Музыка: Tina Perez - Just The Way You Are (cover)

Ребенок. Никогда не думала, что это слово может стать оскорблением. Возможно, это прозвучит глупо, но из уст Дженсена я не могла воспринимать это слово никак иначе. Нет, он конечно не хочел меня обидеть, но то, что он не видел во мне женщины, которая во мне проснулась внезапно, словно бурный вулкан после долгой спячки, заставляло меня страдать. Неприятно понимать, что для любимого мужчины ты всего лишь ребенок или малыш, этакая маленькая девочка, которая еще не совсем осознает то, чего на самом деле хочет. А ведь я это понимаю. Мне нужен он!

Я полюбила его едва ли ни с первого взгляда, тогда, в аэропорту, где они с Джаредом встречали меня. Это было похоже на внезапный удар током. Я увидела его издалека, он искал взглядом девушку Джареда, меня, но его взгляд блуждал мимо. Он меня тогда просто не заметил…

То чувство, которое я испытала в тот момент, когда Джа обнял нас, и наши тела едва ли не впечатались друг в друга, я никогда не забуду. Будто бы на меня опрокинули ведро горячей воды. Мне было неловко и только благодаря огромному усилию воли я не замерла, пялясь на Дженсена, как дурочка.

До той встречи я видела его фото. Но оно не передавало и малой доли того, как он прекрасен. Несмотря на то, что Джей на полголовы ниже Джареда, он возвышался надо мной, подобно гиганту. Каким-то шестым чувством я ощутила опасность, исходящую от него. Да, он ниже Джареда, но почему-то именно рядом с этим статным широкоплечим мужчиной я ощутила себя совсем крошечной.

Все то долгое время с момента нашего знакомства я боялась, что он поймет. Я боялась, что слишком явно показывала то, с какой силой меня тянет к нему. Очень часто, когда меня целовал Джаред, я представляла, будто бы меня целует Джей. И тогда мне казалось, что я начинаю сходить с ума от желания не просто целоваться. Тогда мне хотелось чего-то большего…

Полные четко очерченные губы Джея стали моей манией, но он этого не замечал, называя малышом и ребенком. А внутри меня в это время все кипело. Хватило бы незначительного намека с его стороны, и я бы не задумываясь отдалась ему. Именно по этой причине – из-за тела так пылко реагирующего на его близость – я боялась находиться наедине с ним. Когда я касалась его, то готова была упасть в обморок от переполняющих меня эмоций. Я волновалась, молясь Богу, чтобы Джей не заметил, как он действует на меня. Но избежать прикосновений я не могла, потому что это было бы слишком подозрительно.

Если бы Джей не был другом Джа, если бы не относился так серьезно к разграничениям по возрасту, если бы я была чуть старше…

Я чувствовала себя предательницей, пыталась убедить себя, что для меня существует только Джаред, но это с самого начала было не так. Я оказалась одна в чужой стране, куда переехала после смерти дедушки, потому что хотела новой жизни и новых впечатлений, хотела стать известной во всем мире певицей. Джаред был единственным близким человеком, и я сама не поняла, как вдруг все переросло во что-то более серьезное, чем просто дружба. И меня все устраивало до дня Икс.

Образ Джея преследовал меня. Я постоянно ловила себя на мысли, что думаю о нем. Когда я была вдали от него, мне хотелось знать, чем он занят. Когда я видела его задумчивым, мне хотелось знать его мысли и думает ли он обо мне. Его аромат я могла бы узнать из тысячи других запахов. Меня преследовало навязчивое желание обнять его и долго-долго сидеть с ним, болтая обо всякой чепухе. Но еще более настойчивым было другое сумасшедшее наваждение.

Ни один раз я просыпалась среди ночи с тугим комком внизу живота. Мне снились наши обнаженные тела, сплетенные в объятиях. Он целовал меня, ласкал, проникая в самые интимные места. Все, о чем я боялась думать наяву, происходило у меня во снах, где он был моим первым и единственным мужчиной. Просыпаясь, я ощущала стыд из-за этих снов, но они повторялись все чаще и чаще после того, как я ощутила его твердую плоть, упершуюся в мою ягодицу.

В тот день я поняла, что Джей тоже может ко мне что-то чувствовать.

