В центре старого кладбища, между разбитыми надгробьями, прямо на траве расположилась группа друзей, которых прохлада летнего ночного воздуха вынудила сбиться в тесный круг возле лениво мерцающего костерка. Они пришли сюда всего лишь час назад, однако время уже близилось к полуночи. По словам Гермионы Грейнджер, именно этот час назывался «колдовским» или «ведьминым», так что она предложила развлечься, рассказывая всяческие страшилки.

Первым, на правах председателя, начал Эдриан Пьюси и рассказал историю, которую сам считал чрезвычайно жуткой. Она оказалась наполнена убийствами, жестокими увечьями и прочими безумными поступками странного мужика, буквально не выпускавшего из рук топора. Звучало до ужаса похоже на один из романов Стивена Кинга, а если уж быть совсем точным, скорей на экранизацию этого романа — фильм «Сияние».* Когда Маркус ненавязчиво указал Эдриану на данный факт, тот недовольно поморщился и спросил:

— Хм… А ты, выходит, неплохо знаком с маггловским фольклором?

Гермиона засмеялась.

— Фольклором? Это называется поп-культурой, а не фольклором, Пьюси! Значит, ты пытался обмануть нас, выдавая роман Стивена Кинга за тобой придуманный ужастик? Стыд и срам! А сейчас, кто-нибудь, ну, расскажите же наконец страшную историю!

В то время как остальные отчитывали их идейного вождя, у костра раздался голос Маркуса:

— Я знаю один просто офигенно кошмарный случай. Могу поделиться.

И начал рассказывать увлекательную историю про четырёх подростков, которые однажды услышали о спрятанном в лесу трупе, и решили пойти и отыскать его.**

— Минуточку! — возмущённо запротестовал Эдриан. — Это ведь тоже рассказ Стивена Кинга!

— Да нет же, — безмятежно солгал Маркус. — Это случилось на самом деле с приятелем моего младшего брата.

Одарив друга скептическим взглядом, Эдриан поднял с земли собственную палочку и, направив её кончик прямо в лицо Маркусу, осветил его, усиливая приглушённое мерцание костра в центре круга. На вынырнувшей из полумрака физиономии играла такая нахальная ухмылка, что друзья сразу поняли: он точно бессовестно врёт.

— Лжец, — укорил один из них.

— Магглолюбец, — подхватил второй.

— Тут больше подходит «Стивена-Кинга-любец», — подвёл итог третий.

— Кто этот парень — Стивен Кинг? — уже привычно встрял Драко. — Похоже, он психически больной извращённый ублюдок. Думаю, мне он наверняка может понравиться.

— Серьезно, Малфой? Сначала «Битлз», теперь Стивен Кинг, — посмеиваясь, поддел его Блейз.

— Ты о чём? — спросила Гермиона.

— Как-то вечером, сидя в своей комнате, Тео наигрывал на пианино музыку из песен группы «Битлз», и, оказалось, Малфой слыхом не слыхивал, кто это, — объяснил Забини.

— Как будто ты о них всё знаешь, — наиграно возмутился Драко и, замахнувшись подушкой, которую вытащил из-под себя, попытался попасть ею в друга.

Блейз ловко её перехватил и сунул за спину для большего удобства, а в ответ показал Малфою неприличный жест рукой.

Во время всей этой возни Гермиона не отрывала внимательного взгляда от человека, сидящего рядом с Драко.

— Когда ты исполнял битловские песни на пианино? Я даже не подозревала, что тебе известно, кто они такие.

Тео выглядел несколько смущённым и был благодарен тому, что на кладбище уже темно, а костёр горит недостаточно ярко. Скрестив перед собой вытянутые ноги, он спросил:

— Гермиона, а не ты ли говорила, что хочешь поведать нам неописуемо жуткую историю? Как раз перед тем, как Эдриан начал рассказывать какой-то вздор и бормотать что-то вроде «Одна работа, никакого безделья, бедняга Джек не знает веселья»? *** — процитировал он строки из рассказа Пьюси, шумно и тяжело выдохнув в надежде, что она поймёт тонкий намёк и сменит тему.

У него от души отлегло, когда Гермиона, развернувшись на скатанном одеяле (которое лежало рядом с Теодором), подхватила:

— О, да! Есть у меня в запасе одна исключительно чудовищная страшилка, которой я хочу поделиться с вами.

