► Swandive – Exit 101

Если на секунду расфокусировать зрачок, множественные силуэты учеников размываются, становятся похожи на нечеткий след от самолета на небе, и тогда все, что я слышу сердечный стук. Один громкий бит множества сердец с едва отличимым эхом отражается от перепонок и приводит в движение нутро. Каждый раз, когда я оказываюсь в толпе, в окружении потенциальных жертв, монстр внутри меня оживает и с большей силой рвется наружу.

Тяжело сглотнув, я вставляю в уши наушники, включаю плеер, и память начинает суфлировать забытые мотивы знакомых песен. Столь раздражающий шумовой фон успешно отвлекает меня от желания перебить бывших приятелей, одноклассников, обычных ребят, не заслуживающих того, чтобы им впились в глотку. Под музыку проще шаг за шагом преодолевать расстояние до главного корпуса, игнорировать окружающий мир и собственные мысли.

Не думать ни о чем у меня получается ровно до того момента, пока я не встречаю Майкла. Это происходит раньше, чем я предполагала, в коридоре рядом с читальным залом. Я специально гуляла по второму этажу, чтобы подняться на третий со звонком и соответственно в класс зайти с опозданием и, игнорируя все и вся, занять свое пустующее место за последней партой. Майк же, как оказалось, решил заглянуть в библиотеку. Столкновение лицом к лицу – когда он оказался на моем пути, а я остановилась не в силах сделать ни шагу в сторону.

– Привет, – равнодушно кинул он. В его взгляде на меня, в неясной мимике читается лишь нежелание. Вероятно, бывший друг не хочет не только разговаривать, но и видеть меня в принципе.
– Привет, – на автомате скопировала я его.
– У нас что сейчас?
– Биология.
– Ладно, увидимся.
– Ладно.

Он уходит, точнее, убегает, догоняя Кайла и незнакомых мне парней из футбольной команды. Я смотрю ему в след и изо всех сил давлю в себе сожаление, желание вернуть все назад. Но, нет, Майкл теперь в прошлом так же, как и Джейни, Кейли, Кирстен, да все. У меня не может быть друзей, возлюбленных – для меня это действительно противоестественно.

На уроках я обычно пишу дневник, который каждое утро предусмотрительно бросаю в сумку вместе с несколькими чистыми тетрадями. Новой мне необязательно вести лекции, а затем ночами зубрить их, не понимая, что к чему. Достаточно лишь раз услышать, как весь материал запоминается и усваивается. Полного сосредоточения на теме также не требуется, я могу слушать учителя вполуха и заниматься своими делами, например, заносить очередную запись в личный дневник.


«Нужно» обвожу несколько раз и, цепляясь за ускользающие эмоции, обдумываю написанное.


– Кэролайн Форбс, не расскажешь нам о различиях малого и большого кругов кровообращения? – обращается ко мне Миссис Вирон.
Заложив ручкой страницу дневника, я поднимаюсь и тут же с непривычки теряюсь от множества направленных на меня взглядов учеников. Кровообращение человека состоит из двух петель, начинающихся желудочками сердца и впадающих в предсердия. Малый круг кровообращения начинается в левом желудочке и оканчивается в правом предсердии. Большой – в правом желудочке и левом предсердии. Ответ на вопрос я знаю, только не могу вымолвить и слова.
– Кэролайн? – Не похоже, что учительница сомневается в моих знаниях, ведь за последний месяц все проверочные работы я писала на «отлично». Списать у нее невозможно, так что женщина понимает, что в материале я ориентируюсь превосходно. – Хорошо, начни с определений, если так тебе будет проще.
Мне было бы проще молчать, особенно сейчас, когда на меня оглянулся и Майкл. В его голубых глазах растворились мои последние силы.
– Извините, я не могу, – выдавила я и села.

Миссис Вирон хмыкнула и задала тот же самый вопрос всему классу, поднялись руки, кто-то правильно ответил, четко разложив основные моменты по полочкам. А я от злости на саму себя с силой вдавила ручку в блокнот, и та незамедлительно сломалась на части. Треск вызвал любопытство у тех, кто сидел на предпоследнем ряду парт, но к тому моменту я молниеносно скинула пластмассовые осколки в сумку, а чернильную лужу прикрыла тем же самым дневником.


