---

Глава 29. Часть 2

---

Когда мы подъехали к дому, покинув машину, Карлайл сразу отправился переговорить с охраной дома, а я пошел к Эсми, которая шла ко мне навстречу.
− Ну, наконец-то, я вас уже заждалась! – сбежав вниз по ступеням, мама остановилась напротив меня.
− Мам, холодно же, − я тут же снял с себя пальто, накинув его на плечи матери, потому что на улице было прохладно, а она была одета в одно лишь тонкое платье без рукавов.
− Мне не холодно, сынок, − улыбнулась она, когда я повел ее к дому.

− Ага, как же, − усмехнулся я, зная дикое упрямство матери. Даже если она будет вся дрожать от холода, если вся побелеет, посинеет и вообще покроется ледяной коркой, то все равно будет настаивать на том, что ей тепло, и она не нуждается в помощи со стороны, потому что хочет со всем справиться сама. Мне же чертовски не нравилась эта ее черта, не представляю, как отец столько лет с этим справляется...

− Давно мы с тобой не виделись, − идя в обнимку вверх по лестнице, произнес я.

− И не говори, прошла целая вечность, − засмеявшись, согласилась она, а потом обернулась назад, почувствовав, что за нами идет Карлайл.

− Привет, милая, − сказал отец, взяв Эсми за талию.

− Я самая счастливая женщина на свете, меня окружают такие красавцы! − с вожделением высказалась она, когда мы почти достигли входной двери. Мы с отцом лишь согласно и гордо кивнули.

Оказавшись внутри дома, я остановился на пороге и осмотрелся. Со времени моего последнего посещения здесь мало что изменилось. А если быть точнее, то вообще ничего не изменилось. Молочного цвета стены, возвышающиеся надо мной до потолка, плавно переходят в нишу, на которой стоят огромные белые горшки с розовыми и синими цветами. Массивная лестница, ведущая на второй этаж со спальнями, навечно замерла прямо напротив входной двери, а ярко красный пуфик уютно расположился напротив комода с зеркалом.

Небольшого размера гостиная с двумя большими окнами вмещала в себя диван и два кресла в бело-голубую клетку, деревянный журнальный столик, плазменный телевизор, напольные часы, бежевый ковер, лежащий на полу, и мой самый любимый предмет интерьера. В дальнем углу комнаты стоял рояль, к которому я не прикасался уже сотню лет и вряд ли когда-либо еще прикоснусь...
Если смотреть дальше, то из гостиной можно было выйти в кремового цвета столовую, которая с помощью встроенного в стену камина, закрытого закаленным стеклом, совмещалась с кухней. Размеры помещений были небольшими, но этого было достаточно, чтобы уместить в себя семью из трех-четырех человек. Здесь было тепло и спокойно, а самое главное - здесь всегда сохранялась обстановка домашнего уюта. Здесь пахло семьей, домашними заботами, веселым детским смехом и Рождеством. Этого было достаточно, чтобы после каждого тяжелого трудового дня рваться именно в это место, но только не для меня...

− Я приготовила ужин, скоро будем садиться за стол, − известила Эсми, войдя в столовую с салатницей в руках. Она поставила вазу на середину стола, накрытого белой скатертью, и хмуро посмотрела на меня. - Все в порядке?

− Да, − я сначала нахмурился, но потом, тряхнув головой, улыбнулся. – Все хорошо, я только схожу наверх, переоденусь.

− Ладно, − услышал я позади материнский голос, когда выходил из столовой.

Я поднялся в свою комнату и с горестью заметил, что и здесь все осталось по-прежнему. Легкий оттенок зеленого на стенах казался выгоревшим подобием когда-то насыщенного цвета. Высокая кровать, занимающая большую часть помещения, стояла на белом половом покрытии, густой ворс которого почему-то никогда не пачкался, все время оставаясь именно белым, но никак не серым и уж точно не грязным. Высокий шкаф с двумя зеркалами в полный рост, стоящий рядом длинный деревянный комод с пятью выдвижными ящиками, висящая над комодом открытая полка с несколькими книгами и музыкальными дисками, предназначавшиеся для музыкального центра, раньше стоявшего на полу, но почему-то исчезнувшего в неизвестном направлении, белая банкетка, стоящая в углу у самого окна, которое закрывалось лишь одной прозрачной занавеской, не знаю, куда подевалась штора, но и это уже не так важно – все это создавало законченный вид интерьера моей спальни, в которой раньше я проводил какое-то время.

Здесь практически не было вещей, нужных мне для повседневной жизни, лишь электронные часы на прикроватной тумбочке, ночник стального цвета, один костюм на вешалке и несколько футболок и джинсов, лежащих на полках в шкафу. Ничего лишнего, только самое необходимое на короткий период.

