Часть 2
Сильные духом не сдаются никогда!

Джаспер

После Лас-Вегаса мы больше не выступали. Наш концерт в клубе «Пьюджент» так и не состоялся, хотя Белла держалась молодцом, даже настояла, что будет петь.
Но как только Эдвард заиграл проигрыш, Белла застыла перед микрофоном и не смогла произнести ни слова. Она резко выдохнула, взмахнула рукой, чтобы Эдвард начал проигрыш сначала. Он опять заиграл, Белла крутанулась вокруг штатива, сняла микрофон с него, повернулась лицом к Эдварду и начала всхлипывать, потом вдруг опустилась на пол и подняв голову к потолку. Фанаты начали вставать с мест и подходить ближе к сцене. Охранники оттесняли их, а Белла вдруг встала и стала смотреть на Эдварда. Потом резко повернулась к залу и по ее щекам потекли слезы. Она глубоко вдохнула, успокаиваясь, и открыла рот, но зал начал петь за нее, а она так и не смогла начать строчку.
- Ключи, что сердце отворят любви,
Я спрятала, и теперь их не найти,
Я заточила тебя в мучительной неволе
Своих страданий и сладчайшей боли.
Ничем и никогда не искупить вину,
Ведь мы в любви вели нечестную игру.
Весь зал запел первую строку песни, с которой она всегда начинала. А Белла подалась вперед, внимательно слушая чужой хор голосов и рыдая, она делала глубокие вдохи, но слезы не останавливались. Затем вдруг резко опустилась на колени, руки упали вдоль тела. Ребята играли на заднем плане поддаваясь зрителям, а зал все пел... пел вместо Бель ее песни... те, что она пела всегда. Всегда для него.
Три песни фанаты спели сами, не без помощи музыкантов, которые в шоке исполняли мелодии, а Белла так и сидела на полу, смотря в пол и крепко сжимая микрофон. Я уже готов был выбраться на сцену и увести сестру, как после третьей песни кузина поднялась на ноги, взяв себя немного в руки.
- Простите меня! - прошептала она срывающимся голосом. - Я пока не могу... - всхлипнула она. - Не могу...
- Мы любим тебя, Бель! - послышались голоса из зала. – Все понимаем.
- Простите, но так больно мне не было никогда, - прошептала она и, пошатнувшись на месте, начала падать назад. Эдвард резко оттолкнул свой инструмент и, подлетев к ней, поймал ее в свои объятия, но она никак не отреагировала на это. Она упала в обморок прямо на сцене. Ребята тут же засуетились вокруг нее, Эдвард непонимающе остановился, сжав ее в руках.
Я выбежал на сцену и схватил упавший микрофон. Затем подошел к краю сцены, софиты последовали за мной. Спрыгнув со сцены, я пришел к фанатам. Стал им объяснять, что концерт отменяется, вернее, откладывается на неопределенное время. Все купленные билеты будут действительны после возобновления турне. Я попросил следить за информацией на нашем сайте.
Гес спустился ко мне и принес с собой наши диски и футболки, которые были выпущены специально к этому концерту. Когда мы с Гесом закончили раздавать диски и футболки, ребята уже давно исчезли со сцены.
Эндрю подбежал ко мне с извинениями, спросил, правда ли мы собираемся отложить турне и когда собираемся возобновить. Но на это у меня ответа не было, и я пожал плечами, пообещав, что турне начнется именно с этого клуба и с того же места. Эндрю я предложил оплатить затраты, связанные с расширением сцены, но он отказался, заявив, что одно наше намерение выступать в его клубе уже сделало ему отличную рекламу. Я даже разрешил ему использовать в баре наш постер с надписью «Здесь выступали TiМ», и он просиял, довольный.
Разобравшись с другими клубами и обговорив все возникшие проблемы, мне удалось договориться о переносе выступлений на неопределенное время. Многие управляющие клубов лично знали Деймона, поэтому поняли наши затруднения и согласились на то, что мы будем выступать, как только Бель придет в себя после случившегося. При этом все издержки мы брали на себя.
Теперь Роуз и Элис не отпускали сестру никуда. После того обморока в клубе у Беллз пропал голос, что повергло нас всех в шок еще больше. А через неделю я заметил, что кузина вообще стала мало говорить, замкнувшись в себе. Пока мы ехали из Лос-Анджелеса домой на трейлере, Беллз ни разу не выходила из него на улицу, сидела за столом и сжимала в руке тот самый диктофон, который ей оставил мистер Стеферсон. Нередко я сидел рядом с ней, обнимая ее, а она без слов плакала мне в плечо, просто плакала и все.
Я поглаживал ее по спине, успокаивал, и она, немного приходя в себя, благодарила меня.
