Двумя днями ранее…

С броском горящей спички раздробленное тело Виктории вспыхнуло ярким пламенем. Клубы фиолетового дыма заполнили маленькую лесную полянку и взвились в тосканское ночное небо. Скоро дым заметят Вольтури и поймут, что убили их соплеменника. А потом они явятся сюда. Эдвард начал медленно отступать, зная, что времени до их прибытия у него осталось немного, но задержался на мгновение, дабы убедиться в том, что озлобленная вампирша окончательно уничтожена, хотя дым будет висеть в воздухе еще несколько часов. Это даст туристам пищу для размышлений, подумал Эдвард.
Он повернулся и побежал. Он опасался не только Вольтури. Через пятнадцать минут взойдёт солнце. Ему нужно укрытие и нужна машина. А потом он должен вылететь домой. Его ждут пациенты, и не позднее сорока восьми часов согласно протоколу он обязан выступить с докладом перед персоналом скорой помощи.
Эдварду пришла в голову мысль: будь он человеком, то давно бы уже скончался от усталости и пережитого стресса. Но будь он человеком, то не оказался бы в подобной ситуации. Он был бы с Беллой.
Белла.
Воспоминания о ней всегда навевали сладостную тоску. Удовольствие и боль.
Прошло больше двух лет с их расставания, но его сердце оставалось неизменным. По-прежнему она была для него смыслом существования и так будет всегда. Благодаря ей он стал лучше. Она была его мотиватором к переменам в жизни.
Она и есть его жизнь.
А теперь ей ничего не угрожает.
Эдвард мысленно поблагодарил сестру за ее дар, вспомнив неожиданный телефонный звонок двенадцатью часами ранее.
Он скучал на собрании, когда раздался звонок от Элис.
— Виктория, — сказала она, и Эдвард в ту же секунду отпросился с очередной презентации, чтобы ответить на звонок в кладовой на третьем этаже.
— Что ты видела? — спросил он, чувствуя дрожь в груди.
— Она собирается к Вольтури. Хочет отомстить за Джеймса, — голос Элис дрогнул. — Она расскажет им о Белле.
Следующим же рейсом Эдвард вылетел из Чикаго.
На самом деле он прибыл в Тоскану раньше Виктории и дожидался ее в нескольких милях от древней крепости, прислушиваясь к ее мыслям. В небе высоко висела луна, когда он уловил первые отрывки ее размышлений. Виктория была собрана и полна решимости, давно планируя свою месть, хоть сначала и не собиралась с помощью Вольтури отплатить за смерть своего спутника.
Она хотела лично убить Беллу. Вторгнувшись в мысли Виктории, он чуть не свихнулся от гнева, видя задуманные ею коварные планы. Но эти планы потерпели крах, когда почти год назад Виктория заявилась в Форкс и обнаружила, что Белла и Каллены давно уехали. Не в силах выследить Беллу, в итоге она решила, что ее задачу решат Вольтури.
Эдвард молчал преследовал ее на склоне, сохраняя дистанцию, чтобы она не обнаружила его присутствие, но находясь поблизости, чтобы слышать ее мысли. Он понимал, что наступит момент, когда она его заметит, но хорошо был к нему подготовлен.
Когда Виктория наконец почувствовала его, то попыталась сбежать. Она была юркой и быстрой, играя с ним в кошки-мышки, но все же не могла сравниться с озверевшим вампиром, чья любимая находилась в опасности. Увидев вдалеке городскую крепость, Эдвард поймал Викторию и просто свернул ей шею, оторвал голову и отправил ее вверх этим фиолетовым облаком. Весь процесс занял четыре секунды.
Теперь же, спускаясь со склона, Эдвард выкинул из головы все мысли о злобной рыжей и задумался о Белле.
В Колумбусе сейчас почти полночь. Белла, наверное, свернувшись калачиком, лежит в своей постели, и Эдвард оставил без внимания вероятность того, что она может быть с другим мужчиной. Мысленно это он лежал там с ней, его руки обнимали ее, их ноги были переплетены, а тела прижаты друг к другу. Он зарылся лицом в ее волосы и провел бы губами по ее шее. Этот образ вызвал улыбку на его губах, но и обострил тоску по ней, которая никогда его не покидала. Он потер грудь, словно это могло бы унять боль, и перестал грезить. Сегодня утром нужно сосредоточиться на других делах. Помечтать можно и потом.
