Глава 14. Ненавидь меня

EPOV

Я отдернул свои руки с талии Кармен, запустив их в свои волосы. Либби потянула меня за штанину, пока я смотрел в великолепные голубые глаза своей экс-жены. Я никогда не отрицал того факта, что Кармен была невероятно привлекательна, но за ее великолепной внешностью скрывался характер стервы.
Либби продолжала тянуть мои джинсы, ее пальцы тыкались мне в ногу, пока она пыталась привлечь мое внимание.
– Папочка. Папочка? Папа!
Мои глаза так и не смогли оторваться от Кармен, когда я ответил дочери, убедившись, что мой тон не слишком резок.
– Да, букашка Либби?
- Мисс Кармен показала мне, как играть «С днем рождения» на пианино, правда круто?! – я облизал губы, мои глаза сузились из-за навязчивого поведения моей бывшей.
Глаза Кармен полыхнули, когда она улыбнулась мне, улыбкой, которую, и я был этому очень рад, моя дочь не унаследовала.
– Да, Эдвард, правда, это круто?
Я не был уверен, почему Кармен представилась Либби как мисс Кармен, но я был благодарен, что что-то заставило ее сохранить этот секрет. Моя входная дверь открылась, и вышел отец, улыбаясь. Я почти прорычал, когда понял, каким напряженным он был, это было очевидно, что именно он привел Кармен сюда.
Подняв Либби на руки, я прижал ее к своей груди и посмотрел на Карлайла, гнев сжигал меня изнутри. Мое сердце было в огне, и мои руки онемели от того, как я сжимал свою дочь. Он знал, что моя цель состояла как раз в том, чтобы держать мою дочь как можно дальше от Кармен, и он фактически потерял мое доверие в эту секунду. –
Где мама?
Кармен тихо хихикнула.
– Все еще мамочкин сынок, дорогой?

Моя челюсть сжалась от этих слов. Ее присутствие начало раздражать меня, но я должен был понимать, что ничего не изменилось. Либби прижалась своим носом к моей коже, и мне пришлось приложить усилия, чтобы не вздрогнуть, когда ее холодный нос прижался к моей правой щеке, так как меня все еще сжигала злость.
Карлайл прочистил горло.
– Она сама пришла сюда. Я пришел, чтобы забрать Либби, и увидел Кармен на аллее, - когда мой отец закончил предложение, Эсми вышла и уставилась на Кармен, ее глаза опасно сверкнули. Я был рад, что она была на моей стороне.
- Что она здесь делает, Карлайл Каллен? – Либби и я вздрогнули от тона моей матери. Это было очевидно, что присутствие здесь Кармен было нежелательным, и не только для меня. – Я жду ответа, Карлайл, и если ты не можешь ответить мне, тогда будь милостив, избавь меня от своего присутствия.
Кармен усмехнулась и сузила свои глаза, смотря на маму.
– Карлайл спросил меня, не хотела бы я побыть с Либби, и я с радостью согласилась. Кто не захотел бы познакомиться с такой очаровательной малышкой?
Мой кулак врезался в деревянный стол рядом со мной.
– Нет! Совершенное гребанное нет! Пап, какого хрена, о чем ты думал? Она не будет находиться в моем доме или рядом с моей дочерью, никогда!

Либби вздрогнула и закрыла уши, уткнувшись лицом в мое плечо. Я был рад, что она это сделала, поскольку не услышала следующие слова Кармен.
– Нашей дочерью, Эдвард. Нашей.
Я сцепил зубы.
– Она МОЯ дочь. Не твоя. Держись подальше от нас, Кармен. Ты лишилась всех своих правд, когда родилась Либби. Она уже не твоя забота, и я намерен сделать все, чтобы так и осталось.
Эсми встала со мной, забрав свою внучку у меня из рук.
– Иди сюда, милая. Твой дедушка собирается пойти и купить нам ужин, пока твой папа и Кармен будут говорить о прошлом. Тебе же не нужно этого слышать. Эдвард, дорогой, если тебе что-то будет нужно, мы неподалеку. И я почти уверена, что Хизер и Лиам вскоре придут, как только узнают, что она здесь.
Мои родители ушли вместе с моей дочерью, и я мог сказать, что моему отцу устроят головомойку из-за его слишком длинного языка. Его намерения были хорошими, но он никогда не видел Кармен насквозь, как моя мать.
- Что именно ты здесь делаешь? Ты ненавидела свою беременность, так почему, ради Бога, ты захотела познакомиться с ней?
Она улыбнулась и подошла ко мне, ее руки скользнули к моему паху.
– Я приехала сюда, чтобы увидеть тебя, Эдвард. Чтобы вновь быть мамой Либби, чтобы вновь узнать тебя, как и должна. Я скучаю по тебе, скучаю по ощущению тебя в моих руках, когда ласкаю тебя или от выражения твоего лица, когда ты кончаешь. Господи, ты выглядишь таким сексуальным, когда изливаешься прямо в мою ладонь, или в мой рот. Ты помнишь это чувство, Эдвард? М-м?
К тому времени, как она закончила свою речь, я начал отвечать на ее непрерывные ласки. Это чувство было таким хорошим, и я был не в том состоянии, чтобы сказать ей «нет». Кармен толкнула меня назад, и моя голова ударилась об стену, низкий рык сорвался с моих губ.

