В моих зубах зажат рулон липкой ленты, в правой руке - листовки, а в левой – канцелярские ножницы. Не очень удобно так идти, но мне лень искать дома сумку. Конечно, никакой сумки у меня и в помине нет, но проще сказать, что мне лень её искать, чем признаться в отсутствие таковой.

Проходя мимо консьержа, я стараюсь улыбнуться, но судя по его равнодушному взгляду, мне это плохо удалось. Либо дело в том, что я ему не нравлюсь, либо в огромном рулоне скотча, торчащему из моего рта и мешающему мне дружелюбно улыбаться.

Я склоняюсь к первому варианту.

В этом доме я живу уже давно, если напрячь свою память и подсчитать, то выйдет года три. Но я не буду этого делать.

Это всё я к тому, что мой консьерж – которого по нелепому желанию его родителей зовут Боб – всегда относился ко мне очень предвзято. Может, это из-за того, что в первый же день моего проживания в этом доме, я настойчиво потребовал порекомендовал ему не носить в рабочее время наручных часов. А также попросил убрать все настенные часы в холе.

Хотя, вряд ли из-за этого.

Думаю, истинная причина в том, что он завидует моему имени. Я бы тоже на его месте завидовал. Кстати, однажды я ему так и сказал. Он проигнорировал моё замечание, тем самым практически уверив меня в собственной правоте.

Я вышел на улицу, тайно радуясь тому, что двери открываются автоматически. Не очень хотелось бы бодать их лбом или толкать спиной. Нет, я не подарю Бобу такого счастья.

Нью-Йорк сегодня залит солнцем. Тем самым, которое разбудило меня сегодня убийственно рано.

Снаружесть встретила меня шумом и общей суматохой. «Снаружестью» я называю мир вне меня: всю вселенную с её законами и скучными обычными людьми.

Сначала было тяжело воспринимать себя отдельно от всего мира. Человек всегда тянется к обществу, общению, пониманию. Но я привык. Мне пришлось привыкнуть.

Итак, моим первым пунктом назначения стала автобусная остановка. Сейчас обед, поэтому людей не очень много.

Я сложил весь свой инвентарь на лавочку и, придавив коленом листы бумаги, стал отрезать кусочки липкой ленты. Мне всегда нравилась эта часть. Люди вокруг начинают, как они думают, незаметно наблюдать за твоими действиями. Они чуть склоняют голову в твою сторону, неосознанно подходят ближе.

Снаружесть очень предсказуема для того, кто рассматривает себя отдельно от неё.

Налепив себе на руку два больших куска скотча, я вытягиваю первый лист. Прислонив его к стеклянному каркасу остановки, аккурат поверх надписи большими красными буквами «ОБЪЯВЛЕНИЯ НЕ КЛЕИТЬ», я закрепляю его липкой лентой.

Зажав скотч зубами, я взял свои вещи и отступил на шаг. Моё объявление скромно шелестело отрывными частями. Прекрасно, можно идти дальше.

Следующая моя цель – придорожный столб чуть ниже по улице. Отходя от остановки, мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать, что все люди, наблюдавшие за моими действиями, сейчас столпились собрались вокруг моего объявления.

Но это и к лучшему, может, кого-нибудь оно заинтересует.

Расклеив еще девять листов, я пошел домой. Долго мне идти не пришлось, так как я никогда не размещаю свои объявления слишком далеко. Мне достаточно обхватить пару кварталов, чтобы обеспечить себе около десятка людей, готовых жаловаться на что угодно.

Это может показаться странным, но так оно и есть. Создавая новый электронный ящик [email protected], я даже не думал, что моя идея даст такие результаты.

Изначально я задумал это как шутку. Однажды от нечего делать я взял лист бумаги и написал первое, что пришло в голову: «Если вас не устраивает форма своего носа, вы можете пожаловаться на это мне». Потом сделав несколько укусов ножницами, я дописал на отрывных частях еще несуществующий электронный адрес. Конечно, я создал его несколько позже.

Это объявление было вывешено на специальную доску около моего дома. Оно было в единственном экземпляре и расценивалось мной как нелепая шутка, но в течение недели на ec_talk пришло пять писем.

В них люди плакались рассказывали о своих комплексах и жаловались на свою судьбу, семью и соседей. Даже не знаю, как это можно связать с формой носа.

