Я нервно мерил шагами кабинет, закрывая рукой глаза. Сегодняшний день просто светился жизнерадостностью и беззаботностью. Встав спиной к окну, я попытался прокрутить события вчерашнего вечера в голове уже, наверное, в третий раз. Почему Эммет так груб со мной? Не я ли был его опорой и поддержкой все прошедшее детство? Почему вдруг все стало рушиться?
Я автоматически - по старой привычке - засунул руки в карманы в поисках сигарет. Но тут же вспомнив, что курить бросил, решил взять ручку. Когда я потянулся через весь стол за своим «Паркером», дверь распахнулась, и я, дернувшись от неожиданности, зацепил стакан со скрепками, которые с позвякиваниями разлетелись по ламинату во все стороны.
- Босс, ты чего так нервничаешь? - удивленно спросила Розали.
- Я не нервничаю! - крикнул я, едва не свалившись на стол. - Не нервничаю, - уже спокойнее пояснил снова.
- Угу. – Розали, плавно покачивая бедрами, прошла и стала подбирать скрепки. Ее походка была столь же грациозна, сколько и ходьба львицы. – То-то я смотрю - у тебя глаза на лоб скоро вылезут. Шеф, ты бы сбросил напряжение как-то… - посоветовал она.
Это прозвучало двояко, и я покосился на нее.
- Что? - удивилась девушка и, подняв стаканчик, поставила его на место. Я продолжал коситься на нее. – О, Боже! МакКартни, ты озабоченный!
- Хейл! - прорычал я. - Иди…
- Чего я заходила-то, - вспомнила она, после чего развернулась и, снова прошествовав к столу, положила передо мной папку. - Там три документа на подпись, копия факса, который пришел из Нью-Йорка, и еще письмо – его прислал твой отец, - девушка изящным движением руки вытащила лист бумаги, полностью исписанный почерком отца. Почерк был, как всегда, округлым, буквы стояли ровно, словно солдаты, а каллиграфические загогулины на «Л» и «В» развевали все сомнения. Письмо определенно писал отец.
Я заметил, что Хейл тоскливо смотрит на меня. Этот взгляд я ловил на себе не единожды. Если б не знал, что ей нравится мой брат, подумал бы, что она тайно влюблена в меня. Ведь именно так я смотрел на свою учительницу химии, которая, стоя спиной к классу и черкая мелом по доске, вдохновляла меня на чертовы четверостишья. Но Роуз была чем-то иным для меня. Я нахмурился, пытаясь вспомнить о прошлых «нас». О беззаботном детстве, где были только «мы» - чистые, светлый… не заляпанные грязными деньгами.
- Что-то случилось, Роуз?.. – Я замер, внимательно проследив за ее взглядом.
- Ничего, шеф, до скорого. - Она повела плечом и двинулась к выходу, но замерла, едва коснувшись пальцами дверной ручки, однако после минутного замешательства выскочила в коридор как ошпаренная.
Я замер, уставившись на закрытую дверь. Я не двигался, поглядывая то на массивную железную ручку дизайнерской двери, то на письмо отца, которое, точно магнит, притягивало к себе. Словно заколдованный, я подошел и взял тонкий лист качественной белоснежной бумаги.
В своем письме отец рассказывал, как ему отдыхается, как поживает мать и что происходит в филиале нашей фирмы в Лондоне. Я вздохнул и впервые задумался о том, что он всегда писал о себе, но никогда даже короткой строчкой не спрашивал, как поживаю я. Я прикрыл глаза, понимая, что это совершенно лишняя мысль, которая только собьет меня с толку, а впереди целый рабочий день.
- Босс… - включился селектор, - звонил мистер Джонс, просил перенести вашу встречу на другое время. Желательно после обеда.
- О, черт… - простонал я.
- Да-да… - выдохнула Роуз. - Так что у тебя есть время до обеда, после же назначена встреча с мистером Оконелом.
Больше всего я не любил, когда кто-то что-то переносил. Меня попросту не интересовали причины изменений графика или отмены встречи, меня это просто дико раздражало и сердило.
