Второй триместр: часть первая

Все еще сонная, я перекатилась набок. Что касалось моих физических нужд, эта была элементарной: больше всего мне хотелось просто прижаться к его телу и наслаждаться. Я обняла Эдварда, и хотя гладкая кожа его спины дарила тепло моей груди, хотелось почувствовать его везде. Я прижалась к нему ещё сильнее, но как бы не изгалялась, умостить бедра у его задницы мне не удавалось. Один взгляд в пространство между нами, и источник проблемы был найден: моя грудь.

И не просто грудь; это была пугающе огромная грудь с венами куда более широкими и четкими, чем линии, которыми GPS обозначал шоссе. В данном случае все дороги вели к настолько же увеличившимся соскам.

Не то, чтобы я никогда не видела большую грудь, просто никак не ожидала обнаружить у себя такую, и уж точно не думала, что когда-нибудь мои ареолы станут фиолетовыми. Осторожно убрав руки с тела Эдварда, я села, чтобы получше разглядеть себя. Зажмурившись, опустила голову, мысленно твердя, что все будет хорошо, я смогу пережить несколько месяцев с внешностью порно-звезды. С глубоким вдохом распахнула глаза. Потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы привыкнуть к потемкам раннего утра, подсвеченного лишь первыми лучами солнца, и на пару секунд мне все показалось сном. Но как только зрение вернулось, его ясность разрушила все возможные сомнения: буфера, которые, как я надеялась, были частью кошмара, оказались не только реальными, но еще и очень, очень большими. Я уже было собралась паниковать, когда до меня дошло, что я еще не прикоснулась к ним. Маловероятное предположение, но, возможно, это все же просто сон. Растопырив пальцы как можно шире, я осторожно накрыла ими грудь. И невольно вскрикнула.

Эдвард тут же сел в кровати и повернулся ко мне, потирая глаза.

— Ты в порядке?

— Да. Нет. В смысле, не знаю. — Я указала себе на грудь. — Что это за хрень?

— Сиськи, — ответил он с улыбкой.

— Это я знаю. Но разве они должны быть… не знаю… с такими венами? Не говоря уж о том, что мои ареолы сильно напоминают по цвету лиловую Фиесту и с легкостью сойдут за блюдо для салата.

— Поверь мне, Белла, ничто в твоей груди не напоминает о блюдах. Ну, только если мы не говорим о десерте. — Его улыбка стала шире, по нижней губе прошелся язык.

— Тебе не кажется, что они выглядят немного… я не знаю… странно?

— Ты шутишь? Это как рождественское утро. Мои подарки уже распакованы, но поиграть с ними еще не довелось. Что-то мне подсказывает, что не только Санта в этом году рано кончит со своими делами.

Его рука потянулась к моей груди, и я шлепнула по ней, отталкивая.

— Я сижу тут в панике и нуждаюсь в медицинском совете, а ты пытаешься сказать, что мое тело – словно зимняя сказка…

— Твоя грудь абсолютно нормальна, — перекатившись набок, он откинул одеяло. И хотя за окном еще не окончательно рассвело, биологические часы Эдварда говорили, что пора вставать, или, если быть точным, он уже встал. — Раз с этим мы разобрались, могу я перейти к своим новым игрушкам?

Последнее, чего мне хотелось, так это прикосновений. Большую часть беременности секс абсолютно не привлекал меня, даже когда тело по ощущениям еще походило на мое собственное, а ареолы не были фиолетовыми. Благодаря утренней тошноте мы перешли от крайне активной сексуальной жизни к ее отсутствию. Я догадывалась, что для него это было нелегко, но всегда думала, что муж предпочтет такое альтернативе, и полное избежание близости окажется намного лучше ситуации, когда он поймёт, что я не готова, попытавшись войти в меня.

Так что я сказала ему правду.

— Они очень чувствительны.

— Обещаю быть нежным. Просто мне уже столько времени не доставалось соска.

Вряд ли я когда-нибудь смогу ему отказать.

— Ладно.

