Нет эмоций – есть покой. Однако всё вокруг - порождение Великой Силы. Тогда как может эмоций не быть? Нет ответа на этот вопрос в древнем Кодексе джедаев. Да и у ситхов искать бесполезно. Возможно, когда-то был, но утрачен. И остались лишь мертвые слова...

А Cила – она повсюду. В любой точке необъятной Галактики она есть, надо только отыскать те тонкие нити, которые пронизывают каждую планету, каждую звезду, каждый дюйм пространства. Она невообразима, невозможна и неодолима. И в то же время - всегда рядом. Её воле невозможно противиться, однако иногда Великая готова подчиниться тебе, и тогда становится возможным почти всё. Или не почти?.. Кто знает?..

В его руках всегда была Сила. Мягкой заботой окружала с детства, храня от невзгод, пусть и преподнося уроки, подчас жестокие. Указывала, направляла. Укрывала вуалью тех самых, запретных для джедая, привязанностей и чувств. Преподнося многим неподвластное.

А теперь дала последний шанс. Шанс узнать, понять и почувствовать. До самого конца. И он, несомненно, обязательно воспользуется уникальной возможностью, попутно даря каждому - и врагу, и другу - именно то, чего они сами желали. Сыграть партию, в которой каждая фигура получает свободную волю действовать по собственному усмотрению. Ведь только так можно понять, кто чего стоит и что стоит за громкими словами, ведь слишком многие из них давным-давно утратили жизнь и смысл.

Глубокий вздох - и вот Сила соткалась в фигуру в чёрном плаще с капюшоном, из-под которого блеснуло золото глаз. Новый адепт тёмной стороны Силы преклонил колени перед Учителем, не позволяя даже сомневаться в искренности намерений. Их снова стало двое. Новый ученик исполнит приказ, не зная страха и упрека. Пойдёт до конца, огнём и мечом неся волю Императора, который сказал своё слово - сделал ход.

По древним сводам Сената раздались гулкие шаги. Потом они же зазвучали в коридорах легендарного Храма. Эта поступь - веление рока, не иначе. Все, кто её слышал, исподволь уже знал - вот он, момент перелома!

Всё вокруг заволокло тьмой. На отполированных до блеска белых – пока еще белых! – доспехах клонов изредка отражался случайно попавший луч света. Последний, слабый. Дальше – только тьма, всесильная и милостивая, укрывающая покровом тайны происходящее. Любопытствующие увидят то, что надо увидеть. В такой партии редко кому выпадает получить подсказку.

Над Храмом взвился дым, и ещё несколько фигур вступило в игру, делая первые ходы. Мироздание, привычная картина мира - всё постепенно исчезало. Чтобы уступить место новому.

Вот звёздочка истребителя оторвалась от поверхности планеты-мегаполиса, направляясь к Внешнему кольцу. Туда, где на окраине Хайдианского пути находилась алая планета Мустафар, на которой из обсидиановых вулканов огненной рекой вытекала раскаленная лава. Туда, где многое решится. Где пройдет главное сражение этой войны.

А через несколько часов следом отправилась серебристая яхта. На её борту тоже было кому вступить в игру, сделав свой ход.

***

Оби-Вана Кеноби считали тем, кто умеет слушать Силу. И главное, слышать её. Даже магистр Йода признавал за мастером-джедаем этот талант, редкий и ценный, потому никогда не упускал возможности узнать размышления Оби-Вана. Только теперь, сидя в укромном уголке яхты сенатора Падме Наберрие, джедай, обращаясь к Великой, ощущал лишь ватную пустоту, сквозь которую временами проникали неясные звуки. Сила словно пыталась что-то ему нашептать, но расслышать не получалось. Разучился? Либо Великая говорит теперь на ином языке? Оби-Ван не знал.

Ужас волнами захлестывал, поднимая со дна души привычно загнанные туда эмоции, лишая возможности рассуждать здраво. Недавние события, приведшие Кеноби тайком на яхту Падме, не желали отпускать из плена испытанных ощущений.

Да и как остаться спокойным, когда перед внутренним взором одна за другой всплывают страшные сцены? Выгоревший дотла храм, похоронивший под обломками многих джедаев, в том числе детей. Белые латы клонов, направивших на своих командиров оружие. Энакин, преклонивший колено перед страшнейшим врагом Ордена, которого слепой Совет не разглядел у себя под носом. Слёзы отчаяния в глазах Падме. Наполненный чем-то обрёченно горьким голос Йоды.

Вдох-выдох-вдох. Джедай пытался отринуть лишнее. Есть долг. Есть путь, по которому он должен пройти, исполнив то, к чему его готовили всю жизнь. Привязанности – зло. Путь во тьму. Оби-Ван обязан избавиться их, как и от эмоций. Нет эмоций - есть покой. Только так.