Я вновь взглянул на текст, который моментально расплывался у меня перед глазами:
«У меня просто нет времени, чтобы тратить его на такие пустяки…»
«Я уверен, ты сам во все разберешься…»
«Это не та ситуация, из-за которой я должен покидать отдых…»
Ни намека на помощь, ни намека не сострадание ко мне.
Да какое, к черту, сострадание?!
Я сжал листок и зашвырнул его за стол, и в следующую секунду в моей руке уже звенели ключи от личного сейфа. Я делал резкие движения, поворачивая странный ключ в замочной скважине современного тайника. Вскоре я отворил его и достал неоткрытую пачку сигарет.
А ведь я бросил курить еще десять лет назад. Судорожно открыв пачку, я отворил окно и сделал глубокую затяжку. Дым обволакивал мои легкие, словно кокон, даря такое необходимое спокойствие. Несколько затяжек, и от сигареты остался только фитилек. Я взял следующую, мимоходом взглянув на телефон.
Она должна была позвонить и назначить мне встречу, задать несколько своих вопросов и сделать что-то невразумительное и нелепое. Она должна сказать, что перенесет встречу, иначе я сойду с ума.
Мои внутренние терзания возрастали с каждым днем, и меня не покидало чувство, что в один прекрасный момент я просто разорвусь на части, ведомый журналисткой и ее странными планами.
- Ты куришь?! - за моей спиной раздался звенящий и взволнованный голос Элис. - Райан…
Я не хотел оборачиваться. Никто уже давно не видел меня без бездушной железной маски.
- Райан… Я хотела поговорить с тобой, но, вижу, сейчас не самое подходящее время.
- Элис, - я повернулся, натягивая на лицо маску безмятежности, предварительно выудив ее из «личного хранилища». - Все в порядке, - я улыбнулся, указывая ей на кресло и прикрывая окно.
- Не уверенна, что все действительно в норме. - Она опустила глаза, и ее длинные и густые ресницы прикрыли очи. - Если тебе будет нужна моя помощь, знай, я всегда готова ее оказать.
- Элис, хватит, - я поморщился. - Что там у тебя?
- Я хотела предупредить тебя насчет журналистки. – Как только это слово сорвалось с ее уст, я резко повернулся спиной к Мори, чтобы она ненароком не увидела эмоций, которые отчетливо в ту минуту отражались на моем лице. - Райан, будь осторожен. Она хорошая девочка, но может навредить тебе. Ты и сам прекрасно это знаешь.
Я прикрыл глаза и провел рукой по лицу, пытаясь как-то прийти в норму.
- Спасибо, Элис. – Натянуто улыбнувшись, я посмотрел на дверь, давая понять, что разговор окончен. Девушка, слабо кивнув, опустила подбородок и сделала робкий шаг в сторону двери. В последний момент я преодолел расстояние между нами и, приподняв ее подбородок, посмотрел ей в глаза.
- Я боюсь за тебя, Рай. - Она приподнялась на носочки и поцеловала меня в щеку - так, словно и не было этих долгих лет, висевших тяжелым грузом на наших сердцах и душах.
Минутой позже я уже вновь стоял у окна в полном одиночестве, точно Элис и не было здесь… а ее силуэт был лишь мимолетным видением.
Я взял телефон в руку, намереваясь позвонить Изабелле Свон и попросить прекратить все это. Я быстро пролистывал телефонную книгу в поисках нужного мне номера. Я нажал кнопку вызова, найдя необходимый мне номер, и стал терпеливо ждать, прокручивая в голове различные варианты разговора с девочкой, пытаясь перебороть острую нужду в ее нелепых вопросах. Минуты тянулись невероятно долго, а она все не брала трубки.
- Алло… - несмело произнесла она, когда я уже и не чаял услышать ее голос. По ее тону можно было понять, что девушка напугана, и это чуть сбило меня с толку.
- Белла? - произнес я, справившись с замешательством.
- Да, это я… - она ответила мне в тон, словно тут же подстроилась под меня.
- Прости, что тревожу, но мы не могли бы встретиться сейчас. У меня сорвалась встреча… - я замолчал, пытаясь подобрать слова... – Неважно, в общем, но… ты можешь?