С особым трепетом он принялся целовать мою грудь, и хотя это не принесло никакого удовольствия, я с радостью отметила, что и боли не вызвало. Только когда он поцеловал меня между ног, я рассыпалась в его руках, и хотя Эдвард больше не трогал грудь, она положительно отозвалась на его действия. Ее покалывало после оргазма, как и пару других потаенных уголков в теле, которые, казалось, ожили лишь теперь, когда эта самая жизнь росла внутри.

— Можно?

Я знала, о чем он просит, и прошло уже слишком много времени.

— Да, пожалуйста, — ответила я, все еще дрожа.

Несмотря на размеренные толчки, любовью он занимался со мной самозабвенно. После собственного освобождения лег рядом, водя пальцами по упругому животу.

— Я могу лежать так вечность, — произнес он, — просто в ожидании пинка.

— Даже я еще не чувствовала его движений.

— О, я в курсе. И не почувствуешь, наверное, еще некоторое время.

— Ты нервничаешь? — поинтересовалась я.

— Насчет ребенка? — он покачал головой. — Нет.

— Я про работу сегодня.

— А, это, — его глаза не отрывались от моего живота. — Не особо. Все кажется таким же.

— Только все иначе. Ради сегодняшнего дня ты провел последние двенадцать лет за учебой. Ты практикуешь без надзора — это грандиозно.

— Разница лишь в том, что теперь мне придется платить за страхование своих ошибок из собственного кармана.

— Возможно, технически. Не знаю. Представь, что это будет так же, как впервые сесть за руль без родителей, и умножь на миллион.

— Только в случае с медициной мама занимает переднее сидение. С ней будет работать куда сложнее, чем когда-либо с Пенн, и ты это знаешь.

— Точно. Но для этого ей надо быть в офисе, а в последнее время она занимается другими вещами.

— Ты о чем?

И только его растерянный взгляд напомнил, что Эдвард не знал об отношениях его матери. А я обещала Эсми, что не скажу ему.

Гребаный беременный мозг.

Сложив руки на животе, я закрыла глаза. Насколько мне было известно, отношения Эсми с Лиамом все еще оставались страстными, бурными и абсолютно тайными. И хотя я уважала ее решение пока не говорить об этом Эдварду, мне еще не приходилось врать ради того, чтобы сохранить ее тайну. Но опять же, не ее вина, что беременность привела в негодность мой мысленный фильтр, как и коллекцию бюстгальтеров размера 34B, а я дала ей слово. К несчастью, еще я вспомнила что-то про «забывать про всех других» из своей свадебной клятвы.

— Твоя мать встречается кое с кем. Она не хотела понапрасну тебя расстраивать, так что решила подождать и посмотреть, получится ли что-то серьезное, прежде чем рассказать тебе. Я не собиралась выдавать ее. Клянусь, с каждой неделей беременности я теряю по баллу IQ.

— Как долго она с этим парнем?

— Не уверена. Кажется, где-то пару месяцев?

— Подожди, — в его голосе прозвучала злость. — Ты скрывала это от меня несколько месяцев?

— Я ничего от тебя не скрывала, просто уважила просьбу не давать информации, которую не мне нужно рассказывать. — Я знала, что не стоило начинать, но просто не могла сдержаться. Он вел себя как полный лицемер, и я не могла оставить это без внимания. — Не то чтобы я приняла решение за тебя, основываясь на собственном эгоистичном, но ошибочном предположении, что точно знаю, как для тебя будет лучше.

— Я знаю, что ты делаешь, Белла, и это не сработает.

— Что?

— В прошлом бывало так, что ради семейного благополучия я признавал себя виноватым, хотя не делал ничего неправильного, и приносил извинения, несмотря на то, что не чувствовал вины. Этот раз таким не будет. Ты здесь не жертва, так что не сможешь вести себя как пострадавшая.

— Тут нет никаких жертв. Да, я скрыла от тебя кое-что…

— Очень большое кое-что!

— Оставь свое праведное негодование. Я знаю, что и ты мне не договаривал.

— Конечно, но не важные вещи! — застонав, он качнул головой. — Я не злюсь на тебя…

— Точно, — сказала я, закатив глаза.

— Не злюсь. Просто раздражен. Не понимаю, почему она не хочет, чтобы я знал. У меня никогда не было секретов от мамы, в этом не было необходимости. Мы всегда желали друг другу счастья, и сейчас ничего не изменилось.