Эдвард вернулся в город и через несколько минут столкнулся с немыслимым выбором. Угнать голубую «Ауди»? Или желтый «Порше»? Технические достоинства каждой машины были ему знакомы: он знал, какую скорость может развить «Порше», и это было очень заманчиво, потому что в эту минуту ему действительно нужна скорость, но это как ехать на мигающем неоновом знаке. Поэтому он вздохнул и выбрал более медленную, но не такую заметную «Ауди». Тем более она была затонирована.
Эдварду понадобилась секунда, чтобы взломать машину, завести движок и с ревом выехать из города. На горизонте уже показалось солнце.
Он проехал пятнадцать миль до следующего города, прокладывая все большую дистанцию между ним и Вольтури, и остановился в тени дерева. Солнце поднялось выше в небе, ему нужно было ехать быстрее. Машина, которую он украл из аэропорта в Риме, была припаркована там же, где он ее оставил — за старым амбаром. Он быстро вытащил из багажника рюкзак и вернулся к «Ауди». Лучше ехать на новой машине, потому что прежнюю наверняка объявили в розыск. Он вытащил телефон из кармана рюкзака и отправил Карлайлу короткое сообщение: в двух словах и на латыни…
Factum est
Все кончено.
Выключив телефон, потому что зарядки оставалось мало, он кинул рюкзак на пассажирское сиденье и снова отправился в дорогу.

Через несколько часов Эдвард приехал в Рим и узнал, что аэропорт закрыт из-за ужасно сильного ветра. Он не хотел торчать здесь, поэтому, пораскинув мозгами, решил отправиться поездом в Швейцарию и вылететь из Цюриха. Он забронировал два билета первым классом, чтобы не пришлось делить с кем-то пространство, и отправился в восьмичасовую поездку.
Он включил телефон, и тот сразу же зазвонил.
— Карлайл…
— Эдвард, — в голосе отца отчетливо слышалось облегчение. — Ты в порядке, сынок?
— Отныне да.
— Она уничтожена?
— Только дым фиолетовый остался, — мрачно ответил Эдвард и коротко шепотом изложил Карлайлу минувшие события. Закончив, он услышал уставший вздох отца.
— Знаешь, мы могли бы приехать…
— Знаю, — тут же сказал Эдвард, — но это была моя битва.
Наступила пауза, и Эдвард почувствовал молчаливое несогласие Карлайла.
— Теперь ты возвращаешься в Чикаго? — спросил тот.
— Я в пути. Послезавтра у меня презентация. Но я подумал… — Он посмотрел в окно на небо. — Хочу немного отдохнуть в следующем месяце. Знаю, я давно не навещал…
Эдвард больше не жил с семьей. Слишком тяжело было существовать среди трех счастливых любящих пар, однако он звонил им каждую неделю.
— Мы очень ждем встречи, сын. — Эдвард услышал в голосе Карлайла радость и взволнованный возглас Эсме на заднем плане. Он улыбнулся и сменил тему.
— Кстати я кое-что уловил в ее мыслях… — Он не смог произнести вслух имя Виктории.
— Что именно?
— Волки вернулись.
Тишина, а потом:
— В Ла Пуш?
— В Ла Пуш, — подтвердил Эдвард. — Их довольно много.
— Полагаю, в их возвращении есть смысл.
— Судя по тому, что я видел, они выгнали ее довольно быстро. — И за это он будет вечно им благодарен, ведь так Виктория не имела возможности крутиться в округе и выяснить, куда делась Белла.
Телефон Эдварда загудел.
— Батарея садится. Я отключаюсь.
— Подожди! — сказал Карлайл. — Элис хочет поговорить с тобой.
Телефон передали.
— Ты в порядке? — спросила Элис.
— Конечно, — улыбнулся Эдвард. — Ты же меня знаешь.
Элис засмеялась.
— Да, именно поэтому и спрашиваю. Значит, все закончилось? Все разрешилось?
Улыбка Эдварда стала серьезной.
