ЗДЕСЬ, СО МНОЙ. ЧАСТЬ 1.



Сентябрь 2103.

Когда я ступила на порог, Розали нигде не было видно. Зато, как и следовало ожидать, Эммет развалился в кресле, свесив ноги через подлокотник, с игровым пультом в руках.

- Ты шутишь, Эм. Ностальгируешь?
- Я знал, что это не обонятельный глюк, - ответил тот с широкой улыбкой на лице.
- Веди себя хорошо. Джейкоб замечательно пахнет, ты, большой задира.
- Только для тебя, постреленок.
- Поскольку ты уклоняешься от ответа, тебе придется поделиться, - сказала я и взмыла в воздух, бросившись на него, – оп-ля! – легко выхватила пульт из его рук, пользуясь тем, что в этот момент Эммета заботила лишь сохранность стоявшего рядом дорогого кофейного столика. Он заворчал, когда я триумфально помахала пультом перед его глазами.

- Ну и что девчонка знает о видеоиграх? – поддразнил Эм.
- Понятия не имею! Чтобы это узнать, тебе придется найти девчонку. Я гибрид и прекрасно знаю, что в состоянии одолеть тебя. Давай, большой парниша, сейчас я тебя погоняю. Ставлю сто зеленых, что выиграю, – я бросила вызов, от которого он не мог отказаться. Эммет всегда рад был биться об заклад.
- Принято. Готовься раскошелиться.

Мне нравилось проводить время с Эмметом, когда у Джейкоба случалось одно из “этих” его настроений. Раньше я надеялась, что с годами ему станет легче, и была горько разочарована, когда этого не произошло. Конечно, теперь я знала немного больше о том, что стояло за этим, и все же недостаточно. Все держали в строгом секрете жизнь моей мамы до того, как она стала вампиром. Джейкоб был частью той жизни, это все, что мне было известно, но все остальное по-прежнему оставалось загадкой.

Я была достаточно взрослой - через несколько лет мне предстояло праздновать свое столетие, - и все же чувствовала, что для всех я по-прежнему оставалась маленьким медвежонком-Несси. Исключением была лишь мама, но это было в порядке вещей. Она уже не была той, что раньше, и можно было сказать, что каждые несколько лет она менялась все сильнее и сильнее. Иногда мне казалось, что я была единственной, кто поддерживал ее, кто был ее опорой. Я была не против, ведь я любила ее больше всего на свете. Мы все любили ее, каждый по-своему.

И я все еще пыталась понять, кто любил ее больше, кто любил ее сильнее. Это связывало нас – меня, папу и Джейкоба.
С папой все было ясно - он любил ее больше всех, но вот "сильнее" ли, я сомневалась. Конечно, я любила своего отца, и не сказала бы о нем ничего плохого, но он был, мягко говоря, обузой. Он был лучше, впрочем, как и все мы, когда мама была еще самой собой. Теперь поймать его улыбку было сродни крупному везению, и она была неизменно вынужденной. Но то, как он вел себя рядом с мамой... И неважно, насколько отец любил ее, для мамы он лишь все усложнял.

Джейкоб и я, с другой стороны, делали все возможное, что бы хоть как-то развеселить ее. Последней попыткой был мамин грузовичок, который Джейкоб морем переправил сюда, на Аляску. Когда грузовик прибыл, то выглядел как насквозь проржавевшее безобразие, но я провела бесконечное число часов, недель и месяцев, наблюдая, как Джейкоб приводит его в порядок, и помогая ему. Это было самое тяжелое время, которое когда-либо выпадало на мою долю.

Я видела боль. Прожив около ста лет, я стала очевидцем многих событий. Таких, как похороны моего дедушки, бабушки Рене, которую я так никогда и не видела. Количество похорон, на которых я присутствовала, было просто курьезным. Ведь у нас не было достаточно свадеб или крестин, или иных радостных событий, которые могли бы сгладить остававшиеся шрамы.

После похорон дедушки Чарли, похороны Билли были самыми тяжелыми. Вслед за этим мы проводили Рейчел и Ребекку. Список продолжался, и как я уже сказала, казалось идиотизмом, что похорон в моей жизни было гораздо больше всего остального.

Я считала несправедливым, что наша семья познала столько горя. Мы любили друг друга, мы были преданы друг другу, и каждый сделал бы для другого все, что угодно. К Джейкобу это относилось особенно, именно поэтому было так больно наблюдать за ним и работать вместе над этим грузовиком.

Бывали дни, когда его нужно было силой оттаскивать от чертового механизма, иначе работой над ним он вогнал бы себя в могилу. Я наблюдала за своим лучшим другом на протяжении долгих лет. Никто не олицетворял любовь и преданность ярче, чем он.

День начинался с того, что он завтракал, утонув в планах на рабочем столе, затем переходил к зачистке деталей, в какой-то момент я уходила - иногда на весь день, - чтобы, вернувшись, найти его все еще копающимся во внутренностях грузовика.

Хуже всего было в начале - когда он только притащил его сюда. Я находила Джейкоба, сидящим в салоне, глядящим на какую-то деталь. Но когда подходила ближе, становилось ясно, что там, куда направлен его взгляд, нет ничего, кроме ржавчины и дыр. Что бы он ни видел, это было там когда-то, но не сейчас.

