Элизабет.

- Что именно ты хочешь услышать? - наконец решила спросить я. Меня трясло с головы до ног - не от боли, от пронизывающего холода. Непонятно только, что вызывало ощущение этого нестерпимого холода. Может быть, та самая боль, которой я не чувствовала? Или это мерзкое ощущения контраста между ледяным ознобом, сотрясающим мое тело и двумя горячими струйками, бежавшими по спине, в этот самый миг выжигающие еще два шрама на моей коже.
Господи, только бы он ничего не заметил. Пожалуйста. Пожалуйста.
Эдвард не ответил, только с сожалением смотрел на меня.
- Ты в порядке? - снова начал он. - Как ты себя чувствуешь?
- Что ты хочешь узнать? - перебила его я, чувствуя, что ему вовсе необязательно знать о том, что я сейчас чувствую, и что ему нужно совсем другое. А еще - я не хотела видеть жалость в его глазах, лучше уж ненависть, что угодно, но только не это поганое чувство. Я и так последнее время чувствую себя жалкой. Непростительно жалкой. И от этого омерзения к себе я совсем потеряла голову. Захотелось выплеснуть наружу всю боль, всю злость, и, к несчастью, в этот момент рядом оказался Эдвард.
- Что? Что ты хочешь услышать? Вы и так все знали, что она относительно жива. Тем более она была жива для тебя. Ты хочешь знать все остальное? А ты точно уверен, что готов услышать правду, какой бы она ни была? А рискнуть всем для того, чтобы спасти женщину, которая не помнит ни тебя, ни вашего сына, ты готов? - я понимала, что перегибаю палку, но не могла остановиться. К своему ужасу, я услышала свой собственный всхлип. Чертово самообладание, где ты? Я кругами бегала по комнате, чувствуя, как по телу равномерно разливается - долгожданная? - боль. Да, да, долгожданная, почти любимая, потому что чуть позже такой же бесплотной, как и она, постепенно стану я - ни чувств, ни мыслей, ни желаний - ничего не останется, и на несколько часов придет долгожданное облегчение, короткая возможность перевести дыхание и восстановить душевные силы.
Из всей моей тирады Эдвард услышал, конечно же, лишь то, что так долго хотел услышать, что его Белла действительно жива и что есть шанс спасти ее - и, не успела я перевести дыхание, вскочил с кресла и вцепился в мое плечо с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
- Белла. Ты сумела прочесть ее мысли? Что с ней? - Каллен смотрел на меня очень, очень странно, как будто я - стекло, ни словом, ни жестом, ни единым мускулом на лице не выражая протеста моим агрессивным словам.
- ...я видела все, что творится в ее голове так же ясно, как сейчас вижу тебя. И кое-что поняла, разумеется, - я помолчала. Эдвард молчал тоже, но совсем иначе, молчал почти умоляюще - нет, требовательно. - То, что я увидела... знаешь, это очень трудно объяснить. Похоже на калейдоскоп эмоций, мыслей, слов, смесь из прошлого и настоящего.
- Продолжай, - с как можно большим равнодушием, глядя в окно, произнес Каллен - и от этого деланного равнодушия фраза прозвучала с еще большим оттенком напряжения, страха и... ну да. Надежды. Куда ж без этого.
Я кивнула и, стараясь как можно аккуратнее подбирать слова, продолжила свой рассказ.
- Знаешь, у каждого человека в жизни есть переломный момент, когда надо сделать выбор, когда ты сам решаешь, по какому руслу потечет река твоей жизни. Совершив ошибку, человек может раз за разом возвращаться в тот момент и переживать его заново. Во снах, в мыслях ли - неважно. Сказать «да» вместо «нет», уйти, вместо того, чтобы остаться. У Беллы таким моментом стал ее переезд в Форкс, или, точнее, знакомство с тобой. Ваши отношения были странными, противоестественными, неправильными. Были некоторые недомолвки, непонимание, вы совершили кучу ошибок, самой фатальной из которых был твой уход. Позже, перед тем, как попыталась отречься от своих воспоминаний, связанных с тобой, Белла много раз проигрывала в памяти то время, когда вы были вместе. Иногда ей казалось, что лучше было бы, если бы ты дал яду Джеймса подействовать, иногда, что лучшим выходом было бы никогда не знать тебя, порой, что она не должна была отпускать тебя от себя, вцепиться в твои плечи и умолять остаться. Но к этому выводу она пришла уже позже, когда получила в посылке твои подарки на день рождения. Но важно не это. Важно то, что при любом раскладе, виновата была кругом она, ее постоянно преследовал груз собственных ошибок. Даже когда вы были вместе, и все вроде бы было хорошо. Оборотная сторона монеты. За ваше счастье, за яркие дни, она платила кошмарными ночами, когда ее мучили кошмары.