Со вздохом я натянула одеяло на плечи.

— Тут что-то большее, да? — спросил он. — Расскажи мне все, что знаешь, и даже не смей пользоваться отговоркой про беременный мозг, дабы утаить важные детали.

Множество причин я могла выбрать для оправдания неожиданной злости: гормоны, стресс, недосып, но мне не хотелось поддаваться ни одному из перечисленных. Вместо этого, я сказала себе, что мне не обязательно быть одной из этих беременных теток, я могу сделать несколько глубоких вдохов, сосчитать до десяти и успокоиться. Но затем до меня дошло, что он вел себя как чертов лицемер. Конечно, не упомянуть о приглашении на вечеринку Кейт по случаю помолвки не было так значительно, как скрыть отношения его матери, но все же, это было упущением. И вдруг мне захотелось не столько оказаться выше своего гнева, сколько спустить Эдварда с его морализаторских небес на землю.

— Давай договоримся, если расскажешь правду мне, то я отвечу тем же.

— О чем ты говоришь?

— Мы оба знаем, что ты скрывал от меня кое-что куда дольше, чем я утаивала секрет твоей матери. Когда и если признаешься, то скажу, почему она не хотела, чтобы ты знал про ее отношения.

— Твое использование обратной психологии с целью заставить меня поклясться, что я никогда нарочно не скрывал от тебя информацию, не работает, только если, конечно, ты не пытаешься вывести меня из себя.

— Да не в этом дело, у меня на уме нечто определенное.

— Отлично. — Вздохнув, он скатился с кровати. — Пока я не знаю, о чем ты говоришь, у нас ничего не выйдет. Я в душ.

Дождавшись шума бегущей воды, я спустилась на кухню приготовить себе завтрак. Когда Эдвард присоединился ко мне, даже не посмотрела на него. Отвернувшись к столу, я с показным сосредоточением принялась размазывать джем по тосту. Затем почувствовала его руки на бедрах, дыхание на шее, и он слишком хорошо пах, чтобы продолжать его игнорировать.

— Прости, — шепнул он. — Я не собираюсь прикидываться, будто всегда рассказывал тебе все, но я всегда говорил то, что важно.

— С твоей точки зрения или моей?

— Верное замечание. Но в то же время, моя мать важна для нас обоих.

— И я готова тебе все рассказать, но только если ты признаешь…

Я прицепилась к мелочи и отлично понимала это. Но в тоже время по примеру моих родителей было ясно, что все, что нужно для того, чтобы раздуть из мухи слона, это ребенок. И мы с Эдвардом уже ждали одного.

— Ладно, — согласился он. После шумного вздоха, развернул меня к себе лицом. — Моя мать наняла актера в качестве твоего адвоката для нашего брачного договора.

— Что она сделала?

— А не об этом…

— Нет. Не об этом. — Пройдя через комнату, я опустилась на стул. — Вот же черт, — прошептала я, зарывшись лицом в руки.

— Белла, прости. Клянусь, я этого не знал, когда…

— Актера? — я вскинула руки. — Что это, черт возьми, вообще значит?

— Это значит, что ни один суд никогда не поверит, что ты понимала последствия того, что подписывала, а значит, договор не имеет законной силы.

— Почему?

Эдвард не ответил, но ему и не надо было. Я практически была уверена, что уже знала. Только не понимала, как женщина, заявлявшая о своей любви ко мне как к собственной дочери, могла использовать документ, от которого зависела моя самооценка, чтобы переплюнуть Джека в их постоянной вражде. И Эдвард знал…

— Как давно? — уточнила я.

— Не понимаю.

— Как давно ты знаешь?

— Два миллиона шестьсот сорок две тысячи четыреста тринадцать минут.

— Не то, чтобы ты считал, потому что это висело на тебе грузом или типа того, — пробормотала я. — Это значит, до или после свадьбы?

— Белла, это не важно…

— Черта с два неважно! До или после?

— До.

— О боже. — На лице выступили капли пота, дышать становилось труднее.

— Ты в порядке?