В такие дни его нужно было вытаскивать оттуда, и я сражалась с роем вопросов, жужжащих у меня в голове. Но держала их в узде, потому что знала, что если бы Джейкоб хотел поделиться этим со мной, он бы это сделал. Но он никогда ничего не говорил, и я оставила все как есть.

Был один вопрос, волновавший меня довольно давно. Вопрос, который я задала маме за пару дней до моего шестнадцатилетия. О том сне, повторяющемся сне. Он был о Джейкобе и все еще преследовал меня, не имея никакого смысла и смущая, но я так больше и не спрашивала об этом. Мама взбрыкнула, решив, что Джейкоб что-то натворил. А что – я не знала.

Я не открыла ей детали, даже не дошла до этого. Но отсутствие ответов начало мне досаждать. Не только потому, что я никогда не думала о своем друге в таком ключе, но и потому, что, несмотря на отсутствие подобного к нему интереса, я все-таки была женщиной, и наверно, единственной в истории, что праздновала свое столетие девственницей. Я даже ни с кем не целовалась. Наверно, я слишком походила на отца. Он был девственником, когда женился на моей матери. Мне не следовало об этом знать, но Эммет проболтался.

В любом случае, я вынуждена была либо вновь вернуться к обсуждению этой темы с мамой, либо спросить Джейкоба. И то, и другое пугало меня до жути. Жалко, я знаю. Я полувампир из огромной семьи, которая любит и защищает меня, и, кроме того, рядом со мной лучший друг - оборотень. Разве что-нибудь способно меня напугать?

Это было так не похоже на меня – скрывать что-то, но ведь дело касалось моей мамы и моего Джейкоба, чьи чувства я не хотела оскорбить. Что-то подсказывало мне - рассказ о моих снах приведет к некрасивому конфликту. Подтверждением тому было возникшее между ними напряжение, которое я ощутила, придя в мастерскую убедиться, что мама оценила подарок Джейкоба по достоинству.

Джейкоб так о ней заботился. Это сквозило во взгляде его настороженных глаз, и было непонятно, почему она не видит этого. Как она могла стоять, такая холодная и сдержанная, и не ощущать заботу, распространяемую волнами вокруг него. Даже папа чувствовал, и это о многом говорило. Вот еще одна загадка: отношения моего отца и Джейкоба были странными.

Вместе эти трое могли вывести из себя святого, и мне так хотелось, чтобы в один прекрасный день мне пояснили, что же происходит. Столетие истекало и мое терпение заканчивалось.
Продемонстрировав Эммету, кто в доме хозяин и став на сто баксов богаче, я постаралась исчезнуть до того, как вернется Розали и всыплет нам по первое число за проказы. Порой казалось, что перед смертью она хлебнула уксуса, и теперь ее мучила вечная изжога***.

Было жаль Эммета. Я знала, что нужно относится к Роуз понежнее, она ведь любила меня. На самом деле, ни к кому, кроме меня и мамы, она не относилась так тепло.
Я слышала различные версии о прошлом, касающемся мамы, папы и Джейкоба, о секрете, который мне не полагалось знать. Но одно я поняла - если бы не Роуз, я, скорее всего, не появилась бы на свет. А тому, что она боролась за меня, имелась своя причина. У нее было заветное желание, которое не могло сбыться. Она существовала в вечности, зная, что никогда не получит одного - собственного ребенка.

Несмотря на все вышесказанное, она была злобной, поэтому я смылась. Кроме того, мне было любопытно посмотреть, отважится ли мама сделать кружок на пикапе. И, определенно, я хотела бы прокатиться с ней. Двигатель, собранный и установленный Джейкобом, был чудесным.

Моя любовь к машинам стала результатом того, что я выросла рядом с моим лучшим другом-механиком. Я обожала скорость и тяжелые, испачканные мазутом детали. Понятие "идеально" имело для меня значение только в описаниях автомобилей и мотоциклов.

- Ты болван, Джейкоб. Когда ты уже вдолбишь это в свою дубовую голову?
- Брось, Леа.
Я отпрянула, надеясь, что смогу услышать какие-нибудь интересные подробности, но Джейкоб, как всегда, испортил все веселье. Казалось, он всегда знал, что я где-то рядом. Они оба замолкли.
- Несс, - произнес он тоном, который обычно означал: "Ты непослушная девчонка".
Я сникла, сунула руки в карманы и, выйдя из-за двери, поплелась в мастерскую. Джейкоб выглядел не лучшим образом, а Лея, казалось, приготовилась к прыжку.

- Что происходит?
- Джейкоб тупит, - выдохнула Лея, оглядывая его. Она была тигрицей – да, оборотень, но тигрица. Смертельная и жестокая, и не стоило попадаться ей под руку. Судя по осторожным высказываниям Джейкоба, я поняла, откуда ветер дует, да и сам факт, что мамин грузовик все еще стоял на месте... Я вздохнула.
- Ей понравился подарок, я знаю, она любит свой грузовик, - тихо сказала я, подошла и обняла Джейкоба. Почему она с ним так поступает?
- Она понятия не имеет о том, что такое любить. Если бы ты знала ее до того....
- Лея, - остановил ее Джейкоб.
Та раздраженно всплеснула руками.
- Кончай с этим! Она свой выбор сделала!
- Лея! – он напрягся, как тетива, а из моего горла вырвалось шипение.
- Какой выбор? - спросила я, и Джейкоб застыл. – Не обращай внимания, – я крепко обняла его мощную талию.