И с огромным воодушевлением, взмахами рук изображая огненные вспышки, а в некоторых местах возбуждённо повышая голос, начала рассказывать какую-то запутанную и невнятную историю

Когда она закончила, Эдриан и Маркус насмешливо улыбались, Драко и Блейз выглядели несколько смущенно, словно не до конца поняли, о чём всё же шла речь, но тем не менее казались заинтересованными. Один Тео окинул Гермиону странным взглядом и уточнил:

— Подожди, я чего-то не пойму… Значит, то, что ты всё время называешь «Оно», вначале было клоуном, а потом превратилось в паука? Какая-то глупая история и к тому же ни в малейшей степени не страшная.

— Да нет же! Она кошмарная! Просто я, наверное, упустила какие-то детали. Я имею в виду… Только подумай, одно и то же существо оказывается одновременно и пауком, и клоуном! Поверь, когда Гарри первый прочитал эту книгу Стивена Кинга и стал пересказывать её Рону и мне, а, особенно, когда дошёл до того места, где «Оно» превратилось в паука с головой клоуна!.. Тут уж до чёртиков напугался не только Рон, но и я! — Гермиона даже тихонько взвизгнула, заново переживая тот ужас.

Блейз присвистнул:

— Подожди… Так ты тоже просто пересказывала нам роман? Это не реальная история?

Гермиона весело фыркнула.

— Мерлин! Конечно, нет! Ты такой доверчивый! Ты действительно подумал, что я рассказываю реальную историю про гигантского паука-клоуна, который убивал маленьких детей? Согласна, мир, в котором мы живём, не слишком далеко ушёл от этой истории, но нет, это всего лишь книга и фильм по ней. И я считаю, что они действительно кошмарные, просто жуткие!

— Они так сильно подействовали на тебя и Уизела, дорогуша, всего лишь потому, что оба вы — мелкие трусливые девчонки. Нет, серьёзно! Бояться пауков и клоунов… — хмыкнул Драко, не скрывая издёвки.

Гермиона вытащила палочку, запустила в него жалящим заклинанием и возмутилась:

— Я лицом к лицу сражалась с Пожирателями Смерти, Малфой! Это, по-твоему, страшно?

— Мне это известно, наша храбрая клоунесса! — сварливо ответил он, потирая пострадавшую голень. — Я знаю, что обычно ты бесстрашна и полна отваги, именно поэтому твоя необъяснимая боязнь клоунов приводит меня в полнейшее недоумение. Нужно как-то в этом разобраться… Ой, я понял, понял! Это всё твои густые волосы! Когда мы учились в школе, они торчали в разные стороны точь-в-точь как клоунские лохмы! Вот оно в чём дело!

Гермиона аж зарычала, снова выдернула палочку из кармана и, перегнувшись через сидящего рядом Тео, попыталась добраться до наглого болвана, но её остановил Блейз, осадивший Малфоя.

— Заканчивай выступление, шут. Может быть, она боится клоунов, потому что ты постоянно крутился рядом и напоминал ей одного из них, ну, или ещё кого-то в этом роде.

Теодор придвинулся к Драко и, прекращая перепалку, заткнул ему рот ладонью (как до него хотела сделать Гермиона), а затем, развернувшись к ней, заявил:

— Лично меня не волнует, роман это или реальная история, потому что всё рассказанное неправдоподобно и бессмысленно. Я всё же кое-что не понял. Расскажи мне ещё раз. Повтори заново весь сюжет. Итак, началось всё с детей, верно?

Теперь уже, оттолкнув руку Тео от своего рта, застонал Драко.

— Хватит с меня ужастиков этого грёбаного Стивена Кинга! Мерлина ради! Мы сидим на кладбище, где полным-полно мёртвых ведьм и магов, живших во времена Тёмного Лорда! Вот от чего кровь в жилах стынет!..
И вообще, предполагалось, что мы не будем обсуждать книги и прочие подобные вещи! Предполагалось, что мы станем пугать друг друга страшными историями, но тут Эдриан начинает пересказывать фильм ужасов про какого-то мудака-писателя, его жену и ребёнка, проживающих в пустой гостинице. Бедный придурок слетает с катушек и не может больше заниматься писательством. Мерлин мой, разве бывает что-то страшнее этого, правда же?
Потом Маркус-грёбаный-Флинт рассказывает о пацанах, которые отправляются в поход в лес. Они бегают перед поездом, усыпанные пиявками, и участвуют в конкурсе поедания пирогов. А всё почему? Потому что им срочно приспичило пойти разыскивать мёртвое тело!
Тут ещё Грейнджер треплется про убийственного гигантского паука-тире-клоуна, а в конце концов все эти истории оказываются романами какого-то свихнувшегося маггла по имени Стивен Кинг! Неужели ни у кого из нашего змеиного братства не осталось вообще никакой фантазии? Не можете, что ли, рассказать о себе? И о чём-то, реально происходившем в нашем грёбаном магическом мире? Получится не хуже, уверяю вас.