Взяв с полки серую футболку и джинсы, я скинул с себя костюм и переоделся, после чего пошел в ванную комнату, где смог помыть руки и сполоснуть лицо. После этого я отправился ужинать с родителями, которые готовы были наброситься на меня с вопросами.

Мы сидели за столом и с аппетитом уплетали приготовленный Эсми, ужин. Все было просто восхитительно, баранина, запеченная в медово-горчичном соусе, заставляла меня облизывать пальцы, что, в общем-то, неприемлемо для меня. Красное столовое вино, подчеркивающее отменный вкус овощей и мяса, придавало нотку утонченности нашему ужину, который проходил в непривычно спокойной обстановке.

− Карлайл сказал, что ты одержал победу на голосовании, поздравляю, − произнесла Эсми, подняв на меня глаза.

− Да, я не думал, что все пройдет так быстро и гладко. Я ожидал чего-то более эмоционального, что ли, − я пожал плечами, держа в руках вилку и нож и при этом не переставая резать мясо на тарелке. - Ни тебе дебатов, ни оскорблений, никакой драки, скучно, − вздохнул я, закинув кусочек баранины себе в рот.

− Они просто были шокированы моим появлением, − вмешался Карлайл, поглядев на меня.

− Как они отреагировали? – поинтересовалась Эсми, посмотрев сначала на меня, потом на мужа.

− Сначала им всем показалось, что они видят призрака... Это было написано на их лицах, − пояснил я, указав вилкой на отца. − А потом, когда пришло осознание, то они не очень обрадовались живому Карлайлу. Лишь несколько человек выразили свою радость, остальные сразу поникли.

− Я, конечно, знал, что меня многие недолюбливают, но что таких большинство - сильно расстроило меня, − с наигранным разочарованием объяснил мужчина, сидящий напротив меня.

− Хах, знал бы ты, как они меня ненавидят, − усмехнулся я и вскинул брови. − Зато вот персонал очень даже лояльно ко мне относится, − высказавшись, я вернулся к мясу, лежащему на моей тарелке.

− Правда? И откуда такая самонадеянная информация? – улыбнулась Эсми, положив руки на стол по обе стороны от тарелки.

− Мне Изабелла это сказала, − наморщив лоб, пробубнил я.

− Изабелла? – удивилась мама, явно размышляя о том, как это нам с Беллой удалось поговорить о чем угодно, но только не о наших с ней проблемах. − Как она?

− Ее выписали, − я качнул головой, вспоминая день, когда увидел ее на кладбище. − Правда, ее рука еще в гипсе, но ей уже все равно намного лучше. Все в порядке.

− А как Эмили? – Эсми все продолжала допрос.

− Нормально. У нее был день рождения, − как само собой разумеющееся сообщил я.
− Когда?! – изумилась мама, округлив глаза. − Почему ты нам не сказал?

− А должен был? – удивился я, посмотрев на обоих родителей. Я, конечно, понимал, что Эми их внучка, но не думаю, что они должны были как-то участвовать в том празднике. − А то что? Вы бы явились на праздник под видом «бабушки-призрака» и «дедушки-призрака»?

− Не говори чепухи! Я совсем недавно обрела внучку и теперь хотела бы проводить с ней как можно больше времени. Но раз мне этого не было дано, то я бы хотя бы отправила ей подарок, − обидчиво проговорила мама, надув щеки.

− В любом случае, Эмили вряд ли когда-либо узнает, что у нее есть бабушка и дедушка, − строго изрек я.

− Почему? – спросила Эсми, непонимающе посмотрев на меня.

− Изабелла не хочет, чтобы я хоть как-то участвовал в их жизни, − пояснил я. − Она обещала подумать над моим предложением об отцовстве, но я знаю, что она настроена негативно.

− Милый, давай я с ней поговорю, − положив свою руку на мою, предложила мама.

− Нет, только не это, − с восклицанием отказался я. − Еще не хватало, чтобы мои родители вмешивались в наши и так непростые отношения, − взвился я, представив реакцию Изабеллы на появление моей живой мамы на пороге дома Элис.

− Я уверена, Изабелла разумная девушка, я смогу найти с ней общий язык. Позволь мне поговорить с ней, − все продолжала уговаривать Эсми, гладя меня по руке.

− Я сомневаюсь, что из этого что-то выйдет, − я попытался смягчить свое нежелание их встречи.

− Но нужно хотя бы попробовать, ты так не считаешь? – раздался голос отца. Я уж и забыл, что он тоже здесь присутствует.

− Ладно, я что-нибудь придумаю и познакомлю вас, − быстро пообещал я, чтобы поскорее закрыть эту тему.

− Так-то лучше, − успокоилась Эсми, убрав руку и продолжив есть овощи, оставшиеся на ее тарелке.
Конечно, я не собирался их знакомить. Будто я сам не могу решить свои проблемы с Изабеллой, обращаться за помощью к матери я точно не собираюсь...