Лея снова посмотрела на меня странным взглядом, замерла, переводя глаза с меня на Джейкоба. Я видела это выражение бесчисленное количество раз, и оно заставляло меня чувствовать себя неуютно. Джейкоб покачал головой, в ответ она зарычала, вздрогнула и исчезла.

С годами нам с Леей удалось выстроить странную, но, тем не менее, дружбу. Джейкоб как-то объяснил мне, что когда-то в Ла Пуш, в их юности, она пережила очень тяжелые времена. Лея попросила разрешения последовать за ним, и он позволил. Казалось бы, парень, окруженный таким количеством женщин, будет мягким и пушистым, но, вероятно, мы были не подходящим для этого типом женщин.

Лея была жесткой, и это еще мягко сказано. Моя мама была просто неуклюжей и странной, а я была... я. Не особо женственная, таких называют "свой парень".

- Я так понимаю, мама сбежала? – спросила я, с трудом сдерживая раздражение в голосе.
- Э-э-э, да, но это моя вина. Я перегнул палку. Ты же меня знаешь.
Я взглянула на него, но Джейкоб избегал смотреть в глаза, и это означало - он не хочет об этом говорить.
- Сомневаюсь, что это была твоя вина, Джейкоб. Мама – она просто... мама. Она не знает, что для нее хорошо.

Это заставило его усмехнуться, но затем он пожал плечами, подошел к грузовику и вновь натянул на него брезент. Даже со спины я без труда определила, что впереди у него скверная ночка, и это заставило мою кровь вскипеть.

- Пожалуйста, Несс. Не стоит.
Как он это делал? Вместо того, чтобы отступить (что обычно было мне несвойственно, если дело не касалось Джейкоба), обошла его и вгляделась в настороженное лицо.
- Хочешь, прокатимся? – робко спросила я.
Он приподнял бровь и прищурился.
- Это зависит от того, что ты задумала, - ответил он, слегка расслабив напряженные плечи.
-Давай пошпионим за мамой? Мне надоело оставаться в неведении, какого черта она делает в этой скале.
При упоминании о маме, Джейкоб опять напрягся, и я застонала:
– Джейкоб, ну хватит. Не позволяй ей так доставать тебя!
Не дождавшись от него ни слова, я приблизилась и положила голову ему на плечо. Устремив на него взгляд из-под ресниц, я постаралась смягчить голос, добавив в него сладкие интонации:
– Неужели тебе совсем не интересно?

Я уже успела забыть, когда в последний раз пыталась очаровать его с целью заставить что-нибудь сделать. И хотя знала, что это всегда срабатывало, в этот раз я не достигла желаемого эффекта. Отодвинувшись от меня, Джейкоб отвел взгляд.

- Если бы она хотела посвятить нас в это, она бы сказала, - ответил он непреклонно.
Я вздохнула.
- Я знаю, но все-таки...
- Несси, мы можем, - Джейкоб глубоко вздохнул, - не говорить об этом?
- Буууу, - я сложила руки на груди и выпятила губу. - Это просто отстойно, когда ты такой . Неуверенность тебе не к лицу, Джейкоб.

Он подошел к старому диванчику, стоявшему около стены слева от входа в амбар. Мы провели на нем немало часов, обсуждая все и вся между небом и землей. Иногда я даже находила Джейкоба тут спящим, с переброшенными через подлокотник ногами. Джейкоб был высок, не говоря о его широченных плечах и мощных руках. Так что, когда он устроился на диване, то занял большую его часть, оставив мне место только чтобы втиснуться рядом. Конечно, это был небольшой диван, но все-таки.

Он положил руку мне на плечи и притянул поближе.
- Прости, я не хотел быть брюзгой.
Я улыбнулась и свернулась калачиком у него под боком. Тепло, исходящее от него, тут же заставило меня зевнуть, и я утонула в его объятиях. Быть окруженной семьей вампиров означало быть защищенной, даже если я не была беспомощной, но больше всего я чувствовала себя защищенной в руках Джейкоба и засыпала в них бесчисленное количество раз. Этот вечер не был исключением, впрочем, он все же им стал…

Я незаметно провалилась в сон, даже не осознав, что уснула, а затем я почувствовала холод. Даже не так - я замерзала. Никогда раньше я не испытывала дискомфорта от холода, но сейчас мороз пробирал до костей. Я быстро осознала, что этот сон не был похож на другие. Он был совершенно иным - вместо света меня окружала кромешная тьма.

А еще у меня перед глазами все время что-то неуловимо мелькало, будто светлячки носились вверх и вниз, из стороны в сторону, оставляя за собой пунктиры света. Затем они исчезли, и я увидела отца, но он был не похож на себя нынешнего. То, как он смотрел на меня, потрясало до глубины души. Я знала, когда ему бывало больно. Наблюдать за ним в присутствии мамы в последнее время было неприятно. Но ЭТА необъяснимая агония глубоко ранила меня.

И в тот же миг я почувствовала, как что-то обжигающее движется вдоль позвоночника, окутывает меня. Голос Джейкоба прошелестел что-то мне на ухо, но я не разобрала слов, окутанная жжением, будто пламя коснулось моей кожи. А потом звук. Воющий звук. И я проснулась. Нет, не так – это Джейкоб тряс меня.