Нет, даже близко нет. Но я отлично понимала, что он только усугубит положение.

— Стану, как только уберешься из моего дома.

— Белла…

— Что тебе непонятно в слове «убирайся»?

— Не думаю, что тебе сейчас стоит быть одной…

— Я не одна, — склонила я голову в сторону живота. — И ты расстраиваешь нас обоих.

— Прости, — повторил он и вышел из кухни.

Хлопок входной двери оповестил о его уходе. Я не знала, что делать, но знала кому звонить. К счастью, она взяла трубку.

— Роуз! Ты же не в суде, да?

— Нет, но мне надо сегодня работать. Что такое?

— Мой брачный контракт недействителен, и я только что вышвырнула Эдварда.

— Скоро буду.

---

---

Второй триместр: часть вторая

В свои сорок шесть лет Розали Хейл МакКарти была силой, с которой нельзя было не считаться – и не потому, что она являлась партнером в крупной юридической компании Филадельфии или же матерью трех неугомонных мальчуганов. Она была великолепной, эффектной и не тратила время на всякую ерунду. Когда она приехала спустя семь минут после моего звонка, то даже не стала звонить в дверь, а просто вошла. Держа в одной руке кофе из Wawa, а в другой блэкберри, она влетела в мою гостиную в своём безупречном блондинистом великолепии. Если бы она не была моей лучшей подругой, то ввергла бы меня в ужас.

Если честно, иногда она всё равно меня ужасает.

— Ты можешь поверить, что у этих придурков закончился Спленда (прим. пер.: заменитель сахара)? — произнесла, проходя мимо меня.

— Конечно, чувствуй себя как дома.

— Не обращай на меня внимания, — отозвалась она из кухни.

Откинувшись на спинку дивана, я глубоко вздохнула. Шум, доносившийся из-за стены, только усиливал мою злость на мужа. За все годы моего проживания здесь, я почти никогда не слышала своих соседей. Особенно это касалось последних двух месяцев, когда дом, соседствующий с моим, пустовал. Конечно, сегодня именно тот день, когда въехали новые жильцы. Словно моя голова и без того болела недостаточно сильно.

Спустя минуту Роуз вернулась со своим кофе в одной руке и стаканом с водой в другой и села рядом, после чего передала стакан мне.
— Успокойся и начни с самого начала.

— Я выгнала Эдварда.

— Это я уже поняла: в ином случае меня бы здесь не было. Что там с твоим брачным контрактом?

— Каким брачным контрактом? — горько сказала я. — Фактически, у меня его нет.

— Я не понимаю.

— Очевидно, я подписала его без адвоката, так что он не имеет никакой юридической силы.

— Я думала, ты воспользовалась услугами адвоката Эсми, — отпивая кофе, нахмурилась она.

— Я так и сделала! — Одна мысль об этом вновь привела меня в бешенство; уверена, если бы Эдвард был здесь, я бы до смерти отдубасила его. — Судя по всему, она наняла актера, который сыграл адвоката.

Фыркнув, она вытерла нос тыльной стороной руки.
— Как раз то, что мне нужно для хорошего начала дня: нос, промытый кофе. Актера? Ты серьёзно?

Я кивнула.

— Черт, а богачи изобретательны. Как ты узнала?

Я задумалась: невозможно все объяснить Роуз, не упоминая Эсми и её нового альфонса. Как бы меня ни распирало от злости на свекровь, не хотелось рушить ее доверие и разглашать подробности её личной жизни. Но в то же время, мне очень нужно было с кем-нибудь поговорить.

— Это должно остаться между нами, — сказала я.

—Хорошо.

— То есть ты не сможешь рассказывать даже Эммету. Я не хочу, чтобы у него был соблазн рассказать Эдварду…

— У меня не так много времени, — поторопила она, обхватив плечо ладонью и круговыми движениями размяв локоть.

— Эсми встречается с братом Кейт Флери. Она познакомилась с ним на помолвке Кейт, на которую, похоже, мы с Эдвардом тоже были приглашены. Он отказался от приглашения, даже не поговорив со мной, что просто взбесило меня.

— Подожди, сколько лет брату Кейт?

