами. - Я нанес их тебе, - он приложил руку к моему сердцу. - Ты не можешь видеть раны внутри, но их тоже нанес я.

Я закрыла глаза, давая свободу слезам. Кожа казалась горячей, по сравнению с прохладным воздухом.

- Я настоящий, - повторил он. - Только реальные вещи могут навредить тебе, оставляя такие следы.

- Хорошо, - сказала я и задохнулась, когда Эдвард наклонился и начал целовать шрамы на моих плечах.

- Я настоящий, и мне очень жаль.

Мое сердце стучало так быстро, что для его слуха оно, наверное, было похоже на трепыхание крылышек колибри. Мне было жаль колибри, но, в то же самое время, я была рада, что они больше не существовали.

Что же это за жизнь, когда для того, чтобы твои крылья так же быстро трепыхались, нужна постоянная пища? Каждый момент был мучительным, и всё только для того, чтобы выжить. Это было так похоже на мое нынешнее существование, только моя жизнь шла словно в замедленной съемке, и я лишь ела и спала, просыпалась и ждала. Вся жизнь превратилась в ожидание, не правда ли? Когда-то пища закончится. Чарли собрал сколько смог, но теперь запасы еды невозможно было пополнить. Было лишь одно яблоко и всё. Ничего нового – по крайней мере съедобного – не выросло с тех пор.

- Я люблю слушать стук твоего сердца, - сказал Эдвард, обрывая спирали моих темных мыслей.

- Почему? - спросила я.

- Оно меняется. Оно говорит со мной. Я не могу читать твои мысли, но иногда твое сердце способно многое мне рассказать.

- Вот предатель, - пробормотала я. - Что оно говорит тебе?

- Оно говорит мне, что когда я делаю так, - он снова поцеловал мои голые плечи, - ты вряд ли можешь дышать.

- Как...? - я не смогла закончить свою мысль.

- Твое сердце запинается и пропускает удары, оно похоже на испуганную птичку, - он прижался ухом к моей груди. - Я не причиню тебе боли снова. Ты в безопасности, маленькая птичка.

- Мое сердце не верит тебе, - сказала я, задыхаясь. Он чувствовал, что мое сердце тянется к нему, упираясь в ухо с каждым ударом, а не наоборот.

- Я бы так и слушал твое сердце до конца света, - сказал Эдвард, наклоняясь и прислушиваясь.

- Возможно, осталось не так много времени, - пробормотала я, вглядываясь в бледное небо. - Эдвард, как ты думаешь, сколько времени у нас есть?

Эдвард отодвинулся от меня, и я почувствовала боль в груди, лишенной его прикосновений. Он открыл рот, словно собирался что-то сказать, но передумал.

- Мы ничего не можем знать наверняка. Насколько нам известно, это может продлиться еще многие тысячелетия. Гораздо дольше человеческой жизни.

- Моей жизни, - спокойно сказала я.

- А чего бы хотела ты? Ты хотела бы остаться здесь до конца?

Я провела пальцами по волосам.

- Я не знаю. Боже, я не знаю, - сказала я. - Если бы кто-то спросил меня об этом прежде, чем появился ты, то я бы сказала, что конец света не мог начаться достаточно скоро. И даже здесь с тобой я задумываюсь о будущем. И это почти заставляет меня смеяться, потому что... какое будущее? Какое будущее возможно для нас? Я мечтала, чтобы мы могли вернуться к нормальной жизни. Я хотела умереть со всеми. Я не хотела быть особенной. Если бы я только могла забыть и не знать такой жизни.

- Даже меня?

Я собиралась сказать что-нибудь колкое, но Эдвард выглядел настолько грустным, и я вспомнила: он просил, когда вернулся, чтобы я продолжала жить для него, тогда я была готова бросить все.

- Мне очень жаль, что я не встретила тебя до того, как все это началось. Возможно, каким-то способом мы смогли бы быть вместе.

Он обхватил моё лицо руками и заговорил:

- Нет, разве ты не понимаешь? Это единственный возможный путь для нас, чтобы быть вместе - вот так остаться вдвоем. Я не знаю, как это произошло и почему, но это единственный способ, чтобы жить… когда я боюсь убить тебя. Я бы никогда не вернулся, если бы думал, что ты жива. И мне не жаль. Несмотря ни на что, несмотря на то, что я потерял семью, мне не жаль.

