ГЛАВА 23
НАВСТРЕЧУ НЕИЗВЕСТНОСТИ
Стоя под дождем,
Вслух кричу твое имя.
Жизнь уже не та
Без тебя…
Это та любовь, которая заставляет нас жить?
И мы ищем родную душу на протяжении всей жизни?
А мы можем попросить солнце светить вечно?
Ведь все не может быть черно-белым…
Marius and Giulia "Rain”
Вопреки запрету Карлайла выходить этой ночью из дома, я была просто не в состоянии усидеть на одном месте. В доме Чарли я ощущала себя мишенью. Мишенью, для охоты Джаспера, который мог в любую минуту оказаться здесь: ему вряд ли помешают. Во всяком случае, не Карлайл. Он должен был ехать с Чарли в Сиэтл. На все мои попытки проститься с отцом, Карлайл отвечал отрицательно. Своим упрямством Чарли существенно сократил себе жизнь, да и мое поведение подливало масло в огонь. Единственное, что успокаивало, в Сиэтле есть врачи, с которыми знаком доктор Каллен, и они немедленно откликнулись на его просьбу.
Я вышла из темного дома и побрела в сторону леса. Полная луна освещала мне дорогу. Пройдя пару миль, я вдруг поняла, что идет дождь. Это была смесь шквального ветра с сильным дождем. Ледяные капли попадали за шиворот куртки, и вскоре я промокла насквозь. Волосы облепили лицо, раздраженно откинув их назад, я вгляделась вдаль. Определенно, я была на туристической тропе «Еловые капы». Я бы и знать не знала этой тропы, но совсем недавно мы с отцом проезжали это место. Ноги ломило, казалось, что они утопают в грязи по самые колени и я вот-вот упаду. Но мой страх и отчаяние толкали меня вперед, в черноту незнакомого леса. Не умея ориентироваться на местности, я вообще не надеялась найти дорогу домой. Домой? А был ли у меня дом? В нем не осталось никого. К чему называть домом опостылившие мне стены? Руку нещадно саднило, я почти ее не чувствовала, но было все равно. Я хотела опустить руки и сдаться. Но не могла: меня останавливал Чарли.
Когда я сделала очередной шаг, то почувствовала, как нога проваливается в липкий от дождя снег. В следующую секунду я поскользнулась и упала на спину. Неожиданно снег подо мной будто ожил, и я покатилась вниз с огромной скоростью, больно ударяясь об опавшие ветки елей и папоротник, еле пробивающийся из-под толстого слоя снега. Откуда столько снега? — лихорадочно соображала я, пытаясь уцепиться за что-нибудь руками и ногами. Бесполезно. Я летела в низину. С моей невезучестью там меня мог запросто ожидать разъяренный гризли. Тот грохот, который я вызвала, наверняка способен пробудить медведя. Правда, на календаре апрель, так что вряд ли он спит. Поражаясь собственной глупости, я больно ударилась обо что-то. Закружилась голова, вот теперь я и впрямь плохо соображала. На смену боли в руке, заболела голова. Сейчас все будет хуже. Гораздо хуже, потому что мое «путешествие» должно когда-нибудь закончиться и тогда я обязательно сломаю себе ноги или руки…
Я зажмурилась и услышала жуткое рычание. Это был вовсе не медведь. Медведи не знают таких неприличных ругательств, коими меня одаривали на протяжении минуты, пока тело вырывали из снежного плена. Дальше все пошло наперекосяк: мы неудачно приземлились на опушку леса. Меня отбросило в сторону, и я упала на живот, больно ударяясь о талый снег вперемешку с ветками какого-то колючего дерева. Перекатившись на спину, я села, ощущая колючки, впившиеся в ткань толстовки. В мокрых волосах торчали хвойные иголки, источая терпкий запах. Я подняла глаза. В нескольких дюймах от меня стоял мокрый, красивый и гневный зверь по имени Эдвард Каллен.
Я кое-как приняла вертикальное положение, не сводя испуганного взгляда с Эдварда.
-Глупая девчонка!—прорычал он, делая шаг в мою сторону.
Даже в свете полной луны его черные глаза полыхали адским пламенем. Наверное, он рассчитывал на то, что я побегу, однако по моим представлениям, это лишь раззадорило бы его, как хищника, кем он, по сути, и являлся. Поэтому я не шелохнулась, чем немало его удивила. Странно, но его мокрое тело пахло сильнее. Давно отметив этот аромат, как неизменное составляющее Эдварда, у меня побежали слюни. Не в прямом смысле, но я ужаснулась: как можно наслаждаться ароматом собственного убийцы?
Мои мысли мгновенно смешались, едва Эдвард сжал мою талию и, больно скрутив волосы, откинул мою голову. Происходящее напомнило о старых черно-белых фильмах о вампирах. Очень похоже, за исключением того, что героини были красавицами. По озябшей коже прошел электрический импульс от легкого прикосновения холодных губ Эдварда. Я затрепетала, ощущая приток горячей крови к шее и щекам. Губы то поднимались, то опускались к подбородку; я сжала зубы. Чувственное прикосновение смешивалось с осознанием опасности. Я закусила губу, чтобы не застонать.
Оторвавшись от изучения моей шеи, Эдвард глубоко вдохнул запах моих мокрых волос и с безумным взглядом оторвался от меня, снимая с себя куртку. Завернув в нее, он взял меня на руки и побежал. Зябко кутаясь, я спрятала лицо на широком плече Эдварда и закрыла глаза.
Я не уснула. Эдвард принес меня в дом Чарли и молча поставил на ноги в гостиной. Также молча я развернулась и пошла наверх, стуча зубами от холода. Все тело нестерпимо ныло. Споткнувшись пару раз, я вошла в ванную и заперлась. Срывая с себя грязную и насквозь промокшую одежду, я села в ванну и включила горячую воду. Не знаю, сколько времени я провела в таком положении, но я ждала. Ждала, когда же мое тело перестанет разрывать боль и судорога, и оно наконец обретет привычную чувствительность. В голове не было никаких мыслей. Я и не хотела их. Чего я желала больше всего на свете, так это заснуть. С все еще остекленевшими глазами я добралась до своей кровати и провалилась в сон, похожий на черную дыру, в которой нет ни начала, ни конца.