Эдвард

Я не привык к отрицанию большинства своих основных желаний. Это не являлось тем, о чем я когда-либо должен был думать прежде – если я хотел что-то, я это получал. Сегодняшний вечер не был исключением. В безоблачном небе не было луны, а над головой тускло, почти как предзнаменование, мерцали уличные фонари, пока я прокладывал себе путь по улицам Порт Анжелеса.
Я редко тщательно выбирал своих жертв. Мое охотничье поведение было настолько неустойчивым, что обычно я был уже голоден к тому моменту, когда решал поохотиться, и не мог позволить себе быть разборчивым. Процесс не требовал мышления; я был самым опасным хищником в мире.
Расстояние не было препятствием для моих глаз, настолько острых в своей точности, что я не пропускал ничего. Моя скорость была беспрецедентной, не было ни единой охоты, в которой я бы не выиграл. Моя сила была настолько мощной, что просто не было никакого средства к спасению.
Я был вампиром.
Когда-то у меня была совесть. Когда-то я отрицал то, чем я стал, живя как отшельник, пытаясь бороться с ненавистью к себе и мучительной тоской. Я проявлял себя как истинное создание ночи, живущее для преследования, охоты, игры. Моя совесть давно покинула меня. Факт, что я мог слышать мысли своих жертв, слышать, как они умоляют сохранить им жизни даже тогда, когда они уже неспособны произнести это вслух, вообще не имел никакого значения. Я совершал это, притворяясь тем, кем я не был, и как только я принял решение, все остальное исчезло.
Были и другие, подобные мне. В Порт Анжелесе было три семьи, о которых я знал, и я принадлежал одной из них. Эмметт МакКарти и Розали Хэйл имели постоянное место жительства в относительно уединенном доме в предместьях города, вдали от подсматривающих соседей. Я был скромным кузеном Розали, приехавшим, чтобы остаться, из Аляски. Это было единственным объяснением, в котором мы нуждались — люди слишком опасались нас, чтобы выжимать дополнительную информацию.
Мне было комфортно жить с Эмметтом и Розали. Их мысли не раздражали меня, как это делали мысли других — они были поверхностными, легкими и забавными, и мне было относительно легко заглушить их. Однако я знал, о чем они думали.
Я бродил в пустом дверном проеме, сосредоточившись на тишине, окружавшей меня. Розали была на крыше надо мной (я поймал ее отражение в окне здания напротив) и любовалась своим собственным отражением. Она была исключительно красива даже для одной из нашего рода. Высокая, статная блондинка с фарфоровой бледной кожей и фигурой модели. Было очень плохо, что Эмметт был ее партнером — Эммет не был тем конкурентом, которого я мог себе позволить.
Эмметт … он думал о разминке. Я на расстоянии слышал треск его суставов, когда он сжимал свою руку в кулак. Его мысли были полны удовлетворения, когда он восхищался своей силой. Эмметт был сильнее большинства вампиров и превосходил ростом любого из них. Жаль, что он не был одним из умных; мозгом наших операций был я.
Я голодна, внезапно пожаловалась Розали.
Как будто соглашаясь, жажда внутри моего горла вспыхнула, вернувшись к жизни. Я почти зарычал от раздражения — я не хотел охотиться, я хотел играть.
Но моя концентрация поскользнулась, и я уже мог ощущать запах, чувствовать, слышать … все. Тепло пульсировало через прохладный, вечерний воздух. Неуловимые, сильные, соблазнительные ароматы нашли прибежище в городе, и все мое тело инстинктивно реагировало на это. С жадностью.