Я ответил на все пять писем. На некоторые я отвечал серьезно, со знанием дела, сочувствуя и переживая, вкладывая всю душу. Над другими откровенно смеялся, иронизировал и издевался. Опять же, вкладывая всю душу.

Вот так из шутки это занятие перетекло в постоянное хобби. Такое одностороннее общение приносило мне удовольствие. Редко с кем я вступал в переписку. Никто и никогда не получал от меня больше двух сообщений по одной и той же теме.

Я стал делать несколько копий объявлений, придумывая всё более несуразные и нелепые предложения, и развешивал их по своему кварталу.

Позже я заметил: чем смехотворнее текст объявления, тем больше людей откликаются на него. Я завел несколько постоянных «писак», как я их называл. Но в основном, всё же, это были разные люди.

Некоторые описывали мне всю свою скучную жизнь, другие писали коротко и по делу.

Никто не обижался на меня, если я резко отвечал или переводил всё в шутку. Они сами написали мне - никто их не заставлял. Хотя в Снаружести принято обвинять кого угодно, кроме себя, мои писаки понимали, что именно они по собственной воле отозвались на моё объявление.

У нас словно было негласное соглашение: я даю им возможность поплакаться в мою электронную жилетку, а они, в свою очередь, давали так необходимое мне общение.

Именно то общение, которое мне и нужно было – без привязанностей. Без эмоций, без проявления чувств. Без возникновения симпатии или, наоборот, неприязни.

Без продолжения. Без обязательств. Без будущего.

Кажется, что именно из такого общения и состоит наш современный мир, но это не так. Мне было тяжело найти его. Даже в интернете, в социальных сетях, ты видишь фотографию человека, с которым разговариваешь. Он для тебя больше не безлик. Он тебе либо нравится, либо нет. И это уже что-то.

Только написав своё первое объявление два месяца назад, я наконец-то нашел то, что искал.

Вернувшись домой, я сразу же сел за рояль и стал наигрывать мелодию, которая вертелась в моей голове. Этим я и зарабатываю себе на жизнь – сочиняю музыку для фильмов, театральных постановок, праздников, пышных богатых похорон свадеб, и так далее.

Сейчас у меня был заказ на легкую веселую мелодию для нового мультика, выходящего на экраны кинотеатров в конце этого лета.

Честно сказать, моя работа – лучше не придумаешь. За неё платят гораздо больше, чем она того заслуживает. Да и мне не надо находиться в офисе и иметь дело с живыми людьми. Рояль, хорошее записывающее устройство и ноутбук – вот и всё из чего состоит моё рабочее место.

Просидев некоторое время за инструментом, я понял, что хочу сейчас не этого. Громко захлопнув крышку рояля, я пошел в спальню, чтобы переодеться.

Сменив футболку на рубашку, я вышел обратно в гостиную и сел на пол перед открытым ноутбуком.

Моя квартира состоит из трех частей: отдельных кухни и спальни, и большой гостиной. На кухни присутствует всё, что должно там присутствовать. Кроме еды. В спальне есть большая кровать и гардеробная. А вот гостиная – это лучшее место в моем доме. На 56-ти квадратных метрах расположились рояль и столик высотой тридцать сантиметров. И это всё, что есть из мебели в этой комнате. Весь пол застлан огромным белым ковром с высоким и очень мягким ворсом. Он заменяет мне кресла и диваны. По всему периметру гостиной у стен возвышаются стопки книг.

Усевшись в позу, отдаленно напоминающую позу лотоса, я открыл браузер и просмотрел несколько интересующих меня страниц. На ec_talk новых писем не приходило, но еще рано – объявления были развешены совсем недавно.

Когда все нужные страницы были просмотрены, я откинулся назад и лег на пол, сложив руки под головой.

На самом деле, белый ковер с высоким ворсом – это совсем не круто с точки зрения чистоты. Мне приходится убираться каждый день, чтобы иметь возможность вот так валяться на нем. Но это того стоит. Мои эстетические пристрастия превышают лень.

Конечно, я мог бы нанять уборщицу. Или горничную, как правильно это называется?

Но я не люблю видеть других посторонних людей в своей квартире, если на это нет крайней необходимости.

Медленно поднявшись, я закрыл ноутбук и встал. Разложив по карманам всё необходимое, а именно: деньги и сигареты, я вышел из квартиры.

В холле Боб продолжил веселую игру под названием «Игнорируй всех или умри от скуки». Я решил подыграть ему и подошел, чтобы поздороваться.

- Привет, Бобби!