- Могу, - мягко ответила девушка. - Я жду тебя в парке - там же, где и вчера.
Эти слова подействовали на меня, точно детонатор, приведя в действие. Я схватил крутку и, не сказав ни слова Розали, вылетел из офиса. Я впрыгнул в «Бентли» и, стараясь не опоздать и не заставить ждать девочку, понеся так быстро, как этого позволяли дорожные знаки и светофоры. Я быстро завертел головой, в поисках свободного места для парковки, и буквально на минуту опередил какую-то пожилую леди. Она неодобрительно взглянула на меня, но я, проигнорировав ее, сжал в руке ключи от машины и, опустив голову, направился в парк.
Чертово достояние культуры было огромным, я еле нашел Беллу. Но, когда же увидел ее, одиноко сидящую на лавочке, искренне улыбнулся.
- Привет… - поздоровалась она со мной, едва я подошел к лавочке, на которой сидела девушка.
- Здравствуй, Белла, - поприветствовал я, присаживаясь рядом, но все-таки соблюдая дистанцию. Я сощурился от солнца, которое светило прямо мне в лицо. - Тебе не мешает?
- Отнюдь! - мягко улыбнулась Изабелла и поежилась. - Как раз в пору, ведь сегодня прохладно.
Я молчал, обдумывая свои действия. Мой разум, который руководил мною ближайшие несколько лет, советовал послать журналистку ко всем чертям с ее вопросами и интервью и сохранить то уютное гнездышко, которое я сам себе свил.
Другая же моя половина, которая была менее доминантна, твердила, что это мой шанс. Только вот, к сожалению, вторая воловина забыла сказать, к чему этот самый шанс. Я хотел было произнести несколько простых слов, тем самым разорвав все наше общение, но вместо этого…
- Белла, прости, я вчера нагрубил тебе. - Я внимательно смотрел на ее обувь - старые, обшарпанные кроссовки. Мои глаза чуть не вылезли из орбит от странного заявления, которое я сделал скорее для себя, чем для нее: - Последние два дня я отчего-то нервный…
- Нет проблем, - она замахала руками, улыбаясь и немного удивленно разглядывая меня исподлобья. - Кричи сколько хочешь.
- Да нет, это же неправильно… - заверил ее я.
- Моветон?
- Нечто вроде, - я усмехнулся ее настрою и посмотрел в глаза, опять поразившись их пронзительности и ярким бликам изумрудной радужки. - Продолжим наше интервью?
- Ты спешишь? - Изабелла загрустила и вытащила свой блокнот, в который она обычно записывала наше интервью.
- Нет, просто светской беседы у нас не получится, - я попытался хоть как-то отрезвить себя, но, похоже, получилось грубовато.
- Ты указываешь на мое воспитание или на умственную отсталость? - удивилась она и, кажется, оскорбилась.
Дурак. Дурак. Дурак… Вечно я говорю всякую чушь. Ведь стоило просто-напросто сразу сказать ей, что игры кончились, и уйти прочь.
- Нет! О, черт! - я пододвинулся ближе. Мне показалось, что так она сможет меня понять, словно, если я прикоснусь, она сама уйдет из моей жизни. - Ты постоянно все неправильно понимаешь.
- Возможно, тебе стоит сделать выводы? - Я удивился ее наглости, но это, несомненно, мне понравилось. Белла закусила губу и как-то странно посмотрела на меня.- А ты не против, - внезапно начала она, - …не против, если мы просто пообщаемся? – казалось, после этих слов она приготовилась провалиться сквозь землю. Девушка невероятно покраснела, глаза округлились, и я даже подумал, что земля сейчас разверзнется и поглотит ее. Она прикрыла лицо своими темными волосами, ожидая мой ответ. Будто приговор ждала.
- Вообще или сейчас? - я вновь надел маску безразличия и, сделав глубокий вдох, поднял глаза. Казалось, что мы решаем глобальные вопросы, точно рассуждаем о Третьей Мировой Войне.
- Сейчас?
- Я не настроен на интервью, - я улыбнулся. Искренне. - Давай просто пообщаемся… Попробуем хотя бы.
