Они все думают, что это так легко, что нужно просто не дышать и все будет хорошо. Но что хорошего может быть в том, что ее кровь вызывает в тебе все самое худшее? Все то, что я упорно пытался похоронить в самом потаённом уголке своего сознания. Но стоит ей порезаться или хоть чуть-чуть сильнее закусить губы и человек во мне уступает место зверю. Больше всего на свете я ненавижу себя за это. Я не могу быть с Беллой, когда хочу этого больше всего на свете. И моя семья они не помогают мне в том, чтобы я принял правильное решение. Она надеются на лучшее. На какое к черту лучшее?! Когда она снова сломала руку, я был готов разорвать ее на куски, настолько сладким и чарующим был аромат ее крови. Меня остановили страх и обреченность в ее глазах. Но больше я такого не допущу.
Когда я вернулся от Беллы домой, все уже были в гостиной. Все они были против того, что я собирался сказать и сделать. Но их нежелание не должно помешать нам, поступить правильно по отношению к Белле.
- Эдвард, нет. Нет. И еще раз НЕТ, - Джаспер удерживал Элис, иначе она бы уже давно колотила меня в грудь своим маленьким кулачком.
- Завтра мы уедем из этого города, - твердо заявил я. Роуз мысленно фыркнула, начав раздумывать, чтобы ей одеть в школу. Все они думали о чем-то другом и не воспринимали мои слова всерьез. Все кроме Элис, должно быть она увидела нас уезжающими, поэтому и возмущается.
- Не делай этого, - совсем тихо пробормотал маленький эльф.
- Почему вы ведете себя так, как будто ничего не случилось?! – мое терпение, наконец, лопнуло. – Знаете, что мне помогло сегодня удержаться от того, чтобы не набросится на Беллу и не убить ее? Нет, не орава свидетелей, а страх в ее глазах. Она прекрасно понимала, что сейчас расстанется с жизнью и виной тому будет не глупый выпендрёж Тайлера, а я. Она смотрела на меня и видела во мне чудовище. Во мне! А если бы тогда от машины Тайлера ее прикрыл кто-нибудь из вас? Смогли бы вы удержаться, если простой порез на пальце всех переполошил? Нет, не смогли. Тогда хватит вести себя как малые неразумные дети, если вы ее любите, так как говорите, то вы должны поступить так, как я прошу.
- Ты хоть понимаешь о чем просишь? – Эммет не удерживал Роуз, так что она вполне спокойно смогла запустить в меня хрустальной вазой. – Ты предлагаешь нам всем покинуть этот город и оставить ее одну. Мало того, ты наверняка думаешь, что будет лучше, если мы сейчас быстро соберем вещи и смоемся на рассвет в ночи, даже не попрощавшись с ней. Я по твоему глупому лицу вижу, что именно так ты и хочешь, чтобы мы поступили. А представь, каково ей будет, когда она приедет в школу, и никого из ее друзей там нет. Она приедет к нам домой, а дом пуст. Что она будет думать о нас? Что мы беспокоились за ее жизнь или что мы последние трусы? Так теперь скажи, Эдвард, кто ее любит, а кто трус?!
- Мы уедем, как бы это не смотрелось со стороны. Так что собирайте вещи, - развернувшись к лестнице, бросил на ходу я.
- Помнишь, о чем тебя просила Андромеда? – я знал с самого начала, что Роуз и Элис будут противиться до последнего. Знал, что Розали будет яростной, но ее ярость и ненависть никого остановиться не сможет. Знал, что Эсми как бы больно ей не было примет мою сторону, потому что беспокоится и за меня и за Беллу. Карлайл придумает правдоподобную причину нашего скоро отъезда, но все же будет переживать за Беллу и меня, хотя не выкажет этого ни словом, ни мыслью. Эммет во всем подержит Роуз, но уступит мне и Карлайлу. Джаспер, чувствующий вину за промах на дне рождение, предпочтет перестраховаться и исчезнуть из жизни Беллы. Только Элис не сдастся без боя и ее слова и поступки будут куда страшнее, чем ярость Розали.
- Заботится о Белле, - развернувшись к сестре, ровно ответил я.
- Тогда почему сейчас, когда она куда беспомощней, чем была раньше, ты уходишь? – Элис отчаянно пыталась заглянуть в будущее, чтобы узнать, что мы никуда не уйдем, что ее слова подействуют на меня, но этому не суждено сбыться.
- Я забочусь о ней, Элис. Оберегаю ее от себя, - еще довольно смутное будущее нашего отъезда сейчас обрело в видениях Элис кристальную четкость. И я не был этому рад, но так должно было быть.