- Несси! – его безумный голос прорвался сквозь туман в голове, и я приподняла веки. Сморгнула, фокусируя взгляд на том, что меня окружало. Машины, верстаки, инструменты – амбар. Фууух! Это был лишь сон. Я знала, что все это мне снится, но сны были так реальны. И я всегда просыпалась после них, промокшая насквозь, как и в этот раз.

- Уснула, - пробормотала я. – Прости.
- Да ты билась в судорогах, я думал, зубы себе раскрошишь. Господи, Несс, с тобой все в порядке? – он развернул меня к себе лицом, и я взглянула на него сквозь мутную дымку, все еще окружавшую меня.
- Странно. Мне снилось, что я замерзаю, - сказала я, отстраняясь, и он нехотя ослабил хватку. – Папа тоже там был, ему было больно. Очень больно.
Джейкоб приподнял бровь.
- Боль – лучший друг твоего папы, - ответил он с усмешкой.

Но когда он заметил, что я не поддержала его шутку, как это бывало всегда, его усмешка пропала. К тому же, сегодня впервые меня посетил «этот» сон, когда я уснула в руках Джейкоба, и пока впечатления все еще были свежи и в мыслях, и в ощущениях, из меня посыпались вопросы.

- Ты тоже был там, - не подумав, выпалила я. Я опустила глаза вниз, избегая смотреть на него. Обычно я была более уверена в себе, но впечатления от сна все еще были реальны, будто я не окончательно пробудилась. Даже Джейкоб ощущался иначе. Он был теплее, напоминая то жжение из сна. Взяв меня за подбородок, он заставил посмотреть на него.
- Эй, что не так? – я подняла взгляд и уставилась в его щеку. Что со мной не так? Тело было тяжелым и вялым. Я сбросила его руку и немного неуверенно встала на ноги.
- Это сон, - ответила я сквозь зубы и усилием заставила себя посмотреть ему в глаза. Лучше было этого не делать – меня как молнией пронзило и, ослабев, подогнулись колени. Каждая мышца болезненно заныла, пока Джейкоб укладывал меня обратно на диван, успев подхватить до того, как я рухнула на пол.

- Боже мой, Несс, поговори со мной!
- Черт, - простонала я, - больно!
Наконец сфокусировав на нем взгляд, я заметила, как измучено его лицо и насторожены глаза.
- Ты меня напугала, - отрывисто произнес он.
- Почему ты так часто появляешься в моих снах? – выпалила я, устав от вечных недомолвок.

Кроме того, рядом с ним держать рот на замке было непросто – Джейкоб был моим лучшим другом, и скрывать что-то от него казалось таким неправильным. Ссутулившись, он сел рядом со мной. Я приподнялась на локте и посмотрела на него. Похоже, я была не единственной, кем владело смятение - в его глазах застыл вопрос.

- Мы проводим много времени вместе, - предположил он.
- Нет, так время мы не проводим, - многозначительно произнесла я, избегая произносить подробности вслух, но, в то же время, желая, чтобы он сам догадался обо всем. В последнем сне наши губы не соприкасались, и его ладони не касались моей спины, оставляя обжигающие дорожки, но большинство снов заканчивались всегда на одном и том же эпизоде. Наверно, у меня было бедное воображение, если подсознание не смогло придумать ничего другого. Джейкоб словно окаменел.

- Эй, не сходи с ума, - быстро сказала я, но он был недвижим, словно повстречался взглядом с василиском.
Его губы безмолвно шевелились, но говорить он начал лишь спустя некоторое время, хотя это не помогло делу - я окончательно запуталась.

- Пожалуйста, не делай этого, - умоляюще произнес он, и каждое слово звучало как последнее желание умирающего.
- Не делать чего? – в поисках ответа я вглядывалась в его лицо, в глаза. Казалось, если я совершу то, чего он опасается, это станет ударом ножом ему в спину. Неужели мои сны так пугали его?
- Я не собираюсь ничего делать, - как можно убедительнее сказала я, задетая за живое выражением муки в его глазах. Обхватила его лицо ладонями. – Прости, не стоило об этом говорить.

Стало совершенно ясно, что он не хочет обсуждать это со мной. Я была дочерью его лучшего друга и, несмотря на то, что мы с ним тоже были близкими друзьями, думаю, его преданность маме была несколько глубже. В эту минуту он выглядел так, будто этот разговор убивает его. Ничего на свете не стоило такой жертвы.
И хотя Джейкоб не интересовал меня как мужчина, я все же обладала неким самолюбием, которому, пусть и случайно, сейчас был нанесен ощутимый удар.

- Я настолько страшная? – слегка поддразнила я его.
- Нет,- хрипло ответил он, - ты красивая, Несс.
Мои брови взметнулись вверх.
– Серьезно? – спросила я удивленно. Значит, он все-таки видел во мне женщину.
Вздохнув, он кивнул.
– Да, серьезно.

По крайней мере, он немного расслабился. Достаточно, чтобы встать и подойти к верстаку. Упершись в него руками и опустив плечи, он вздохнул еще раз. Я смотрела на его спину и думала, видел ли кто-нибудь, что Джейкоб несет мир на своих плечах. Видела ли это мама?