После ужина я забрал свой мобильник из кармана пальто, которое висело на вешалке в прихожей, и поднялся к себе в комнату. Проверив свой телефон на наличие вызовов и сообщений, я понял, что пропустил два звонка от Джаспера, три от Эммета и еще несколько от разных девушек, с которыми я когда-то переспал. Девушки, видимо, хотели встретиться со мной, чтобы сходить в какое-нибудь роскошное местечко, за которое они потом расплатились бы со мной в моей постели, но мне сейчас было не до них. А вот Эммету я перезвонил.

− Здорово, чего звонил? – спросил я, как только парень взял трубку.

− Хотел отпраздновать твою победу на голосовании и возвращение Карлайла в наш мир, − пояснил он. Но у меня не было желания ехать куда-то сегодня, поэтому я отказался.

− Давай завтра, у меня нет настроения.

− Ладно. Завтра? Точно? – удостоверился Эммет, видимо, соскучившись по нашей веселой компании.

− Да, − я прошел по комнате и стянул с себя футболку.
− Ловлю на слове.

− Хорошо, − отстраненно ответил я, кинув предмет одежды на кровать.

− Отлично. Тогда до завтра, − сказал он и положил трубку. Я также закончил вызов и нажал на следующий.

− Алло? – послышался голос Джаспера.

− Привет еще раз. Ты звонил? – я не знал, зачем я спрашиваю это, ведь то, что он звонил мне, было очевидным. Ведь не зря же у меня высветилось два пропущенных звонка от Хейла. Но, видимо, мой мозг не придумал ничего умнее кроме того, как задать парню этот тупой вопрос.

− Привет. Да звонил, − и он туда же... Но самое смешное, он замолчал после этого и мне пришлось продолжить поток бессмысленных вопросов.

− По какому вопросу?

− Да хотел поинтересоваться у тебя, когда мы встретимся, чтобы ты смог все досконально объяснить нам о ситуации с Карлайлом.

− Завтра. Я уже договорился с Эмметом на завтрашний вечер. Тогда все и узнаете, − устало проговорил я, проведя указательным пальцем по гладкой поверхности комода.

− А, ну тогда я планирую на завтра. Кстати, Элис передает тебе привет, − явно улыбаясь при этом, сказал Джас. Я закатил глаза, представляя, каким тоном Элис передавала мне привет.

− Да, ей тоже передавай привет, − без особого желания ответил я взаимностью, повернувшись к комоду спиной и оперевшись на него поясницей.

− Эл! Он передает тебе привет! – крикнул он, отстранившись от трубки. Я сразу подумал об Изабелле и Эмили. Элис сейчас у Джаспера, а значит, мои девочки сейчас одни...
«Мои девочки!? − испугался я своих же мыслей. − Черт!!!»
Но мое дикое чувство любопытство все-таки не удержалось внутри меня, и я спросил:

− Джас, как там Эмили и Изабелла?

− Элис говорит, что лучше... – его голос помрачнел, и я понял, что ни черта не лучше, все слишком плохо. – Эдвард, ты бы сам позвонил и узнал. Нам кажется, что Эмили нуждается в психологической помощи. На нее слишком много всего свалилось, она замкнулась в себе, − обрушил он на меня негативный поток информации. Я предполагал, что это возможно, и Эми уже не будет такой как раньше, но до последнего верил, что она будет в порядке и нам не придется водить ее к психологу.
− Хорошо. Я завтра позвоню и поговорю с Изабеллой, − произнес я в трубку, протерев ладонью лицо.
− Завтра? Может, сегодня позвонишь? – подталкивал меня Хейл.
Я глянул на часы и покачал головой.
− Уже поздно. Я ужасно устал и лучше решать проблемы на свежую голову, − объяснил я, вывернувшись с ответом. Я не представлял, как можно решать такие важные дела по телефону поздно вечером. Нет, конечно, решать проблемы можно в любое время дня и ночи, но точно не вопросы, касающиеся моего ребенка. Я должен подойти к этой ситуации со всей серьезностью, поэтому отложил на завтра. Всё на завтра...

− Ладно, − вздохнул Хейл. – Мне пора идти.
− Да, − кивнул я.

− До завтра, − тихо добавил он и положил трубку.
Я хмуро посмотрел на дисплей телефона и, поставив его на беззвучный режим, чтобы меня больше никто сегодня не беспокоил, кинул мобильный на комод. После этого отправился в душ, в котором на тот момент безумно нуждался.