Запись я сделала уже карандашом, при этом стараясь особо не давить на него.

Больше на биологии меня не спрашивали. Перемена и последующий урок общественной безопасности прошли незаметно. Ланч же ожидаемо принес волнующие события. В первую очередь, второй и еще более болезненный диалог с Майклом. На этот раз мы оказались рядом в очереди за едой, что я в ней делала, сама не поняла, а вот Майк закономерно ждал своей порции спагетти. Так случилось, что в момент, когда он уже отходил с подносом, нечаянно задел меня локтем, моя рука рефлекторно дернулась и оттолкнула парня. Силу в виду внезапности рассчитать не удалось, так что Майкл из-за увесистого толчка пошатнулся, не удержал поднос, его итальянский обед размазался по полу столовой, а сам он испачкался в соусе.

– Рехнулась?! – в ярости восклицает он.
– Прости, я не хотела! – В попытке исправить неисправимое я делаю несколько шагов к Майклу, то ли чтобы помочь оттереть соус от белой рубашки, то ли чтобы незаметно на мгновение прикоснуться к нему или просто подойти ближе, чем на метр.
– Не трогай. – Он останавливает меня рукой, качает головой, будто не веря, что я за несколько секунд смогла лишить его обеда и испортить одежду. – Что ты вечно лезешь ко мне?!

Я открываю рот, чтобы возразить, но потом закрываю, бегло осматриваю два десятка наблюдающих за нами свидетелей происшествия, отряхаюсь, будто было от чего, и ухожу из столовой. В спину слышится ворчание Майкла, поддерживающее его ругательство еще пары человек. Особо четко различаются матные вариации «она меня достала» и «пошла она к черту».
Не помнится, чтобы когда-нибудь я слышала от него подобное в свой адрес.

От аромата пасмурной погоды меня отделяют стеклянные двери, быстро оставив их позади, я, закрыв глаза, обращаю лицо к небу сотни оттенков серого и свободно вдыхаю ради удовольствия, а не необходимости. Против воли и с присущей яркостью темноту век озаряет недавнее совместное прошлое с Майком.

– Кэр? – мне не нужно поворачиваться, чтобы понять, что ко мне подошел Майк. Не нужно удивляться его появлению, так как уже давно выучила специфичный шорох травы под его кедами и догадалась о том, что он шел именно ко мне, минуту назад.
– Да?
– А ты почему одна?
– Я? – улыбаюсь, пожимаю плечами, создаю иллюзию небрежной задумчивости, якобы помешавшей мне присоединиться к классу за ланчем, – Не знаю. А ты почему не со всеми?
– Ну, вообще–то я шел к ребятам, – я быстрым взглядом оцениваю столы, выискивая за одним из них футбольную команду, вижу ее и возвращаюсь к голубым глазам Майкла, – но если хочешь, я останусь с тобой?
Он уже снимает рюкзак с плеча и начинает его опускать на скамью рядом со мной, но я тут же останавливаю его:
– Нет-нет, не нужно. Иди к ребятам, скоро матч. Я думаю, вам есть что обсудить.
– Да… Ты права… Подожди, ты уверена?

…

– Кэролайн! – я поворачиваюсь на знакомый голос и вижу бегущего ко мне на встречу Майка. – Вам сообщили новость? – Парень светится от возможности оторваться, да к тому же завтра пятница, дискотека станет для многих отличным началом выходных.
– Да, а что?
– Ты пойдешь?
– Возможно, пока не решила.
– Может, пойдешь со мной? – предложение звучит неуверенно, так, словно Майк боится моего отказа. Его голубые глаза смотрят то в сторону, то задерживаются на секунду на моем лице.
– Давай, – я пожимаю плечами, стараясь вести себя, как можно более беспечно. Внутри же меня разгорается война чувств и эмоций. С одной стороны, девочка Кэролайн, так долго добивающаяся внимания Майкла не могла поверить своей радости, а с другой, я сегодняшняя, подверженная влиянию звериной сущности, реагировала холодно и равнодушно.
– Что ж, завтрашний вечер обещает быть великолепным, – широко улыбнулся Майк.

