Поездка проходила неплохо. Немного неловко, но и неловкость была милой. Краем глаза Эдвард заметил, как Белла несколько раз посмотрела на него.

– Значит, куда бы мы ни направлялись, нам для этого нужна машина, – сказала она.

Его губы дрогнули. Она с ума сходила от любопытства, но старалась этого не показывать.

– Машина в данном случае необходима.

– Мы едем на автомойку? Мне нравится, когда у них есть трехцветное мыло.

Эдвард ударил кулаком по рулю.

– Погоди. После всех моих стараний произвести на тебя впечатление, ты хочешь сказать, что ты, оказывается, простая?

– Всего того, что ты обо мне не знаешь, хватило бы, чтобы заполнить ковчег.

– Судно мифических размеров, которое невозможно заполнить в реальной жизни? – Он покосился на нее и подмигнул. – Вызов принят.

Белла отвернулась к окну. К ее большой досаде он видел в отражении, что она пытается спрятать улыбку.

– Какой твой любимый цвет? – спросил он.

Она резко обернулась.

– Что?

– Твой любимый цвет.

– Зачем?

– Непринужденная беседа, Белла. Заполняю ковчег.

– Моим любимым цветом?

– Это важная информация.

– Почему?

– Потому что если ты назовешь зеленый, я пойму, что это оттого, что ты не можешь оторваться от моих глаз. – Он повернулся и похлопал глазами.

– Смотри на дорогу, – вскрикнул она, подпрыгнув на сидении. – Мой любимый цвет коричневый, мать твою.

– Коричневый?

– Ох, начинается.

Остановившись на красный, Эдвард посмотрел на нее, выдерживая ее взгляд.

– Мне нравится коричневый, – сказал он.

Ее глаза округлились, а дыхание сбилось. Эдвард снова сосредоточился на дороге, покусывая щеку, чтобы не расплыться в улыбке.

– Мы на месте, – сказал он несколько минут спустя.

Пока они въезжали на парковку, и Эдвард расплачивался, Белла молчала. Сущая нелепость, но его сердце сбилось с ритма. Он нервничал. Это свидание станет катастрофой. Разве может быть иначе?

И конечно, едва они отъехали от кассы, Белла скрестила руки на груди.

– Ты заплатил за меня.

Эдвард рассмеялся.

– Я этого ждал.

– Я женщина, а потому должна любить старомодные слезливые любовные жесты?

Он рассмеялся еще сильнее. Покачал головой и въехал на свободное место.

– Ты никогда не думала о том, что не все вокруг делается для тебя?

На секунду он явно застал ее врасплох. Озадаченность и неуверенность, отразившиеся на ее лице, принесли ему крайнее удовлетворение, учитывая то, что он прекрасно знал, что она даст отпор.

Ну конечно.

– Это свидание. Ты сам сказал, что весь его смысл в том, чтобы произвести на меня впечатление, так как же оно может быть не для меня?

Ему пришлось поджать губы, чтобы не рассмеяться снова. Он повернулся к ней, думая, какая же она милая, даже когда ее взгляд так суров.

– Ну в самом деле, каковы шансы, что хоть какие-то мои действия произведут на тебя впечатление? Поэтому я выбрал кино под открытым небом по двум причинам. – Он потянулся и положил руку на подголовник ее кресла и наклонился ближе к ней. – Первая очевидна. Ты же знаешь, как это устроено? Вы перебираетесь на заднее сидение удобства ради, и если фильм оказывается слишком скучным… – Он задвигал бровями.

Ее взгляд метнулся к его губам, и, черт его побери, от этого по его спине будто прошел разряд.

– Думаешь, мы будем целоваться?

– Только если нам станет скучно.

– М-м-м. – Ее взгляд задержался на его губах на секунду и снова встретился с его взглядом. – А вторая причина?

Эдвард поджал губы. Все это и ему тоже давалось непросто. Желание поделиться с ней чем-то столь личным противоречило всем его инстинктам. Он вздохнул.

– Я младший из трех детей. И все мы гениальны.

– И скромны.

– Нет. Скромных среди нас нет. Да и с чего бы? – Он снова вздохнул. – Нас так растили – с мыслью, что мы умны и нас ждут великие дела. Не пойми меня неправильно. Я видел и делал потрясающие вещи. Я не жалуюсь на свое детство, никакой драмы. Все было хорошо, но…

Белла разглядывала его с любопытством.

– Звучит напряженно, – сказала она, и ему не показалось, что она насмехается.

– Бывало. Пошел подростковый период, и стало неспокойно.

– Что правда, то правда.