Помыв голову и нанеся на тело гель для душа с запахом абрикоса, я встал под струи горячей воды и почувствовал, как наступает расслабление. Стресс стал для меня обыденным дополнением к повседневной жизни. Раньше я легче переносил его, легче отвлекался от дел, чаще расслаблялся, бывал с друзьями в клубах, больше занимался сексом. Но сейчас этот груз стал тяжелеть. Стрессовые ситуации начали напрягать меня, со временем переходя в затяжную депрессию. И сколько бы времени я не проводил под душем, этого было мало. Как только заканчивается ощущение горячей воды на моей коже, я сразу возвращаюсь в состояние усталости, и мне кажется, что из этого уже нет выхода. Так будет продолжаться бесконечно, пока я не предприму что-нибудь радикальное, что-то, что изменит мою жизнь.
Выйдя из душа, я обтерся полотенцем, посмотрелся в зеркало, поправил рукой влажные волосы и натянул на себя черные боксеры и пижамные штаны. Выйдя в комнату и встав посреди нее, я поморщился и провел рукой по затылку. Запрокинув назад голову, я выдохнул, сглотнул, а потом, на мгновение закрыл глаза. Но вскоре вновь посмотрел прямо перед собой.

В последнее время я редко здесь бывал, потому что эта комната и весь этот дом мне не нравились. Так было не всегда. Просто с этим местом у меня связано слишком много воспоминаний из моего студенчества, а именно воспоминания, связанные с Элизабет. Наше первое Рождество мы провели в этом доме. Это был незабываемый праздник. Помню, на улице шел сильный снег, а она вытащила меня во двор, чтобы побаловаться и поиграть в снежки. Мы кидали мягкие белые комья, бегая по засыпанной снегом территории. Элизабет все время верещала и смеялась, когда я попадал в нее снегом, бегала и спотыкалась на ровном месте, еще она смешно морщила носик, когда рыхлые комки снега рассыпались на мелкие частицы, просыпаясь на нее сверху. Я помню, как я догнал ее и, обхватив обеими руками, повалил на сугроб. Мы смотрели друг другу в глаза, а она не переставала нежно улыбаться мне. Ее горячее дыхание, контрастируя с холодным воздухом, опаляло мое лицо, а потом я нежно коснулся ее мягких губ. Сначала мы целовались нежно, осторожно, будто боялись нарушить лилейность момента, но вскоре наши поцелуи стали страстнее и навязчивей. Мы не могли остановиться и перестать целовать друг друга, даже несмотря на то, что оба вымокли до нитки и продрогли до самых костей. Нам было так хорошо вместе...

Тогда я впервые признался ей в любви. Любовь для меня была чем-то неизведанным и новым, поэтому я долго не решался заговорить о своих чувствах. Я думал, что она посчитает меня несерьезным, подумает, что я просто хочу затащить ее в постель, поэтому тянул с объяснениями. Но в тот день я собрал все свое мужество в кулак и сказал то, что думал и чувствовал на самом деле. Она ответила мне взаимностью.
Незабываемым был не только день, но и ночь. Мы занимались с ней любовью на этой кровати. Для нее это был первый раз, и я пытался сделать все как можно нежнее и осторожней. Я бережно относился к ней, стараясь уберечь ее от боли и дискомфорта. И кажется, у меня это получилось, потому что потом она неумело поблагодарила меня за все, чмокнув в щеку. Но мне этого было достаточно. Я был удовлетворен и счастлив.
Я чувствовал блаженство даже тогда, когда мы оба заболели и беспрестанно чихали друг на друга, проведя в постели все зимние каникулы. Но я до сих пор считаю, что мы не зря валялись на том сугробе. Это было началом и продолжением наших серьезных отношений.

Конечно, сейчас, имея достаточно большой опыт и оборачиваясь назад, я понимаю, что наше поведение было таким детским, но зато тогда я был по-настоящему счастлив. Так, как никто и никогда не был счастлив. И, к сожалению, мне кажется, что я больше никогда не смогу полюбить кого-то еще. Те чувства были глубоко в моем сердце, я был полностью поглощен ими, и вернуть или создать нечто подобное будет уже невозможно. Я не могу впустить туда кого-то, кто так далек от меня. Возможно, я просто трус и боюсь снова испытать новые сильные чувства, которые могут принести боль, но, как бы не старался - ничего не выходит, все проваливается на ранней стадии отношений. Я устал пробовать воссоздать прошлое.
Я знаю, что люди скажут... «Не нужно пытаться воссоздать прошлое, надо создать новое, настоящее», - но как? Как мне это сделать? Я не знаю...

Я стоял у окна и смотрел вниз на садовый участок, подсвеченный ночными фонарями. Снег, который почти полностью растаял, расплылся в прозрачных лужах. Я мог видеть, как в них отражался свет, исходящий от окон дома, мог видеть мелькающую тень от движений внутри помещения. Я мог видеть, как легкий ветер колышет воду, создавая небольшую рябь на поверхности лужи. На улице было тихо и безлюдно, весь рабочий персонал и охрана куда-то попрятались, создавая вечернюю грусть и чувство одиночества, которые стали моими постоянными попутчиками.