…

Мы направляемся в центр зала, несколько секунд стоим в нерешительности, а потом начинаем двигаться в такт. Мне радостно, легко и приятно. Так, как не было давно. И неважно, кто я и что вынуждена делать из-за своей сущности. Сейчас я просто Кэролайн, девушка, которая больше всего на свете хочет быть обычным человеком. Для меня исчезают все проблемы, ненужные разговоры за спиной и моря сладкой крови в памяти. Все что имеет значение: электронная музыка, теплая рука Майкла, греющая оголенную кожу моей спины, стук его сердца и откровенный танец.

– Ты сегодня очень красивая, – шепчет мне на ухо Майкл, заставляя меня таять еще больше.

…

– Майк, – начинаю говорить только потому, что пауза затянулась более, чем на три минуты, – я хотела с тобой поговорить… Эм… Хотела поговорить о… – осекаюсь, тщательно подбираю определение, – нас.
– Окей… – Майкл явно не ожидал этой темы и лишь неотрывно смотрит на меня, ожидая, что я скажу дальше.
– Я не понимаю, что ты чувствуешь ко мне…
– Ты знаешь, – слишком быстро отзывается Майк, ловкими, но все же немного нервными движениями красивых пальцев доставая еще одну сигарету и прикуривая ее.
– Нет, не знаю.
– Кэролайн, – Впервые вздрагивает от холода, но толстовку не одевает. – ты мне нравишься.
– Как? – Сама не знаю, что хочу услышать в ответ. Это едва слышное «как» вырывается само собой. «Как нравлюсь? Или как, то есть насколько сильно?»
– Мы же… Мы же могли бы встречаться.
– Не могли бы.
– Окей. То есть не взаимно?
– То есть не могли бы встречаться. Ты мне нравишься, но совершенно иначе.

Отпустить.
Вот сейчас, смотря на небо, просто забыть.
Все хорошее и плохое, вдохновляющее и болезненное образно растворить в серной кислоте. Заковать свои эгоистичные чувства в стали.
Вдох.
Выдох.
И впервые становится легче.
Бранные слова, бессмысленно стегнувшие меня за небольшую провинность, стали катализатором к доброкачественной реакции.
Минимальная обида и максимальная свобода впрыскиваются в артерии и, циркулируя, приводят в движение тело.
И пусть образовавшаяся пустота в грудной клетке неприятно давит, все же душу саднит меньше, меняя восприятие.
В миг все изменилось, стало на долю проще.
Необычайно облегченно я бреду к скамейкам.