Через три недели после возвращения домой Белла захотела поехать к родителям. Элис осталась с Кристофером у нас в доме, а я и Роуз решили сопровождать сестру. Эдвард так и жил пока у нас в доме на моей половине, наблюдая за кузиной исподтишка. Мне не нравилось это, но я надеялся, что они, в конце концов, хотя бы помирятся. Я чувствовал, что тесного сближения никогда не будет, но, может быть, они хотя бы смогут общаться без взаимных оскорблений. Хотя за Эдвардом я не замечал ничего такого и прежде, он всегда с нежностью смотрел на Беллз, а она все время отворачивалась.
Чарли и Рене встретили нас с распростертыми объятиями. Но, увидев Беллз, кинувшуюся в объятия матери, Чарли недовольно хмыкнул, обнял меня и Роуз и побрел к машине. Все пять дней, что мы были в Форксе, Белла провела в комнате матери, рассказывая ей о чем-то. А на шестой день сказала, вернее, тихонько прошептала, что ей необходимо быть в Лондоне, у родителей Деймона.
Мы вернулись в Нью-Йорк, а оттуда уже вместе с Элис сразу же отправились в Лондон.
В нашем доме в Нью-Йорке царила тишина. Виктория, наша помощница по дому, сказала, что мистер Мейсон, пока нас не было, большую часть времени проводил в студии, да и сейчас был там. Я не пошел его искать, так как было откровенно не до него. Переодевшись и немного отдохнув, мы поехали к родителям Деймона. Я никогда там не был, а вот Белла была у него в гостях около года назад на Новый год. Миссис Сальваторе тепло встретила кузину и, обняв ее, посадила в лимузине рядом с собой, мы с Элис залезли следом. Роуз с нами не поехала, сказав, что останется дома в Нью-Йорке и, и как только мы приедем, займется сайтом.
- Это миссис Стелла Сальваторе, мама Деймона, – прошептала мне на ухо сестра.
- А это Рауль, наш водитель, - продолжила миссис Сальваторе.
Приехав к дому Сальваторе, мы с Элис пересекли дорогу и оказались у небольшого домика.
- О, садик, - прокричал Кристофер и, открыв калитку в заборе, побежал на висевшие вдалеке качели. - Качельки...
- Милый, аккуратнее, - тут же крикнула вдогонку Элис. – Смотри не упади.
Я внес вещи в домик Элис и хотел было помочь кузине, но увидел, что миссис Сальваторе уже увела ее в свой дом, а их помощник уже вносил чемодан Беллы по ступенькам в прихожую. Я пошел следом, но в прихожей увидел мило беседующих Беллз и Стеллу.
- Беллз, ты остановишься здесь или в доме Элис? – спросил я.
- Конечно, здесь, я не приму возражений! – проговорила миссис Сальваторе сердито. – Я не прощу тебе, если ты бросишь меня теперь, мы должны пережить все вместе. Особенно теперь!
- Хорошо, - пробормотала Беллз. - Я останусь у вас, Стелла. Прости, Джаспер.
Я ретировался, решив помочь жене с уборкой в ее доме и сбором некоторых оставшихся вещей, которые она хотела забрать в наш дом в Нью-Йорке. Кристофер вскоре устал от игры в саду, и его уложили спать.
К вечеру все собрались в доме четы Сальваторе. Я был удивлен, что кроме нас присутствовал еще и мистер Стеферсон. Я кивнул ему, он ответил мне, тепло улыбнувшись, и послал грустную улыбку кузине. Кроме родителей Дея мы познакомились с его младшей сестрой. Керолайн была красивой девушкой. Как я понял, ей исполнилось шестнадцать как раз за неделю до Рождества. Мистер Сальваторе после ужина увел Беллу и Стеферсона в библиотеку, где они обсуждали что-то важное. Элис в этот момент была в комнате у Керолайн вместе с Кристофером, девочка была весьма интересной собеседницей и очень увлекалась модой. Элис согласилась ей кое в чем помочь, и они пошли разбираться в нюансах этой области, а я остался в гостиной вместе с матерью Деймона. Миссис Сальваторе, узнав, что я многое знаю о Деймоне, усадила меня на мягкий диван в гостиной и начала расспрашивать. Она загадочно улыбнулась, когда я рассказал ей, как мы с ним познакомились.
- Отцов характер… - прошептала она. – Сначала кулаками помахать, а потом действовать мозгами.
- Правда? – удивился я.
- Ох, он столько дрался, мой муж, - усмехнулась она. – Был молодой, горячая латинская кровь не давала ему покоя, и он ужасно ревновал меня к каждому парню, даже к фонарным столбам! – она улыбалась уголками губ, а глаза были полны слез.
- И Деймон в него? - удивился я. - Мистер Сальваторе не производит впечатления вспыльчивого и ревнивого человека.
- О да! Я специально отдала сына в школе на бокс, чтобы он научился выпускать пар! – она подмигнула мне, стерев слезу, так не вовремя скатившуюся по ее щеке. - А мужа мне пришлось перевоспитывать целых тридцать лет...
Я обнял ее, а она, глубоко вдохнув, продолжила:
- Только мой отец, дед Деймона, в честь кого я и назвала его вторым именем, прививал сыну сдержанность, учил мыслить здраво, обучал игре в шахматы, основам экономики и ругал его за драки. Папа учил его ухаживать за девушками, не проявлять свой эгоизм и ждать решения девушки.
- Так вот откуда у него столько терпения, - я окинул взглядом дверь библиотеки, задумавшись о кузине. – Он никогда не торопил ее.