Я услышал стук в дверь, а потом и мамин голос, раздавшийся из коридора.
− Эдвард, можно к тебе?
Я обернулся назад, когда дверь в комнату приоткрылась и в проеме показалась Эсми.
− Конечно, мам. Заходи.
Войдя, она прикрыла за собой дверь и прошла по комнате.

− Здесь темно, чего свет не включишь? – спросила она, пройдя мимо меня и остановившись у окна. Мельком глянув в оконный проем, она вернула свой взгляд ко мне. Я же стоял у шкафа и выбирал майку, чтобы прикрыться и не стоять полуобнаженным перед своей матерью.

− Мне и так нравится, − пробубнил я, найдя то, что искал. Натянув на себя белую майку, я посмотрел на Эсми, а потом прошел к кровати и опустился на нее.

− Я здесь немного прибралась перед твоим приездом, а то тут все покрылось пылью, пока нас не было, − произнесла мама, идя в моем направлении.

− Я заметил, спасибо, − почесав бровь, сказал я и проследил за тем, как мама повторила мои движения, сев на край кровати рядом со мной.
Первое время мы сидели в тишине и глядели на окно, из которого на нас падал яркий лунный свет. Мне почему-то казалось, что на улице вот-вот завоют волки, как это обычно бывает в фильмах.
Я закатил глаза, думая о странных ассоциациях, которые лезли мне в голову.

− О чем ты думаешь? - внезапно спросила Эсми, видимо, заметив мое выражение лица.
− Это бред, − я тряхнул головой, не собираясь посвящать маму в свои бредовые мысли.
− Отчего же? - заинтересовалась она.

− Ну, потому что это так, − улыбнулся я ей. Она с нежностью посмотрела на меня и слегка скривилась в улыбке. Мы снова замолчали.

Мои мысли опять плавно перетекли к Лиз, и меня это уже начало раздражать.

− Мам? – хрипло произнес я, опустив глаза на свои руки.

− Да? - она повернулась ко мне.

− Я вспоминал... – мне трудно дались слова, но я точно знал, что Эсми поймет, о чем я говорю.

− Элизабет, − тихо изрекла она, коснувшись меня рукой. Я сглотнул ком, сдавливающий мое горло.

− Я знала, что, приехав сюда, ты будешь вновь и вновь возвращаться к прошлому,− вздохнула Эсми, ласково погладив меня по плечу.

− Я не мучаюсь, − пояснил я, чтобы Эсми не думала, что я извожу себя понапрасну.

− Эдвард, это хорошо, что ты помнишь. Но ты не думаешь, что тебе пора отпустить ее? Как бы жестоко это не звучало, но ее больше нет, она не вернется, начни жить настоящим, − проговорила мама, слегка нахмурив лоб. Я знал, что она сильно переживала за меня, когда я не мог справиться с потерей Лиз, и теперь я не хотел причинять новую боль и беспокоить Эсми из-за своих переживаний.

− Я живу, − сообщил я, кивнув головой. Когда я это сделал, мне захотелось пустить слезу, потому что понимал, что вру сам себе.

− Нет. Все это время я молчала и наблюдала за тобой. Я ждала, когда ты оправишься от потери, но всё, что я вижу - это твои скрытые страдания. Ты наверняка каждый день прокручиваешь воспоминания тех дней, думая, что было бы, если бы ты встретил ее тогда, − уверенно высказалась она, будто когда-то заглядывала в мою голову и знает все мои сокровенные мысли. – Все это время ты вел себя как подросток, который уже давно не подросток. Но все это из-за того, что тебе просто хочется вернуться в то время, когда ты был беззаботным и счастливым парнем.

− Мама, мое поведение не из-за того, что Лиз ушла или что я хочу вернуть то время, − я попытался переубедить ее.

− Нет, Эдвард, − Эсми убрала от меня руку и отрицательно покачала головой. − Лиз не ушла. Она умерла! – со сталью в голосе заявила она, посмотрев мне в глаза. Моргнув пару раз и отведя от меня взгляд, она уже мягче добавила. – Элизабет умерла и тебе нужно смириться с этим, иначе ты не сможешь строить свое будущее. Прошло уже столько лет, Эдвард.

− Я знаю.
− Я не понимаю тебя, − выдавила она из себя, опустив глаза. Я с непониманием посмотрел на свою мать.
− В смысле?

− Ты любил Лиз, но потерял ее, ты оплакиваешь ее все время, я понимаю. Но сейчас у тебя появился шанс реабилитироваться, жить, и если не ради себя, то хотя бы ради дочери, − она запнулась после этих слов и вновь посмотрела на меня грустным взглядом. Я сразу напрягся и прикрыл глаза, в то время как Эсми продолжила. − У тебя теперь есть Эмили, но ты продолжаешь вести себя так, словно тебе наплевать... – почти что прошептала она.