- Давайте поиграем,- ухмыльнулся я. Я выбежал из своего укрытия и почувствовал топот их шагов над своей головой, пока они пробегали по верху крыши. Я направился к северу города, пока они убегали все дальше от меня, а их мысли становилось все легче игнорировать. Пока я бежал, мой разум зацепился за след других мыслей, более близких…Мыслей девушки…
… бросил меня ради своей маленькой шлюхи … да и пошел он к черту!… ой! Думаю, я перебрала …
-Тебе не нужна помощь? - пробормотал я мягким, похожим на бархат, голосом, когда появился перед этой жалкой, пьяной девушкой, которая споткнулась и упала вперед, прежде чем заметила мое присутствие. Ее узкое лицо всматривалось в меня, ее тусклые серые глаза уставились на меня так, как будто она никогда не видела ничего более красивого. Возможно, и не видела, а я привык к этому своему преимуществу. Мои губы изогнулись в кривую ухмылку. Я протянул свою руку, чтобы помочь ей встать.
Ее потная, теплая ладонь неуклюже шлепнулась в мою, и я, потянув, поставил ее на ноги, все еще улыбаясь сквозь отвращение.
Я не против трахнуться с ним! Это показало бы Эвану … готова поспорить, это заставит и ее ревновать тоже … о, дерьмо… будь классной, Ванесса …
- Какое красивое имя, Ванесса,- сказал я с фальшивой искренностью. Она недоверчиво уставилась на меня.
Как он …?
- Прогуляешься со мной?- спокойно предложил я. Она кивнула, ее мысли были полны самодовольства, но она все-таки нашла трудным выдерживать мой пристальный взгляд. Я понимал ее нервозность, даже если она сама не могла объяснить это себе. Мои глаза напоминали угли, абсолютно черные от голода.
Подожди…вот когда расскажу Джун, кто провожал меня домой …
Я мягко скользил кончиком пальца вдоль внутренней стороны ее руки, ухмыляясь, чувствуя ее дрожь. Мои руки по сравнению с ее походили на лед. Ее мысли были бессвязными.
- Ты всегда ходишь домой одна ночью? – спросил я, поддерживая беседу, в то время как мои пальцы скользили вдоль ее ладони.
- Ин-ногда, - ответила она, запнувшись.
Держи себя в руках, Ванесса! Он просто касается твоей руки …
- Разве ты не слышала, что город опасен? - настаивал я.
- Да, - невнятно произнесла она, - Но у меня есть газовый балончик.
- Ну, тогда все в порядке, - снова ухмыльнулся я, мысленно закатив глаза. Мои пальцы внезапно сомкнулись вокруг ее руки, и я развернул ее к себе лицом, игнорируя то, как неизящно она споткнулась.
- Ой! – пожаловалась она.
- Тсс! - Я наклонил голову и прижал свои губы к ее. Это было отвратительно - ощущать ее дыхание у своего рта. Ее дыхание сильно пахло алкоголем, а губы были потрескавшимися и шершавыми. Она никогда не слышала о бальзаме для губ?
Я переместил свои губы к ее шее, игнорируя то, как она обхватила мои плечи и прижалась ближе. Я скользил руками по ее плечам, мягко отодвигая назад ее волосы, оголяя шею, как любовник, прежде чем поцеловать.
Яд наполнил мой рот, жажда обожгла горло, когда я вдохнул аромат ее крови, спрятанный за запахом вонючего парфюма. Моя ухмылка расширилась, а зубы слегка коснулись ее шеи, и она застонала.
Мои губы нежно поцеловали ее кожу, а затем я погрузил свои зубы в ее яремную вену … и каждый нерв моего тела растаял от жара. Я не мог остановить себя теперь. Ее задушенные рыдания отзывались эхом по всей пустынной улице, но для этого жалкого создания было уже слишком поздно, ее смертный приговор был уже подписан.
Сладкий, медовый аромат ее крови был несравним ни с чем. Горячая, обжигающая жидкость вливалась в мой рот с самым сладким облегчением, вызывая чувство абсолютного счастья, распространяясь по всему моему телу быстрее, чем адреналин. Крики умерли в ее горле, руки ослабли, пока она пыталась оттолкнуть от себя мои плечи. Ее разум кружился в ужасе.
Я сжал в кулаки руки в ее волосах и свернул ей шею так же легко, как сломал бы запястье. Медленно, я слизал языком каждую каплю, которую мог получить от ее тела.