С того дня я стала буквально одержимой им. В свободное время рассматривала его фотографии в интернете, читала новости. Я поступала абсолютно неправильно, я должна была думать только о Джареде, о том, как не причинить ему боли. Я должна была погасить в себе эти чувства, но не могла прожить и дня, чтобы не посмотреть фото Дженсена. Я даже распечатала один его снимок и везде носила с собой. Глупо? Наверное…

Меня завораживало в нем все: его спокойная уверенность в себе, то, как он держал себя перед публикой, то, как он валял дурака на съемочной площадке, а в следующую секунду превращался в профессионала. Я могла бы часами смотреть на его сильные руки, полные губы и рельефную спину, но более всего меня сводили с ума его орехового цвета глаза. Мне нравился их настоящий оттенок, когда он не носил линзы. Хотя… он не переставал меня восхищать, даже когда курил.

Но было и кое-что, что меня жутко раздражало. Женщины. Он не пропускал ни одной юбки, стремясь переспать едва ли ни с каждой девкой в Ванкувере. За это мне хотелось вырвать все волосы с его головы, дать понять, насколько мне это неприятно, как это меня ранит, но вместо этого я улыбалась. Ведь я и так для него глупый ребенок, а если бы я устроила сцену ревности, то окончательно убедила бы его в этом. Да в придачу он бы понял, как я к нему отношусь. Тогда бы мне было еще больнее.

Я старалась держать себя в руках, но однажды все же не выдержала, оскорбив ни в чем ни повинную девушку, которая вроде бы и не была такой уж плохой. Но это не имело значение. Все утро того дня я ждала, что Джей подойдет ко мне и скажет, что тот волшебный поцелуй накануне вечером не был случайностью. Я ждала, что он хоть что-то скажет, но он молчал, наблюдая за тем, как меня целует Джаред. Он сделал вид, что ничего не произошло, что не было внезапной вспышки страсти, а, значит, для него я всего лишь очередная девушка на одну ночь. Если уж быть точной, то могла бы ею стать, если бы он не дружил с Джа. Я была зла на него, но еще больше я была зла на себя за то, что поддалась тому порыву. Господи! Если бы он не остановился тогда, я бы отдалась ему прямо там, на полу в гостиной.

В тот вечер я поняла, что ему не нужно ничего, кроме секса, и так бы и продолжала думать, если бы не его смс, которое поначалу меня взбесило, и я чуть не разревелась, как самая последняя идиотка. А ведь после смерти папы плакала я редко. Я не поняла тогда его поступка, но решила сделать вид, что мне плевать на него так же, как ему на меня. Я решила выкинуть его из головы. Забыть.

Но я была слишком слаба. Стоило ему произнести «малыш», как во мне все закипело. Я пыталась сохранить спокойствие, но когда он произнес его во второй раз, я не вытерпела и вспылила. Гнев застилал мне глаза, хотелось, чтобы он подавился этим своим «малыш»! Он так часто это повторял, что мне начало казаться, будто бы он больше хочет убедить в этом себя. Нет, я не могла и мысли допустить, что он в меня влюблен, но одно я понимала отчетливо – не относится он ко мне как к ребенку!

Принцесса. Так он меня называет. От этого незамысловатого прозвища на душе становилось теплее. Впервые он произнес его тогда, в тот памятный вечер, когда он впервые поцеловал меня. Потом во сне, когда мы впервые спали вместе. Он назвал меня так, когда думал, что я сплю. Но я все слышала. И каждая буковка этого нежного слова грело. Ночью я спала едва ли несколько часов, потому что я хотела запомнить каждый момент, проведенный рядом с ним. Это было волнующе, незабываемо. Будто я спала не обычной постели, а на пушистых облаках рядом с богом.

Я долго смотрела на правильные мужественные черты лица. Я была рада предоставленной возможности, ведь никто не мог заметить с какой жадностью, я разглядываю его губы. У меня горел бок, которым я прижималась к нему. Сердце в груди отбивало бешеный ритм, губы покалывало, дыхание перехватило. Я не могла оторвать глаз от его губ, мне хотелось вновь ощутить их вкус, ощутить тот напор, ту страсть.