− Мне не наплевать, − прохрипел я, открыв глаза и посмотрев на Эсми.
− Тогда почему ты это не показываешь? – спросила мама, не видя достойного объяснения моим действиям. Я на миг зажмурился, а потом покачал головой, не зная, что сказать.
− Я единственная, кто знает, что тебе и правда не наплевать, потому что я видела, как ты смотрел на девочку, когда она жила с нами. Как ты заботился о ней, как ты переживал и беспокоился о ней. Я видела, как ночью ты заглядывал к ней в комнату. Тебе не все равно, и я очень рада этому. Ты ищешь тех чувств, которые были у тебя по отношению к Элизабет, но ты не задумывался, что любовь может быть иной?

− То есть?

− Ты никогда не будешь любить кого-то так же, как когда-то уже любил, потому что чувства повторить нельзя. Они в принципе неповторимы, они всегда разные.

− Я знаю, − я передернул плечами. – Но это разное... Любовь к женщине и любовь к ребенку, это несравнимо, − воспротивился я.

− Да, разное. Но, Эдвард, я просто хочу подвести тебя к тому, что, пока ты не откроешь свое сердце, не отпустишь Лиз, ты не сможешь почувствовать ни любви к дочери, ни к другой женщине. Не мучай себя, Эдвард. Займись своей жизнью, прошу тебя.

- Как мне это сделать, мам? Скажи, как, − простонал я, опуская голову на колени матери. − Я последую твоему совету, если скажешь, как мне это сделать... – прошептал я, глядя на окно и при этом обняв рукой колени Эсми.

− Начни с Эмили, − предложила Эсми, проводя пальцами по моим волосам.

− Я не могу, Изабелла против моих отношений с дочерью, − я закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Я почувствовал себя маленьким ребенком, потому что в детстве я частенько лежал на коленях мамы, а она в это время крутила мои волосы в своих пальцах, одновременно с этим слушая мои детские проблемы, которые теперь кажутся такой мелочью и глупостью по сравнению с тем, что я имею сейчас.

− Это не Изабелла против ваших отношений, Эдвард. Это ты боишься подобраться к цели, потому что не знаешь, что будешь делать потом. Ты боишься взять на себя ответственность за ребенка. Отчасти, потому что ты потерял Лиз и винишь себя в ее смерти, считаешь, что не смог уберечь ее, значит, не сможешь уберечь и Эми. Боишься, что можешь потерять ее после того, как она станет дорога тебе. Но Эмили не Элизабет, она твой ребенок и нуждается в любящем и заботливом отце.

− Наверное, ты права... – пробормотал я.

− Я всегда права, Эдвард, − усмехнулась Эсми.

− Но знаешь, не стоит тебе настаивать на встречах с девочкой, если ты сам этого не хочешь, − задумчиво изрекла мама. А я сразу повернул голову и снизу вверх непонимающе посмотрел на нее. Эсми поняла мое смятение и объяснила. − Не нужно мучить себя и ребенка, если ты не будешь уверен в себе и своих поступках.
Я снова повернулся набок, размышляя над словами матери.

− Я хочу быть отцом Эмили. Я просто... – я прервался и, приняв сидячее положение, опрокинул голову на свои руки. Я зарылся лицом в ладони, пытаясь мысленно подобрать верные слова. − Ты права, я просто боюсь сначала обрести ее, а потом потерять, я не переживу этого снова, − пробормотал я.
Эсми вздохнула и устало проговорила.

− Я понимаю твои страхи, сынок. Но есть кое-какая проблема... – я оторвался от своих рук и перевел взгляд на женщину. Эсми пожала плечами и хитро улыбнулась. − Эмили уже существует на этом свете, и она уже живет в твоем сердце. Тебе в любом случае некуда деваться, просто возьми себя в руки и все. Тебе пора уже это сделать, потому что времени на раздумье у тебя было предостаточно.

− Я себя чувствую десятилетним мальцом, которому мама дает советы на будущее, − усмехнулся я, покачав головой.

− Для меня ты всегда будешь маленьким и самым дорогим на свете человечком, − тихо проговорила она. – Хотя нет, ты не самый дорогой, − задумчиво произнесла она, а я хмуро посмотрел на нее, удивленный. Кого это еще она любит больше чем меня? − Теперь Эмили заняла это место, ты уж прости, − жалостливым голосом добавила она. − Но тебя я все равно буду любить, − засмеялась Эсми, слегка толкнув меня плечом. Я улыбнулся, немного покачнувшись на кровати.

− Спасибо тебе, − от чистого сердца поблагодарил я ее, понимая, что, кроме матери, меня бы никто и никогда так не поддержал и не понял бы.

− Ты мой сын, я люблю тебя и не могу видеть, как ты страдаешь.