- Да, тут он пошел в деда! – выдохнула Стелла и всхлипнула. – Теперь я могу только вспоминать об этом…
- Белла поможет вам! – прошептал я. – Она не оставит вас одну, ведь они были помолвлены, собирались пожениться после турне, а если уж совсем честно, то уже поженились, только никому не сказали.
- Она такая молодая, - тут же согласилась миссис Сальваторе. – И уже знает, что такое потеря. А, главное, у нее нет ничего от него… - и я понял, что Стелла Сальваторе знает намного больше, чем говорит.
- У нее есть мы и воспоминания, а еще вы, - не согласился я.
- Она молода и должна справиться, она еще будет счастлива! - проговорила женщина. - Я хочу, чтобы эта девушка была счастлива. Ох, вдруг они все-таки успели побаловаться… Как бы я хотела внуков понянчить. Они были бы такими красивыми! - Стелла вытерла слезы шелковым платком. - Ведь они оба так красивы.
Я окинул комнату взглядом и над камином увидел фотографию Беллы и Деймона напротив мэрии в Нью-Йорке. Они стояли, обнявшись, улыбаясь в объектив камеры, держась левыми руками. Белла выглядела очень счастливой на этой фотографии. На Деймоне был черный костюм, а на Беллз платье нежно-голубого цвета, в котором она была похожа на хрупкий цветок. В правой руке у кузины был букет, идеально подходивший под наряд и немного похожий на свадебное украшение.
Эта фотография была сделана за неделю до нашего турне. Я помню Беллу в этом платье в тот день. Она выглядела великолепно. И, вернувшись вечером домой, была невероятно счастлива, когда уводила Деймона в свою часть дома.
Миссис Сальваторе проследила за моим взглядом и, встав, подошла к камину.
- Она была сделана в тот день, когда они…
В этот момент дверь библиотеки распахнулась, эффектно прерывая маму Деймона, и из комнаты вышли Белла, детектив и отец Дея, а еще мужчина в строгом черном костюме, которого я не видел ранее.
- Но мы же можем его хотя бы номинально похоронить? – проговорила сестра, а потом прикрыла рот ладонью.
- Только после того, как все формальности будут соблюдены, нам еще нужно удостовериться в том, он это или нет.
- Но у вас же есть стоматологические карты, возьмите анализ ДНК у нас, в конце концов, – проговорил мистер Сальваторе раздраженно и от этого очень громко.
- Так, я за этим и прибыл, сэр, – также громко возмутился человек в строгом черном костюме. - Мне необходимо было обговорить с вами детали.
Я внимательно оглядывал этого человека, он вел себя странно и был не похож на англичанина. Его быстрая и отрывистая речь выдавала в нем американца с юга нашей страны, причем привыкшего к тому, что его словам верят, и не терпевшего возражений. Остановившись в дверях, он сцепил свои руки за спиной в замок, так что папка, которая была в одной из его рук, хлестко ударила о край пиджака. Раздражаясь непокорностью собеседников, он стал постукивать носом ботинка об пол.
- Расследованием занимается Стеферсон, – не выдержал он, обрывая сетования и жалобы Беллы и отца Деймона. – Все вопросы к нему, я лишь федеральный агент, извещающий вас о том, что необходимо. У меня нет полномочий, и я не имею права раскрывать служебную информацию…
В этот момент рядом со мной села Элис, отвлекая от уже уходивших в прихожую собеседников.
- Можно ли увидеть сгоревший самолет? – услышал я последний вопрос мистера Сальваторе.
- Ведется следствие, еще не все ясно, но вы можете приехать в Лас-Вегас и все осмотреть на месте. Все осколки еще находятся в ангаре на территории аэропорта.
- Милый, нам не пора домой? – промурлыкала Элис под боком, Кристофер на ее руках уже дремал.
Стелла Сальваторе нежно разглядывала малыша, а потом погладила его по головке.
- Он похож на своего отца, - проговорила она. – Он ведь внук Филлипсов?
- Да, я вышла замуж, а потом муж погиб, и мне пришлось начинать все с самого начала. Избавившись от криминального бизнеса мужа, я начинала все с нуля, - смущенно оправдывалась Элис. – Мне известно, что вы хорошо знали семью моего мужа, - продолжила жена. - Они вместе с Деймоном учились в одной школе.
- Ох, мне жаль, дорогая! – грустно проговорила мама Деймона. – Надеюсь, сейчас уже все хорошо?
- О да! – улыбнулась Элис и сжала мою руку. – Я нашла замечательного мужа, - она обняла меня свободной рукой. - Пойдем уже домой, Кристофер очень устал.
Я забрал малыша с плеча Элис и поцеловал его в лобик, но он не почувствовал.
- Я люблю эту женщину и хочу от нее таких же умных и красивых малышей, - прошептал я улыбаясь.
- Это замечательно! Живите счастливо! – проворковала миссис Сальваторе, а потом продолжила зло: - И почему у нас что ни бизнес, то криминал в той или иной степени...