- Ты все же намекаешь на мою умственную отсталость? - она улыбнулась мне в ответ, не упустив возможности сострить.
- Надеюсь, что это на первый взгляд, - подыграл я. - Я пошутил.
- Ха-ха… - наигранно засмеялась Белла.
- Расскажи мне о себе.
- Изабелла Свон, - протянула она мне руку, представившись.
- Емко. Где твои родители, Свон?
- Не знаю, - безразлично ответила она. - Они лишены родительских прав. Точнее, мать лишена. Отец же работает далеко - он ученый.
- Боже… что произошло? Как так получилось?
- Просто, - она улыбнулась, разглядывая небольшую родинку между указательным и средним пальцем. - Как-то так… просто оказалось, что я нужна только отцу. А он человек далекий от мира сего. Почти половину жизни провел на Аляске. В шестнадцать я переехала к нему на год. Он, правда, чудесный, самый лучший в мире отец.
- Он бросил тебя… - я нахмурился, представляя ее боль.
- Нет. Мать бросила, а отца я отпустила сама. Он долго не хотел уезжать, понимая, что одной мне тяжело. Но я поступила в колледж, и все оказалось не так уж плохо. Я упорная девочка, Райан.
- Я заметил. Ты здесь одна?
- Нет, я приехала с Эдвардом, моим парнем. - От чего-то осознание того, что у Беллы кто-то есть, больно отразилось на моем самолюбии. Словно что-то перевернулось в мозгу и тут же потухло.
- Оу…
- Что странного?
- Ты с парнем одна, в большом городе… - выкрутился я.
- Ты словно из каменного века.
Изабелла постоянно куда-то оборачивалась, словно ждала кого-то или чего-то. Я непроизвольно проследил за ее взглядом, и каково же было мое удивление, когда я увидел лоток с мороженным.
- Хочешь мороженого? - поинтересовался я. Ответ был не нужен, достаточно было того, как загорелись ее глаза.
- Эмм… я не из дома, - смутилась Свон, намекая, что она без денег.
- Нет проблем, Белла.
- Не беспокойся… - она попыталась остановить мой порыв, и это едва не оскорбило меня.
- Я в состоянии купить девушке мороженое. Идешь?
Словно маленький ребенок, как энергичный и любопытный лучик солнца, эта журналистка обогнала меня в два счета и приросла к киоску, задумчиво рассматривая лотки с мороженным. Продавщица, мило улыбнувшись мне, с интересом наблюдала за Изабеллой.
- А ты какое будешь? - растерянно спросила она.
- Я не буду, еще холодно…
- Эй! - она молниеносно отреагировала и, повернувшись, шутливо ударила меня по плечу… - Я не буду есть его одна. Тем более… я не могу выбрать.
- Белла… - я закатил глаза, понимая, что это создание не отцепится от меня, пока я не выберу холодный десерт. - Я не хочу мороженого.
- Хочешь! - Свон выпятила губу и посмотрела на меня исподлобья, словно я отобрал у нее лучшие годы жизни. Женщина за прилавком смущенно улыбнулась.
- Черт подери! Дайте мне мороженое, пожалуйста, - изрек я после долгих раздумий. Я и вправду не хотел мороженого.
- Какое вам? - спросила женщина.
- Ореховое… - Именно ореховое мороженное напоминало мне о детстве.
- И мне, - с энтузиазмом завила она, довольная собой.- Когда ты ел мороженое последний раз, МакКартни?
- Не помню, - честно ответил я и зажмурился от удовольствия. Мягкий аромат сливочного лакомства тут же обволакивал сознание и уносил далеко отсюда, за пределы шумного Лос-Анджелеса.
- Не смертельно?..
- Вкусно, Белла, вкусно, - заверил ее я.
Мы шли в молчании. Журналистка за обе щеки уплетала свое лакомство, а я поглядывал на часы, осознавая, что до встречи с Оконелом осталось меньше получаса.
- Мне пора, Белла, - тихо признался я.
