BPOV
- Не уходи. Не отпущу. Дай мне узнать тебя. Дай мне стать частью вашей жизни. Ты просила научить, так позволь мне сделать это...
Я уткнулась носом в его волосы, вдыхая необычный, терпкий, но поистине приятный мужской запах.
- Я не буду обманывать тебя, но пока не могу… Не так быстро… Я хочу быть уверена, в этот раз…
Эдвард поднял голову и посмотрел мне в глаза.
- Ты доверяешь мне? – тихо спросил он. Я не знаю почему, но кивнула ему, говоря безмолвно «да». – Расскажи мне всё…
Он сел рядом, обнимая меня крепко, но нежно. Я положила свою голову ему на грудь, вдыхая его запах, успокаиваясь его теплом, и начала рассказ. Я не скрывала от него слез, не скрывала боли. Раз в жизни я отпустила свою тревогу и поделилась с Эдвардом всем, что капля за каплей отравляло мою жизнь столько лет.
- …После первых месяцев, когда он начал... бить, я под предлогом того, что Чарли очень скучает и постоянно зовет погостить, вырвалась домой. Папа уже был один – мама разбилась на машине за день до рождения Криса… Врачи утверждали, что это спровоцировало ранние роды… Он был все еще подавлен, разбит. Я заметила, что он постоянно выпивал. В один из вечеров он рассказал, что его ведь чуть не вышвырнули из полиции, но Блек вступился. С тех пор жизнь, дом, работа отца – все оказалось в руках Билли… И я не решилась что-либо рассказать папе. Точнее, я решила, что потерплю... Потерплю…
Я вытерла ладонью слезы и выпрямилась. Взглянув в глаза Эдварда, я хотела уже извиниться за свой монолог, но не успела и слова сказать. Эдвард обрушил свои губы на мои, шепча, что он не обидит, не предаст, не ударит. И я верила ему, верила и… хотела этого. Он осушил мои слезы на щеках, успокаивая, избавляя с каждым новым прикосновением от кошмарных воспоминаний, и в то же время, вселяя в мое тело желание снова и снова ощущать его руки, его поцелуи, его жар…
В тот самый момент, когда я уже решила попросить его не останавливаться, мой желудок предательски заурчал, отчего мы оба рассмеялись. Эдвард, заставив меня обуть тапочки, натянул на себя футболку, и мы отправились на кухню.
- Ты умеешь готовить? – робко спросил меня Эдвард, заглядывая в пустые кастрюли на плите. Я засмеялась и подошла к холодильнику. Он был полностью забит: столько я могла увидеть только в магазине.
- Есть что съедобное? – спросил Эдвард, заглядывая мне через плечо.
- Тут еды хватит на пару месяцев… То есть… – я повернулась к нему лицом и спросила: – Что ты хочешь?
-Тебя! – быстро ответил он и тут же ударил себя по лбу. – Прости, я…
Я отвернулась и отошла на пару шагов.
- Я просто не… То есть… я привыкну… – тихо промямлила я.
Почему мой настрой так резко изменился? От того, что слова напоминали мне о криках Джейкоба? Или потому, что Эдвард меня торопил…
Руки Эдварда резко развернули меня, и я оказалась в его плену. Он наклонился к моему лицу так, что наши носы соприкоснулись.
- Белла, я прошу… Не надо «терпеть» и «привыкать». Только «Я хочу» и «Я буду». Договорились? – его строгий, но все же заботливый голос проникал в душу, вселяя какую-то уверенность и благодарность за его слова.
- Хорошо… Я… приготовлю мясо в сливочном соусе, гарнир и салат… Пойдет? – перечислила я первое, что пришло на ум.
Эдвард закатил глаза и улыбнулся.
- Уже умираю от голода. Тебе помочь? – я покачала головой. – Тогда я пока поработаю, а то… – Эдвард поцеловал меня и вышел из кухни.
Я выдохнула, собирая свои мысли по крупицам. «Так. Готовка. Она поможет мне отвлечься.»
Прошло не больше тридцати минут, когда Эдвард со стоном вошел в кухню и уселся за стол, раскладывая бумаги, свертки, карандаши.
- Я не могу работать… – произнес он, смотря на меня.