Вот только Сила упорно продолжала шептать. И отрава слов Йоды пока не достигала сердца Оби-Вана. Ведь если доберётся - спалит дотла, в том джедай был уверен. «Мальчик, которого ты тренировал, исчез он. Согнут темной стороной. Поглощён Дартом Вейдером». Слова эти вели к одному: к смертельной битве с самым близким, какие бы противоречия их не разделяли, для Оби-Вана человеком. Возможно, то и была расплата за запретную привязанность?

Время бежало вперед, а мастер одно за другим перебирал в памяти события недавнего прошлого, спрашивая себя раз за разом: почему Энакин не пришёл к нему, к Оби-Вану? Почему доверился Палпатину, вняв посулам ситха? И каждая мысль горчила всё сильнее очевидностью единственного правильного ответа: вся многовековая мудрость Храма не позволила джедаям за маской Избранного увидеть человека. Человека, научившегося любить задолго до того, как попал в храм, и иначе жить уже не способного. Пока не стало поздно. Теперь Оби-Вану осталось лишь выполнить долг. Убить – или погибнуть самому. И никто не мог обещать, что второе будет хуже первого.

- Учитель, учитель, - вздохнул еле слышно джедай, по старой привычке в минуты смятения обращаясь к давно почившему Квай-Гону. – Почему всё случилось так? Где я ошибся?

- На всё воля Великой Силы, Оби-Ван, мы в её руках… - пришёл из пустоты ответ. Учителя? Либо той, которая до сих пор пыталась достучаться до одного из своих сынов, внезапно утратившего способность слышать?

Которому и теперь фраза показалась отговоркой, не более. Который не смог внять подсказке.

Времени на осознание не осталось: чудо мысли инженеров-набуанцев - яхта Падме Амидалы - серебристым лучом света уже опускалась на раскаленную планету, на которой, Оби-Ван чувствовал, пылал термоядерный костер того, кто когда-то был его учеником.

Энакина Скайуокера. Дарта Вейдера. Избранного.

***

С трудом совладав с волнением, Оби-Ван шагнул на опущенный трап. Последние минуты прошли с пользой: он нашел в себе силы наконец-то принять слова Йоды о вреде привязанностей. Иначе он не смог бы выполнить наказ старого магистра, который, возможно, сейчас уже слился с Силой, ведь непредсказуем поединок двух Великих. Пусть замолк шёпот Силы, сейчас всё потеряло значение, кроме врага.

Тонкая струна, столь долго связывавшая двоих - учителя и ученика, - оборвалась с жалобным стоном, заставив Дарта Вейдера поднять лицо от плеча девушки, рыдающей в его объятиях, и сделать шаг в сторону.

Лава Мустафара взметнулась за пределами платформы ввысь, знаменуя начало великой битвы. Она ведь тоже - часть Великой Силы. И тоже могла подсказать. Но вновь услышана не была.

Хрупкое тело беременной девушки опало наземь, и в ту же секунду зажглись синим светом клинки в руках противников. Карие глаза джедая бесстрашно встретились с исполненным гневом золотом взора ситха, поглотившим безмятежную синеву.

Звучали слова, но они были пусты. Запоздалые обвинения и тщетные угрозы, память былых дней. Старые обиды хлестали из открытой раны, но не в силах были изменить течения основного потока событий, так как опоздали. Пусть ненамного, - еще несколько часов назад оставался шанс, - но опоздали. Ультрамариновое пламя двух мечей получило свободу, стремясь сойтись в ожесточённом поединке. И этому желанию невозможно противостоять.

С гудением клинки скрестились, выпуская безумие хаоса наружу. С каждым ударом прошлая жизнь рушилась, погребая под собой все надежды. Защита и нападение, резаные удары и острые уколы, перевороты и кувырки – всё смешалось в едином клубке. Опадали стены, осыпались в огонь ступени и платформы. Коварная планета тоже вступила в сражение, делая собственный ход, сбрасывая с себя оковы дюрастила, стремясь обрести свободу. В незваных пришельцев полетели сгустки лавы и камни. Воцарился истинный ад, в котором тонули и исчезали творения разумных.

Скоро не стало стен, и обоим сражающимся, помимо опасности от клинка, грозила смерть от ярившейся лавы, и только Великая Сила ограждала их от мгновенной гибели в геенне огненной.

А бой всё длился. Раз за разом весы удачи склонялись то на одну, то на другую сторону. Цель манила, фигуры делали шаг за шагом, всё туже завязывая узел, который давным-давно утратил возможность быть распутанным. Его можно было только разрубить. Одним ударом синего - и только синего! - клинка.