Он спал безмятежно, словно младенец. И я не удержалась, я наклонилась к нему, боясь, что он в любую минуту проснется и прогонит меня. Несколько секунд я не решалась сделать последний шаг, и эти несколько секунд в ужасающей близости от его лица показались мне вечностью. В конце концов, я не выдержала и накрыла его губы своими. Я не ожидала, что он ответит, но почти сразу же он сжал меня в таких крепких объятиях, будто я могла куда-то внезапно исчезнуть.

От его прикосновения я запылала, а внизу живота вновь завязался тугой узел. Примерно такие же ощущения я испытала позже. Вечером. Только вечером все было гораздо острее. Захватывающе. Более смело и рискованно. Я хотела его. Хотела его всего. Хотела чувствовать не только его губы и руки на своей коже. Я хотела ощутить его в себе всего целиком. Но даже то, что было между нами, было бесподобным. Во мне будто бы натягивалась жесткая струна, готовая вот-вот лопнуть. Я задыхалась, не могла мыслить связно. Я могла только отдаться на волю его опытным рукам, беззастенчиво блуждающим в самых запретных местах. А то, что со мной творил его язык… мне хотелось кричать он наслаждения. А потом во мне что-то взорвалось, разливаясь теплом и дрожью по всему телу. Я не могла понять, что это было, но мне хотелось повторять это снова и снова…

Но только если бы он любил меня…

А он, несомненно, любит меня. Сейчас я это знаю. Пусть он ни разу не признался, но я это чувствую, ведь он не из тех, кто просто так уводит девушек у друзей. Возможно, когда-нибудь он об этом скажет, а если и не скажет, то я выбью из него три самых главных слова. Чего бы мне это не стоило. И когда он скажет их, я буду самой счастливой девушкой на свете.
А сейчас я просто подожду того момента, когда мой Мистер Совершенство сможет найти в себе силы сказать: «Я люблю тебя, моя Принцесса».



Наша идиллия закончилась, не успев начаться. Мой проклятый возраст, который оказался куда большей помехой, чем я думала, снова сыграл свою роль. Впрочем, как и Дик Найджел, мой продюсер. Он – профессионал, не один год работающий в шоу-бизнесе. Я слушалась его во всем, выполняла все его указания. Я никогда не любила выставлять свою жизнь напоказ, но я не возражала против папарацци. Я делала вид, что не замечаю их. Я даже согласилась поднять Дику гонорар, но сорока процентов, вместо десяти, как брали все уважающие себя продюсеры, ему показалось мало. Он был ненасытен, хотел большего.

Я бы послала его на все четыре стороны, если бы не фотографии, которые он угрожал выложить журналистам. И мне пришлось терпеть все его истерики, выполнять все его запросы. Он попросил повысить гонорар до восьмидесяти процентов, что означало самый настоящий грабеж! Я не говорила об этом Дженсену, не хотела расстраивать. Ему и так несладко приходилось, ведь в любой момент могли нагрянуть полицейские. Да и надежды на мистера Басса были сильны. Я думала, он успеет.

И эта уверенность оказалась роковой ошибкой, из-за которой мой любимый поплатился свободой.
В тот день Дику пришло предложение о контракте на обложку. И все бы ничего, но сниматься в подобных журналах я не хотела ни за что. Я ведь не думала, что все закончится так…

Он пригласил меня к себе в офис. Рассказал о предложении, и я ответила отказом, сказала, что скоро все это издевательство закончится, что уйду от него, и он не сможет мною командовать. Я была такой дурой, выложила на блюдечке с голубой каемочкой все свои планы.

А через несколько дней в СМИ попали те самые фото…

Я дура. Я виновата. И я должна ему помочь. Но как? Мистер Басс уже взял материалы по делу Дженсена, но даже он не мог ничего пообещать.


От автора: Я писала первые главы только от лица Дженсена, а ближе к 8й главе мне захотелось написать от моей девочки, но главы от нее были ты неуместны, поэтому мне пришлось удерживать себя, чтобы не уйти не в ту степь. А сегодня я не удержалась и накатала вот это. Поначалу не планировала выкладывать на всеобщее обозрение, но потом что-то как-то передумала. В общем, надеюсь, что все, кто читает, не разочаровались в моей Мийке)))