Я закрыла кастрюлю крышкой и развернулась к нему.
- Мешаю тебе? Слишком громко гремлю посудой? – спросила я, краснея.
Эдвард смотрел на меня, будто видел в первый раз. Его глаза блестели, и на губах такая красивая улыбка.
- Ты так прекрасна… Это лучшее, что я видел…. – я покраснела, опуская глаза, пряча руки в карманах халата. – Я не мог работать в кабинете, потому что был один. Это забавно, потому, как раньше я убегал во двор делать уроки, лишь бы Роуз и Элис не было рядом… А теперь боюсь, что ты уйдешь, что будешь слишком далеко от меня…
- Эдвард, – то ли прошептала, то ли простонала я. – Это не…
- Я знаю, – сказал он, опуская взгляд на чертежи. – Я подожду.
Он не поднимал взгляд, но я видела, что он не сосредоточен. И, хоть он не глядел мне в лицо, я видела, что он смотрит на меня, на мои ноги. Возможно, я не чувствовала к нему любви, тем более, что не особо представляла, что это такое. Но что-то позволило мне ощущать себя в эту самую минуту счастливой. Рядом с ним. В этом доме. Сейчас, здесь и с ним я хотела отпустить себя прочь, не думая о деньгах, проблемах. Я просто хотела делать то, что хочу я. Это тоже стало для меня некоторым открытием, откровением – понять, что я что-то хочу для себя, только для себя самой… И это вновь сбивало меня с толку. Так странно, непривычно, но приятно…
Я развернулась к плите и продолжила готовить, дабы успокоить свой возбужденный организм.
Через несколько минут Эдвард вздохнул, бросая карандаш на стол.
- Не получается…
Я дорезала салат и подошла к нему, заглядывая в чертежи. На бумаге был проект района, с хаотично расставленными домами.
- Что не получается? – спросила я, наклоняясь над столом и опираясь на локти. – Где это?
Эдвард не ответил, и я повернулась к нему, повторяя вопрос, но лишь столкнулась с его пристальным взглядом, устремленным на мою грудь. Я опустила глаза и тут же дернулась поправлять распахнувшийся халат. Вновь посмотрев на Эдварда, я смущенно улыбнулась, заметив его покрасневшие щеки и опущенный взгляд.
- Так что за проект? – повторила я, не скрывая иронии в голосе.
Эдвард наклонился ко мне, указывая пальцем на обозначения домов.
- Это мой следующий проект, мы участвуем в тендере. Новый жилой квартал в городе под названием Форкс. Это тут недалеко…
- Я знаю, я там родилась и выросла, – ответила я и отстранилась от Эдварда.
Я вернулась к приготовлению ужина, не желая углубляться в болезненные воспоминания, связывающие меня с родным городом… Хотя, если разобраться, то большая часть моей жизни в Форксе была счастливой, а самое страшное произошло здесь, в Сиэтле, но теперь там нет мамы, и лишь Чарли связывает меня с тем счастливым прошлым, которого не вернуть… Стряхнув тяжелые мысли, я еще раз мысленно поблагодарила Эдварда за его понимание, когда он не стал расспрашивать меня о Форксе.
Ужинали мы в гостиной, разговаривая на отвлеченные темы. Сразу после еды я спросила у Эдварда, где мои вещи и в какой комнате, я могла бы переночевать. Я видела, что мой вопрос его расстроил, но он смог выдавить из себя крохотную улыбку и проводил в комнату для гостей.
- Спокойной ночи, Белла, – тихо сказал он, когда мы остановились у двери, взяв меня за руку и не поднимая глаз.
Я поднялась на носочках и дотянулась до его щеки, оставляя там нежный поцелуй.
- Спокойной ночи, Эдвард. Спасибо, за все! – он посмотрел на меня, и я прикоснулась губами к его губам, не углубляя поцелуй, но позволяя ему отстраниться первым.