− Слова « я больше так не буду» подойдут? – я приподнял брови.
− Лучше «Мам, я обещаю исправиться». Мне это больше по душе, − Эсми смешно поморщилась, а я усмехнулся, проведя рукой по волосам.
− Мам, я обещаю исправиться... – сдерживая рвущуюся улыбку, подыграл я.
− Ловлю на слове, − мама похлопала меня по плечу и, оттолкнувшись от матраса, поднялась с кровати. − Ладно, я пойду спать, а то твой отец, наверное, уже потерял меня.

− Держу пари, что Карлайл еще и не ложился, он наверняка сидит у себя в кабинете, − предположил я.
− Возможно. Но я лучше оставлю тебя одного, а сама пойду спать, − проинформировала она меня, имея в виду то, что я должен обдумать наш разговор.
− Ладно.

− Спокойной ночи, сынок, − пожелала Эсми, остановившись в дверях спальни.

− Спокойной ночи, − ответил я, обернувшись назад. После этого мама оставила меня одного, закрыв за собой дверь. Я же, долго не раздумывая, решил лечь спать, потому что сильно устал за сегодняшний день. Но перед этим я поднялся с постели и приоткрыл окно в комнате. Почувствовав, как свежий прохладный воздух заполняет помещение, я сделал глубокий вдох. Вернувшись к кровати и завалившись на спину, я сложил руки на груди и уставился в потолок. По идее, он был белого цвета, но от того, что из окна падал лунный свет, на нем тенью отражались ветки деревьев, которые слегка покачивались из стороны в сторону, словно чьи-то длинные костлявые руки, пытающиеся пробраться ко мне в комнату. Я с самого детства боялся подобных теней, мне казалось, что они тянутся ко мне, норовя забрать меня с собой в неизвестность. Сейчас мне было наплевать на это, потому что эти чертовы ветки занимают самое последнее место в списке всех возможных страхов, поселившихся во мне. В голове крутилась целая куча мыслей, которая со временем усыпила меня, и лучше бы этого со мной не происходило...

Ночь. Вокруг слышится рокотание сверчков. Я иду по длинной земляной дороге, конца и края которой не видно. По обе стороны от меня разрослись кукурузные поля. Все, что мне остается - двигаться вперед или же повернуть назад, выбор небольшой, но все-таки он есть. Я остановился и, покрутив головой, выбрал путь, ведущий вперед. Вдали меня ждала полная темнота, непредсказуемость, неизведанность и сумасшедший страх, но, несмотря на это, я двигался вперед. Но длилось это до тех пор, пока меня не позвали. Этот голос был очень тихим, но я узнал его. Остановившись, я зажмурился и, затаив дыхание, ждал повторного зова.
Родной и близкий шепот снова позвал меня по имени, я не мог не повернуться.
Притоптав ногами рыхлую землю, я изменил свое направление, встав лицом к «прошлому».

− Эдвард, − снова произнесла девушка, которая предстала передо мной. Она была так же красива, как и раньше. На ней было надето красное платье, но ее ноги были босы. Ее длинные волосы развевались от ветра, дующего на нее, а золотой браслет, который был надет на ней в день ее гибели, блестел от света, падающего на нас сверху от полной луны.

− Лиз? – я сделал шаг навстречу девушке.

− Прошу тебя, Эдвард, не уходи. Не оставляй меня здесь одну, − попросила она жалостливым голосом.

− Лиз, − еще один шаг к ней. Я покачал головой, прося ее не ставить меня перед выбором.

− Умоляю, не оставляй меня. Здесь холодно и темно. Я не смогу без тебя, − молила она.

− Ты умерла, Лизи... – прошептал я в ответ.

− Пожалуйста, не верь им. Я здесь, я всегда с тобой, я никуда не уходила, − начала убеждать она.

− Ты умерла, тебя больше нет, − нахмурившись, заявил я, посмотрев на нее. Мне было сложно говорить ей это в лицо, но другого выбора не было, она должна была отпустить меня, дать уйти.

− Это не правда, я здесь, с тобой! – прикрикнула она, начав плакать. Девушка сделала несколько шагов в мою сторону, но я отступил.

− Нет, это не так и ты это знаешь! Прошу тебя, Лиз, позволь мне двигаться дальше, − я снова приблизился к ней, замечая, насколько бледна и прозрачна ее кожа.

− Нет, - твердо заявила она, злобно посмотрев мне в лицо. − Ты не можешь бросить меня, Эдвард.

− Почему?

− Ты только мой! – прорычала она, а я шагнул назад. Я не мог поверить ее словам. Это не Лиз, она бы никогда не заставила меня страдать. Она любила меня и не хотела бы, чтоб я всю жизнь мучился и оплакивал ее. Настоящая Элизабет хотела бы видеть меня живым и счастливым. Это всего лишь ее проекция – жалкая попытка вернуться в реальность.