Я позволила себе опустить на него руки.

- Но я... - сказала я. - Ты заставляешь меня желать жить сейчас, но если бы я могла обменять это... на то, чтобы проснуться с Чарли, проснуться не боясь... - я покачала головой. - Я никогда не выбрала бы того, что происходит сейчас.

- Даже если бы для нас это был единственный шанс быть вместе?

Я попыталась прочитать эмоции Эдварда, но его лицо не изменилось. Единственной чертой, которая изменилась, были плотно сжатые губы.

- Эдвард, - сказала я, касаясь пальцами его губ, пытаясь заставить его расслабиться. Меня расстраивало его недовольство, но я не могла лгать. - Как ты мог подумать, что я добровольно выберу такую жизнь?

Он не смотрел мне в глаза, пока говорил:

- С моей стороны было глупо полагать, что я буду столь же дорог для тебя, как ты для меня.

- Сейчас это уже не имеет значения, - произнесла я так ласково, как только смогла. - Ты — причина, по которой я хочу жить, но это не мой выбор. Я не могу обменять тебя на возвращение к прежней жизни или уничтожить болезнь. Поэтому глупо думать о том, что я бы сделала или не сделала. Это бессмысленно. Ты здесь, я здесь и нет кого больше. Не в моей власти изменить что-либо. И если я должна быть здесь с каким-либо человеком, то я рада, что это ты.

Может быть, было бы лучше сказать, что это того стоило, но я не хотела лгать ему. Я потеряла слишком много, чтобы лгать. Это было бы предательством по отношению к Чарли и ко всем, кого я любила. Я не могла притворяться, что не стала бы возвращать назад свою прежнюю жизнь, если бы у меня была такая возможность. Хотя я и считала свою жизнь слишком монотонной и скучной, но я хотя бы могла мечтать, что в будущем все изменится. А что теперь?

- Поцелуй меня, - прервал мои мысли Эдвард.

- Зачем? - спросила я.

- Поскольку мы единственные, кто остался в живых, и мы не знаем, что принесет нам завтрашний день. Но я знаю, что когда мы целуемся, твое сердце счастливо.

Я колебалась.

- Если бы я не была единственной, то ты бы чувствовал то же самое? Ты бы хотел поцеловать меня?

- Всегда.

Я хотела начать спорить с ним. Попытаться убедить, что он просто голодный, отчаянный и одинокий, но тогда я поняла, что отнимаю у себя маленькие радости, оставшиеся в этом мире. Почему бы и нет? Зачем бороться? Зачем искать логику и причины? «Просто чувствуй», - сказала я себе.

Я придвинулась к Эдварду и, притянув его к себе, попыталась вложить в поцелуй все чувства, которые я испытывала, стараясь вложить как можно меньше цинизма. Я постаралась сделать свой взгляд пустым, а сердце чистым. Я думала только о нем, когда он аккуратно прижимал меня к пледу. Он снова прикасался к моим шрамам, бормоча извинения моей коже. Я пустила все на самотек и, казалось, сама переместилась в другое место. Я могла чувствовать, как земля вращается и мчится сквозь галактику. Я чувствовала что-то похожее на экстаз, что-то наполняющее удовольствием мою грудь. Складывалось ощущение, что меня кололи множеством булавок и иголок, и, когда я снова открыла глаза, я изменилась. Я была кем-то другим.

Я была тем, кто надеялся.

- Я была неправа, - сказала я.

- Что ты имеешь в виду?

Я смотрела на него совершенно новыми глазами.

- Я бы выбрала тебя. Я бы выбрала все это.

Я позволила ему положить голову на мою грудь, сердце шептало секреты ему на ухо. Я смотрела на голубое небо, на бледное солнце.

Солнце — звезда, - внезапно вспомнила я. Оно единственное, также, как мы с Эдвардом на этой земле. Эдвард, я и солнце — мы последние.

В этот момент я не задумывалась, почему солнце все еще здесь, или что произойдет, если оно потухнет, как свеча на праздничном торте. Меня совершенно не интересовало, чье желание исполнится, потому что небесный свет исчезнет, оставив нас в темноте.

Главу перевела Mussonka
Редактура: sladkaya