Я проснулась и посмотрела на часы – четыре утра. Да, так и не сумев быстро уснуть, я лишь дремала эти три часа. Хотя, это, конечно, не удивительно, если учесть, что днем мы с Эдвардом спали. «Мы с Эдвардом»… Я повторила несколько раз это словосочетание. Странно, но оно казалось мне очень приятным и каким-то правильным. Мы не были парой или мужем и женой. Но я уже никогда не забуду нашу близость и то безмерное удовольствие, что так нежно и умело подарил мне Эдвард…
Быстро умывшись, я надела свою футболку и шорты, не забыв натянуть махровые носки, вспомнив, как Эдвард отреагировал на мои босые ноги. Стараясь не шуметь, я спустилась на кухню, которая к моему удивлению уже не пустовала. На ней трудилась та девушка, что когда-то напоила меня чаем.
- Доброе утро, мисс Свон, – поприветствовала она, чем немало меня удивила.
- Вы знаете мое имя?
- Конечно, мистер Каллен сообщил нам, что вы будете здесь жить. Я Эмили. Желаете завтрак?
«Здесь жить». Да уж, Эдвард, об этом мы еще поговорим.
- Очень приятно. Зовите меня Белла, я прошу. И я позавтракаю позже, спасибо.
- Хорошо, мисс, – кивнула она и вернулась к готовке.
Я села за стол, где все еще лежали документы Эдварда. Я повертела в руках его наброски. Рассмотрев планы, где будет располагаться новый район, я вспомнила, как он выглядел в моем детстве: открытая, огромная поляна, окруженная лесом, и река…
Взяв чистый лист, я стала делать наброски, располагая дома дугой, оставляя зеленые островки и общий доступ к берегу. За этим увлекательным занятием я и не заметила, как за окном окончательно рассвело, а рядом со мной оказался Эдвард, облаченный в деловой костюм.
- Доброе утро, Белла, – с улыбкой произнес он, наклоняясь ко мне, чтобы поцеловать. Я резко отстранилась, поскольку не хотела показывать кому-то нашу близость. Эдвард замер там, все еще нависая над столом, и прикрыл глаза. Но уже через несколько секунд выпрямился и посмотрел на мои рисунки. – Оу…
Он взял мои наброски в руки, полностью погружаясь в свои мысли, проводя пальцами по линиям, что-то нашептывая и бормоча, пока, наконец, не опустил лист и не посмотрел на меня. На его лице была широчайшая улыбка, полная какого-то детского восторга и радости.
- Это фантастика, Белла!.. – заговорил он, немного заикаясь. – Это то, что надо! Это даже лучше, чем я планировал!! – Эдвард сел на стул напротив меня и вполне серьезно спросил: – Сколько ты хочешь за работу?
Я опешила от его вопроса. Но Эдвард не дал и слова вставить, уже подробно и очень по-деловому рассказывая, какие документы необходимо собрать, чтобы официально стать сотрудником его фирмы, а затем сделать нужные расчеты и чертежи, чтобы доработать мою идею. Это был другой Эдвард: целеустремленный, успешный, руководитель огромной корпорации, привыкший доводить любое дело до логического конца. Но почему-то даже такой сосредоточенный и серьезный Эдвард не вызывал у меня паники или страха. Он был настойчив, но при этом по-прежнему мягок, и я это так ценила… А еще абсолютно не понимала, что же он во мне нашел? Он – красивый, умный, успешный, богатый… И, конечно, я и не собиралась брать какие-либо деньги за несколько набросков карандашом, хотя Эдвард и настаивал.
EPOV
Ее ответ «Ничего не надо» повторялся в моей голове, словно заезженная пластинка. Не отталкивая, но и не давая поводов приблизиться, она уже неделю буквально мучает меня.
Белла получила расчет за разницу ссуды и стоимости квартиры, а также мне пришлось настоять на выплате гонорара за проект, хотя она долго сопротивлялась, повторяя каждый раз, что должна мне слишком много… Моя маленькая, глупенькая девочка – да я готов весь мир положить у ее ног, лишь бы она всегда улыбалась! И вот теперь, когда все вопросы, связывающие ее с Сиэтлом, были решены, Белла должна была лететь к Кристоферу. Она купила билет на утро понедельника, стало быть, гостить в моем доме ей оставалось три дня. И у меня были большие планы на эти три дня. Я хотел, чтобы они стали для нее счастливыми. И я твердо намеривался доказать Белле, что готов ждать столько, сколько нужно, но не отступлю. Она заслуживает лучшей жизни, и я собираюсь стать тем, кто сделает ее жизнь таковой. И я не отпущу. Я просто не могу ее отпустить. И поэтому, я купил билет до Нью-Йорка. Но сейчас я не хотел думать о ее отъезде.