А дальше все закрутилось слишком быстро и странно. Слишком длительные и утомительные разборки с ФБР и какие-то темные сведения о том, что они не могут до конца разъяснить положение дел. В результате мы добились справки о смерти и наконец-то смогли предать останки Деймона земле.
Никогда я еще не ужасался так своим снам. Меня до сих пор преследовал прошлый сон с похоронами, но теперь он обрел реальность. Прошло три месяца после Рождества, и мы разделались с основными делами, похоронами и всем прочим.
Белла отравилась прямо перед похоронами, что насторожило меня. Стала чаще нервничать и кричать, раздражаться на всех и вся. Спустя две недели после отравления, через день после того, как я полночи провел в комнате кузины из-за ее непрекращающейся истерики, она отправилась к врачу вместе с Роуз.
Из клиники девушки вернулись поздно вечером. Настроение Беллы заметно улучшилось, а Розали загадочно улыбалась. Кузина напевала себе под нос какую-то мелодию, а Роуз была немного навеселе. Они долго гуляли по городу, наверняка зашли в бар, констатировал я для себя.
- Ты все знал, - туманно намекнула она, я не понял про что. – Конспираторы… это ж надо!
- Что я знал? – удивился я.
- Про Беллз и Дея, знал, что они… - начала сестра, а я увидел Мейсона, входившего в двери со двора.
- Да, но она просила никому не говорить, - я взял сестру за плечи и повернул в сторону Мейсона, - особенно ему. И узнал я это не так давно, только в тот день в Вегасе, и мне это сказал Стеферсон. Белла сделала меня доверенным лицом.
- Понятно, - выдохнула тихо сестра, провожая взглядом Мейсона. - Теперь и я это знаю!
Проходя мимо, Эдвард пожал мою руку.
- Бель села за рояль, - удивленно проговорил он. – Она…
- Это ее инструмент, - тут же ощетинилась Роуз. - Она имеет полное право играть на нем, особенно теперь.
- Да, но она не играла с января, а сейчас даже немного подпевала, - все еще удивленно говорил Мейсон.
- Что в этом такого? – опять огрызнулась сестра. - Она любит играть на нем.
- Да, ничего, - ответил Эдвард. – Я рад, что она наконец-то приходит в себя после трагедии с Деймоном.
- Время пришло! – загадочно ответила Розали. – Пойдем послушаем ее музыку? – обратилась она ко мне, уводя в сторону студии. – А ты располагайся, через час будет ужин.
- С Беллой все в порядке? – спросил я сестру. – Вас не было целый день, я уже волноваться начал.
- Да, все отлично! – улыбнулась сестра. – Мы поможем ей подняться снова.
В этот момент из студии послышался голос кузины, окна на втором этаже дома были открыты. Она вспоминала упражнения для голоса. Распевалась, готовилась снова петь. Тянула гласные, пыталась правильно дышать…
- А-а-а-а-а-а… О-о-о-о-о… - тянула она. - А-а-а-а-а-а... О-о-о-о-о...
- Не надо все сразу, сестренка! – проговорила Роуз, как только мы зашли на второй этаж и захлопнули дверь.
А-а-а-а-а-а-а-а... - Белла развернулась на стуле к нам лицом, я заметил дорожку слез на щеках, но глаза ее сверкали.
- Джаспер? – обратилась она ко мне. - Ты поможешь мне организовать концерт в память о Деймоне, а?
- Конечно! – задохнулся я от радости, что внезапно охватила меня. – Где и когда?
- Я пока не думала об этом, сначала надо заняться голосом, - проговорила кузина. – Но займусь этим… пора вернуться ради нашего будущего! – она загадочно погладила себя по животу и обхватила руками свои плечи. – Нас будут помнить всегда!
- Беллз, я помогу тебе, - тут же обняла ее сестра. – Все вместе мы справимся.
- Да уж, только… - Белла запнулась, - я… я хочу спеть на два голоса ту песню, что Деймон написал, помнишь? – Беллз посмотрела на меня, а я кивнул.
- Ты уверена? – удивился я, она ведь ни в какую не соглашалась петь ее раньше. – Там нужен мужской голос, я петь не смогу… и ты всегда была против нее!
- Уверена, - пробормотала она. – Гес тоже не подойдет, а вот Мейсон… к тому же песня как раз про то, что с нами произошло...