— Все кончено. Спасибо, — тихо сказал он. — Если бы не твое видение…
— Мои видения бесполезны, если люди бездействуют, Эдвард. Ты справился. Не я.
— Но без твоей помощи я бы не справился. — Он медленно вздохнул. — Ты можешь ее видеть? — спросил он. — Беллу?
Пауза.
— Ничего нового, — сказала она. — Прости.
— Нет, все хорошо. Нормально.
Телефон Эдварда снова издал писк.
— Телефон разряжается, — сказал он.
— Хорошо, пока. Скоро встретимся. Ах да, Эдвард?
— Да.
— Молодец, что не выбрал желтый «Порше». За тобой погналась бы полиция.
Эдвард хохотнул.
— Но они никогда бы меня не поймали, — заметил он.
— О, я знаю, — хихикнула Элис. – Но они попытались бы, и ты… — она снова рассмеялась. — Помнишь фильм «Ограбление по-итальянски»? Сцену погони?
Эдвард закатил глаза.
— Пока, Элис, — сказал он.
Он еще посмеивался, отключая телефон и засовывая его обратно в карман. На золотой полоске у него на пальце заиграли солнечные лучи. Эдвард вздохнул. На поверхности появилась новая царапина, и он потер ее большим пальцем. На самом деле царапин на кольце было много, потому что он никогда его не снимал с тех пор, как надел чуть больше года назад. Но эта царапина была глубже. Почти выемка, и он понял, что это случилось, когда он напал на Викторию на скалистом тосканском склоне. Эдвард медленно снял кольцо и убрал его в кошелек, в отделение на молнии. По возвращению в Чикаго он починит его и отполирует. А пока будет беречь от опасностей.
Поезд ехал вдоль деревни. Эдвард тяжело опустился на сиденье и прислонил голову к окну. Хотел бы он поспать. Интересно, что бы тогда привиделось ему во сне?
Белла, без сомнений.
А потом он задумался, хорошо это или плохо.
Может, ему приснился бы кошмар про Викторию и Вольтури.
Он встряхнулся и снова выпрямился, не желая даже думать об этом.
Случившееся с Викторией только доказывало правоту Беллы, когда та решила покинуть его. Он представлял опасность не только для нее, но и для всей своей семьи. Вольтури стерли бы их с лица земли в качестве возмездия за его любовь к человеку. Вот почему, когда вчера Карлайл ему позвонил и сказал, что они готовятся приехать в Италию, Эдвард категорически запретил им это делать. Невыносима была сама вероятность того, что они окажутся во власти Аро и Джейн.
Эдвард вздохнул и потер лицо руками, думая о том, что могло бы произойти, и снова поблагодарил видения Элис, которые всегда случались вовремя.
Он сам удивился, спросив ее, видит ли она Беллу. Эдвард никогда раньше не спрашивал и, если честно, сомневался, что хотел бы знать, что видит Элис.
После отъезда из Форкса Белла появлялась в видениях Элис нечасто и расплывчато – никто не знал почему. Самый яркий отрывок о том, как Белла закончила школу в Джексонвилле. После этого – короткие отрывки, ничего конкретного. Непонятно, где она жила и чем занималась. Эдвард решил: пусть так. Пожалуй что. Каждый день он боролся с искушением проведать ее, но Белла хотела жить подальше от него и ему подобных – неправильно будет снова врываться в ее мир.
Это вроде как вмешательство в ее личное пространство.
Теперь у нее своя жизнь. А у него своя.
Хотя судьба подкидывала ему отрывки, в которых мелькала она. Дважды он видел ее в случайных мыслях незнакомцев. Например, той ночью у кинотеатра. Он простонал и снова потер грудь, где вспыхнула боль от этого воспоминания.
Он вышел из дома в бесцельном странствии, как называла это Элис, и в момент ностальгии оказался у старого кинотеатра. Позже он испытал настоящее потрясение, услышав знакомое сердцебиение и увидев Беллу, стоящую на другой стороне дороги. У Эдварда земля ушла из-под ног. Он не понимал, как ему поступить.
Белла тоже казалась пораженной. И такой красивой, с румянцем на щеках и развевающимися на ветру волосами. Он поверить не мог, что она стоит всего в пятидесяти футах – живая и настоящая.
Почему?