– Да. Я был типичным раздражительным подростком, и все время что-то делал. Постоянно. Куча разных занятий. Мой отец был… конечно, мой отец – успешный врач, поэтому он редко бывал рядом. Мамина вторая работа была связана с организацией мероприятий для нас, крошек. И с ней стало совершенно невозможно разговаривать по-человечески.

– Из-за подростковой раздражительности?

– Именно. Но по воскресеньям она освобождала утро от дел для отдыха за бокалом сангрии и старым фильмом.

Белла смотрела на него с легкой улыбкой.

– И ты смотрел с ней, – закончила она.

– Ага.

– И захотел поделиться этим со мной.

– Да.

Она смотрела на него еще пару мгновений, а потом опустила голову.

– Черт возьми, – пробормотала она вполголоса.

– Что? – переспросил он.

Вновь подняв голову, она широко ему улыбнулась.

– Ненавижу, когда ты прав.

– И в чем я прав?

– Ты и вправду умеешь быть обаятельным, когда захочешь.

Улыбнувшись, он поддался желанию, томившему его весь вечер. Он потянулся и взял ее за руку. Не говоря ни слова и глядя ей в глаза, он поднес ее ладонь к губам и оставил на ней долгий поцелуй. Выражение ее лица, ее тело расслабились, а улыбка не исчезла с ее губ.

– Я принесу нам еды, – сказал он, сжав ее ладонь еще раз, прежде чем выйти из машины. – Гамбургеры подойдут?

– Только с молочными коктейлями. О, и возьми попкорн.

– А ты все-таки требовательная.

Он вернулся с едой, как раз когда начался фильм. Они остались на передних сиденьях, чтобы спинки не заслоняли обзор, и устроились смотреть «Это случилось однажды ночью» с Кларком Гейблом и Клодетт Кобер.

– Ты его смотрела? – спросил Эдвард.

– Он черно-белый.

– Это не ответ, Белла.

– Нет. Мои домочадцы не были любителями старых мелодрам. Они предпочитали бейсбол и реалити-шоу.

– Фу.

– Согласна.

Они смотрели фильм, и прошло не так много времени, когда Белла уже скрестила руки на груди. На лице ее отразилось раздражение, она поджала губы и прищурила глаза. Эдварду было приятно, что ее сердитый взгляд был в кои-то веки адресован не ему.

– Что? – спросил он, когда стало нестерпимо интересно узнать, о чем она думала.

– Понимаю, почему тебе нравится этот фильм.

– Правда? И почему?

– Потому что он – это ты. Заносчивый придурок, который считает, что все знает. Ты слышишь этот диалог? Он отправит ее обратно к отцу, если она будет плохо себя вести. Ей уже больше двадцати одного.

Он бросил в нее несколько зерен попкорна.

– Смотри фильм. Он вроде как смешной. И нечего воспринимать его всерьез.

– Без обид, но этот парень не начнет мне нравиться просто потому, что он красивый.

– О, это я знаю.

Она посмотрела на Эдварда и усмехнулась.

– Это Кларк Гейбл. Все считают его красивым, – сказал Эдвард.

– Ой, ну ладно, раз он в твоем вкусе.

– Он во всеобщем вкусе. Если парень говорит, что не хотел бы стать Кларком Гейблом, он лжет. Он Роберт Дауни-младший своего времени.

– Оу-у. У тебя есть любимый, – поддразнила она, глядя на него поверх клубничного коктейля.

– Легендарная сцена, – сказал Эдвард, когда на экране начался эпизод, в котором главным героям пришлось остановиться в одной комнате. – После показа Кларка Гейбла с голой грудью упали продажи нательных маек в те времена.

– Что? – фыркнула Белла. – Бред какой. – Она потянулась за телефоном.

– Что ты делаешь?

– Гуглю, ясное дело.

– То, что мы сидим одни в машине, не значит, что можно пользоваться телефоном в кино.

Она вновь уставилась на него. И он не сразу понял, что причина в том, что он снова к ней прикоснулся. Он потянулся и схватил ее за запястье. От этого они оказались близко друг к другу. Его взгляд опустился на ее губы.

– Смотри фильм, – произнесла она одними губами.

– Ага, – его голос прозвучал грубовато даже для его слуха. Он повернулся обратно к экрану, пытаясь не обращать внимания на то, каким напряженным стало пространство в машине. Ему было невероятно сложно держать руки при себе.

Как бы она, интересно, поступила, если бы он взял бразды правления на себя и обхватил ее плечи руками?

Ему было смешно от самого себя и своих попыток понять, каким же именно образом она его отлупит, когда вдруг его вырвал из размышлений ее возмущенный вскрик.