- Встретимся завтра? – спросила она и, улыбнувшись, протянула мне руку. Я замешкался, понимая, что пора ей сказать о расторжении нашей «сделки», но язык не поворачивался прояснить ей цель моего визита.
- Встретимся.



Вы знаете, что такое ад? Ад, это когда полшестого утра звонит будильник и вы осознаете, что пора вставать, но ваше горло стянуто колючей проволокой из боли и хрипоты, а тело выламывает в разные стороны от температуры. Я приоткрыл один глаз и покосился на ужасающую машину со стрелками, которая издавала ужасные звуки. Еще несколько секунд, и я достану бейсбольную биту, которую подарил мне отец, и разобью его к чертовой матери.
- Папа! - прозвучало с другой стороны, и рыжеволосое чудо с разбега запрыгнуло ко мне на кровать, оповещая о том, что пора вставать. Вместо этого я со стоном упал обратно на подушки. - Ты себя плохо чувствуешь? - спросила Катрин, придвинув свое мило личико к моему.
- Давай подальше, малыш, я, кажется, заболел. - Я отодвинул дочь от себя, боясь заразить.
- Тебя нужно лечить… - она важно поцокала языком и вернулась назад с градусником, не забыв проверить его, прежде чем вручить мне. Я с благодарностью покосился на дочь, понимая, что все, что смогу сегодня сделать - это дойти до ванны. – Значит, в школу мы не идем? - поняла все эта хитрюга. Не успел я и рта открыть, как она продолжила. - И в секцию по волейболу, соответственно, тоже… Пап, может быть, мы сегодня будем вместе дома целый день?
Предложение было поставлено странно, но суть я понял и лишь усмехнулся. Как только я было открыл рот, чтобы ответить, горло тут же напомнило себе, и я лишь что-то неразборчиво прокряхтел.
Следующие два часа моя дочь усиленно изображала доктора МакКартни. Мы вместе с ней разбирали неведомые завалы аптечки, ища хоть какой-нибудь антисептик для горла.
Странные длинные и замысловатые название таблеток вводили меня в ступор, и я лишь бессмысленно созерцал их, после чего откладывал пилюли в сторону. Виктория уехала, и помочь мне с навалившейся на меня болячкой не мог никто.
- Папа… что такое… «Нитроглицерин»? - удивилась моя малышка и подняла упаковку с лекарством к самому носу.
- Это мне не поможет, золотце, - твердо ответил я, убирая коробочку подальше от шелудивых детских ручонок. Наше с Катрин интереснейшее занятие прервал звонок мобильного телефона. Я догадывался, что звонят из офиса, ведь я не предупредил никого, что собрался проваляться в кровати целый день. Но каково было мое удивление, когда я увидел на дисплее своего ай-фона «J.Bella». Я покосился на дочь и с опасением нажал на клавишу, которая тут же соединила меня с обладательницей весьма тонкого голоса.
- Я так понимаю, что случилось нечто глобальное, раз ты второй час не выходишь из дома. Тебя убили, МакКартни? - затарахтела она, едва я успел приставить рубку к уху.
- Белла… - простонал я, и мое горло тут же свело от страшной боли.
- МакКартни?! Ты жив?! - в ее голосе послышалась паника, и я усмехнулся.
- Я заболел, Белла. Всего лишь ангина, - выдавил из себя я и вновь настороженно посмотрел на Катрин. Ответом мне были короткие гудки, оповещающие о том, что абонент по имени Белла Свон добился своего и повесил трубку.
Я вновь обессилено упал на подушки, прикладывая холодные, как лед, руки к горящему лицу. Чертово мороженное, ведь я как взрослый, трезвомыслящий человек должен был помнить, что поглощение холодного десерта в холодную погоду неминуемо приведёт к ангине. Я закатил глаза, услышав звонок в дверь. Кому пришло в голову звонить в дверь моего дома в половину восьмого утра?!
- Я открою… - пронесся по дому звонкий голос дочери, я лишь жалобно заскулил и сжал несчастное горло. Внизу послышались голоса, задорный смех Катрин и топот по лестнице. Я, нахмурившись, вытягивал голову, выглядывая через приоткрытую дверь в коридор, по-прежнему не вставая с кровати.
