Не забываем говорить "спасибо" за кропотливую вычитку этой главы ButterCup
Прежде чем я пришел домой к Белле, чтобы вернуться на свой пост наблюдения, я провел немного времени с семьей за распаковыванием вещей и разговорами. Элис поделилась с нами тяжелыми подробностями, которые Чарли сообщил ей, и объяснила трудности с даром, которые были связаны с присутствием оборотней. Я задавался вопросом, будут ли они так же невосприимчивы к моему дару, как в случае с Элис. Мы пришли к мнению, что в таком случае у нас могут возникнуть проблемы. Я не помню, чтобы были проблемы с чтением мыслей племени в прошлый раз, когда мы были на их территории и заключали договор, но – опять же – мы не были уверены, что хоть кто-нибудь действительно сохранил способность принимать волчью форму.
В первую очередь Эмметта интересовала возможность битвы. Эмметт действительно надеялся на это; он всегда был готов хорошенько подраться.
— На мой взгляд, Белла такой же член этой семьи, как и любой из нас. Она рисковала своей жизнью ради спасения Эдварда.
Он бросил на меня быстрый взгляд и подумал:
— Не перебивай!
Поэтому я дожидался, пока брат закончит, хотя подозревал, что я не соглашусь с тем, что он скажет дальше.
— Мне интересно, будут ли они пытаться удержать ее от присоединения к нам? Технически, мы не нарушили договор со своей стороны.
Я предполагал, что Эммет будет за обращение Беллы — я знал, что он был одним из ее сильнейших сторонников следом за Элис — но меня удивило, что он сосредоточился на договоре, и затем отметил тот факт, что Джейкоб Блэк нарушил этот договор около года назад, когда он рассказал Белле о нашей вампирской сущности.
— Мы по-прежнему будем делать вид, что никто не нарушал договор, — подчеркнул Карлайл. — Я не хочу начинать войну, — Эммет фыркнул, но Карлайл поднял руку, показывая, что сначала хочет закончить предложение. — Я думаю, что наш главный приоритет — защита Беллы. Я не позволю Виктории причинить боль любому члену моей семьи, и мы с Эсме согласны, что Белла такой же член нашей семьи, как и любой из вас, поэтому она под нашей защитой.
Когда он закончил, Эсме кивнула ему в знак согласия с довольной улыбкой на лице.
— Мы можем оказаться лицом к лицу с этими оборотнями, но до тех пор, пока они остаются по ту сторону границы, мы остаемся на своей, — прокомментировал Эммет. — Эдвард, не волнуйся, мы сохраним ее в безопасности ради тебя. Тебе остается только волноваться о ее мохнатых друзьях, — усмехнулся он. — Ты думаешь, он поцеловал ее? Погоди, в мохнатом виде он мог только облизать ее.
У Эммета был настоящий талант всего парой колкостей разжечь мой гнев, и, если бы я сидел ближе к нему, то ударил бы его. Поскольку Элис, Джаспер и Эсме располагались между нами, да и ради Эсме, в этот раз я решил закрыть глаза на странное чувство юмора Эммета.
Разговор перешел к истории о нашем возвращении, которую будем рассказывать. Я находился дома достаточно долго, чтобы собрать нужную мне информацию, и затем, как только смог, я сбежал с семейного собрания и направился к дому Беллы. У меня не было разрешения заходить через парадную дверь Чарли, но я надеялся, что окно в комнате Беллы все еще открыто. Если она проснулась и закрыла его, я бы принял это за знак того, что она не желает больше моего присутствия в ее комнате. Тогда возникал вопрос, войду ли я в любом случае или же дождусь ее пробуждения и найду другой способ поговорить с ней? Я надеялся обнаружить, что ее окно по-прежнему гостеприимно открыто.
Добежав до ее окна, я с облегчением обнаружил его открытым, поэтому я незаметно зашел и созерцал самую красивую девушку в мире. Не задумываясь, я тихо подошел к ней, наклонился и бережно оставил нежный поцелуй на ее губах. Я улыбнулся, когда она неуверенно поцеловала меня в ответ, и затем направился к ее креслу-качалке и занял свое обычное положение, ожидая ее пробуждения.