— Не знаю, может, мой ровесник? — я пожала плечами. — Достаточно, чтобы быть в разводе.

— Ничего себе, Эсми жжёт. Если кто-то и может сгладить такую разницу в возрасте, так это она. Хотя, если учитывать, что он брат бывшей девушки её сына, то это почти похоже на инцест…

Я прочистила горло.

— Прости, я не хотела быть грубой, — сказала она. — Так ты хочешь сказать…

— Так вот, утром Эдвард говорил, что его мать шкуру с него спустит на работе и бла-бла-бла. Не подумав, я ляпнула, что для этого она слишком редко бывает в офисе. Он спросил, что я имею в виду, и я, не раскрывая деталей, рассказала ему, что она кое с кем встречается. И его разозлило то, что я не рассказала ему об этом раньше, и тогда я сказала, чтобы он прекратил лицемерить и что я буду честна с ним, если он ответит мне тем же. Я думала, он расскажет о помолвке, а вместо этого он рассказал про лже-адвоката и про недействительный брачный контракт.

— Черт. И ты из-за этого выгнала Эдварда?

— Да.

Она открыла рот, словно намереваясь что-то сказать, но потом захлопнула его, прищурившись.

— Что? — спросила я.

— Я в замешательстве.

— Всё так запутано, да?

— Нет, я уследила за цепочкой событий. Просто не понимаю, в чем, черт возьми, проблема.

— Извини?

— В чем проблема, Белла. Зачем я здесь?

— Он солгал мне.

— И? — она махнула рукой, побуждая меня продолжить.

— Это очень большая проблема.

— И всё? — спросила она.

— А этого недостаточно?

— Я пытаюсь вспомнить последний день, в течение которого я не соврала Эммету о чем-то. — Она постучала ногтями по своему стакану с кофе. — И, если честно, не могу.

— Серьезно?

— Да. Вот только сегодня утром, когда мы принимали душ, я сказала ему, что он всё ещё такой же фактурный, каким и был, когда мы встретились. Честность переоценивают. Просто если это что-то, что ничего не значит, но может ранить чувства или приведет к ссоре – почему бы немного и не соврать? Брак состоит из расстановки приоритетов.

— Только это действительно важно.

— С чего бы? Скажи мне вот что: ты собираешься развестись с Эдвардом?

Я на мгновенье задумалась. Да, я выгнала его, но в основном из-за того, что была в бешенстве и мне нужно было прийти в себя. И хотя иногда мне хочется убить его, я никогда и не подумаю о разводе. Не смогу; он лучшая частичка меня.

— Нет.

— И мы оба знаем, что если бы он захотел бросить тебя, то уже давно бы это сделал. Я к тому, что тебя не так-то просто любить.

— Большое спасибо, Роуз, — закатила я глаза. — Это очень помогло.

— Что? — Пожав плечами, она развела руками.

— Сколько пилюль стервозности ты съела на завтрак?

— Будто моей врожденной стервозности недостаточно, — засмеявшись, сказала она. — Слушай, Эдвард солгал. И я согласна, это хреново. Но в конце концов, это ничего не меняет. Ты всё ещё имеешь юридическое право на половину имущества в случае, если вы расстанетесь, но не обязана принимать эти деньги. Хочешь моего совета? Сделай массаж и педикюр и успокой свою задницу. Потом позвони ему и скажи, чтобы он шёл домой после работы. Поговорите обо всём этом.

— А что с Эсми? Именно она всё это подстроила. На самом деле, я больше злюсь на неё, чем на него.

— Поступи так же. Когда почувствуешь, что можешь спокойно с ней поговорить, пригласи её на обед и расспроси обо всём. Если вы встретитесь в общественном месте, то ты не сможешь сказать что-нибудь, о чём потом пожалеешь. — За стеной возобновился шум, и Роуз, прислушиваясь, на мгновенье замолчала. — Это и правда раздражает. Как ты терпела это всё время?

— Не терпела. Другая половина дома была свободной со времени ее продажи. Похоже, новые соседи сегодня заезжают.

— Я бы с ума сошла. — Она взглянула на свой блэкберри. — Черт. Мне пора в офис. Ты будешь в порядке?

— Да.