- Может, если бы ты захотел поговорить об этом... - начала я, поднимаясь с диванчика и с облегчением отмечая, что в какое бы состояние ни поверг меня странный сон, все кончилось. – Я знаю, что тебя что-то беспокоит, и знаю, что это имеет какое-то отношение к маме. Мне бы хотелось, чтобы ты поговорил со мной, Джейкоб. Я хочу понять, хочу помочь.

Он покачал головой.
- Это моя проблема.
Я раздраженно надула щеки и шумно выдохнула.
- Мое терпение заканчивается. Вы все что-то скрываете от меня и, откровенно говоря, мне это надоело. Что же такое ты чувствуешь, о чем не можешь мне рассказать?

- Спроси об этом свою маму, - ответил он, как всегда.

Каждый раз, когда я его спрашивала, он отсылал меня к маме или отцу. На самом деле, я не собиралась лезть не в свое дело и видела, что эта тема причиняет ему боль, но как долго я должна была нести груз их секретов, даже не зная в чем дело? Вряд ли все было слишком серьезно.
- Нет, - продолжала настаивать я, упершись руками в бока. - Хочу, чтобы ты мне сказал. Они никогда ничего не скажут, так что остаешься только ты.

По его телу прокатилась волна дрожи, и он вцепился в столешницу. Дерево затрещало под его пальцами, и я увидела, как он вновь напрягся.

- Что именно ты хочешь знать? – произнес он через силу, и я пораженно замерла.

Джейкоб на самом деле мне уступал? Я едва не спросила, отчего вдруг он передумал после стольких лет. Может быть, я чересчур надавила на него? Или он просто устал хранить секреты? Возможно, мама слишком обидела его сегодня? С минуту я размышляла, не сказать ли ему, чтоб он забыл о вопросе, но после десятилетий их хождения вокруг меня на цыпочках, любопытство взяло верх. Я довольно долго думала, как правильно сложить слова в осторожный вопрос.

- Что происходит между тобой и мамой?

Учитывая, что причиной его настроения была мама, а никто не мог так заставить его нервничать, как она, такая постановка вопроса казалось уместной. Он ответил не сразу, и пока боролся с собой, я успела пожалеть о вопросе. Не желая причинять ему боль и будучи не в силах слушать его ускоряющееся сердцебиение, я сказала:

- Знаешь что, забудь об этом, - и, поспешив к нему, обняла. Прижалась к спине и бешеный стук его сердца отозвался во мне.

- Я был влюблен в нее, - произнес Джейкоб настолько тихо, что я не была уверена, действительно ли он собирался сказать это вслух.
Но он продолжил дрогнувшим голосом:

- И все еще люблю.
-----------------------------------------------------------------------
*** В оригинале про Роуз было использовано очень грубое выражение, дословно переводимое как: " Кто-то заполз ей в задницу и там сдох". Выражение, использующееся, чтобы описать совершенно дерьмовое настроение или характер человека.

Глава 4. ЗДЕСЬ, СО МНОЙ. ЧАСТЬ 2.

В этот момент я готова была поклясться, что была единственной, кто услышал звук вновь разбитого сердца. Что можно было сказать? Услышав его слова, я почувствовала все, что ощущал Джейкоб, и на глаза навернулись слезы. Невозможно было не то что думать – дышать. Это объясняло все. Несколько простых, но таких сильных слов дали ответ на копившиеся десятилетиями вопросы.

Все стало ясно. Я мысленно застонала и хлопнула себя по лбу за желание обсудить с ним эти сны. Не мудрено, что он испугался. Ничего удивительного в том, что мама тоже не хотела об этом говорить. Может быть, мое подсознание все это время понимало, и поэтому я никогда особо не допытывалась? Я видела и чувствовала в этом что-то, да и сам факт, что он любил ее, не был секретом. Но влюблен в нее? Кажется, мне придется пересмотреть свою уверенность в том, что папа любил ее больше всех. Возможно ли вообще для оборотня любить вампира? Видимо, да, и целое столетие не ослабило его чувств.

Поэтому он так заботился обо мне? Поэтому так оберегал? Я не могла себе даже представить, чем было для него видеть маму и папу вместе. Сколько раз я находила их обнимающимися и целующимися рядом с ним. Меня передернуло. Как они могли так поступать? Они не знали. Но мой отец должен был знать, он читает мысли. Или Джейкоб настолько хорошо это скрывал?

- Почему ты все еще здесь, Джейкоб? – подумала я вслух, и он вздрогнул.
- Я должен, - последовал простой ответ, но потаенная боль заставила меня сжаться.

"Кончай уже с этим! Она свой выбор сделала!"

Это было очевидно.
- Ты не сдаешься. – Это был не вопрос, а констатация факта. Он будет ждать ее вечность? Что он чувствует? Очень многое было неясно из-за недостатка информации, так много вопросов кипело в голове. Я не могла их сдерживать, подавлять что-то внутри - это было не обо мне. Я уважала их всех за то, что внешне они умели оставаться невозмутимыми, когда в душе им хотелось кричать.

- Ты не сможешь быть с ней, Джейкоб. Она же...
- Я знаю.
- Ох…

Для Джейкоба это не имело значения. Я почувствовала, что мне дарована великая честь быть его другом. Конечно, я знала, что он был особенным. Мой Джейкоб. Мамин Джейкоб тоже. «Я могу поделиться», - решила я, и губы бессознательно растянулись в улыбке, но потом подумала, насколько же она слепа. Или, может, она знала и поэтому вела себя так холодно. Беспокоилась ли она о нем? Заботилась ли так же, как он заботился о ней.