У меня было достаточно времени на обдумывание следующего шага, пока я тихо сидел, наблюдая за сном Беллы. Хотя я все еще не был уверен в чувствах Беллы ко мне, Элис уверяла меня, что Белла все еще любила меня, как и раньше. Я же… у меня, безусловно, были сомнения в том, что она испытывала те же чувства после того, что я бессердечно сделал прошлой осенью. В смысле, как она могла продолжать любить меня после того, как я бросил ее? Да, я сделал это для ее же пользы, но, в конечном счете, ситуация ухудшилась с тех пор, как я покинул ее. Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. В итоге она общается с незрелыми, несдержанными оборотнями. Когда я назвал Беллу «магнитом для неприятностей», я и подумать не мог, что она сможет сама создать опасность. Конечно же, прыжок со скалы был еще одной такой опасностью.
Наша вынужденная разлука четко показала мне, что существование без Беллы намного мучительнее, чем я мог представить. Конечно, у меня появилось хобби. Я выслеживал Викторию ради безопасности Беллы, но мои слабые попытки навсегда избавиться от рыжей вампирши были очевидно провальными. Я надеялся, что моя способность читать мысли поможет мне разыскать ее, но ей удавалось ускользать от меня и оставлять ложные следы. Возможно, за время, проведенное с Джеймсом, она научилась у него некоторым полезным приемам или же он держал ее при себе из-за того, что у нее хорошо удавалось скрываться от других ищеек, которые могли идти по их следу.
Мало того, что мне не удалось выследить Викторию, так еще эта злобная рыжая вампирша обратилась за помощью к Лорану, пытаясь убить Беллу. Все мои благие намерения поступить правильно в отношении Беллы были напрасны, так как, в конечном счете, все стало хуже, чем было до моего ухода. Оборотни! Как она допустила мысль, что дружба с ними может быть безопасной?! Еще хуже было то, что они были неконтролируемыми и юными оборотнями. Конечно, я понимал, что если бы не эта незрелая стая волков, то Белла была бы уже мертва. Мысленно я сделал себе заметку поблагодарить Джейкоба Блэка за защиту Беллы, если наши дорожки неожиданно пересекутся.
Белла, моя Белла, что бы я делал без нее? Я вспоминал, как жил до встречи с Беллой. Насколько скучным было мое существование. Я помню однообразные дни, как они перетекали один в другой, и не было ни одной серьезной причины жить. Каждый день был таким же, как и предыдущий, и я отчаянно искал возможность скоротать время. Это и было моим основным занятием — убить время. Иногда я считал плитки на потолке в кафетерии, чтобы время хоть немного шло быстрее, в остальные дни я разглядывал узоры на стенах столовой или деревянных столах, на занятиях все было так же плохо.
Перед тем, как Белла появилась в моей жизни, я просто существовал. На самом деле, ее первый день в школе Форкса стал запоминающимся событием даже притом, что при первом взгляде на нее я не думал, что в ней есть нечто особенное. Я думал, что она была просто еще одним обычным человеком. Мне стоило бы рассмеяться, ведь после того дня я никогда не считал ее посредственной.
В ее первый день я коротал время в кафетерии, смотря на стены и потолок и отвечая на вопросы Элис и Джаспера. Я убивал время в школе, но не было ничего увлекательного или интересного, просто обыденный способ пережить еще один скучный день, который казался нескончаемым. Если бы мне требовалось оценить школу по десятибалльной шкале, где один означало бы однообразие и скуку, а десять — приключения и воспоминания, я бы поставил минус пятнадцать.
В моей ситуации, с какими новыми приключениями я мог столкнуться?
Преподаватели в школе ничего нового не могли мне открыть. Я дважды посещал медицинскую школу, из-за чего даже наука стала заезженной и банальной в то время, как по математике предлагались только те же самые элементарные операции, уравнения и теоремы, как и любой другом математическом классе, в котором я когда-либо был. Разве может любой учитель из среднестатистической старшей школы знать больше, чем я уже знаю? Сколько раз вы сможете прослушать элементарные лекции о клеточном митозе или причинах Второй мировой войны прежде, чем вы начнете игнорировать их?
Урок истории был самым настоящим посмешищем. Большая часть моей семьи жила во времена, освещенные на уроках, и, в большинстве случаев, мы могли бы обучить лучше, чем учителя. Из-за чрезмерного дублирования учебных пособий я старался найти иные отвлечения разума, но спустя какое-то время даже чтение мыслей стало скучным и однообразным — все они повторяли друг друга. Таково было мое существование до того рокового дня.