Пятеро человек, не говоря ни слова, смотрели на него, ошарашенные внезапным взрывом негодования. Тогда он в сердцах выкрикнул:

— Я могу рассказать вам историю о собственном детстве в поместье или о суровой жизни рядом с Люциусом Малфоем! Вот тогда вы точно все зарыдаете как миленькие!

— О да, действительно, жить в окружении роскоши — это так тяжело, просто невыносимо. А самый страшный ужас с тобой случался, вероятно, всякий раз, когда ты не получал по первому требованию какую-нибудь чепуху. И правда, незабываемый кошмар, — безжалостно поддела его Гермиона и, вновь перегнувшись через ноги Теодора, накрыла рот Драко ладонью, невозмутимо продолжив: — Но мы сейчас не об этом… Так на чём я остановилась?.. Ладно, давайте с самого начала… Жили в одном городке пять мальчиков и одна девочка, и были они закадычными друзьями… И вот они, каждый по отдельности, сталкиваются с загадочным злом, ужасающим монстром… с этим «Оно»… Ну, вы поняли… Подождите, никак не получается объяснить…

— Это потому что ты чуть-чуть пьяна, — сказал Маркус, непоследовательно протягивая ей еще бутылку маггловского пива. — Расскажи им лучше о машине-убийце по имени Кристина или, если хочешь, о собаке Куджо.

Она снова рассмеялась.

— Возможно, ты прав. Думаю, я на самом деле выпила лишнего, а в таком состоянии обычно ничего интересного рассказать не получается.

— У тебя не получается рассказать ничего интересного, даже когда ты трезва как стёклышко, — пробурчал себе под нос Малфой.

— Прикуси язык, — велела ему Гермиона.

— С удовольствием. Придвинься ближе, и я смогу дотянуться до твоего, — парировал Драко.

Она издала отвратительный звук горлом, словно её сейчас вырвет, заявила:

— Ладно, Мерлин с ней, с этой страшной историей, но она на самом деле была нереально жуткой, поверь, — и показала ему язык.

Он тут же подмигнул ей и предложил:

— Двигай сюда вместе со своим юрким язычком, и, возможно, чуть позже мы как-нибудь его задействуем вон там, за могилкой моего дорогого покойного прадедушки. Обещаю, покусывания тоже будут.

— Фу! — воскликнула она, скривившись. — Вот это точно было бы ужасно, — и даже поёжилась.

Эдриан зловеще хохотнул и спросил:

— Так же ужасно, как «Тремс, тремс, тремс»? ****

Гермиона рассмеялась, приподнялась на колени и завыла жутким голосом:

— А во-о-от и Джо-о-онни-и-и! *****

Остальные змеёныши наблюдали за ними со смешанными чувствами, решив, что, по-видимому, эти двое, смеющиеся над собственным кривлянием, слегка спятили. Наконец, улыбающийся Эдриан оглядел друзей и пояснил:

— Что ж поделать, нравятся мне маггловская поп-культура и фильмы ужасов, а конкретно: фильмы по романам Стивена Кинга.

— Передай-ка пиво, — попросил Блейз, усмехаясь. — Я знаю одну отвратительную историю и могу рассказать её вам, если хотите. И это точно не роман Стивена Кинга и даже не фильм по его роману, которые вы пересказывали до меня. Моя история на самом деле правдивая, — он бросил взгляд на Малфоя. — Она про вампиров и оборотней.

— Да, расскажи нам очередной ужастик, дядюшка Блейз, — изобразил Маркус нетерпеливое ожидание и, вытянув перед собой длинные ноги, опёрся спиной на вкопанное позади надгробие, а затем открыл бутылку пива и приготовился слушать.

Гермиона потянулась и улеглась на свёрнутом одеяле, положив голову на бедро Тео. Он, как и некоторые из присутствующих змеёнышей, сначала удивился, но потом все они дружно опомнились. Нотт пытался вести себя непринуждённо, словно ничего странного в произошедшем нет, но, несмотря на прилагаемые усилия, почувствовал, как все волоски на теле встают дыбом. Все его попытки расслабиться пошли прахом: до дрожи хотелось коснуться её волос, погладить их легко и невесомо… Но Тео лишь сильней стискивал кулаки, плотно прижимая их к ногам, и старался перебороть соблазн дотронуться до неё на глазах у всех.