Поначалу я примечаю для себя одну из свободных лавочек, но, увидев Тайлера Локвуда, иду к той, на которой он сидит. Оборотень, как и при вчерашней встрече, сначала не замечает меня, отстраненно погружаясь в электронный скрежет музыки в наушниках, но и когда переводит взгляд прямо на меня, не выказывает и доли заинтересованности. Я сажусь рядом, приспускаю сумку с плеча и смотрю на парня: потерянный в себе, застывший без движения и не желающий сказать даже несложное «привет».
– Так и будешь молчать? – спрашиваю я, не повышая голоса. Тайлер, несмотря на музыку, расслышал и повернулся ко мне.
– Что ты хочешь услышать?
Пожимаю плечами, ведь, правда, не знаю, что хочу от него услышать. Внутри меня клокочет волнение, вызванное всем негативом, проскользнувшим между нами. Зачем подошла к нему? Зачем начала разговор? Правильнее было бы не акцентировать на Локвуде внимания, только это кажется более невозможным, чем обратное превращение в человека.
– Майкл послал меня, – бессмысленно продолжаю говорить я.
– Что ты сделала? – Не ожидала, что поддержит диалог.
– Он задел меня локтем, я слишком сильно толкнула его в ответ, когда он отходил с подносом еды. Я не рассчитала силу, в итоге…
– А что из еды было?
– Спагетти, а что?
– Со стандартным томатно-сливочным соусом?
– Да.
Примечательно, что Тайлер снова отвлекся на меня от своих мыслей, неожиданно залившись смехом. Я же с каменным лицом жду, пока он перестанет и объяснит причину истерики.
– Кэролайн, – начинает он, посмеиваясь, – ты в курсе, что у ребят из команды сегодня неофициальная встреча со спонсорами? Майк сегодня при параде, в белой рубашке приперся. У него она одна для выхода в свет.
Поняв легкую комичность ситуации, я улыбнулась и мотнула головой.
– Я бы тебя убил на его месте, – продолжает Тайлер.
– Я случайно.
– Но вообще, если ты решила кидануть его, так не появляйся там, где есть он.
– Я знаю. – Я и так придерживаюсь данной тактики.
– Я тебе говорил, что ты маешься ерундой с этим своим чувством вины? – Молчу. – Кэролайн, завязывай. Я не знаю, как у вас там все устроено, но, думаю, трахаться ты можешь, как и прежде.
Без слов я намереваюсь столкнуть охамевшего волка со скамейки, стереть усмешку с его лица, показать, что мне не до смеха, но он перехватывает мою руку в сантиметре от своего плеча и уже серьезно произносит: – Я не хотел тебя обидеть.
Хочется спросить «Тогда зачем ты мне это говоришь?». Хочется уйти, перестать вести этот разговор. Но вот что странно, я уже знаю, что буквально через пять минут мне захочется обратного.
– Та ночь не дает тебе оснований считать, что ты теперь все знаешь обо мне, – делаю я попытку ощетиниться, освобождая запястье от теплой «волчьей лапы». Локвуд смеется, приподнимает одну бровь и смотрит на меня взглядом, примерно выражающим: «Правда, что ли?».
– Ты так сказала, будто у нас что-то было, – усмехается и смотрит на меня с такой нагло–довольной улыбкой, что я невольно смеюсь.
– Ты понимаешь, о чем я, – смотрю на него со всей серьезностью, по наивности взывая к его разуму.
– А вообще ты права, у нас было кое-что. Ты меня обняла. А, да, еще в тот день за руку взяла! Я все помню! – Тайлер говорит это с таким мальчишеским восторгом, будто хвастается достижением, что снова побуждает смех. Он не просто издевается, а играется со мной. Как щенок с костью. Как волчонок с тушкой ягненка – и это сравнение возвращает меня к реальности.
– Давай серьезно?
– Ну? – Насмехаясь над моей просьбой, Локвуд ждет продолжения.
– Меня раздражает эта неопределенность. – Действительно волнующее признание формируется и произносится настолько легко, насколько вообще возможно признаться в том, что минуту назад толком и не осознавала.
– Какая?
– Наше общение. – «Общение» громко сказано и слишком расплывчато определено.
– И?
– Ты не понимаешь меня?
– Кэролайн, – устало обращается Тайлер, – просто скажи, что ты хочешь?
– Ничего. Ладно, я пойду. – Пусть последнюю реплику я произношу с легкой долей вопроса, все же это было утверждение, переходящее в действие. Я снова накидываю на плечо сумку и поднимаюсь с лавочки.
– Увидимся.
«Возможно…»

И мое молчание вызывает у Тайлера улыбку, он проводит рукой по волосам, останавливаясь на затылке, и внимательно смотрит на меня. Его глаза в отсутствие солнца кажутся темнее, чем есть на самом деле.