Как?
В мыслях Эдварда промелькнули возможные сценарии и объяснения, но все, что удалось ему придумать, — жестокое совпадение… или судьба.
Судьба?
Эдвард обычно не верил в судьбу, но вдруг оказалось, что он допускает такую мысль. Может, судьба подсказывает, что они ошиблись, и им предначертано быть вместе. Иначе для чего они столкнулись в этой глубинке на холодном зимнем ветру? И в первую очередь тогда, когда Эдвард сделал все, чтобы не вмешиваться в ее жизнь.
Внутри него бушевал шторм чувств. Он еле удержался от того, чтобы не перейти дорогу и не схватить ее в объятия. Однако он улыбнулся, поднял руку и помахал, желая, чтобы она увидела надежду в его глазах и мольбу в сердце.
— Пожалуйста, — едва слышно прошептал он, мечтая о втором шансе, но понимая, что выбор должна сделать Белла. Выбор всегда оставался за Беллой. — Пожалуйста, подойди ко мне.
Белла помахала в ответ и улыбнулась, и для Эдварда внезапно все озарилось светом. На мгновение он подумал, что его сердце снова может биться. Но она не подошла к нему.
Стало понятно, что она не одна — и, хотя у того молодого человека вроде не наблюдалось романтической привязанности к Белле, возможно, она испытывала к нему чувства. Возможно, она хотела быть с этим мужчиной. Возможно, у нее были свои мечты. Мечты, где не было места Эдварду. Возможно, именно поэтому она не перешла через дорогу.
Его словно уничтожили.
Эдвард не хотел расстраивать ее. И не хотел обманываться сам. Поэтому он обуздал свои чувства и кивнул, прощаясь. Сделал глубокий вдох, пытаясь уловить напоследок ее аромат, но ветер дул в другую сторону, и Эдвард почувствовал только запах снега.
В этот раз первым отвернулся Эдвард. Он заставил себя повернуться спиной, сесть на байк и уехать от Беллы в ночь. Он гнал байк, пытаясь убежать от боли. Гнал, пока не взревел движок и не сломались поршни…
…и байк полетел по заледеневшей дороге прямо в дерево.
— Черт.
Лежа на спине и глядя в небо, Эдвард переживал открывшуюся ему горькую истину, а снег тем временем тихо падал ему на лицо, обжигая грудь.
Ничего не изменилось с тех пор, как шестнадцать месяцев назад Белла распрощалась с ним. Она по-прежнему человек. Он по-прежнему вампир. Причины ее отъезда остались прежними, и это неизменно. Так что судьба говорила ему обратное.
У Беллы все хорошо, а ему действительно пора жить дальше.
Эдвард зарычал.
— Ладно, я понял, — сказал он в небо. — Понял. Не нужно ломать мне байк, чтобы сообщить об этом.
В ту самую ночь он принял решение, которое изменило его жизнь. Но через восемнадцать месяцев это решение почти потерпело крах в отделении скорой помощи Чикагской больницы.
— Здесь свободно?
Эдвард едва удостоил взглядом стоящую в проходе женщину, показывающую на пустое сидение напротив него. Она пыталась сексуально улыбаться.
— Нет, — ответил он, — занято.
Она накрутила на палец прядь светлых волос. Лицо у нее было красивым. Голова – пустой.
— Не похоже.
Медленно и изящно Эдвард вытянул длинные ноги и демонстративно положил их на это сидение, смерив ее неприветливым равнодушным взглядом. Его поведение удивило ее, и она округлила глаза.
— О! Не стоит быть таким грубым, — воскликнула девушка.
— О, думаю, что стоит, — процедил Эдвард.
Она тихо охнула, смотря на него, а потом вернулась на свое место, сердито фыркнув.
Эдвард снова принялся смотреть в окно. Теперь перед глазами предстали горы, чьи заснеженные вершины ярко выделялись на фоне голубого неба. Поезд сменил направление, и Эдвард спрятался от солнца, лучи которого падали на сиденье. Он положил голову на изголовье и закрыл глаза.
Он решил обкатать трассу Нюрбургринг в Германии. Она была известна и опасна, именно это Эдварду и нравилось. Он мысленно пробежался по своему графику в следующем месяце и нашел подходящую дату. Он долгое время работал в больнице, и руководство охотно давало ему выходные. Недели будет достаточно.