- Она тоже любила тебя?
Я услышала, как он сглотнул.
- Недостаточно.
Опустив руки и не сводя с него настороженного взгляда, я обошла Джейкоба кругом. Он поднял голову и посмотрел на меня.
- Я устал, Несс. Не возражаешь, если я свалю?

Сейчас он выглядел постаревшим, и я сразу же поняла, что такую усталость сон не снимет. Ничто не сможет это исправить, и это разрывало мне сердце. Я коснулась его лица, и, вздохнув, Джейкоб прижался щекой к моей ладони. Возможно, то, что произошло, было непоправимым, но мое присутствие хоть немного помогало ему, и я была этому рада. Его взгляд нашел мой, и он смотрел. Дольше, чем обычно.

- У тебя ее глаза, - с усилием произнес он. Я знала об этом, но, похоже, он говорил это не для меня, а самому себе. И, несмотря на то, что ощутила неловкость, я не смогла найти в себе сил отойти.
- Я знаю, - тихо сказала я. – Тебе это мешает?

Он качнул головой, протянул руку и большим пальцем обвел внешний контур глаза, спустился к скуле. Его палец продолжил двигаться по моему лицу и, скользнув по нижней губе, дрогнул. Я была заворожена его взглядом, очарована им, наблюдая игру эмоций в глубине. Он что-то вспоминал? Взгляд его скользил по мне, и теплые огрубевшие пальцы касались моего лица, но Джейкоб смотрел сквозь меня, видел что-то, сокрытое глубоко в моей душе, в моем теле.

Я чувствовала, будто парю, словно меня нет на самом деле, и это было самое странное чувство из всех, какие я когда-либо ощущала. Не дискомфорт, но и не слишком приятно. Как будто я оторвалась от своих конечностей.

- Джейк... – Я это сказала? Вслух? Джейкоб отнял руку и уставился на меня распахнутыми от удивления глазами, его губы приоткрылись.
- Как ты меня сейчас назвала? – Его голос был низким и хриплым.
Я сглотнула.
- Я…

Я действительно произнесла это вслух? Это раздалось в голове, словно эхо, я даже не помнила, чтобы шевелила губами. Но он услышал.

– Кажется, я назвала тебя Джейк, - ответила я срывающимся голосом.
Он медленно покачал головой, запустив дрожащую пятерню в волосы.

- Прости, - пробормотал он. – Ты никогда меня не звала так, я просто удивился.
- Кроме шуток. И меня это удивило тоже, - ответила я сквозь нервный смех. У меня закружилась голова, и впервые в жизни я почувствовала себя неловко в присутствии Джейкоба. Все, чего мне сейчас хотелось - развернуться и сбежать, но он мог решить, что своими действиями огорчил меня, а это было не так. Молчание становилось все более оглушающим, и я не выдержала первой.

- Я пойду домой, что-то я тоже устала.
- Я не расстроил тебя, нет? – поспешно спросил он.
- Нет, Джейкоб, - простонала я. – Все в порядке, просто устала немного.
- Ладно, - он притянул меня, сжал в объятиях, поцеловал в лоб и прошептал: - Спокойной ночи.
- Спокойной, Джейкоб.

Я бежала изо всех, а это было очень быстро, черт побери. По дороге домой я проигрывала в уме все, что сейчас произошло. В моих мозгах сейчас царила полная чехарда, и я была настолько увлечена своими размышлениями, что не сообразила - если отец будет дома, он прочтет мои громкие мысли еще до того, как я войду в дверь. И на самом деле, я настолько забылась, что влетела прямиком ему в руки. Он подхватил меня, и когда осознание этого факта стукнуло меня по голове, я с опаской подняла на него глаза. Взгляд его широко распахнутых глаз был темным и пронзительным.

- Папа, не начинай, - выпалила я до того, как он раскрыл рот.
- Я имею хорошее представление о...
- Остановись, - я прервала его, выскользнув из рук. – Я знаю, что ты сейчас скажешь, и не хочу этого слушать.
Как будто им нужно было подлить еще масла в огонь против Джейкоба, а я сейчас вручила ему полный бак.
- Я рад, что ты не смогла этого скрыть от меня. Мы специально просили его не говорить об этом.
- Не без причины, - ровно откомментировала я. – Поверить не могу, вы, двое, - добавив это, я смерила его раздраженным взглядом. – Что за больные игрища вы ведете?

Откуда только взялась вся эта злость? Я редко сердилась. Раздражение или досада, да, но злость? Отец потер переносицу, что заставило меня закатить глаза.
- Ренесми...
- Не "Ренесми" мне, Эдвард! – Если он собирался бить этой картой, я могла и ответить.
Он вздохнул.

- Здесь кроется гораздо больше, чем мы сможем когда-либо объяснить, - сказал он устало.
- Попытайся, потому что рано или поздно правда выйдет на свет.
Если не скажет он, я буду вынуждена столкнуться по этому поводу с мамой. И будьте уверены, в этот раз я не успокоюсь, пока не получу хотя бы каких-то ответов.
- Не говори маме, - с совершенно несчастным видом тихим голосом попросил он. – Ей и без того непросто.
- Значит, расколоться придется тебе. Обо всем, папа.
Он раздраженно вздохнул.
- Мы хотели, чтобы это было твоим выбором, Несси.