- Не находишь это безответственным? - усмехнулась зеленоглазая гарпия во плоти журналистки Свон.
- Что именно? - прокашлялся я.
- Валяться в кровати, - она захохотала, а я стыдливо прикрылся одеялом. - Ты еще не опоздала в школу? - обратилась она к Катрин. Моя дочь же, в свою очередь, широко улыбнулась и, замахав рыжими кудрями, ответила, что нет. - Я отвезу ее, ты не против? - ее брови взметнулись вверх.
Я неоднозначно махнул рукой и наверняка покрылся красными пятнами гнева. Но отвечать было выше моих сил.
Белла унеслась вместе с малышкой после получасовых сборов. У меня хватило сил лишь на то, чтобы встать с кровати и натянуть белую хлопковую футболку, ведь я точно знал, что журналистка вернётся.



Очнулся я от того, что мой лоб, наконец, перестал гореть. И я не проснулся, а именно очнулся. Вышел из забытья, при этом все еще не открывая глаз.
- Как свалило тебя… - шептал едва знакомый голос.
Нечто холодное теперь лежало на моей голове и даровало незримое блаженство. Я не намеривался открывать глаза, но настойчивое шуршание у моего уха вынудило меня сделать это.
- О, Боже… Свон, - простонал я, совершенно забыв про горло.
- В вашей аптечке практически нет полезных лекарств, - цокнула языком она. - Это должно подойти.
Она высыпала содержимое пакета в большую чашку и протянула ее мне. Я приподнялся на локте, дабы чуть отхлебнуть из нее, и лоскут мокрой ткани, что покоился на моем лбу, свалился на пол. Я не хотел спрашивать, что это было, но пахло отвратительно.
- Никогда! Никогда больше не ешь мороженного, - усмехнулась она вновь, скривив губы. - Только подумать.
- Это все из-за тебя, – ответил я и принял новую порцию пилюль.
- Естественно, – улыбнулась она, тут же продолжив: - Из-за меня ты заболел, я же тебя и вылечу.
Звучало это немного самодовольно, да и, ко всему прочему, ее вздернутый подбородок заставил меня улыбнуться. Внутренне. На лице же не отразилось ни единой эмоции. Белла внимательно посмотрела на меня, словно о чем-то задумалась, и убежала. Она бегала туда-сюда снова и снова, пока лечила меня. Только подумать, практически незнакомая мне девушка выхаживала меня! Концентрированный чай с двумя дольками лимона и несколькими ложками сахара, чрезвычайно сладкий и кислый одновременно, бодрил. Горло переставало саднить и ныть после стакана травяного чая, коим я полоскал горло.
Вскоре Изабелла перестала летать от кухни к моей комнате и присела на край кровати ко мне в ноги. Она наверняка думала, что я сплю. Белла была миниатюрной. Очень. Казалось, ее ладонь попросту спрячется в моей руке, точно детская ручка. Но пальцы были длинные, а форма ногтей напоминала вытянутый миндаль. Руки поистине изящные, запястья тонкие, почти прозрачные. Она потеребила ими край простыни и поправила распущенные волосы, которые спутанными темными прядями обрамляли лицо. Перед моим сощуренным взором предстал высокий открытый лоб и уставшие глаза. Я поймал себя на том, что исподтишка рассматриваю журналистку.
- Спасибо, – тихо произнес я. Это было искренне, ведь если бы не девушка, я бы слег надолго.
- Это моя вина, – она пожала плечами, – и я привыкла все исправлять, если в этом действительно виновата.
Я облокотился на подушку и сел выше, чтобы было удобнее разговаривать, а то меня не покидало чувство, что девушка возвышается надо мной.
- Наверное, это глупая затея, Белла, – выдохнул я. – Это интервью не принесет тебе никакой выгоды. Из меня невозможно сделать сенсацию, ничего особо компрометирующего за мной нет. Возможно, тебе стоит просто придумать что-то, и все?
- Нет… - она присела ближе и нагнулась с выражением крайней озабоченности на лице. – Это очень интересно… Я… мне… хочется разобраться в тебе!
- Зачем?