- Белла часто просыпалась среди ночи, - едва шевеля губами, сказал Эдвард. Он еще не до конца понимал, куда я клоню, но уже был белее бумаги. Во мне зашевелилась жалость, но я продолжала рассказывать.
- Скажи, ты когда-нибудь мечтал повернуть время вспять и исправить прошлое? - Эдвард осторожно кивнул. Я вздохнула. - Правильный ответ. Все мечтают, вот и Белла тоже. Устранить все недомолвки, избежать фатальных ошибок, вернуть потраченное впустую время. Исправить то, что произошло вопреки воле Судьбы. Но, как говорится, бойтесь своих желаний, особенно тех, что идут из глубины души, тех, что въелись в плоть, кровь и кости, как в вашем случае, - я перевела дыхание, бегло взглянув в глаза Эдварда. И от того, что я там увидела, мне стало чуточку легче. Совсем чуть-чуть. - Я давно заметила, что внешне слабые и мягкие люди, духовно гораздо сильнее, чем те, кто, на первый взгляд, готов идти по головам для достижения своей цели. Вот и Белла, такая слабая и хрупкая, обладала невиданной силой воли, которая и помогла ей выдержать. Воля, вера и любовь, эти три кита мироздания, вот и все, что помогло ей преодолеть все препятствия и найти тебя. Однако, представь себе такую ситуацию: боксер, который дрался на ринге, как зверь, выстоял все пять раундов, или сколько там, победил всех своих соперников, во время одного из боев пропустил случайный удар в плечо. И потом уже, в раздевалке, кто-нибудь в шутку хлопнул его по тому самому плечу, и он свалился, совершенно обессиленный. Перенапряженная мышца "пробита", возможно, до кости. Человек просто физически не выдержал напряжения. Так и с Беллой. Ее силы были не безграничны. И беременность стала тем самым фактором, который окончательно подорвал ее физические и душевные силы. Она не выдержала боли, страха, и впала в кому. Но как тебе, - я полагаю - известно, вампиры не впадают в кому и не теряют рассудок. Вот отсюда и будем двигаться дальше. Она не просто так выпала из жизни погрузившись в кому. Она сама себе её и создала. Я не знаю точно, но скорее всего, она просто потерялась в самой себе, в своих воспоминаниях и в результате вновь очутилась в Форксе, семнадцатилетней девушкой. Просто воссоздала новый мир внутри своего сознания. Я предполагаю, что это мог быть её дар, - создание иллюзии, или целого мира, что, скорее всего, судя по тому, что я видела.
Этакая жизнь внутри жизни. Таким образом, она переживает свою жизнь заново, но с некоторыми изменениями. В ее внутреннем мире, Калленов никогда и не существовало. Никаких вампиров, оборотней и прочего сверхъестественного. Впрочем, ключевые события остались теми же - например, переезд в Форкс. Вот только со временем, воспоминания вновь начали давить на нее. Ей везде мерещился ты - в комнате, машине, школе, ты преследовал ее во снах... А тут еще жажда, прорывавшаяся даже сквозь кому, и туман разума... В общем, Белла подсознательно чувствовала, что что-то не так и попыталась реабилитироваться, и ее сознание воссоздало основную составляющую ее жизни - тебя. Именно в тот миг, когда в ее воображаемом мирке появился Эдвард все и вышло из-под контроля.
Создание фантома выпило слишком много ее сил, и уже дальше он стал развиваться самостоятельно. Понимаешь, она фактически создала новую личность по имени Эдвард Мейсен.