Я моргнула. Что, простите? Мы об одном и том же здесь говорим? Громкий стон папы ворвался в мой внутренний монолог.
- Какой выбор? – Мои глаза сузились. – О чем ты говоришь? – Я думала, что загружена под завязку, а теперь обнаружила, что все было действительно еще сложнее, чем казалось. Он был прав, они скрыли от меня гораздо больше, чем могли объяснить. Что ж, им придется постараться.

- Почему все так носятся с выбором? Мамин выбор, мой выбор? А что с выбором Джейкоба? Он имеет право голоса хоть в чем-то?

Леа говорила о маме, которая сделала свой выбор, а теперь отец говорил, что они хотели бы, чтобы это был мой выбор, чем бы это ни являлось. Я не могла не подумать о Джейкобе, который, казалось, вообще ни в чем выбора не имел. Если уж на то пошло, когда начинался спор, он всегда уступал. Внезапно меня начало мутить.

- Наверное, твоей маме стоит прийти, - сказал он напряженно, как будто это у него были причины злиться. И опять я удивилась, откуда взялся мой собственный приступ злости. Кроме того, меня возмущало, насколько несправедливо они все относились к Джейкобу. – Я позову ее. Иди и сядь в гостиной.

Я уставилась на него.
- Я тебе не собака!
- Так не веди себя как собака, - ответил он. Что? Это была шпилька в сторону Джейкоба? Потому что мы проводили так много времени вместе? Или потому что их воздушные замки рухнули, и теперь им понадобился козел отпущения? Я им быть не намеревалась, как и не собиралась позволять им превращать в него Джейкоба.

Отец уже дозвонился до матери.
- Прости, что прерываю тебя, любимая. Но, очевидно, Джейкоб снова проболтался.
Снова? Он произнес это с такой интонацией, будто это происходило постоянно. Кем был для них Джейкоб, кроме как хорошо выдрессированной собачкой, в которую они его превратили?
Отец послал мне предупреждающий взгляд, и я вздохнула, глядя, как он кладет трубку.

Он метнулся к двери, сообщив, что пойдет за Джейкобом. Когда я попыталась возразить, он уже исчез, да и что, на самом деле, я могла сделать? Это было противостояние, эпицентром которого я не хотела бы быть.
Мной овладело предчувствие, что мое виденье нашей семьи сегодня претерпит изменения, и сказочные замки падут еще до конца дня, обнажая тайны, знать о которых мне вдруг перехотелось.

По выражению лица папы я прочла, что о чем бы Джейкоб ни «проболтался», они оба хотели скрыть это от меня. В желудке заворочался тяжелый неприятный ком. Разве узнать о том, что Джейкоб был когда-то влюблен в маму, было преступлением? Бессмыслица. Да и какое отношение это имело ко мне? Как это могло повлиять на мой выбор? Выбор чего?

Первой в дверях возникла мама и тут же бросилась ко мне:
- Что он тебе сказал?
Я ссутулилась.
- Мама, я не буду ни с кем из вас говорить, если вы продолжите так себя вести.
- Убери от меня свои руки, – услышала я рычание Джейкоба, который тут же широким шагом вошел в гостиную. Отец следовал за ним по пятам. Джейкоб редко приходил сюда, и было очень заметно, как неуютно он себя здесь чувствовал.

Мама повернулась к нему:
- Я думала, у нас был договор, Джейкоб.
- Был, и сейчас есть. Я не рассказал ничего. Господи, опять начинается. Это просто сумасшествие. Сколько раз я говорил, что ничего не скажу? Сколько раз, черт побери?!
Так значит Джейкоб тоже в курсе, и, очевидно, это никак не было связано с тем, что он все еще влюблен в маму. Отец рыкнул и уставился на Джейкоба.
- Что такое, Эдвард? - спросила мама.
Я тоже посмотрела на Джейкоба – он стоял у края кушетки, напряженный, но гордый.
Выражение его лица было непроницаемым.
- Почему бы тебе не спросить его самого? – процедил отец сквозь зубы.

Дьявол! Опять он что-то выцепил из моих мыслей, да? Погодите, о чем это все было? О чем я думала, когда вошла в дом? Ох! Джейкоб касался моего лица. Как это выглядело для папы? Как будто Джейкоб пристает ко мне? Но с чего бы ему это делать? Смысла в этом было не больше, чем в моих снах. Проклятье! Напевать Брайана Адамса уже не поможет. Упс.
Папа прищурился, вглядываясь в мое лицо, в то время, как мама неподвижно стояла рядом и переводила взгляд с папы то на Джейкоба, то на меня.

- У тебя есть, что сказать мне, Джейкоб? – спросила она.
- Нет, мне кажется, эта милая заварушка касается исключительно вас, разбирайся с ней сама. А я вернусь в постель, если ты не возражаешь.
- Отпустите его, - тихо произнесла я, поворачиваясь к родителям.
В чем они обвиняли его? В том, что он все еще любил маму? Неужели отец действительно заставит его это произнести? Какого черта?
- Нет, - настаивала мама. – Эдвард считает, у тебя есть, что мне сказать, колись.
Его кулаки сжались, и когда он устремил свои темные глаза на отца, я поднялась с места, подошла к ним и встала между Джейкобом и родителями.