День, когда Белла вошла в мою жизнь, в корне изменил мое существование. Изменение могло тут же закончится, если бы я последовал своим природным инстинктам, но я смог сдержать себя и был рад этому. Жизнь с Беллой была сплошным приключением. Я не чувствовал монотонность и однообразие с тех пор, как она вошла в мою жизнь, сознательно или несознательно Белла не давала мне заскучать. Белла заполняла все пустоты в моей жизни и даже ночи были интереснее, чем когда-либо прежде. Помимо ночей, наполненных поцелуями и объятиями, лучшее шоу начиналось рано утром, когда Белле снились сны и она говорила в это время. Кое-что с ее снов без труда можно было понять и проанализировать, но другие были словно головоломки, и за их решением я коротал раннее утро. Даже мои ночи больше не были одиноки или скучны. Некоторые люди или же вампиры могли бы посчитать странным, что я оставался и наблюдал за сном Беллы, но в эти часы я задумывался о своих чувствах к ней, о моем существовании и произошедших изменениях, которые она принесла в мою жизнь, о ней, как о личности. А личностью она была уникальной.
Я обнаружил во время нашей разлуки, что никогда не смогу вернуться к моему прошлому одинокому существованию из-за боли и мучений. Одним из проклятий моего существования была моя память, из-за которой я никогда и ничего не забывал, как бы отчаянно мне этого не хотелось. Я не мог. Теперь, зная, какую радость приносила Белла в мою жизнь, я не мог этого забыть.
Я бы выжил, реши она разорвать все отношения со мной, но выживал бы со знанием потери и болью, сопровождавшую ее, о чем узнал во время разлуки. У меня было всего одно искреннее желание — снова добиться расположения Беллы. Я не просто хотел ее любви, я нуждался в ней, чтобы прогнать боль, что я испытывал. Я так же боролся со своими собственными желаниями, желая предоставить Белле свободу выбора. Но больше всего меня мучал вопрос — достаточно ли сильно я люблю ее, чтобы отпустить, если она выберет кого-то другого.
Белла привлекла мое внимание обратно к кровати. Она беспокойно извивалась на ней в течение нескольких минут, прежде чем остановиться и пробормотать:
— Эдвард.
Это заставило трепетать все мое существо, ведь теперь я знал, что она до сих пор думала обо мне, видела меня во снах… но это чувство рассеялось несколько минут спустя, когда она произнесла:
— Джейк, не сейчас.
Эти слова заставили меня задуматься о природе отношений, которые развились между ними, и какие чувства она испытывала к нему.
Я был поражен, когда более сильная эмоция взяла верх над остальными. Я почувствовал намек на ревность, которую я уже испытывал благодаря Ньютону и его шайке. Но вдруг меня заполнили еще две эмоции – страх и сожаление. Страх того, что я мог потерять Беллу из-за кого-то другого, не просто кого-то, а определенного человека, и сожаление, что позволил кому-то еще подобраться достаточно близко к ней, чтобы выкрасть ее у меня.
Сидя в кресле-качалке, я обдумывал эти сильнейшие эмоции и события, произошедшие в жизни Беллы в течение тех месяцев, что меня не было. Я чувствовал вину из-за информации, которую Элис осветила прежде, чем я пришел сюда. Судя по тому, чем Чарли поделился с Элис, первые три месяца были адом для него. Первые несколько недель, когда состояние Беллы граничило с коматозным, должно быть, были для него самими трудными. Он приглядывал за ней и пытался найти оптимальный план действий, который бы пошел ей на пользу. Следующие месяцы были не лучше. В некотором роде, она находилась в каком-то забвении — телом в Форксе, а душей была где-то далеко. Не удивительно, что Чарли так бурно среагировал на мое появление, когда я принес Беллу домой. Он был вправе обвинить меня в состоянии Беллы, ведь оно являлось прямым последствием того, что я ее бросил. Он имел полное право ненавидеть меня и запретить появляться на пороге его дома, но все же я не мог заставить себя держаться от нее подальше. У меня были вопросы, на которые я должен узнать ответы, а так же мне необходимо раскрыть свои чувства Белле. Возможно, еще есть надежда, что она будет частью моей жизни, и, возможно, она все еще хочет, чтобы я был в ее жизни. Разумеется, если это так, что следующий вопрос, в какой роли она согласится меня видеть и насколько раскроется передо мной. Я же хотел, если буду говорить ей честно, — всю ее. Я хотел узнать каждую частичку ее жизни. Хотел, чтобы она принадлежала мне, как я ей, даже если она и не хотела меня. Теперь она была причиной моего существования, и я охотно сделаю все, что она попросит.