Они знали друг друга многие годы, но изменились, и всё старое для Оби-Вана утонуло в прошлом. Он всего лишь выполнял долг, забыв о привязанности, наконец-то освободившись от неё, отбросив за ненужностью и вместе с ней утратив эмоции, столь долго досаждавшие и мешавшие жить.

В существе напротив воплотилось всё худшее для примерного воспитанника Храма, и теперь он сражался с падшим, с сидхом, с нарушителем традиций. С тем, для кого чувства и эмоции оказались выше мудрых постулатов.

Нет эмоций – есть покой. Нет страстей – есть ясность мыслей.

И Оби-Ван увидел единственный ничтожный шанс на победу, который мог у него быть. Силы джедая бесконечными не были, и стремительно уходили, а ситха питала вся мощь тёмной стороны. Любой удар орудия мог оказаться последним. Любая оплошность - фатальной.

Поединок вывел их к огненной реке. Лишь несколько островов оставались свободны от огня, и понадобилось немало усилий, чтобы достичь твердой поверхности другого берега, при этом не прерывая поединка. Оби-Ван успел первым. Ситх проплыл мимо, лавируя на утлой репульсорной платформе, ему оставался лишь шаг до земли. Он был выше, значит, имел преимущество, но... замешкался. И мгновенной задержки хватило, чтобы клинок Кеноби встретил не своего собрата в руках Энакина, а живую плоть его ног, а потом и левой руки. Тело бывшего ученика Оби-Вана Кеноби упало на чёрные мертвые камни склона, охваченное языками огня, лишённое возможности к сопротивлению. Песок раскалился настолько, что расплавил даже металл искусственной руки, пальцы которой судорожно пытались удержаться от падения в лавовую реку. Алые, цвета мечей ситхов, струи мгновенно охватили то, что осталось от падшего.

Оглушённый внезапной победой, джедай застыл над поверженным врагом, постепенно осознавая случившееся. Изнутри рвались слова, продиктованные уже исполненным долгом, которые, казалось, должны были оправдать совершённый поступок, а ещё не позволить сорваться на помощь, пытаясь хоть как-то изменить итоги катастрофы, о чём молило сердце. Хотелось кричать об избранности Энакина, об обманутых надеждах Ордена и о том, как всё могло быть. Но Великая не позволила вымолвить и звука. Шли минуты, вокруг бушевал разверзшийся ад, подошвы сапог плавились от жара, а Оби-Ван Кеноби стоял, молча глядя, как умирает тот, кто ещё недавно был дороже всех. Оставаясь на распутье, пока Сила не избавила его от выбора, когда просто стало поздно: спасать было уже некого, как и обвинять.

Пламя вспыхнуло особенно ярко и погасло, а из пепла и дыма соткалась фигура Скайуокера. Кеноби тут же дёрнулся вперед, пытаясь что-то сказать, но тень лишь покачала головой. Губы исказила усмешка, в которой мастер-джедай не увидел ничего, кроме всепоглощающего разочарования и горькой неизбывной боли. Словно это он, Оби-Ван, предал Храм и идеалы, перейдя на тёмную сторону. Словно он виноват в происходящем.

Призрак долго задерживаться не стал, и разговаривать не собирался. Отвесив издевательский поклон, он подобрал меч и растаял в жарком мареве, оставив ничего не понимающего джедая в одиночестве. В тот же момент исчезло и искорёженное тело. Будто бы не было никогда на Мустафаре Энакина Скайуокера.

Оби-Ван метнулся к кораблю, только когда вспомнил о Падме. Яхта, что странно, стояла на месте, лавовые реки миновали этот островок спокойствия. Однако внутри оказались лишь дроиды. Как сообщил Си-Три-Пи-О, госпожа Сенатор оставалась без сознания, но живой, однако несколько минут назад исчезла без следа.

Кеноби устало опустился в кресло пилота и уронил голову на руки. Поединок вымотал его, не оставив капли сил, а оборванные связи причиняли теперь фантомные боли, словно конечностей лишился он, а не его противник, кем бы он ни был. Последняя же сцена выбила почву из-под ног, окатив океанской волной сомнений в правильности совершённого. Из-под спуда долга наружу опять рвались эмоции.

- Улетай, - шепнула Великая давно знакомым голосом, даря очередную подсказку. - У тебя ещё будет шанс во всём разобраться. А здесь делать уже нечего. Улетай.

На сей раз и не пытаясь противоречить, Кеноби быстро поднял яхту с поверхности пылающей планеты, лишь на считанные минуты разминувшись с Дартом Сидиусом. Похоже, Сила хранила нерадивое своё дитя от этой встречи, действительно оставляя последнюю возможность. Надо было лишь осознать. Что трудно, но возможно.