Он скучал по байку. Скучал по скорости, свободе и возбуждению. Байк помогал выплеснуть эмоции, и жизнь казалась интереснее, когда ветер бил в лицо, а мир расплывался перед глазами. Прошло три месяца с тех пор, как Эдвард покорил горные дороги Исландии, а это было давно. Он снова чувствовал себя не в своей тарелке.
Эдвард открыл глаза, убрал ноги с сиденья и вытащил из сумки айпад. Нужно было проверить почту. И через сорок восемь часов у него презентация, так что стоит подготовить несколько слайдов.
Он пробежался по полученным письмам, оставив без внимания новые правила относительно сверхурочных часов и планы по пересмотру отчетов о инъекционных травмах, полученных медработниками. Он пролистал сообщение, умоляющее сотрудников оставлять свои машины в отведенных для этого местах и нигде больше. Он проигнорировал сообщение о предстоящей принудительной для посещения конференции по методам стерилизации с приложенной для заполнения анкетой участника. Эдвард ненавидел бюрократию, с которой приходилось сталкиваться, работая врачом. Но это часть его работы, поэтому приходилось подыгрывать, ходить на встречи, презентации, конференции и притворяться заинтересованным. И все же обычно он последним приезжал на встречи и первым их покидал — всегда желая побыстрее вернуться в отделение скорой помощи. Остальные сотрудники восхищались его самоотверженностью и тем, насколько она была искренней.
Эдвард оказался великолепным и преданным врачом.
Он любил свою работу, любил перемены, которые мог внести в жизнь людей. И его обостренное восприятие значило, что каждый день он не зря проживал и свою жизнь.
Эдвард открыл письмо с результатами обследования мистера Арнштейна и начал читать.

Когда поезд прибыл на вокзал Цюриха, наступила темнота. Эдвард сел в такси до аэропорта и немногим позже вылетел в Чикаго.
Эдвард узнал о проблеме сразу же, как самолет покинул взлетную полосу. Он услышал слабый скрежет в двигателе. Ничего серьезного, но пилоты, поняв проблему, вынуждены были тут же посадить самолет. Хотелось бы надеяться, что они долетят до аэропорта Хитроу в Лондоне — тогда Эдвард с легкостью пересел был на любой другой рейс. Но если они приземлятся в другой стране, прямой рейс найти будет сложно, а он не очень-то хотел лететь с пересадкой.
Надежды Эдварда не увенчались успехом.
Когда пилот объявил, что придется приземлиться в Париже и провести там ночь, Эдвард тихонько чертыхнулся. Но делать было нечего. Ему придется провести ночь в городе любви.
Одна стюардесса, Джорджия, собиралась к нему подкатить. Он услышал это в ее мыслях, когда направился с ней и остальными пассажирами в зал ожидания. К счастью, она не походила на женщину из поезда. Она только собиралась пригласить его выпить, а дальше как дело пойдет. Эдвард знал, что Джорджия обязана оставаться с пассажирами, пока каждого не обеспечат ночлегом, поэтому немного отстал от группы и притворился, будто разговаривает по телефону, когда она обернулась к нему.
— Сэр? — сказала она. — Вам нужно пройти со мной, чтобы я организовала вам проживание в гостинице.
— Все нормально, — ответил он, показав на телефон. — Я сам планирую это сделать. Спасибо вам. — И с этим он вернулся к своему ложному телефонному разговору.
В мыслях Джорджии очень отчетливо слышалось разочарование, но выражение лица оставалось вежливым и профессиональным.
— Конечно, сэр, — улыбнувшись, ответила она и пошла своим путем.
Он дождался, когда все скроются из вида, и снова начал движение.
Эдварду всегда нравился Париж, хотя он не бывал здесь много лет. Когда-то в прошлом, еще в Форксе, он лелеял мечты, как приедет сюда после окончания школы вместе с Беллой. Мечты, в которых он покажет ей его Париж — ночной Париж. В своих фантазиях он бронировал лучший номер в известном отеле «Георг V», из которого открывался вид на Эйфелеву башню и Елисейские поля. Держась за руки, они бродили бы аллеям, и он показывал бы ей красоту этого города с наступлением темноты. Они посетили бы лучшие рестораны, меланхоличные джазовые клубы и побывали бы в Лувре с частной ночной экскурсией.