И вот опять, я встал перед фактом, что страдания Беллы и Чарли были результатом моих действий. Действий, которые, как я был уверен, приведут Беллу к более безопасной, счастливой и здоровой жизни, но на самом деле все это привело к неприятным последствиям. Я спровоцировал коматозное состояние Беллы, и я заставил ее искать защиту в лице другого. Все мои благие намерения превратились в неудачи из-за того, что я сделал неверный выбор в отношении Беллы. Мне стоило помнить, что Белла не обычный человек, и что было бы лучше для многих, не всегда было лучше и для нее.
Теперь я столкнулся с новыми проблемами. Во-первых, Чарли запретил мне переступать порог его дома. Так, хорошо, тут имелся обходной путь — я вошел через окно в комнате Беллы. Во-вторых, я не знал, хочет ли Белла, чтобы я остался в ее жизни. И если да, то в какой роли? Этот вопрос раздражал меня, и ее ответ был чрезвычайно важен. Это была одна из причин, почему я сидел в ее комнате в ожидании ее пробуждения. К тому же, я ведь обещал, что буду неподалеку.
Пока я сидел, наблюдая за ее безмятежным лицом, я снова начал задаваться вопросом, захочет ли она меня действительно тут видеть. Пожалуй, для меня это было естественным местоприбыванием после возвращения в Форкс. Мы переехали обратно, и я лично больше никогда не хотел уезжать от Беллы. Откровения Элис ошеломили меня, дали представление, как сильно пострадала Белла от моего ухода. Я был поражен, снова, насколько был неправ. Я редко ошибался за последние восемьдесят с лишним лет, и теперь, в самый важный момент, совершил самую огромную ошибку в своей жизни. Произойдет настоящее чудо, если Белла когда-нибудь найдет в своем сердце силы для прощения. Если Белла меня когда-либо простит, это будет чудом.
Теперь Белла стала неотъемлемой частью меня, и я сомневался, что смогу выжить вдали от нее. Это было бы тождественно попытке заставить Землю существовать без Солнца. Мое существование без нее походило на похоронную панихиду. Нет, в конце концов, я могу признаться самому себе в том, что не смог бы существовать счастливо или с удовольствием без притяжения Беллы рядом. Я нуждался в ней так же сильно, как и Луна в Земле, иначе бы она затерялась в темном пространстве космоса.
Тихий стон Беллы оторвал меня от размышлений. Она начала видеть сон, потому что я услышал, как она пробормотала
“Эдвард” и улыбнулась, а затем скривила лицо, будто от боли.
— Не уходи, Эдвард.
Ее слова и то, с какой болью она произнесла их, заставили меня опуститься на колени.
— Я здесь, Белла, — прошептал я, максимально приблизившись к ее прекрасному лицу.
Мои слова вызвали лучезарную улыбку, осветившую ее красивое, но бледное лицо.
— Я никогда не оставлю тебя, — заверил я ее.
— Не уходи в лес, Эдвард, — тихо ответила она мне. Затем ее улыбка исчезла и она нахмурившись, закричала. — Нет, Джейк, не нужно.
Ее крик заставил меня прислушаться к звукам, доносящимся из комнаты Чарли. Если она разбудила его, мне придется уйти - ничего хорошего не будет, если он обнаружит меня в комнате дочери. Я вздохнул с облегчением, когда услышал ритмичный храп, исходящий из его спальни.
— Белла, — прошептал я, — все хорошо. Я здесь и никогда не покину тебя.
— Обещай, — ее тихий приказ заставил меня улыбнуться.
— Да, Белла, я обещаю.
Она пододвинулась еще ближе ко мне, и ее лицо коснулось моего.
— Ммм, это хорошо, — пробормотала она.
Ее близость была мне приятна, но я не знал, что именно по ее мнению хорошо. Мое обещание никогда не покидать ее, наша близость, или что-то иное в ее сне, к чему я не имел отношения? Вдруг она чуть выпятила губы и выдохнула прямо мне в лицо. Я нашел это настолько потрясающим, что поцеловал ее, вызывая тихий стон. Я усмехнулся, когда понял, что мог вызвать такую реакцию у нее даже во сне.
— Спи, Белла, — прошептал я перед тем, как отойти от нее.
Снова сев на свое привычное место в кресле, я начал напевать написанную для Беллы колыбельную, размышляя, какое будущее нас ожидает, когда она окончательно проснется.