Я зашел на кухню, где Эмили готовила нам ужин. Белла должна была скоро вернуться от своих друзей, за ней уже выехал Квил.
- Эмили… – обратился я к девушке. Она удивленно обернулась. – Куда вы обычно ходите с твоим парнем на свидания?
На секунду мне показалось, что пора вызывать врача – насколько побледнела Эмили, но потом, видимо, поняв мой вопрос так, как следовало бы его задать, она улыбнулась:
- В районе Парка есть милейшее кафе, там самые лучшие десерты и недорого… Ой, – ответила она и покраснела.
Я улыбнулся и поблагодарил ее. Когда я уже выходил из кухни, она окрикнула меня.
- Мистер Каллен! – я обернулся. – Не… не стоит одеваться туда очень дорого… Ну…
- Спасибо, Эмили.
«Что ж, я давненько мечтал о потертых джинсах и кожаной куртке!»
BPOV
- Мисс Свон? – обратился ко мне Квил, когда мы уже выехали из города, направляясь к дому Эдварда. – Мистер Каллен прислал сообщение, в котором просит отвезти вас к Центральному Парку.
- Сообщение? – уточнила я, – А почему он не позвонил?
Квил посмотрел в зеркало заднего вида, встречаясь со мной взглядом.
- Мистер Каллен никогда не звонит. Он не признает телефонов.
- Он что? – удивилась я.
Я достала из кармана свой телефон и набрала номер Эдварда, записанный с той самой маленькой записки. Очень долго шли гудки, и я уж было думала положить трубку. Но вот, наконец, раздался щелчок, и удивленный, робкий голос Эдварда произнес:
- Белла?
- Привет, Эдвард. Говорят, ты не разговариваешь по телефону? – усмехнулась я.
В трубке послышался выдох, а затем шелест, будто он сел на диван.
- Обычно не говорю… – тихо ответил он.
Мне стало стыдно, когда я поняла, что его голос был грустным, отчаянным.
- Почему же ты снял трубку, Эдвард? – уже без улыбки и также тихо спросила я. Он не отвечал. – Извини, я не…
- Потому что ты звонишь, Белла. Я уже говорил, и повторю тебе снова – я не могу быть без тебя…
Из моих глаз хлынули слезы. Ну как? Как он не понимает, что я не могу? Я не смогу сделать его счастливым! Боже, я так сильно к нему привязываюсь! Я уже не могу и дня прожить без его улыбки, глаз, нежных губ. Но это конец. Я не сделаю его счастливым, вся моя жизнь – это Кристофер, и в ней нет больше места Эдварду, Джейкобу или кому-либо еще. Я должна разорвать это, прекратить, перетерпеть... Потом будет легче, потом я просто все забуду или буду вспоминать, как самое приятное в своей жизни. И я решила сказать ему свою правду. Раз и навсегда.
- Эдвард, – начала я. Пауза. Я сделала глубокий вдох и медленно и уверенно произнесла: – Я уеду в понедельник. И мы больше не увидимся. Я не буду скучать. Я не буду звонить. Ты должен…
Голос Эдварда поразил меня. Мне кажется, я даже услышала его смех.
- Сегодня только вечер пятницы. До понедельника у меня есть больше двух дней. Белла, тебе так просто меня не оттолкнуть.