- О, мистер Каллен! Опять уходите? – консьерж встал со своего стула и оскалился улыбнулся мне.

Я нахмурился в ответ. Разве он не должен был меня проигнорировать? Разве не в этом заключалась вся суть?

- Если не доводите игру до конца, нечего её начинать. – Бросил я ему и пошел к дверям.

Думаю, он побоялся того, что я напишу на него жалобу, если он не поздоровается со мной в ответ.

Пройдя несколько кварталов вверх по улице, я зашел в маленький ресторан. Меня проводили за свободный столик и приняли мой заказ. Официантка, обслуживающая меня, светилась широченной улыбкой и хлопала ресницами при каждом удобном случае.

- Извини, сегодня у меня нет желания спать с тобой. – Объяснял я ей, пока она расставляла передо мной тарелки.

Она резко выпрямилась и, пробормотав что-то непонятное, поспешила исчезнуть.

Я пожал плечами и принялся за еду. Снаружесть не любит, когда говорят то, что думают. Её парадокс заключается в том, что каждый подразумевает это, но если ты произнесешь подразумеваемое вслух, будешь выглядеть мудаком хамом.

Хорошо, что я не следую этим смешным законам.

Официантка принесла счет, старательно пряча от меня свои глаза. Ей стыдно из-за того, что я разгадал её намерения или из-за того, что не выразил желания переспать с ней?

Отсчитав нужное количество денег, я встал и, выходя из-за столика, шепнул:

- Надеюсь, тебе сегодня еще повезет.

Шагая к двери, я спиной чувствовал её взгляд.

Домой я возвращался медленным прогулочным шагом. Скорее всего, на ec_talk пришло уже несколько писем. Я могу заняться этим, либо могу сесть за рояль и поработать.

Могу дойти до дома, спуститься на парковку и уехать куда-нибудь на несколько недель. Либо могу поехать в клуб и найти себе какое-нибудь развлечение там.

Моя жизнь в последнее время состоит из сплошного потворства своим желаниям. Всё, что я хочу – это жить для себя, сохраняя полную независимость от чего-либо или от кого-либо.

Никаких привязанностей – первое правило.

Никаких предметов, исчисляющих время – второе.

Не надеяться на завтра – третье.

Этот свод правил, под эпическим названием «Н-3», я составил уже давно. А следовал ему еще дольше.

Можно назвать это высшей степенью эгоизма. А можно – попыткой самореализоваться.

Некоторым моя жизнь покажется мёдом. Другие скривятся от привкуса дёгтя.

Кто-то скажет, что я нечего не смыслящий дурак. Кто-то шепнет, что я поступаю правильно.

Все эти мнения мне неважны, как и все люди, имеющие эти мнения.

Уже пять лет, с того самого дня, когда я узнал своё будущее, я воздвигаю эту стену между мной и Снаружестью. Оставляя на той стороне родителей, бывших друзей, старые связи, нормальную человеческую жизнь и надежду на личное счастье.

Еще позавчера мои планы казались мне расплывчатыми. Я решительно отделялся от всего мира, толком не зная, действительно ли мне это нужно.

Но вчера я узнал всё окончательно.

Моя болезнь вышла на последний четвертый этап. Синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания крови не несет в себе ничего страшного и при своевременном обнаружении успешно лечится.

Да только вот мой организм отторгает необходимые лекарства. Это выяснилось пять лет назад, и уже тогда было ясно, что я – не жилец. Практически бессимптомное заболевание обернулось для меня и моей семьи приговором.

А вчера мне сказали, что мой синдром ДВС вышел на свой финальный круг. Мне остался ровно год.

Я все пять лет ожидал этих слов от врачей. В медицинских сериалах эти сцены всегда так сентиментальны. Но когда мой доктор произнес все слова, полагающиеся для его роли, я не смог играть по слезливому сценарию. Я не чувствовал себя разбитым или несчастным.

Наверно, та стена, которой я много лет отделял себя ото всех, уже давно помогла мне свыкнуться с мыслью, что я умру.

Просто сейчас я знал точную дату, и от этого почему-то почувствовал груз ответственности. Мне надо поднять свою стену еще выше. Сделать её еще толще. Чтобы не причинять никому боль своей смертью. Чтобы мне незачем было хотеть жить.

Я шел по залитой солнцем улице и, как мантру, громко в голос декларировал свои правила «Н-3».

------------------

*Адаптация автора стихотворения «Средство от» автора Ракель Напрочь