- Чтобы ты посмотрел на себя со стороны.
- Чтобы все посмотрели на меня со стороны? – поправил я. – Ты опубликуешь это.
- Ничего лишнего, клянусь тебе. – Она сплела свои маленькие пальчики вместе и сложила около груди.
Повисло молчание, и я прикрыл глаза. Виктория обещала вернуться через три дня, а пока я буду приходить в практически пустой, холодный, безжизненный дом. Лишь Катрин разбавит мое одиночество.
Я вздрогнул и вынырнул из раздумий, когда холодная рука прошлась по моему левому предплечью.
- Что это значит? – спросила журналистка, немного приподняв рукав футболки и указав на татуировку.
- Это молитва. Молитва о спасении грешной души, – неохотно отозвался я. – Я набил ее в семнадцать лет. Это глупость…
- Ты считал свою душу грешной?
- Я считал, что это так, потому что отец говорил, что я утону во тьме. В тот вечер я пришел домой с очередного боя, снова с побоями. Конечно, алкоголь, ненависть и подростковая мятежность сыграли немалую роль тогда. Отец стал читать мне мораль, он орал так, что на его крики сбежались Эммет и Элис, которая время от времени ночевала у нас. Он говорил мне, яростно выплевывая слова, что если так и будет продолжаться, он откажется от меня, сказал, что я настолько погряз в дерьме, что ничего не сможет мне помочь. Я ушел из дома и сделал тату. Наверное, думал, что это как-то поможет мне.
- Наверное, думал? – она нахмурилась.
- Я плохо помню, – натянуто пояснил я, в животе все перевернулось, а тело сковал внутренний холод.
- У тебя ведь были друзья? Ты говоришь про Элис, про Эммета… был кто-то еще?
- Розали, – я слабо улыбнулся, вспоминая светлые косы подруги.
- Приятные воспоминания? – теперь улыбнулась она и с интересом посмотрела на меня. Улыбка тут же сползла с моего лица.
- Не находишь, что это личное?
- Личное? Ты шутишь? Твое единственное приятное воспоминание из прошлого… - она с сожалением стукнула по подушке рядом. – Расскажи, – она показала мне пустые ладони: – я не записываю.
- Изабелла… - простонал я. - Зачем тебе все это?
- Интересно… как другу.
- Другу? – удивился я. - Мы успели стать друзьями?
- Ты не рассматриваешь такой вариант? – она засмеялась, но взгляд, направленный на меня, был жалобным.
- Ладно. Роуз была моей лучшей подругой, хотя она все время была девушкой, которую любил мой брат. И Розали всегда отвечала ему взаимностью, но, тем не менее, она была самым близким для меня человеком. Всегда понимала меня, словно читала насквозь - все мои мотивы, все мои ошибки не укрывались от нее. Но потом постепенно наше общение стало вполне обычно обыденным. Возможно, я жалею.
- Возможно? – нахмурилась она. Я закатил глаза.
- Я жалею, Белла, – как-то чересчур отчаянно выпалил я. – Я жалею, черт возьми.
- Все исправить, вернуть… это не сложно, практически ничего не стоит.
- Стоит. – Я взъерошил волосы. – Я обидел ее. Очень. Сказал, что теперь наши отношения будут, как у всех секретарей с боссом. Исключительно деловые.
- Зачем?! - ее лицо исказилось непониманием. Смесь призрения и удивления.
- Я не знаю, – признался я. – Это правильно. Ей нужна была работа тогда, я поднимался по карьерной лестнице и просто хотел помочь. Ее семья никогда не была богатой. Я хотел помочь, – сумбурно объяснял я. – Я принял правильное на тот момент решение.
- Ключевое слово в этом предложении «на тот момент». А сейчас?
- Я не знаю… - Я без сил рухнул на подушки, закрывая глаза. – Тебе пора, – сообщил я через некоторое время. В комнате повисла тишина, казалось, что Белла испарилась, но я чувствовал ее тяжелый взгляд на себе. Последнее, что я помню – какое-то шуршание, после которого я вновь погрузилась в забытье.
Когда проснулся, на столе уже меня ждала записка от Свон