She gave me a quick squeeze before rising to her feet. "Let me know if you need me to swing by after work—especially if you pussy out and don't call him."
Она быстро меня обняла, прежде чем подняться на ноги. — Дай знать, если хочешь, чтобы я заехала после работы, особенно если струсишь и не позвонишь ему.

— Спасибо, Роуз. — Я в оцепенении проследовала за ней к двери. Ее слова имели смысл, согласна. И я знала, что этот поступок не стоил развода. Но всё равно ничего не могла с собой поделать — я чувствовала себя обманутой. В конце концов, речь идет о доверии. Доверие никогда не давалось мне легко.

— Привет, Эсми.

Голос Роуз выдернул меня из моих мыслей. Я подняла голову, чтобы взглянуть на дверной проём; конечно же, на моём крыльце стояла Эсми.

— Доброе утро, Роуз, — улыбнулась она Роуз, прежде чем посмотреть на меня. — Привет, Белла.

— Я как раз ухожу. — Роуз прошла мимо Эсми, но задержалась позади нее, чтобы одними губами сказать мне поговори с ней, после чего, развернувшись, поспешила к своей машине.

Я смотрела на женщину, которую полюбила как родную мать, разрываясь между тем, чтобы попросить её уйти или разрыдаться на её плече.

— Не пригласишь меня внутрь? — спросила она.

---

---

Второй триметр: часть третья

Я не знала, что ей сказать. Впрочем, если пораскинуть мозгами, это было не совсем правдой. Не то что бы мне нечего было ей сказать, скорее, я просто не доверяла себе в полной мере, чтобы все высказать и при этом не разрыдаться и не выставить себя круглой дурой. Поэтому я предпочла промолчать, отойдя в сторону, таким образом давая ей войти, но не приглашая вслух.

Мы устроились в гостиной, и какое-то время тишину нарушал лишь стук от соседей. Эсми выглядела так же, как всегда: тщательно отутюженная белая рубашка на пуговицах, идеально скроенные бежевые брюки и черно-верблюжьи туфли-лодочки от Шанель, которые уже не найти ни в одном магазине. Стоит отметить, ее макияж не казался размазанным или недавно нанесенным. Либо Эдвард совершенно не злился на Эсми за то, что она не рассказала, что с кем-то встречается, или их ссора никоим образом не повлияла на нее.

- Ты злишься на меня.

Ее голос был тихим, но он все равно напугал меня.

- Да.

- Из-за брачного контракта?

Я со вздохом покачала головой.
- Лишь частично.

- Тогда скажи мне, в чем дело.

Ее размеренный, лишенный эмоций тон голоса не проливал свет на ее мысли или чувства. Но, несмотря на это, не казалось, что ей все равно. Пожалуй, наоборот, ее поведение побуждало меня излить душу, все ей рассказать. Но я не могла, потому что оставалась раздраженной, с играющими гормонами и вымотанной до предела – нервный срыв был не за горами. Хотя что-то подсказывало, что даже выйди я из себя, Эсми совсем не разочаруется во мне, но легче от этого не становилось. Если уж на то пошло, меня рассердило то, что она явилась без приглашения. Она знала, что я не склонна к конфликтам; откровенно говоря, она прекрасно знала, что так делать не стоило.

- Я не знала, что вы приезжаете по вызову, доктор Мейсен.

Она прищурилась.
- Прости, я не понимаю…

- Я думала, свекровь переживала за меня и поэтому заскочила проведать. Но ты ведешь себя так, словно я одна из твоих пациентов, и я все задаюсь вопросом, не Эдвард ли отправил тебя сюда, чтобы… - Я подняла руки и показала пальцами кавычки в воздухе, - «разобраться со мной».

- Да, он рассказал, что случилось сегодня утром. Я здесь, потому что в основном это моя вина…

- Думаешь?

- И я ужасно переживаю по этому поводу. Очевидно, что ты злишься…

- Да.

- А что еще?

Я распахнула глаза.
- Что, прости?

- По моему опыту, злость редко приходит одна. Я хочу знать, что еще ты чувствуешь…

- Верно. В таком случае могу я дать тебе совет?

Она кивнула.