– Мы можем быть друзьями, Кэролайн, если ты хочешь.
Я что-то невнятное мямлю, вроде нечленораздельного удивления, пока Тайлер снисходительно улыбается. «Друзьями»? Учитывая все, это кажется неразумным и фантастически нелепым.
– Мы не доверяем друг другу, презираем… – описываю я то, что ощущала постоянно. Так называемое общение, может, и шло с завидной гладкостью, в одном зависящем от эмоций ритме, но взгляды и действия…
В большей мере они пронизаны осторожностью, недоверием, осмотрительностью. Каждый из нас боялся следующего шага другого. Мы явно по разные стороны баррикад.
– Вот оно что, – с внезапным равнодушием удивляется Тайлер. – Ты мне не доверяешь?
– Это взаимно.
– С чего ты взяла? – Локвуд встает, его темно-карие глаза оказываются на уровне с моими, и из-за такой непосредственной близости мне становится страшно. Злость или обида завладели оборотнем, но золотые вкрапления у зрачка стали ярче, отражая эмоциональный всплеск. Завороженная взглядом со звериным проблеском, я забываю вопрос и смотрю в душу парня, интуитивно разгадывая ее. – Не нужно меня бояться.
Я не могу. Смесь предосторожности и притяжения лишает меня рациональности, а страх просто непреодолим.
– Кэролайн, – без былой скрытой агрессии продолжает Тайлер, когда я опускаю взгляд, борясь с участившимся сердцебиением, – я дал тебе свою кровь не потому что должен был, а потому что захотел. Когда я превращаюсь, – тон его голоса и вовсе сменяется успокаивающим, – я не могу контролировать себя. Мне… Слушай… – Я поднимаю на него взгляд. – Я такой же как и ты. Я чувствую то же самое. Каждый гребаный день я борюсь сам с собой, молюсь, чтобы следующего полнолуния не было, чтобы это все прекратилось. Но каждый месяц наступает эта ночь… И я ничего не могу изменить, я даже не могу контролировать свое тело. – Злость, бессилие, усталость звучат в голосе Тайлера Локвуда, сменяются на его лице и в конечном итоге тонут во взгляде. Он не сморит на меня, вздыхает и снова садится на скамейку, запуская руки в короткие темные волосы, а затем накрывая ими лицо.
Я сажусь рядом и смотрю перед собой, безусловно следя за волком боковым зрением. Прозвенел звонок, мы остались на улице одни. С нами только ветер, шелестящий листьями деревьев и бесконечное небо, примерившее на себя безликий цвет асфальта. Выпавшие накануне первые снежные осадки растаяли, и унылая ноябрьская природа вызывает сонливость в ее минимальном проявлении.
– Ты мне доверяешь? – нарушаю я тишину.
Наши взгляды встречаются.
– А ты мне?
– Я выложу из сумки серебряный кол. – Губы Тайлера украшаются улыбкой и образовывают ямочки на щеках.
– Можешь не выкладывать. Ты вполне способна меня выбесить, – ухмыляется он.
– Хорошо, – соглашаюсь и улыбаюсь.
– На урок-то идем?
– Да, нужно, наверное. – Минута тишины. А потом я решаюсь поделиться: – Представляешь, я сегодня на биологии два получила!
– Почему?
Мы встаем и вместе идем к стеклянным дверям столовой, через нее ближе пройти к лестнице, нежели через главный корпус.
– Потому что я растерялась.
– Ты? Растерялась? – Тайлер то ли действительно удивился, то ли издевается.
– На меня все смотрели… И как-то само так получилось.
– Кстати, я тут заметил, что ты ни с кем не общаешься из своих знакомых.
Локвуд открывает дверь и пропускает вперед меня, потом мы идем через ряды пустующих столов, пока я думаю, что на это сказать.
– Это ради их же безопасности.
– Брехня.
– Ты не понимаешь.
– Кол там далеко убрала?
– Что? – не поняв, я останавливаюсь и смотрю на парня.
– Кол тебе сейчас понадобится, я подумываю тебя прикончить.
– Не смешно.
– Ага, смешно то, что ты заливаешь про безопасность. Ты где этой святой фигни набралась?
Осмотревшись по сторонам и убедившись, что в школьном коридоре мы одни, я резко прижимаю Локвуда к стене, обнажая клыки. Сначала на его лице отражается смятение, а затем довольство. Я убираю руку, согнутую в локте, от горла Тайлера, прячу клыки и продолжаю идти неспешным шагом. Парень легко догоняет меня и идет рядом.
– Тебе было больно? – Приложила я оборотня с недопустимой для человека силой.
– Неа, приятно, – усмехается он.
– А нормальному человеку было бы больно.
– Ну ты же не будешь швырять их по стенам? – возражает Тайлер, вызывая у меня новый приступ отрицания.
«Ну почему он не понимает?!»
– Я – не ты. Я не могу, ясно?
– Ясно. – Локвуд замедляет шаг, а затем останавливается. Перед очевидным прощанием он как-то по-новому улыбается, добавив непростительную долю искреннего тепла, и мягко произносит: – Увидимся. – Он заходит в кабинет истории, извиняется перед учителем за опоздание.
– Увидимся, – почему-то запоздало отвечаю я и с нестираемой с лица улыбкой бреду дальше.
Странная феерия в душе.