Белла вздрогнула и, вырвавшись из объятий сестры, подошла к окну, все еще обнимая свои плечи.
- Ты уверена? - спросила Розали озабоченно.
- У него, как ни крути, голос вполне подходит для той песни, да и он именно тот, кто должен это делать! – проговорила Беллз. – Придется немного позаниматься с ним, но я справлюсь! – при этом она сильно поморщилась.
- Я поговорю с ним, - начала Роуз.
- Нет, я должна сама… - быстро прервала Белла, заикаясь. - Только… только он… сможет... - она повернулась к нам лицом, по щекам текли слезы. – Сама попрошу, это же всего одна песня в самом конце программы, там только слова надо будет знать… хотя придется и мне играть на синтезаторе…
- Сколько сложностей! – усмехнулась Розали. – Но самая важная – твой голос, тебе надо репетировать, восстановить связки, но не все за один день, дорогая моя!
- Да, - согласилась кузина. – Видишь, я уже начала, но что-то сильно устала уже…
- Все правильно, так и должно быть, пошли на кухню, тебе нужно теперь беречь себя… и поесть, ты не одна теперь!
- Роуз, я не больна! – возмутилась кузина. – Это скоро пройдет!
Я ничегошеньки не понял из их милой беседы, но порадовался, что Беллз начала оттаивать, потихонечку приходить в себя.
В этот день я впервые увидел улыбающуюся кузину, а после это стало происходить все чаще. И примерно через неделю я наконец-то понял, что Беллз беременна. Сказать, что я был рад, это не сказать ничего. Я был в восторге от мысли, что у кузины появился смысл жизни. Только вот странная просьба сестры не говорить об этом Мейсону меня озадачила, а потом я просто забил на это. Все это не имело отношения ко мне, а между собой они пусть разбираются сами.
Как ни странно, Эдвард сначала отказывался петь вместе с Беллой, потому что песня была слишком личной для нее, да и слова были очень пророческими, но потом Беллз показала ему пару упражнений для дыхания, он потренировался, и через три недели у них получилось спеть песню довольно сносно. Он понял, что Белла не отступится, каждый день она заставляла его сначала просто выучить мелодию, потом слова. И так, репетиция за репетицией, они стали петь ее вместе.
Эдварду хватало дыхания на один куплет, а когда вступала Беллз, ее голос, сначала слабый, наливался силой и становился все громче.
- Эдвард, в конце куплета ты должен петь не так… мы должны вместе дотянуть «Нам нужно жить дальше»… а в основной твоей партии, где есть слова «Но я не хочу больше сражаться, может, займёмся любовью вместо того, чтобы воевать?» ты должен более неуверенно спеть это.
- Как это неуверенно? – спросил он, внимательно разглядывая кузину. – Не понимаю.
- Ну попробуй это произнести в песне вопросительно, - начала уточнять Белла. – Там же несложно! И в результате мы должны это спеть одновременно, на два голоса!
Белла последнее время не злилась, приходила на репетиции всегда в брюках или комбинезонах, в основном джинсовых, а сверху был либо объемный джемпер, либо какая-то рубашка из вещей Деймона. Кузина изменилась, стала немного добрее, перестала срываться на Мейсона, словно он стал для нее просто компаньоном.
Последние две недели прошло в ежевечерних репетициях, все это время она терпеливо репетировала с Мейсоном, заставляя его спеть так, как задумывал это Деймон.
- Я не могу это петь! – опять артачился Эдвард за две недели до концерта. – Эта песня словно про мою жизнь и мои промахи!
- Так видел мою боль Деймон, тогда он еще мало знал о тебе, но угадал мое душевное состояние, - разъясняла ему Беллз. – Он уговаривал меня ее спеть, но я все не находила партнера. А с ним петь я ее не хотела, хотя он и предлагал. А ты именно тот, кто имеет полное право петь эту песню. Она про наши чувства с тобой, правда, сейчас я решила закончить войну, но многое теперь уже не изменить, и я хочу спеть эту песню, посвященную памяти Деймона на концерте в честь него. Пока это будет единственный концерт группы «TiM» после его смерти, а потом я посмотрю, сильно ли устану и насколько это все будет тяжело.