- Милый, мы сделаем так, как ты просишь, но Розали права, ты должен сказать Белле обо всем завтра, - еще немного и Эсми разрыдалась бы, но она не позволяла себе этого, по крайней мере, пока все ее дети видят ее.
- Мы уедем часа через два-три, но ты останешься и все ей объяснишь, - жесткий тон Карлайла разрывал меня, кромсая на куски. Нет, я не боялся признаться во всем Белле, я уверен, что она поймет и примет все. Я боялся того, что нашей семье этого конфликта еще будет долго не забыть и не пережить.
- Хорошо, так и поступим, - сказать было куда проще, чем сделать.
Никто из семьи не стал брать вещи, взяв лишь необходимый минимум, они закрыли комнаты, одели чехлы на мебель и уже скоро уехали. Оставшись один в гостиной, я сел на пол, думая обо всем, что мне предстоит сделать. Мои аргументы для Беллы будут несущественными, она найдет множество отговорок и будет заверять, что не боится нас. Возможно, так и есть, мне кажется, у Беллы вообще нет чувства страха, слишком уж любит она риск. Но я и моя семья мы входим в ту группу риска, которая опасна для нее. Взглянув на часы, я быстро переоделся, взял сумку с вещами, и в последний раз взглянув на дом, закрыл его. Скорее всего, мы не скоро вернемся сюда. Бросив сумку в багажник, я отправился за Беллой, встретив по дороге машину Джейн. Я подъехал к ее дому, как раз, когда Белла закрывала дверь.
- Вроде бы как у меня теперь есть машина, и ты можешь не забирать меня постоянно, - ее голос звучал игриво и так сладостно для моих ушей. Попытавшись засунуть все свою боль поглубже, улыбнулся ей.
- Я решил, что сегодня тебе не стоит напрягать руку, - открывая дверь машины, я любовался тем, как трепещут ее ресницы, когда она смущена.
- Признайся, что ты просто любишь быть джентльменом, - рассмеялась моя милая.
- Я им родился, - пытаясь ответить так же легко, как и обычно, я заметил на себе пристальный взгляд Беллы и понял, что слишком преуспел в этом.
- Я подумала, что вы все распишитесь на моем гипсе, а то прошлый остался девственно чистым, не хочу, чтобы и этот был таким же, - она по-детски улыбалась, постукивая красным маркером по гипсу на руке. Шумно сглотнув, я припарковался на школьной стоянке.
- Пожалуй, разрисовывать его буду только я. Ребята сегодня решили отдохнуть от школы.
Белла кивнула чему-то и, наклонившись, поцеловала меня. Так страстно и чувственно будто понимала, что это может быть последний наш поцелуй. А отстранившись, бесшабашно улыбнулась и заявила, что сегодня произведёт фурор на уроке истории. Белла была радостной все время до ланча, шутила и улыбалась. И только за обедом протянув мне разноцветные маркеры и положив загипсованную руку на стол, она замолчала, сосредоточенно наблюдая за мной. Ее испытывающий взгляд прожигал меня насквозь, заставляя поминутно напоминать себе, что будет лучше, если я уйду. Она сможет жить спокойно и счастливо. Выйдет замуж, родит детей, станет известной актрисой, художницей, писательницей и забудет обо мне. Так будет лучше.
- Самоубеждение – прекрасная вещь, но не всегда срабатывает, - фыркнув, саркастично заметила Белла.
- О чем ты? – вернув ей обратно маркеры, серьезно спросил я.
- Я убеждала себя с самого утра, что смогу вытерпеть с больной рукой в школе все занятия, но не судьба. Давай поедем домой, - она была решительна и грустна, так что я поспешил выполнить ее просьбу. Мы всю дорогу молчали: Белла отрешенно рассматривала пейзаж, а я любовался ею. Когда мы приехали и зашли в дом, она стала искать обезболивающие таблетки в аптечке. Так забавно перебирала упаковки, шептала названия, чуть хмурилась. Приняв анальгин, Белла несколько минут смотрела на меня, а затем предложила прогуляться. Я хотел бы отложить этот разговор хотя бы еще на минуту, на час, до вечера. Хотел бы, чтобы мне никогда не нужно было говорить с ней на эту тему и уходить от нее. Но Андромеда была права: я должен защищать ее. Самое главное защищать от себя.