Тогда это казалось романтичным. Широким жестом.
А теперь — избитым и банальным.
Эдвард провел рукой по волосам. Придется сообщить в больницу, что его возвращение отложится еще на день. Он хотел начать лечение мистера Арнштейна уже завтра, но вынужден будет изложить в письме Джорджу инструкции и попросить присмотреть за пациентом до его возвращения. А еще эта презентация. Пожалуй, он отправит ее куратору и попросит представить за него.
Эдвард смотрел в пол, задаваясь вопросом: ехать в отель или провести ночь в зале первого класса. В отеле он смог бы поработать, но и в аэропорту было сейчас почти безлюдно. Особенно здесь. Казалось, что сейчас здесь только он и еще один человек. Он слышал, как вдалеке кто-то прохаживается по залу вылета. Кто бы это ни был, он вошел в вестибюль, но Эдвард опустил голову, избегая зрительного контакта.
Он так погрузился в размышления, что понадобилась секунда, чтобы понять: шаги он слышит, а вот мысли — нет. А потом человек замер.
На секунду Эдвард даже не осмеливался поднимать голову.
Не может быть.
Или может?
Он медленно поднял голову. И остановился.
Белла.
Она стояла у зала вылета и выглядела так, словно только что проснулась – волосы спутались, ноги были босыми. Но сердце ее издавало неистовый неровный ритм. А ее глаза…
При виде нее словно земля ушла из-под ног, и Эдвард не знал, где приземлится. Он даже подумать не мог, что она окажется здесь. Почему их дорожки снова пересеклись? Он никак не мог этого понять. Только смотрел. И чувствовал.
Белла тоже смотрела на него. По ее щеке скатилась слеза, и Эдвард удивился, почему она плачет. Потом она подняла руку и приложила ее к груди. Будто что-то внутри болело.
Эдварда словно ударило молнией. Это движение было ему знакомо. Он знал это ощущение. И по тому, как Белла сжала руку в кулак поверх сердца, он понял, что у нее остались к нему чувства.
Боже милостивый, она до сих пор его любит.
Он не посмел верить в это. Он возлагал слишком большие надежды.
Еще одна слезинка упала на щеку Беллы.
Эдварду показалось, будто мир внезапно остановился. Он резко замер и ждал, как в ту снежную ночь возле кинотеатра, когда убеждал себя, что Белла сама должна сделать выбор, что выбор всегда будет за Беллой.
— Да к черту все, — пробормотал он. Он устал ждать.
Он скинул на пол рюкзак, сделал один шаг в ее направлении, а потом бросился бежать. Она была так далеко. Но на сей раз ничто не могло его остановить — Боже, помоги тому, кто встанет у него на пути. Он даже не стал огибать мусорный бак. Он с легкостью перескочил через него и бросился через весь зал, остановившись перед женщиной, которую любил сильнее собственной жизни.
Он сделал глубокий вдох, втягивая в легкие ее аромат, и протянул руку. Вспомнив слова, сказанные ею в лесу на прощание, Эдвард воспользовался ими для нового начала их отношений.
— Прогуляемся, Белла?
Она плакала, протягивая к нему руку. Но Эдвард был вынужден сразу признаться ей. Сделать самое откровенное признание.
— Мне стоит предупредить, — сказал он, — если ты возьмешь меня за руку, я больше никогда тебя не отпущу.
Когда Белла улыбнулась и вложила свою ладошку в его руку, Эдвард потерял способность соображать.


От лица Беллы

У меня слов не хватало. Вообще ни единого. Ничего не могло описать моих чувств, когда Эдвард схватил меня в объятия, крепко прижав к своей груди. Меня распирало от эмоций. Но наряду с замешательством и радостью, казалось, будто мир вдруг встал на круги своя, и я вернулась домой.
— О Господи… Белла… — Мое имя сорвалось с его губ тихим стоном, но он отпрянул, и я увидела в его глазах пламя. Он как-то переменился, был полон решимости. Он обхватил руками мое лицо, и от печальных эмоций в его голосе у меня подогнулись колени.