- Мы поможем тебе, - тут же вступила в разговор Роуз. – Мне слова этой песни очень нравились еще тогда, а сейчас в вашем совместном исполнении она прозвучала великолепно, надо только еще немного отрепетировать, и все будет идеально.
- Все равно странно это! – пробормотал Мейсон.
- Зато ритмы несложные, музыку легко играть! – начал Гес. – Верно ведь? – он поглядел на Джин, и та кивнула.
- Но вам придется обоим играть на синтезаторах, - многозначительно покачала головой Роуз. – Справитесь?
- Я должна… - прошептала Белла.
- Это мой инструмент, - возмутился Мейсон, я могу под него петь.
- Отлично, - заулыбалась Роуз. – Тогда пробуем!
Она выкатила из музыкальной комнаты второй синтезатор.
- Ты его будешь держать или стоять за ним? – спросила она у Беллы, имея в виду, нести ей ленту для держания на плечах или нет.
- А мне можно его держать так долго? – спросила Белла. - Я задохнусь и не смогу нормально петь, ведь диафрагма и так зажата.
- Понятно, - пробормотала Роуз. – Тогда вставай за него, пробуем все вместе!
Эта репетиция прошла лучше предыдущих, хотя Белла постоянно прерывалась, часто хватала воздух ртом, хотя учила не делать это Эдварда. Она вела себя странно, рядом с ней почти всегда был стакан с лимонным чаем. Розали же внимательно следила за кузиной, словно оберегала ее от чужих, защищая, как мать.
Только через полтора месяца ребята смогли полноценно исполнить эту песню и наиграть музыку для концерта на полтора часа. Роуз разместила на нашем сайте информацию об этом концерте, не обещая больше ничего. Написала адрес клуба, в котором ребята будут играть, и попросила фанатов поддержать Бель. Элис теперь придумала для Беллы темно-синий комбинезон с корсетом. Образ Беллы получился очень нежным, несмотря на наличие кожаных элементов в одежде. Туфли хоть и были рокерскими, но это были не каблуки, а ботинки с шипами на плоской подошве. На парнях были черные кожаные брюки, куртки-косухи с шипами на погонах и черные футболки с изображением девушек во главе с Бель в красном платье. На девушках были вишневые кожаные брюки, белые куртки-косухи и футболки с надписью «TiM навсегда».
Сестра вышла на сцену первой, объявила, что концерт пока будет единственным, и предложила искать информацию о следующих концертах на нашем сайте. Фанаты замерли, когда на сцене расселись все музыканты. Беллз вышла к микрофону, Эдвард начал наигрывать вступление, и сначала пауза затянулась.
- Простите, - прошептала Белла в микрофон. - Это сложно для меня, этот концерт я посвящаю памяти нашего спонсора – Деймона Сальваторе.
Эдвард снова заиграл, и Бель сначала неуверенно и не без помощи фанатов начала петь, а потом ее голос окреп, она уверенней почувствовала себя на сцене, и я немного расслабился. В самом конце для Беллз выкатили второй синтезатор, и они вместе с Мейсоном начали играть вступление, а потом кузина запела, за ней вступил Мейсон, и фанаты ахнули. Они играли и пели вместе, на заднем плане подыгрывали девчонки и Гес. После того как песня закончилась, зал встал и аплодировал добрых пять минут, пока ребята не раскланялись и не ушли за кулисы.
А после концерта я остался один в гримерке, собирая вещи и инструменты. Все прошло на высшем уровне, словно было отрепетировано и спето уже миллион раз. Так, словно не было вражды между Беллой и Мейсоном.
- Сильные духом никогда не сдаются! – проговорил я вслух пришедшую мне внезапно мысль. – Такие люди выбираются с триумфом из любых ситуаций, оставляя после себя горы пепла. Так держать, кузина! А мы будем всегда равняться на тебя!
В моей душе звучали слова песни, спетой ребятами последней. Ведь эти слова много значили для Беллы, ее смелость поразила меня. Что-то менялось в ней, она словно приняла себя и нашла свое место в жизни.