- Знаешь, моя мать была удивительной женщиной, - прислонившись к дереву и взглянув на покрытое тучами небо, заговорила Белла. – Она была красивой и сильной, отважной, как львица. За своих детей и мужа она была готова пойти на все. Мама очень любила, когда мы делали что-то вместе. Такое случалось крайне редко, потому что все были заняты своими делами. Но ради нее на один вечер мы забывали про все. И просто танцевали, пели, читали книги, смотрели командные игры. Делали все, чтобы она была счастливой. Она умерла, защищая меня. Меня никто в этом не винил, но я чувствовала, что иногда отец смотрит на меня с горечью. Я начала отстранятся от него и от братьев, замкнулась в себе. Тогда отец пришел ко мне и признался, что уже много лет знал о том, что так произойдет. Он знал о том, что она умрет из-за меня еще до моего рождения и все равно желал, чтобы я родилась. Отец нарек меня Изабеллой, тогда как имя моей матери было Беллатриса. Мы были двумя Беллами в его жизни. И та горечь и сожаление в его глазах, которые я приняла за вину, оказались печалью, что однажды я должна буду покинуть его дом и стать чьей-то Беллой, чьей-то женой и матерью. Расставшись с одной, он не хотел потерять и вторую. Его отравили. Он долго боролся, но не смог победить яд и злой умысел. Отец сказал мне напоследок, что скоро потеряет меня, но однажды я вернусь и буду счастлива. А еще попросил назвать дочь Беллатрисой, чтобы и в жизни моего мужа было две Беллы.
Она замолчала, все так же неотрывно смотря на небо. Моя маленькая девочка теперь сможет выполнить просьбу отца. Без меня в ее жизни будет и муж и дочь, а со мной, лишь боль и страх.
- Белла, нам нужно поговорить, - нерешительно прошептал я. Белла усмехнулась и перевела насмешливый взгляд на меня.
- Я знаю, говори…
***
- Дорогая, я всегда знал, что мама умрет, отдав тебе свой свет. Знал это с той минуты, когда увидел ее впервые, когда она сказала «Да» на мое предложение руки и сердца, когда стала хозяйкой в моем доме. Я всегда это знал, и у меня было много времени, чтобы подготовится к расставанию. Но это было так страшно, что я пошел на хитрость: я назвал тебя Изабеллой, чтобы частичка твоей матери была не только в твоей внешности и характере, но еще и в имени. И когда мама умерла у меня осталась ты и мои воспоминания. Это не так уж и мало, но сердцу то не прикажешь. Поэтому я нашел отдушку в музыке, ты найдешь ее в рисовании. Я знаю, что тогда это покажется тебе громом среди ясного неба. Тем, что никогда не должно случиться, но так случится, и ты это переживешь, моя девочка. Ты – звезда и никто не сможет тебя отринуть, приползут назад на коленях моля о пощаде. И прошу тебя – прости и будь счастлива.
Отец вышел из моей комнаты, насвистывая незамысловатую мелодию. Это был весьма странный разговор: и если начало я еще понимала, то конец остался загадкой. Возможно, потом я дойду до сути его слов.

Я проснулась в одиночестве с ноющей от боли рукой и гудящей от мыслей головой. Этот чертов сон снился мне уже не первую ночь. Единственный откровенный разговор с отцом, суть которого я так до сих пор и не поняла. Приняв обезболивающее, я быстро умылась и, одевшись, спустила на кухню. Чарли уже не было, Джейн вяло шевелила мюсли в тарелки.
- Отец хочет отобрать у Тайлера права, - радостно сообщила она мне.
- Не то чтобы я была злопамятной, но давно пора, - наливая сок в стакан, я выразила свое мнение.
Джейн злорадно засияла и, быстро доев завтрак, подхватила свои вещи и выбежала из дома. Порой я завидую отсутствию у Джейн жизненного опыта. Мне иногда тоже хочется быть такой ветреной. В школу идти не хотелось, но что-то мне подсказывало, что именно сегодня мне нужно там быть. Выйдя из дома, я увидела Эдварда, облокотившегося на капот своей машины. Он снова за мной приехал, неисправимый романтик. Моя радость была недолгой и мне понадобилась не так уж и много времени, чтобы понять, что за его излишними попытками быть обворожительным скрывается именно то, о чем когда-то предупреждал меня отец. Но у него было так много лет, чтобы свыкнуться с мыслью о расставании, а у меня всего пара часов. Почему-то перед тем, как дать Эдварду выговорится, мне захотелось рассказать о моей семье. Наверное, я просто оттягивала время от неизбежного.