– Он просто невыносим.

– И что Кларк сделал на этот раз?

– Ты вообще смотришь? Ты только послушай его. Он считает, что она неправильно макает свой пончик. – Белла жестом указала на экран. – Что, существует правильный способ макания пончиков? Хотя, знаешь, в чем настоящий вопрос?

– Кто вообще станет портить кофе, макая в него пончик?

– Именно. – Она широко улыбнулась, и у Эдварда перехватило дыхание. Господи, она прекрасна.

Ее улыбка слегка поникла, сменившись чем-то более спокойным. Она долго разглядывала его лицо, а потом сделал глубокий вдох. На секунду он даже подумал, что она наклонится и поцелует его.

Она этого не сделала, но, вернув свое внимание к происходящему на экране, пододвинулась заметно ближе к нему.

А когда он потянулся и приобнял ее рукой, Белла не смахнула ее. Она смотрела строго вперед, но не убрала его руку.

Ее кожа была такой мягкой.

А еще пару минут спустя, она поерзала и очень нерешительно опустила голову ему на плечо. Эдвард никогда и ничем еще не был так жутко доволен. Его улыбка была ослепительной, и он был рад, что ей этого не видно из ее положения.

– Видишь? – пробормотал он, уткнувшись в ее волосы. – Он всезнайка во всем. Вот он критикует умения ее отца катать ее на спине. Он не только девушке рот затыкает.

– От этого он не становится привлекательнее. Заносчивые козлы не заводят.

– Угумс.

– Нет, не заводят.

– Угумс.

Она покачала головой, но прижалась к нему еще ближе. А потом во время самой знаменитой сцены фильма, (в которой Клодетт Колберт ловит для них машину, когда Кларк Гейбл в этом облажался), Белла хлопнула его ладонью по коленке.

– Видишь, – воскликнула она. – Она и сама не дура. Сама может позаботиться и о себе, и о нем, если он заткнется и примет помощь. Знаешь, она не менее умелый человек.

Эдвард усмехнулся, глядя на нее, пока она смотрела на него. Ее лицо было так близко. Ее губы были так близко.

– Ты знаешь, чем мы могли бы заняться, если тебе не нравится фильм… – сказал он, заправив прядь волос ей за ухо.

Белла резко вдохнула, ее глаза потемнели от явного возбуждения и желания. Сделав успокаивающий вдох, она украдкой посмотрела на него.

– Пока нет, – прошептала она.

Он облизал губы, замерев под ее взглядом. Он угукнул в ответ, но не отвел взгляд и не перестал теребить волосы у нее за ухом.

Как бы ему ни хотелось поцеловать ее, прижать ее к этому просторному креслу, все же наблюдать, как она смотрит фильм, было почти так же занимательно. Он видел, что она увлеклась фильмом, хоть и противилась этому. Ближе к концу она выглядела совершенно потрясенной, когда события вели к тому, что все вот-вот развалится.

– Я тебя понимаю, Кларк. Любовь – ужасная штука, – сказала Белла, когда из Кларка Гейбла выудили признание в любви в самый напряженный момент. – Не делай этого, – пробормотала она, когда Клодетт собралась выйти замуж не за того человека. – Ты же знаешь, что не хочешь этого делать.

А когда Клодетт сбежала со свадьбы, Белла издала пронзительный победоносный вскрик, который вскоре приглушила, сомкнув губы. Эдвард рассмеялся.

– Тебе понравилось, – подметил он.

– Было чудовищно, – возразила она, улыбаясь. – Я ужасно провела время.

– Ха, ага. – Ему очень, очень хотелось ее поцеловать.

Белла сделала неуверенный вдох.

– Мы…– Она закрыла глаза, слегка отодвигаясь от него. – Нам завтра рано вставать.

Эдвард прикусил язык, твердо решив не повторять ошибок. Он не станет с ней спорить, уговаривая поддаться. Конечно, он хотел, чтобы она поддалась. И знал, что она тоже этого хотела, все было написано у нее на лице.

Но вместо этого он сел прямо. Собрал пустые обертки и стаканы и пошел выбрасывать их. Вернувшись, он повез их обратно в отель.

Пока они выезжали с территории кинотеатра, Белла потянулась и опустила руку на его ладонь, лежавшую на рычаге переключения передач.

Эдвард расплылся в улыбке от того самодовольства и удовлетворения, какого давно не испытывал. Перевернув ладонь, он переплел их пальцы, наслаждаясь тишиной.

ФОРУМ

---

Перевод: RebelQueen
Редактура: Sensuous

Предыдущая глава