EPOV
В пятницу я сводил Беллу в Парк. В десять вечера он был открыт только для нас. И я убедился, что делаю все правильно. Зажатая, скованная повседневными заботами Белла сдалась под воздействием аттракционов, сладкой ваты и вида ночного города с высоты колеса обозрения. Она смеялась вместе со мной, а глаза блестели от восторга. Но что меня поражало больше всего – она ни на минуту не забывала о сыне, вспоминая его реакцию на карусели и клоунов, когда они впервые оказались здесь, и, представляя, как ее мальчик мог бы визжать и смеяться, катаясь на американских горках. Она была потрясающей, прекрасной, обворожительной женщиной и самой любящей матерью. Правда, когда она, едва очутившись в Парке, заговорила о Кристофере, я испугался, что моя затея расстроит ее, но она улыбалась, по-настоящему, искренне улыбалась, рассказывая о сыне, мечтая о том, как они вместе снова катаются на электромобилях, теперь уже в разных машинках, обгоняя друг друга. Она сказала, что в ее мечтах Кристофер всегда может ходить, бегать, прыгать… От этих ее слов у меня защемило сердце, и мне вдруг безумно захотелось узнать про сына моей Беллы все. И, похоже, что мой искренний интерес ее очень обрадовал. Она с такой нежностью и гордостью говорила о том, какой ее мальчик талантливый, как замечательно он рисует, подмечая очень важные детали в свои семь лет; о том, что к ним приходила учительница из соседней школы раз в неделю заниматься с Кристофером, и как он сиял каждый раз после этих занятий. Белла мечтала о том, как Кристофер сможет ходить в художественную школу, чтобы развивать свой талант. Я же, в свою очередь, пытался запомнить каждое произнесенное Беллой «хочу». Хотя, это было слишком просто – все ее желания были связаны с будущим сына. Когда же Белла сказала, что Крис разрисовал конверт, в котором она приносила мои фотографии несколько месяцев назад, я вспомнил, что долго рассматривал тот рисунок: он был детским, нарисованным цветными карандашами, но, безусловно, талантливым, и глядя на нарисованную рождественскую елку с горой разноцветных подарков под ней и изображение счастливых родителей и маленького мальчика, невозможно было не улыбнуться и не проникнуться духом Рождества. И если до этого я хотел позаботиться о будущем Кристофера, потому что это сделает счастливой Беллу, то теперь я понимал, что хочу сделать счастливым этого доброго и сильного мальчика. И еще я осознал, что очень хочу с ним познакомиться! Я хорошо ладил с племянниками и надеялся, что и с Крисом мы найдем общий язык. Снова вспомнив тот рисунок на конверте, я понял, что несмотря ни на что, Кристофер нарисовал тогда не только маму и себя, но и папу. Это заставило меня сжать челюсть и уткнуться в волосы Беллы, чтобы скрыть злость, что захлестнула меня, когда я подумал о том ублюдке, который не смог оценить счастья, что было в его руках, который был недостоин такой семьи… Я, конечно, никогда не смогу заменить мальчику отца, каким бы он ни был, но очень надеюсь стать ему другом, и, может, когда-нибудь он пририсует и меня рядом со своей мамой… Я широко улыбнулся, представив это, и Белла удивленно на меня посмотрела. Я же только громче рассмеялся, и задал очередной вопрос о Кристофере. Моя красивая Белла тут же засияла и стала рассказывать очередную историю про их маленькие приключения и большие надежды.
В субботу я отвез Беллу на ипподром, где ей очень понравилось общаться с лошадьми. Я по себе знал, как такие поездки успокаивают, заставляя забыться в этом далеком от городской суеты месте, позволяя найти некую гармонию с собой и окружающим миром. Лошади – необычайно красивые и грациозные животные, рядом с ними и сам становишься чуточку лучше, красивее, чище. А еще они не терпят фальши и неискренности. И за это я был благодарен природе и этим удивительным созданиям. И вот теперь, я мог не только наслаждаться этой гармонией, но и любоваться на то, какой умиротворенной и счастливой была моя Белла. А значит, счастлив и я.
Вечером мы снова сходили в ту кондитерскую, которую посоветовала нам Эмили, и успели еще раз покататься на последних аттракционах, на сей раз не откупая весь парк.
В воскресенье я отвез Беллу в ресторан, надев не самый свой дорогой костюм, тем самым пытаясь устранить ее неловкость от своего скромного наряда. После, мы сходили в кино, попав на какой-то фильм ужасов, и в итоге, хихикали весь сеанс. Я и не помнил, когда в последний раз вот так ходил в кино и был настолько счастлив, сидя с девушкой на последнем ряду с одним огромным ведром попкорна на двоих. И вот это наше «на двоих» делало меня таким счастливым, что я снова и снова ощущал себя семнадцатилетним мальчишкой.