***

На просторной, увитой зеленью террасе, выходящей на спокойное озеро, вынырнул из глубокой медитации человек и поднял сияющие синевой глаза в безмятежно-голубое небо. Тихий вечер плавно переходил в ночь, где-то далеко пела птица, лёгкий ветерок ласково перебирал волосы. Вокруг царил мир и покой.

Оглядевшись, словно забыл, где находится, мужчина обнаружил за спиной девушку. Она сидела в удобном кресле, тонкие пальцы её лихорадочно подрагивали, сжимая его плечо, а глаза были закрыты.

Прижавшись губами к её руке, он чуть удивленно, но бесконечно благодарно улыбнулся. Всё получилось как надо. Каждая фигура сыграла свою партию, отлично показав невидимому игроку, чего стоит. Старый мир сгорел дотла, явив все язвы смертельно больного тела, но не смог забрать их с собой в стылую могилу, хотя иногда казалось, что всё против них. И только вовремя полученный от Силы бесценный талант представать перед иными живыми существами не в живом теле, но в проекции, и переносить не только свой образ, позволил сохранить в целости тонкую нить, на которой всё держалось. Иначе сейчас на Мустафаре догорало бы его тело, а любимая находилась не в Озерном краю на Набу рядом с ним, а в руках врагов.

Куай-Гон когда-то искренне верил в две вещи: в Избранного и в Живую Силу. И его последнему ученику воздалось по вере учителя. Энакин смог вовремя уйти с линии огня, став не фигурой, но игроком. Пусть не все случилось так, как хотелось, но многое. А главное - получен нужный результат.

В следующее мгновение горький всхлип вырвал мужчину из размышлений. Женские руки устало опали вдоль ручек кресла, но в следующее мгновение девушка оказалась в надежных объятиях мужа.

- Прости меня, любимый, прости, - сбивчиво зашептала она, утыкаясь в родное плечо и заново переживая ужасы видения. - Ты каждое мгновение был прав. Если бы я тебя не услышала... То поняла бы всё слишком поздно. Я не успела бы сказать, как люблю, потеряла бы тебя навсегда...
- Но ты услышала меня, - мягко перебил её он. - Как умудрился услышать я Силу ровно в тот момент, когда это было необходимо. У нас всё получилось. Мы оба живы - это главное.
- Но что теперь будет?
- Сила подскажет, - легко пожал он плечами, собираясь сполна воспользоваться возможностью сделать паузу: подумать о будущем они ещё успеют. - А мы приложим все старания, чтобы услышать и направить события нужным путем. Нужным... нам.
- А Оби-Ван, Эни? - Красивое лицо Падме отразило смесь гнева, испуга и сомнений. - Что с ним будет? Он пытался убить тебя... Я видела решимость на его лице.
- Ему придётся выкручиваться самому, - нахмурился Избранный. - Подсказки ему были даны, куда больше, чем мне того хотелось. И он... почти услышал, хотя я потерял в это веру.
- Но ты... не будешь мстить?
- Он сам справится, - усмешка была недоброй. - Куда лучше меня. Этому я так и не смог научиться.
- Прости его... - вдруг смягчилась Падме. - Он тебе никогда не желал зла. Просто добро у него... иное.
- Прощу, раз ты просишь, - Энакин рывком поднялся на ноги и помог встать жене. - И не ты одна. Но всё это будет позднее. Сейчас я готов думать лишь о тебе и наших детях.
- Детях? - Карие глаза вспыхнули удивлением.
- Люк и Лея, - задумчиво кивнул Избранный, целуя жену в висок, глядя на спокойную водную гладь озера. - Именно они помогли мне понять, ощутить, услышать. И поступить, в конце концов, правильно. Ты и они - моя главная слабость, но и моя главная сила. А одного без другого не бывает, вот в чем мудрость, утраченная и джедаями, и ситхами. Мир не терпит отсутствия равновесия.
- Верно, - прошелестела довольно Сила голосом Куай-Гона. - Ты всё понял правильно, Избранный...

Только супружеская пара его уже не слышала: не разрывая объятий, они скрылись в доме, который не первый раз дарил им столь редкое, но такое настоящее счастье.

Их ждало еще много испытаний, но самый страшный перелом они смогли пройти без жутких и, казалось бы, неизбежных потерь. Теперь им предстоял долгий путь, в конце которого расплавленный мир Галактики должен был вылепиться в нечто новое.

Ещё оставался Палпатин, плетущий паутину интриг на Корусанте, пусть и лишившийся навсегда ученика. Оставался Йода, тоже потерявший всех соратников. Стоящий на распутье Кеноби. Но старые ордена уже умерли. Мир рождался заново, для чего, собственно говоря, и пришел в мир он. Энакин Скайуокер. Дарт Вейдер. Избранный Силой.