- Белла, нам нужно поговорить, - он шептал почти мне в ухо, пытаясь вырвать из задумчивости и прошлого.
- Я знаю, говори, - слова слетели и их уже не вернуть. Я пытаюсь спрятать все свои чувства за насмешками и иронией, но долго я так не смогу.
- Мы уезжаем сегодня, - Эдвард отстранился от меня на пару шагов, будто боялся, что если я протяну к нему руку и возьму за ворот рубашки, он уже не сможет уйти.
- Все уже уехали, остался только ты, чтобы попрощаться, - я усмехнулась, а он вздрогнул.
- Пойми, так будет лучше, Белла. Я так боюсь, что ты случайно обрежешься, прикусишь губу, и кто-то из моей семьи не сможет устоять. Я так боюсь, что потеряю тебя, и я хочу для тебя лучшей жизни. Хочу, чтобы тебя ничто не сдерживало, чтобы у тебя была настоящая семья. А я ее тебе подарить не могу, Белла. Я не могу сделать тебя счастливой, могу лишь навредить тебе, поэтому будет лучше, если мы уйдем. Ты человек – ты скоро о нас забудешь, и будешь жить счастливо с другим.
- Эдвард, послушай меня, - импульсивно шагнув ближе к нему, я с горечью осознала, что он отшатнулся. – Ведь так было не всегда. Моя кровь не будоражила никого из вас. Просто сейчас такой период – он пройдет и все будет как раньше. Подожди немного и я все тебе объясню. Не делай этого.
- Белла, я больше всего на свете хочу быть с тобой, но я не могу. Твоя жизнь и твое счастье для меня важнее, - он шагнул ко мне и теперь нас разделял лишь шаг. – Ты найдешь другого, и ты будешь счастлива, я уверен.
- Но почему не с тобой? – я протянула руку и он не отступил.
- Со мной твоя жизнь будет странной: ты будешь взрослеть, а я нет. Ты захочешь покоя, детей, маленький домик где-нибудь в Сан-Франциско, а я не смогу тебе этого дать. Тогда ты и поймешь, что меня нужно было забыть и прожить свой век с человеком, который бы любил тебя и умер бы с тобой в один день.
- А если мой век будет равен твоему? – я шагнула к нему, привстав на цыпочки, шепча почти в губы.
- Ты не хочешь быть вампиром, и я не переживу, если кто-то отнимет у тебя душу, - он не поцеловал, задрал подбородок выше, упрямо шепча чушь.
- Мой дуралей, не уходи, - уткнувшись в его плечо, сдавленно пробормотала я, пытаясь сдержать слезы. - Он принял решение, и я должна была его принять, но так просто без веской причины ни я его бы отпустила, ни он бы не ушел.
- Так будет лучше…
- Для кого? – ни слезы, ни истерику удержать не смогла. – Кому будет лучше, если ты уйдешь? Мне брошенной с разбитым сердцем и осознанием того, что это было для высшего блага?! Или может быть есть другая причина? Так скажи ее, не прикрывайся благом. Я уже все переживу, давай!
- Я ухожу, потому что ты мне не нужна, - на одном дыхании, ровно сказал Эдвард. Мы оба знали, что это ложь, но оба понимали, что эти слова прозвучали слишком правдиво.
- Отлично, тогда уходи, - хотелось кричать обратное, но я не могла и не должна была. Он принял это решение и ему теперь жить с его последствиями. Так что будет лучше, если разрыв будет полным, если нежности в сердце не останется. – Но, Эдвард, назад я тебя не приму и не прощу.
- Я обещаю тебе, что больше ты меня не увидишь, - зажмурившись, чтобы не видеть, как он произнесет последние слова прощания, я все же их услышала. - Прощай, Белла, - легкий ветерок коснулся моих щек, и когда я открыла глаза, никого передо мной не было.
Обессиленно рухнув на землю, я дала волю слезам и отчаянию. Этого не должно было случиться, он не должен был уходить. Все должно было быть не так. Сейчас я больше всего на свете ненавидела себя за то, какой я была. Такой беспомощной и ранимой, не способной удержать свое счастье.
***
Самоуверенный, читающий мысли, идиот. Вот кем был Эдвард, и никто меня не переубедит в обратном. Ведь это из-за Тайлера Белла сломала руку, не закрой ее Эдвард она бы вообще умерла. Но этот кретин никак не желал принимать правды. Он вбил в свою пустую башку, что так будет лучше. Для кого спрашивается, будет лучше? Для него – НЕТ – он замкнется в себе, будет безвылазно сидеть в какой-нибудь комнате и лелеять воспоминания о минутах вместе с Беллой. Для Беллы – он разбил ее сердце – она будет чувствовать себя никому не нужной и брошенной. Для нас – мы бы все отдали, чтобы вернутся назад. Так для кого наш отъезд был хорошим решением?!