- В следующий раз, когда ты захочешь, чтобы я откровенничала с тобой, не говори со мной как с больной и начни со слов «Мне жаль».

- Белла… - Она наклонилась вперед и положила ладони на мои колени.

Не в силах встретиться с ней взглядом, я могла лишь смотреть на ее пальцы. Они были такими же длинными и элегантными, как у Эдварда – совсем не как у меня. Как бы я ни злилась на этих двоих, я тем не менее надеялась, что у моего ребенка будут их пальцы. И их глаза. И, возможно, еще их волосы. Я была бы рада любым их чертам, исключая явную склонность к манипуляциям – которую следовало бы выжечь каленым железом.
- Пожалуйста, - сказала она. – Посмотри на меня.

Я робко подняла глаза.

- Думаю, я знаю, в чем дело, и ты права, что злишься. Я поставила тебя в ужасное положение, попросив не рассказывать Эдварду о моих отношениях с Лиамом. Обман по умолчанию остается обманом, и с моей стороны было эгоистично просить тебя ставить мои нужды выше ваших брачных клятв. Прости меня, Белла. Пожалуйста, поверь мне.

- А актер на подписании моего брачного договора?

- О. – Опустив взгляд, она улыбнулась. – Об этом я не сожалею.

- Ты, черт возьми, издеваешься?

- Неа, - сказала, покачав головой. – Это лучшее, что я для тебя сделала.

Я вскинула голову и поймала себя на том, что ищу на ее лице признаки вранья. Их не было.

- Ты ведь не серьезно.

- О, я совершенно серьезно.

- Что?

- Знаешь, я тоже подписывала брачный контракт. Технически, полагаю, это было послебрачное соглашение, заверяющее, что на момент подписания мы с Карлайлом уже были женаты несколько месяцев, но конечный результат был тем же.

- Ты не хотела, чтобы люди подумали, что ты вышла за него ради денег.

Она покачала головой, рассмеявшись.
- Я не знала о деньгах, когда выходила за него. То есть, конечно, по дороге на церемонию он говорил что-то о двадцати минутах, отделяющих его от контроля за трастовым фондом, но я не поверила. Карлайл нес всякую ерунду. Я оформила документы, потому что, несмотря на то, как сильно мои действия обидели Карлайла, я думала, это поможет Джеку и Китти принять меня…поверить, что я не какая-то корыстная шлюха-провинциалка, которая хочет обчистить их сына до нитки.

- Точно!

- Разве не понимаешь? – Она замолчала, смаргивая слезы. – В этом все дело, Белла.… Вот почему я убедилась, что ваши брачные контракты не имеют юридической силы. Тебе ничего не нужно мне доказывать, это мне нужно многое доказать тебе…Что я люблю тебя. Принимаю тебя. И самое главное - я тебе доверяю. Я знаю, как сложно тебе в это поверить, и это был единственный известный мне способ, как…

Она встала со стула и опустилась на диван рядом со мной, заключая меня в свои объятия. Я положила голову ей на плечо, и, пока она гладила мои волосы, я сделала то, с чем боролась весь день – освободилась. Отпустила все это: свой страх, сомнения, фальшивое чувство предательства – все это покинуло меня.

Я не была уверена, как долго оставалась в ее руках, оплакивая события этого утра. Лишь знала, что помимо мокрых пятен на ее больше-не-свежей-хрустящей белой рубашке, не останется никаких свидетельств того, что я испытывала подобные эмоции.

Звук ключа, поворачивающегося в замке входной двери, вернул меня к реальности. Я подняла голову и увидела Эдварда, стоящего рядом.

Будучи все еще в объятьях его матери, я улыбнулась ему.
- Прости. Я потеряла счет…ну… много чему.

Он закрыл глаза, и все напряжение покинуло его лицо.
- Я понимаю.

- Надо заказать что-нибудь на ужин.

- Ты ведь знаешь, мне совершенно неважно, что есть, главное, с кем.

Конечно, я знала. И он знал, то же самое относится и ко мне.

Все остальное было просто пустыми бумажками.


Не забываем говорить спасибо переводчицам: ButterCup, Annetka и little_hamster

Предыдущая глава || Следующая глава