Когда она была полностью осушена, я облизал ее шею, запечатывая рану. Теперь на ее коже не было и следа, она была просто болезненно бледным трупом в моих руках. Я бросил ее в нескольких шагах от внешней стороны ближайшего дома, осторожно расположив ее так, чтобы было похоже на то, будто она упала с крыши. Если ее найдут, пройдет несколько часов, прежде чем они выяснят, что она не падала и не ломала свою шейку. Это даст мне время убраться с этой улицы.
- Пока, Ванесса, - нежно, словно любовник, произнес я, поворачиваясь и убегая в тень.
Я скользил дальше на север города, избегая уличных огней и автомобильного движения. Я все еще чувствовал голод, хотя он стал более приглушенным, и было легче сконцентрироваться на выборе своей следующей жертвы. Я был в настроении поиграть.
Проносясь мимо, я поймал свое отражение в окне припаркованного в стороне от дороги автомобиля и ухмыльнулся. Моя кожа казалась почти румяной, а глаза стали ярко красными, будто они приспосабливались к потреблению моим телом крови.
Выследить следующую жертву не заняло много времени. Он был благодетелем человечества, того вида, который вызывал у меня отвращение по причине своих раздражающе чистых мыслей.
… и бедная Мэдж, падение, подобное этому … должен спросить Риту, есть ли у нее порция ее знаменитого домашнего печенья, чтобы взять ей, приободрить ее …
Я изворачивался в тени, следуя за ним одинокой фигурой, пока он медленно шел вверх по улице, не обращая внимания на мое присутствие. Я собирался выпить его дочиста, чтобы сжечь отвратительное совершенство, исходящее из его головы.
Я придвинулся ближе, вдыхая аромат его крови в прохладном вечернем воздухе. Первая отрицательная, моя самая не любимая. Все в этом жалком человеке отталкивало меня, и по этой простой причине я хотел, чтобы он умер.
Яд начал наполнять мой рот, а мускулы напряглись в предвкушении …
ЭДВАРД! Мысленный рык Эмметта разрушил мою концентрацию, и я зашипел от раздражения, испугав фигуру впереди себя. Его большие синие глаза в ужасе расширились — он, вероятно, подумал, что я был уличным грабителем или что-то в этом роде. Я ощутил, в каком направлении движутся его мысли, и понадеялся, что он не будет пытаться арестовать меня. Человек понятия не имел, сколько проблем его поведение “хорошего гражданина” может ему принести.
Где ты, идиот? ОХОТНИКИ!
Я развернулся. Он не мог увидеть моего движения, я просто внезапно исчез из его поля зрения. Я забрался на крышу, скользя по стене так же легко, как если бы бежал по асфальту, одновременно пытаясь точно определить местоположение Эмметта и Розали по их мыслям.
- Гребаные охотники, - проворчал я. Их происхождение можно проследить столетия назад. Люди, лично оскорбленные вампирами, взяли дело в свои руки, изучая методы убийства их жертв так же эффективно, как лиса, пойманная в ловушку в курятнике. По крайней мере, мне нравилось так думать. Чаще всего они заканчивали тем, что убивали друг друга — большинство из них никогда не видели вампира. В их распоряжении были только мифы и легенды.
Изредка они преследовали мифических убийц в городе, но чаще всего они возвращались с пустыми руками. Нам нравилось играть с ними, производя беспорядок в их голове, в то время как они попытались выследить нас. Их оружие было лишено воображения — пули не могли проникнуть через нашу кожу, стрелы не находили цели, святая вода была неэффективна …
Розали была почти дома. В безопасности. Она думала об Эмметте, надеясь, что он не останется насмехаться над ними.
Эмметт бежал в миле с правой стороны от меня, параллельно моему пути. Его мысли сосредоточились на большом зеленом фургоне, который несся по району. Визг шин был слышен даже там, где бежал я. Водитель фургона не был пьян, он очень хорошо осознавал ситуацию.