Бель:
В тебе есть что-то, чего я не могу объяснить,
Ты подарил мне любовь, но потом забрал её,
Вижу, тебе нравится
Играть в эту игру,
Но эта война между нами длится уже очень долго,
Тебе нужно разобраться в себе, перестать быть таким жестоким,
Пришло время тебе всё привести в порядок,
В противном случае – ты свободен, да.

Эдвард и Бель:
Да, есть что-то сумасшедшее в том,
Что мы любим ненавидеть друг друга.
Я не хочу больше сражаться,
И каждый день мы боремся, как на флоте,
Любимая, может, мы сможем спасти друг друга.
Я не хочу больше сражаться,
Ты устал от этого, я тоже, и ты злишься без причины,
Но я не хочу больше сражаться,
Может, займёмся любовью вместо того, чтобы воевать?

Бель:
Любимый, в тебе есть что-то такое,
Ты особенный, и я не собираюсь сдаваться,
Так здорово
Оставить всё в прошлом,
Да, я чувствую, мы становимся ближе,
Кто прав, кто нет, всё уже вышло из-под контроля,
Да, я не идеал, но я уже устала от этого вранья,
Нам нужно жить дальше.

Эдвард и Бель:
Да, есть что-то сумасшедшее в том,
Что мы любим ненавидеть друг друга
Я не хочу больше сражаться,
И каждый день мы боремся, как на флоте,
Любимая, может, мы сможем спасти друг друга.
Я не хочу больше сражаться,
Ты устал от этого, я тоже, и ты злишься без причины,
Но я не хочу больше сражаться,
Может, займёмся любовью вместо того, чтобы воевать?

Эдвард:
Белый флаг, ага,
Белый флаг, ага,
Я размахиваю белым флагом, сдаюсь,
Белый флаг.

Бель:
Слышишь, не хочу больше,
Не хочу больше сражаться,
Слышишь, не хочу больше,
Не хочу больше сражаться.

Эдвард и Бель:
Да, есть что-то сумасшедшее в том,
Что мы любим ненавидеть друг друга.
Я не хочу больше сражаться,
И каждый день мы боремся, как на флоте,
Любимая, может, мы сможем спасти друг друга.
Я не хочу больше сражаться,
Ты устал от этого, я тоже, и ты злишься без причины,
Но я не хочу больше сражаться,
Может, займёмся любовью вместо того, чтобы воевать?

---

* Оригинальная песня - Love And War - Rita Ora feat. J. Cole



Бета: tatyana-gr
Автор идеи: Ereneda и KattErina
Автор, воплощающий эту идею в жизнь: Анжи