Сидящий по другую сторону от Гермионы Блейз и устроившийся напротив него Драко обменялись быстрыми взглядами, показывая друг другу, что заметили и одобряют её поступок. Довольный Забини начал рассказывать свою отвратительную историю, а Малфой повалился на спину, пристально вглядываясь в тёмное небо над их головами. Осторожный Эдриан то и дело скользил взглядом поверх голов друзей по кладбищенским окрестностям и покачивающимся от ветра веткам деревьев.

Нереально ужасную историю Блейз начал вот с чего:

— Итак, жила-была девушка по имени Изабелла. Окружающие, правда, звали её просто Белла. Заметьте так же, что она была одинокой, необщительной и почти не имела друзей. Самой себе Белла казалась неловкой, неуверенной и всегда чувствовала, что не такая как все окружающие люди.

— Почему? — спросила Гермиона.

— Потому что, — исчерпывающе ответил Блейз и продолжил: — Итак, однажды ей пришлось покинуть дом матери и поселиться у отца. А он жил в удручающе маленьком городке под названием Форкс, который к тому же оказался хмурым, сырым, унылым и холодным. Там всё время было холодно, очень-очень холодно.

— Почему? Почему ей пришлось оставить маму? — вновь перебила его Гермиона, через силу сдерживая зевок.

Теодор невольно улыбнулся, слушая настырные вопросы, и наконец позволил руке легко, словно невзначай, опуститься на её плечо. А потом осторожно двинулся вниз, к локтю, и ещё ниже, чтобы взять её ладонь в свою. Он надеялся, что вокруг достаточно темно, и остальные не заметили этого жеста, но даже если кто-то и обратил внимание на его манёвры, Тео всё равно ничего не мог с собой поделать.

Блейз проигнорировал второе «почему» Гермионы, но то, что Тео взял её за руку, уловил. Ревность и радость одновременно раздирали его на части. Он тоже хотел такой близости... Хотел, чтобы у него появилась возможность показать этим двум дорогим людям, что он испытывает к ним. Хотел честно и открыто показать собственные эмоции и переживания, потому что откуда-то знал: то, что он чувствует по отношению к Тео и Гермионе так же хорошо и правильно, как и чувства любого другого человека. Вместо этого, однако, он продолжил рассказывать ужастик:

— Всё ещё ощущая себя одинокой, замкнутой и неспособной сблизиться с кем-либо, Бэлла начала ходить в местную школу. Там она однажды столкнулась с парнем по имени Эдвард. И сперва этот юноша повел себя по отношению к ней равнодушно, даже отчуждённо…

Когда Гермиона снова открыла рот, и попыталась спросить: «Почему», Теодор потянулся свободной рукой и прижал к её губам палец. Она заглянула в его карие глаза и лукаво улыбнулась, Тео ответил ей тем же, но отрицательно качнул головой: «Не стоит».

В действительности Гермионе вовсе не интересны были ответы на все эти «почему». Просто так она развлекалась, нравилось ей перебивать невозмутимого Блейза.

Тео понял её настрой, и ему откровенно нравилось, что Гермиона может быть такой озорной, жизнерадостной, игривой… Особенно теперь, когда ему стало известно, что совсем скоро она умрёт...

Блейз тем временем продолжал рассказывать «до ужаса» нелепую историю о мгновенно вспыхивающих вампирах, которые могли читать мысли, и оборотнях, у которых всегда под рукой оказывалась сменная одежда и обувь вместо разорванной во время перевоплощения.

И пока все слушали его глупые россказни, Тео смотрел. Он смотрел на Гермиону Грейнджер. На девушку, которую (он знал это) любит. На девушку, которая (это он тоже знал) скоро умрёт.

_________________________________________________________________________
* — это, действительно, пересказ не самого романа «Сияние», а его экранизации, поскольку в книге герой Джека Николсона (Джек Торренс) бегал за семьёй с молотком для роке, а в экранизации 1980 года — с ужасным таким топором.
** — история С. Кинга под названием «Тело».
*** — «All work and no play makes Jack a dull boy» — пословица. Её главный герой «Сияния» Джек Торренс, повторяет в тетради множество раз (вместо того, чтобы писать роман), когда окончательно слетает с катушек. Можно перевести ещё так: «Джек в дружбе с делом, в ссоре с бездельем — бедняга Джек не знаком с весельем». Что-то типа «Делу — время, потехе — час».
**** — «Тремс» — это «смерть» наоборот (пока наиболее подходящий вариант перевода английского «murder/redrum»), слово, которое мальчик Денни видел в зеркале («Сияние»).
***** — «Here’s Johnny! » — восклицание героя Джека Николсона, когда он просовывает голову в разломанную дверь ванной, где прячется его жена («Сияние»)