Посмотрев куда-то мне за спину, она проревела:
− Эдвард, ты должен оставаться здесь!
Я засомневался и начал поворачиваться назад, чтобы понять, что такого она там увидела, что ее так сильно разозлило.

− Нет, Эдвард! – заревела Элизабет, когда я повернулся к ней спиной. Посмотрев вдаль, я увидел Эмили, стоящую в пижаме, с плюшевым медведем в руках.
− Эми? – удивился я.

− Папа!
Разумеется, я не мог устоять, чтобы не отправиться к ней.

− Эдвард, что ты делаешь?! - закричала проекция, когда я шел к своей дочери. Но я не обращал внимания на вопли девушки, потому что все, что меня волновало - это внезапное появление здесь моей малышки.

− Эмили, что ты здесь делаешь? – подойдя к девочке, я наклонился и заглянул в ее глаза. Она плакала.

− Ты нужен мне, папа, − пролепетала дочка.

− Не верь ей, Эдвард. Ты не нужен ей! – Элизабет захлебывалась своим ором.

− Я заберу тебя отсюда, моя маленькая, − сказал я своей дочери, проведя руками по ее хрупким плечам.

− Она не любит тебя так, как люблю тебя я! – выла девушка, приближаясь к нам. Я чувствовал ее присутствие, потому что от нее стало веять диким холодом.

− Папочка, ты правда заберешь меня отсюда? – спросила Эмили, испугавшись той, кто стояла позади меня.

− Да, клянусь тебе, − пообещал я дочери, а потом повернулся и посмотрел на Элизабет. Она стала выглядеть как привидение. Ее прежняя красивая белоснежная кожа приобрела синий оттенок, лицо покрылось струпьями, волосы повисли, как мокрые веревки, платье начало чернеть, а глаза стали источать дикую злость и ненависть ко мне. Я понял, что от моей Лиз ничего не осталось, это не она и изначально не могла ею быть.
Я взял ладонь дочери в свою руку и, не отрывая глаз от девушки, обратился к Эми. – Идем, родная.
Я сглотнул, перед тем как попятиться, чтобы отойти подальше от этого существа.

− Предатель!!! - завизжала проекция, подлетев к нам. Она со всей силы толкнула меня, отчего мне пришлось отпустить Эмили, разомкнув пальцы. Резко подавшись назад, я чуть не упал на землю. Подняв взгляд на Элизабет, я увидел ее обезображенное лицо. Она стояла впритык ко мне и дышала на меня ледяным воздухом, источая могильный затхлый запах. Я задержал дыхание в ожидании продолжения.

– Ты останешься со мной навсегда... - произнеся это, она вскинула руку, в которой я увидел огромный кинжал.

− Нееет! – изо всех сил закричала Эмили, когда лезвие клинка сверкнуло и моментально вонзилось мне в сердце. Всё, что я смог издать − это хриплый стон, вырвавшийся из горла. Повалившись на колени, я поднял ошарашенный взгляд на Элизабет. Она вновь вернула свой первоначальный вид, став такой же красивой и милой, с розовыми щечками и алыми губами. – Я же говорила, что ты останешься со мной навечно... – покачала она головой, и, отвернувшись от меня, пошла в темную даль...

Я очнулся от дикой боли в груди и озноба. Подскочив на кровати, я принял сидячее положение. Часто дыша, я огляделся по комнате. Часы показывали 3:30 утра. Стерев пот со лба, я встал с кровати и подошел к окну, чтобы заправить занавеску, которая от ветра вырвалась наружу и развевалась по воздуху. Закрыв створку, я пошел в ванную комнату, чтобы умыться холодной водой. Вспоминая сумасшедший сон, который привиделся мне, я усмехнулся и закрыл кран. Промокнув полотенцем лицо, я кинул махровую ткань на столешницу возле раковины, после чего вернулся обратно в спальню. Проходя мимо комода, я шел к кровати, но в этот момент заметил голубой свет, исходящий от моего телефона.

− Черт, − я схватил мобильник, забыв, что поставил его на беззвучный режим. Я не успел ответить, но открывшийся мне внушительный список пропущенных звонков заставил меня занервничать.

Внутри меня все похолодело, когда я увидел имена и количество вызовов. Джаспер − 25, Эммет − 19, Элис − 15, Белла − 10, Дин − 6, Бен − 3 и Тед − 5.

− Что могло случиться, что они звонили мне всю ночь? - мелкая дрожь пробежалась по моему телу, а желудок тут же скрутило.

Прокрутив пальцем номера телефонов, я выбрал самый важный и нажал кнопку вызова. Всего через пару гудков я услышал взволнованный голос...

− Алло, Эдвард!?



Автор: Gaily
Бета: amberit

Не забудьте сказать девочкам спасибо

---