- Я думаю, он может идти. Что бы вы от меня не скрывали, он ни при чем, так что можете его отпустить.
Мама бросила на меня странный взгляд, потом выражение ее лица изменилось, и она снова повернулась к отцу.
- Что здесь сейчас произошло?
- Я, видимо, неверно понял, - начал он мягко и протянул руку, чтобы коснуться ее, но мама отстранилась, и в папиных глазах мелькнула боль.
- Скажи мне, - продолжала настаивать она, но папа колебался, тогда она снова обратилась к Джейкобу: – Лучше тебе сказать мне...
- Или что, Белла?
- Пес все еще влюблен в тебя, - произнес папа, наконец, заставив меня вздрогнуть.

Мама словно окаменела, а мне было страшно поднять на Джейкоба взгляд, но все же я это сделала. Никогда не проявляя особого норова, я даже не знала, что он у меня был. Конечно, я могла быть вздорной, но никогда - злой. Я до сих пор не разобралась с моей реакцией на отца по возвращению домой. Но теперь, наблюдая, как искажалось лицо Джейкоба, обнажая его уязвимую душу перед моими родителями, во мне что-то сломалось, и я почувствовала крайнее отвращение к ним. Мне было стыдно.

- Как ты смеешь? – зашипела я на отца. – Мама выбрала тебя. Если я недостаточное доказательство, она – достаточное? Разве ты не видишь, что творишь? Сейчас мне стыдно быть твоей дочерью, – я заметила, что обидела его, но сейчас это не имело значения: он обидел Джейкоба, выставил его на посмешище, унизил его чувства, будто они ничего не значили.

Мама посмотрела на меня.
- Несси.
- Не надо, мама. Я понимаю, ты недостаточно его любила. Но ты получила, что хотела, почему же не постараться относится к нему, как он того заслуживает? Я вас обоих не понимаю. Думаю, вы двое стоите друг друга, но ты не стоишь Джейкоба.

Она даже не дрогнула. Когда я взглянула на Джейкоба, он пытался держать себя в руках. Цеплялся за соломинку и умоляюще смотрел на меня. Я знала, что перешла все границы, и не важно, как сильно она, они оба обидели его, он любил маму, и мои слова ранили его так же, если не больше. А я должна быть ему другом.

- Несси, - тихо попросил он.
Я опустила взгляд.
- Прости, Джейкоб.
- Почему, Джейкоб? – спросила мама чуть смущенно.

В комнате воцарилось молчание, были слышны лишь наше с ним дыхание и сердцебиение. Его, сильное и неровное, тянущее мое за собой. Все происходящее было неправильным. Мы не должны были стоять сейчас здесь, он не должен был быть вот так выставленным на всеобщее осуждение. Если бы он хотел, что бы мы знали обо всем, он бы сам нам сказал. Как отец мог так с ним поступить? Я уставилась на свои ботинки и не смела поднять взгляд.

- Он не хотел тебе говорить, - тихо произнес отец.
- Когда ты научишься, черт побери, не лезть в мою голову? – прорычал Джейкоб.
- Эдвард, - прошептала мама.
- Он прав, но так как теперь все в курсе, ты должна быть счастлива, правда? У Несси всегда будет выбор, и я никогда его у нее не отниму, – его горькие слова полоснули меня, словно ножом, а то, так он сказал о выборе, прозвучало, как упрек в том, что мама лишила выбора его.
- Джейкоб, я никогда не хотела...
Он вздохнул.
- Я знаю, Беллз, – разбитый и поверженный, он все еще умудрялся говорить с ней мягко.

Я услышала, как зашипел отец, и подняла на него глаза. Затем, проследив за его взглядом, повернулась к Джейкобу. Что бы ни происходило в его голове, нужно было оставить его в покое; лицо Джейкоба было измученным, а взгляд ясно выражал, что сейчас было не лучшее время копаться в его мыслях.

- Ты шутишь! – удивленно воскликнул отец. – Она тебя не любит, Джейкоб. Когда ты это поймешь и перестанешь себя мучить?
- Эдвард!
Джейкоб пожал плечами и прошел мимо нас. Лишь на секунду он задержался около мамы и произнес настолько нежно, что у меня дрогнуло сердце:
- Даже теперь....
Она повернулась.
– Джейкоб!
- Оставь его, - мягко сказал отец, беря ее за руку, но мама отстранилась. – Любимая, ты знаешь, что не имеет смысла за ним идти. Несси права, я не должен был этого говорить, мне жаль, – он бросил на меня виноватый, полный боли взгляд. Но я на это не купилась, думаю, он это делал для мамы. Все всегда было для нее, как наваждение. Джейкоб его ни мало не заботил.
- Ты прав, - сказала мама, - идти за ним бессмысленно. И абсолютно верно, не стоило озвучивать его мысли. Это как бить поверженного. Как ты мог, Эдвард? С какой целью ты известил нас о том, что он все еще в меня влюблен? Нельзя было оставить ему хотя бы это? После всего, что мы отняли у него, так ты отблагодарил за все жертвы, что он принес?

Она повернулась, чтобы уйти, но задержалась рядом со мной.
– Прости меня, милая. Ты права, я никогда его не стоила.
- Мам, прости, я...
- Ничего. Я собираюсь все исправить.
И она исчезла.

Предыдущая глава