Когда мы доехали до дома, часы снова показывали далеко за полночь.
- Я – твоя Тень, – прошипела Белла, подражая киношному герою. Мы рассмеялись, при этом пытаясь снять верхнюю одежду. Я запутался в собственных стянутых туфлях и повалился на пол. Новая волна смеха, и вот уже Белла лежит рядом со мной, тихо похрюкивая.
- Ты – хрюкаешь! – с притворным ужасом сказал я, отползая от девушки в сторону дивана.
- Да, я вообще ужасна! – рассмеялась Белла. Я обернулся: в лунном свете, скользящем из окна, она была потрясающе красива. Ее волосы струились волнами по плечам, отливая серебристым светом. Ее лицо озаряла улыбка – искренняя, беззаботная.
- Ты так прекрасна, Белла… Я так тебя люблю…. – прошептал я.
На секунду, лишь на одну сотую долю, мне показалось, что в ее глазах было счастье, но уже через мгновенье ее улыбка пропала. Она отвернулась, быстро стянула свою обувь, куртку, и, бросив мне короткое «Спокойной ночи», быстрым шагом отправилась наверх.
Я со стоном повалился на диван. Черт! Черт-черт-черт-черт!! Все, что так старательно, по крупицам я пытался создать все эти дни – все пропало. Я не сдержался, напугал ее вновь. Откинув голову на спинку дивана, я закрыл глаза, пытаясь сдержать свое желание закричать, что-нибудь сломать, а еще лучше, хорошенько приложиться головой об стену…
За своими мысленными криками и ругательствами я не заметил тихих шагов Беллы, почувствовав уже ее тепло, когда она аккуратно присела на мои колени, а ее пальчики проскользили по моим щекам.
Я открыл глаза, выпрямляясь и кладя руки на спину девушки.
- Белла, не надо… – она настойчиво поцеловала меня, заставляя меня ответить ей. – Не делай этого, лишь потому, что…
- Я хочу! – сказала она, – Я – Хочу!
И этого оказалось достаточно, чтобы последние капли разума растворились в моем желании.
- Эдвард… – простонала любимая, когда я поднял ее и усадил на диван. На Белле был халат, я же все еще был в костюме. Раздвинув полы ее халата, позволяя лунному свету скользить по ее прекрасным очертания вместе с моим взглядом, я довольно улыбнулся. Такое дежавю я был готов испытывать постоянно. Я опустился на колени и стал покрывать поцелуями ее тело. Я хотел, чтобы она ощущала только удовольствие, только наслаждение, только мою любовь.
Белла потянула за мой пиджак, но я отклонился и сам стянул его, отправив следом всю оставшуюся одежду. Я буквально парил где-то на седьмом небе от того, что мог прикасаться к ней, от того, что она желала меня. Я задыхался от прикосновений ее горячего языка к моей коже, когда сел с ней рядом, пересаживая обнаженную девушку на колени. Моя болезненная эрекция упиралась во влажные, жаркие складочки любимого тела, и Белла чувственно выгибалась и двигалась навстречу мне. Приподняв ее на мгновенье, я тут же начал заполнять ее сексуальное тело собой.
Мы оба громко дышали, стонали, рычали, беспрестанно лаская, целуя, дразня друг друга. Белла училась получать удовольствие, как, впрочем, и я впервые получал настолько сильное наслаждение, что мир вокруг терял очертания.
Я чувствовал, что Белла была близка, она инстинктивно ускоряла и ужесточала наши движения. В тот момент, когда она с криком бессильно упала на мою грудь, я с ужасом осознал, что…
- Черт! – я резко приподнял Беллу и едва успел выйти, когда начал изливаться на ее влажное горячее тело. Белла посмотрела на меня как-то растеряно или непонимающе, я тут же потянулся и поцеловал ее губы. – Ты настолько прекрасна, что я теряю голову! – рассмеялся я. – Извини, что забылся. Обычно, такого…
Идиот! Кто тянет тебя за язык? «Обычно»?..
Белла кивнула и снова скрыла свое лицо на моей груди. Некоторое время мы сидели молча, и я слушал ее размеренное дыхание.
- Самолет вылетает в девять ноль пять, – прошептала она чуть слышно, – Нам нужно не опоздать.