— Я пытался, — сказал он, — я так старался не вмешиваться в твою жизнь. Дать тебе то, о чем ты просила. Но больше не могу. Ты моя. И я понял, что ничего не изменилось. Я все тот же, ты – та же, но никто не подойдет тебе так, кроме меня, потому что никто не будет любить тебя так и дорожить тобой, как я. Ник-то.
Он затаил дыхание, его слова ударили меня словно цунами. Сердце не могло совладать с нахлынувшими чувствами, и я подумала, что меня разорвет на части.
— Я не хочу, чтобы ты отпускал меня, — прошептала я. – Никогда.
Слезы так быстро текли, что взор затуманился. Но я не стала вытирать слезы. Я обхватила Эдварда за шею и прижалась к нему так, словно отказывалась отпускать. Я почувствовала, как он обхватил меня руками, притянув к себе невозможно близко.
Хотела бы я найти слова, чтобы сказать, как много он для меня значит, но получалось лишь снова и снова произносить: «Я люблю тебя».
Эдвард простонал и, подхватив меня на руки, отнес в зал вылета. Он сел рядом с моими сумками и усадил к себе на колени.
— Поверить не могу, — прошептал он.
— Я тоже.
Он снова взял меня за руку, и я уставилась на его длинные бледные пальцы. Я перестала плакать, дыхание восстановилось, и мы сели, обняв друг друга.
— Кажется, что столько нужно сказать, — произнесла я, — но вместе с тем и сказать нечего.
— Понимаю.
— Я должна многое тебе рассказать. И задать столько же вопросов. — Я провела подушечкой большого пальца по его пальцу. — Например, как ты тут оказался? Хочу знать, почему ты стал врачом. И… о кольце, — промямлила я. – В больнице ты носил кольцо. Я подумала, что ты… — Медленно подняла на него глаза. — Но я не права?
— Нет. – Он ласково и словно бы несколько застенчиво улыбнулся. – Я носил его, чтобы избавиться от излишнего внимания.
— А. — Я испытала облегчение. – Получилось?
— Чаще да. — Внезапно он сконфузился.
— Что? — спросила я. — Что-то еще?
— Много чего. — Эдвард улыбнулся и огляделся по сторонам. — Но, наверное, для такой беседы нужно найти подходящее место. — Он ссадил меня с коленей, встал и провел рукой по волосам. Этот знакомый жест заставил меня широко, до боли, улыбнуться. — Куда летишь? — спросил он.
— Возвращаюсь в Огайо. Я забронировала билет на рейс завтрашним утром.
Нахмурившись, он кивнул.
— Можешь отменить свои планы? Или тебе нужно вернуться так рано?
— Да, без проблем. У меня еще четыре недели отдыха.
— Хорошо. — Он сглотнул. — Тогда, если позволишь, если тебе не покажется это слишком быстрым, я хотел бы отвести тебя в место, где мы сможем поговорить. Как полагается.
— Совсем не покажется. Я с радостью пойду с тобой, чтобы поговорить.
— Хорошо, — снова сказал он и улыбнулся. — Но вначале лучше заберу свою сумку, пока ее не нашла и не конфисковала охрана. Никуда не уходи. — Эдвард подмигнул, я засмеялась, и он ушел. Не успела я моргнуть глазом, как он вернулся, неся на плече рюкзак. Он подхватил одной рукой мою сумку и кейс для гитары, а другой взял меня за ладошку. — Ты играешь? — спросил он, кивнув в сторону кейса.
— Да. Начала пару лет назад.
— Достигла успехов? — спросил он с задорной смешинкой в глазах.
— Небывалых.
Эдвард засмеялся и притянул меня к себе, обхватив рукой талию.
— Сколько еще предстоит узнать, — заметил он, и мы вышли из зала вылета, прошли через вестибюль к табличкам выхода и стоянки такси.
— Так куда мы едем? – спросила я.
Эдвард сверкнул головокружительной улыбкой.
— В отель Le George Cinq.

---

Эдвард и Белла "Новолуния" вернулись, и могу честно обещать, что оставшиеся 2 главы окажутся на сайте очень скоро

ФОРУМ