В фургоне было трое мужчин. Я мысленно попытался проникнуть дальше, копаясь в их мыслях, и вздрогнул, когда получил доступ к мыслям мужчины в задней части фургона. Он хотел умереть, все его тело горело … водитель был полностью поглощен дорогой впереди него. Гребаные кровопийцы …
Я весь напрягся, останавливаясь.
На сей раз это были не обычные охотники. Это были они.
Руки сжались в кулаки, когда внезапная ярость наполнила все мое тело, все вокруг потускнело от красноты, застилающей мне глаза. Я не был голоден, но в тот момент не было ничего, чего я хотел бы больше, кроме как погрузить свои зубы в их вены и разорвать их на части, кусок за куском …
- Эмметт, уходи отсюда! - громко закричал я.
Портишь спорт, ответил он, щелкая пальцем. Он отклонился вправо, возвращаясь к Розали. Его интерес уже дрогнул. Вместо этого он думал об игре, в которую ему предложила сыграть Розали. А я не хотел знать деталей. Я зашипел, надеясь, что он услышит.
Когда в ответ издалека раздался его смех, я понял, что он все слышал.
- Твое сердце выдает тебя, - внезапно зашипел я, мой голос был словно кислота.
Он был быстрым, тихим …но он был человеком. Я повернулся лишь для того, чтобы найти ствол холодного металлического пистолета, упиравшийся в мой лоб. Его сердце ровно стучало в груди; он не боялся меня.
Это было долгое время. Его черные как уголь волосы стали длиннее — сейчас он небрежно завязывал их позади головы эластичной повязкой. Его тело окрепло, его угольные черные глаза буравили меня ненавидящим взглядом. Это чувство было взаимным — я надеялся никогда не увидеть этого особенного человека снова или, по крайней мере, иметь шанс убить его самому. Я хотел видеть его мучение, увидеть, как он буквально разваливается на части в агонии.
- Давно не виделись, - усмехнулся я.
- Заткнись, пиявка, - прорычал он. Сейчас его голос был низким и серьезным. Не писклявым, как я его помнил. Ему было четырнадцать, когда мы встречались в последний раз, теперь ему было … двадцать?
- Это, - Я протянул руку, отодвигая дуло пистолета, когда он выстрелил. Пуля отрикошетила от моего плеча и вошла в землю, - не ранит меня, - закончил я.
- Нет, - согласился он, - но это ранит.
Он даже не обдумывал свои действия в уме — он хорошо знал мою способность, и таким образом я был неподготовлен, когда он бросил в меня открытую бутылку.
Я вздрогнул, когда жидкость ударила в меня, обжигая кожу столь быстро, что у меня не было времени среагировать прежде, чем я почувствовал, как мое тело покрылось сыпью обжигающего огня, лижущего предплечья и воротник там, где моя куртка была расстегнута. Я зашипел от боли, сжимая кулаки в агонии, в то время как парень вытащил другую бутылочку, другую точно такого же каштанового цвета пузырек. Запах гниющей плоти исходил от жидкости на моей коже, и я оцепенел от ужаса.
Кровь Мертвеца.
Было только два способа убить вампира. Первый: разорвать его тело на куски и сжечь все до последней части.
Вторым была смертельная инъекция Крови Мертвеца. Наружное использование вызывало сильнейшее жжение кожи в течение многих часов. Действуя же изнутри, она сжигала все до тех пор, пока не оставалось ничего.
Я не мог драться с ним и бороться со жжением одновременно. Я спрыгнул с крыши, исчезая из его поля зрения. В то время, пока я бежал, моя ярость была почти столь же сильной, как мука, приносимая горящей кожей.
- Я убью тебя, - пообещал я, появляясь позади него в течение одной доли секунды. - Я найду твою слабость и убью тебя.
Его мысли дрогнули, и даже, несмотря на то, что это длилось всего секунду, я мельком увидел то, что он не хотел, чтобы я видел. Девушка. Неясное, несфокусированное изображение девушки. Не думаю, что я распознал его.
- Ты можешь попробовать, - ответил он.
Я не оглядывался назад, пока бежал от него так далеко, как мог, используя свою ярость, как отвлечение от ослепляющей муки, приносимой ядом.