- Элис, перестань накручивать себя, - Джаспер, оглянулся на меня с переднего сидения, послал нам с Роуз волну спокойствия, которая мало чем помогла.
- Я не понимаю, почему мы уезжаем, ведь мы может доехать до Сиэтла, подождать, когда уедет Эдвард и вернутся назад, - мысль Розали понравилась всем.
- Верно, мы может наблюдать за ней издалека, чтобы быть уверенными, что она не пойдет прыгать с утесов, чтобы покончить жизнь самоубийством, - Эммет сбавил скорость, взглянув на меня в зеркало заднего вида.
- Нет, Белла на такое не пойдет. Она очень скрытный и сильный человек. Она будет стараться жить дальше, будто ничего и не случилось, никому не показывая как на самом деле ей плохо, - грустно заметил Джас.
- Так значит, мы доезжаем до Сиэтла. Встречаемся с родителями, рассказываем им нашу идею. Когда Элис скажет, что Эдвард покинул Форкс, возвращаемся назад, - подытожил Эммет и воодушевленно прибавил скорость.
- Знаете, я тут подумала, ведь раньше кровь Беллы никого из нас не волновала. Тяга увеличилась, когда она вышла из больницы, будто в ней что-то подменили, - Розали, наконец, высказала вслух то, что всех нас давно беспокоило.
- Изменилось не только это, но еще и ее поведение. Все лето Белла казалась мне безумным экспериментатором, будто никогда раньше она не набивала синяков и ссадин и не знала, как это больно, - продолжил Джаспер.
- И иногда я видела ее будущее. Не так часто, как мне бы хотелось, но я видела.
- Меня вот знаете больше, что интересует, - Эммет выдержал театральную паузу, чтобы мы все повернулись в его сторону. – Как она убила Джеймса? Она была муравьем, он – Атлантом. Мы точно можем сказать, что он ее бил, но как, в конце концов, она его убила и сожгла?
- И почему ее так пугает триптих Карлайла? – добавил Джаспер. Такое чувство в эту поездку мы все выскажет те вопросы, ответить на которые может только Белла.
- Я думаю, мы все выясним, но позже, - мой голос прозвучал не слишком уверенно. Роуз мягко обняла меня, прижав к себе.
- Эдвард конечно идиот, но мы ему не уподобимся, так что не расстраивайся.
Но когда мы приехали в Сиэтл в отель, где остановились Карлайл и Эсми, все наши планы рухнули. Родители уже договорились, что дождутся здесь Эдварда, и мы поедем к Денали. Хотя я видела, что Эсми бы согласилась с нашим предложением. Не зная чем занять себя, мы разошлись по номеру: кто-то читал журнал или смотрел телевизор, кто-то, а именно я, пыталась узнать, как пройдёт разговор Эдварда и Беллы. Хотя я и понимала, что это бессмысленно, но попыток не оставляла. И одна увенчалась успехом. Они стояли прижавшись друг к другу, и уже через секунду Белла отскочила от Эдварда и закричала на него. Все ее обвинения были правдивыми, но в конце она дала Эдварду шанс уйти, будто знала, что он не сможет этого сделать без толчка и дала его ему. Мой бестолковый брат ушел, а Белла упала на землю. Она сама отпустила его, приняла его глупой решение. Почему же этому кретину досталась такая прекрасная девушка, и он этого не понимает?
- Элис, что ты увидела? – вся члены моей семьи стояли рядом, ожидая, когда видение закончится.
- Он ушел. Она его отпустила, даже подтолкнула. Ей плохо, она раздавлена этим событием.
- Мы ведь можем вернуться, - пылко напомнила Роуз, взглянув на Карлайла.
- Не сразу, погостите у Денали хотя бы неделю и не возвращайтесь все сразу, придумывайте предлоги получше, чтобы Эдвард ни о чем не догадался. И когда вернетесь, не давите на Беллу. Присмотритесь и если поймете, что она сможет вас принять, дайте ей знать, что вы в городе, - печально улыбаясь, посоветовал Карлайл.
- Но все же им обоим нужно будет немного времени, чтобы побыть в одиночестве, понять и осмыслить все, что случилось, - Эсми нежно похлопала меня по руке. – Я уверена, что все еще будет хорошо, просто нужно дождаться.