И все бы ничего, только он стал ее корнями, которые держат ее в этом безумии. Белла уже давно могла бы очнуться, но фантом, который может существовать только в ее подсознании, держит ее там.
Эдвард Мейсен, является абсолютной копией тебя, за что спасибо сознанию Беллы. Вот только это было последней каплей того, что смогла воссоздать сама Белла. Дальше он развивался уже самостоятельно, и знаешь, как это бывает, когда создатель не уследил за своим творением, - он выходит из-под контроля. С Мейсеном произошло тоже самое. Он вышел из-под её контроля, и уже начал сам формироваться. Естественно такое самоуправство не прошло бесследно. Он стал полной противоположностью тебя, более того, пострадал не только нрав и характер, но и специфические особенности вампиров. А если быть точнее, то его яд помимо всего прочего способен полностью подчинить жертву своей воли. Один укус и жертва уже не сможет существовать без своего "создателя". И, к сожалению, он уже успел укусить Беллу. Теперь у них одна жизнь на двоих. Мейсен стал ее наркотиком, а Белла - его. Настоящим наркотиком, я имею в виду. Он туманит ее разум, не дает вспомнить, более того, он постепенно будет стирать её воспоминания о реальной жизни. Ведь пока существует она - существует он и этот мир. А Мейсену чертовски не хочется покидать тот мир. Не знаю, какие уж у него планы, но факт остаётся фактом, не будет его - не будет и её, и наоборот. Если бы она вспомнила свое настоящее, все было бы в разы проще. Но теперь и это не поможет. Даже если она вспомнит абсолютно всё, она не сможет вернуться в реальность, потому что без Мейсена она не сможет существовать...

В комнате повисло тягостное молчание. И я чувствовала, как в этой повисшей тишине разливается вязкое чувство страха.
Эдварду было страшно. До слабеющих ног и взмокших ладоней страшно, и это было до противного не по-мужски, но справиться с этим страхом он не мог. Я знала, что не мог - слишком знакомое чувство. Этот страх сидел в нем все эти месяцы и теперь выплеснулся наружу.
Он не боялся того, что Белла его не вспомнит или, что он не сможет ее спасти - он верил, что все будет хорошо. И дело тут не в способностях Элис или в чем-то еще, а просто... просто.
Эдвард боялся того, что она не сможет его простить. Мне не нужно было читать его мысли, чтобы понять, что сейчас творится в его голове.
- Во всем виноват я, - подтвердил он мои догадки. - Не берег я ее. Точнее тело берег, кормил, а душу мял, как хотел. Что мне теперь сделать, чтобы все исправить? Ты знаешь? Ты сможешь помочь?
Этого вопроса я боялась больше всего, потому что не знала, хватит ли у меня храбрости ответить на него.
Но, глядя в голодные глаза Эдварда - я не могла иначе назвать это чувство, это была уже не надежда даже, а именно голод, жажда, я сама подписала себе приговор:
- Знаю... и смогу. Наверное, - смотреть в глаза Эдварду Каллену я не могла, потому что мои слова были почти враньем. Нет, враньем без всякого "почти".
Как я скажу ему, что я абсолютно бессильна? Как я скажу ему, что настолько боюсь за свою шкуру, что готова отказать ему и сбежать прямо сейчас? Как я скажу ему, что, в конце концов, единственный способ вернуть Беллу в сознание, это убить ее? Как?
И в этот миг я была настолько противна себе, что поняла, я помогу ему, хотя бы, чтобы умереть достойно.
Набрав в грудь побольше воздуха, я отошла к окну. В данный момент я бы отдала что угодно, лишь бы оттянуть момент истины.
- У тебя кровь на кофте, - всполошился Эдвард.
Я усмехнулась. Еще бы я не заметила.
- Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Знаешь, я не люблю давать ложных надежд, поэтому... - с этими словами я повернулась лицом к Эдварду, скользнула по комнате взглядом, выбирая инвентарь для своего небольшого представления и, остановившись на тумбочке, подняла ее в воздух взглядом и разнесла на мелкие щепки.
Три...
Два...
Один...
Последним, что я успела увидеть, было изумленное лицо Эдварда, а следом меня накрыла темнота.