Ее рука расстегнула пуговицу моих джинсов, и ее пальцы исследовали гладкую кожу моего пресса. Теплые губы Кармен прижались к моим, ее язык проник сквозь мои губы. Она едва касалась своими пальцами эластичной ткани моих боксеров, стягивая белую ткань с тела.
Я оттолкнул ее и тряхнул головой, образы Беллы вспыхнули в моей голове.
– Нет, мы не можем сделать это. Кармен, я не люблю тебя и никогда не полюблю.
Мои джинсы лежали на полу, она стояла на коленях, ее глаза удерживали мой взгляд, когда ее губы коснулись обнаженной кожи. Она нежно посасывала, мои бедра выгнулись, а глаза закрылись. Кармен всегда умела заткнуть меня, и этот раз не был исключением. Когда ее губы двигались по моей плоти, вбирая ее в себя, я прижался к стене, прежде чем схватить ее за волосы, отталкивая голову от моей твердой плоти.
- Кармен! Прекрати! Я не хочу трахаться, я хочу Беллу, не тебя! – Кармен засмеялась и поднялась, вытирая тыльной стороной руки свой рот.
- Я знаю, что ты хочешь этого, Эдвард, точно знаю. Ты твердый для меня, малыш, как в старые времена. Разве ты не хочешь скользнуть в меня? Заполнить меня своим длинным, толстым…
- Заткнись, - мой голос был опасно низок, я вспомнил последний раз, когда заполнял Кармен, и как она бросила меня и мою дочь.
- Прости? Я только что доставила тебе удовольствие, и вот так ты отплатил мне?
Ее голос был таким высоким и сопливым. Я отвел взгляд от ее глаз и указал на дверь.
– Уходи, сейчас же. Ты отлично это умеешь, насколько я помню.
Она усмехнулась, медленно пятясь.
– Ох, Эдвард. Ты не знал? Ты слишком хорош для Беллы Свон. Зачем она тебе, если ты можешь иметь меня? Я – биологическая мать Либби и это решает столько вопросов. Либби будет вдали от внимания, вдали от опасности. Я люблю тебя, Эдвард, и я могу научиться любить Либби.
Мои ноздри раздулись. – Убирайся из моего дома. Или клянусь Богом, что я вышвырну тебя, - я чувствовал, как мои уши загорелись от ярости, кулаки сжались, когда я посмотрел в лицо этой суки, мои глаза сузились. – СЕЙЧАС ЖЕ!

Кармен хихикнула.
– Хорошо. Но внимательно присматривай за Либби. Кто знает, когда она может исчезнуть?
Я потянулся за свою спину и поднял вазу со стола, бросая ее через всю комнату. Керамика разбилась о дверь, когда она закрылась, впрочем, как и я. Соскользнув вниз по стене, я спрятал лицо в ладонях, еще раз сожалея о своем решением не идти за Беллой. Она была совершенна, и я все еще любил ее. Мне нужно было вновь увидеть ее, нужно было защитить их обоих: ее и Либби. Они были моим миром, моей причиной для существования.
Я должен был вернуть Беллу, и мне нужно было держать Либби как можно ближе к себе. Кармен никогда вновь не причинит боль моей дочери.

BPOV

Я не знала точно, куда идти, или что делать, когда понимание того, что случилось, накрыло меня. Все пронеслось в моей голове так быстро, что я не могла ничего понять. Я не могла сконцентрироваться… я была напугана.
Я была так испугана тем, что случилось. Я знала. Я могла чувствовать, что это правда. Но я была испугана. Я не знала, как смогу справиться с этим сама.
Я схватила свое пальто и кошелек со стола рядом с дверью, понимая, что есть только один человек, который знает, что делать. Элис была единственным человеком, от которого мне нужно было услышать, что все будет хорошо. Мой лучший друг. Она всегда была со мной, даже в самые трудные моменты моей жизни, подбадривая меня и говоря, что все наладится.
Я побежала к своей новой машине, какой-то модели внедорожника, но я никогда и не интересовалась, что это точно такое, и это сразу же напомнило мне, что Эдвард точно знал, что это за машина, когда я спрашивала его.
Желая добраться к Элис как можно быстрее, пытаясь блокировать мысли об Эдварде, я вставила ключ в замок зажигания, чтобы оживить свой внедорожник, радио включились автоматически, когда я выехала на дорогу.

«… что с тобой все в порядке и хочу узнать, проверил ли ты свои лекарства. Ты знаешь, что я люблю тебя и береги себя, милый. Я знаю, что тебя что-то гложет. Увидимся. Пока-пока!»
Я на самом деле не обращала внимания на песню, просто думала о ней, как о шумовом фоне. Но чем больше я думала об Эдварде, тем сильнее я нуждалась в каком-то отвлечении. Так что я сфокусировалась изо всех сил на словах, пытаясь избавиться от любой мысли о нем.

Я должен блокировать мысли о тебе, тогда я не сойду с ума.
Мысли лезут в мою голову как тараканы, оставляющие малышей в моей кровати,
Роняя маленькие фрагменты пленки, чтобы напомнить мне, что я одинок.
Сцены, которые крутятся у меня в голове, похожи на домашний порно-фильм.
Моя гордость сгорает, в голове - нервное кровотечение.
Все, что я хочу от тебя, это чуточку согласия. Неужели ты никогда больше не позвонишь?
И неужели ты никогда не скажешь, что любишь меня, глядя мне в глаза?
И никогда не постараешься меня понять? Ведь именно я хотел этого...

Я почувствовала вспышку мурашек на руках, которые привлекли мое внимание, моя грудь тяжело вздымалась, когда слова песни заполнили пространство машины. Песня так точно отображала мои мысли. Я едва замечала, как мои губы задрожали и глаза начало покалывать от слез, когда песня продолжилась…

Ненавидь меня сегодня,
Ненавидь меня завтра,
Ненавидь за то, чего я для тебя не сделал.
Ненавидь так, чтобы для меня это было нестерпимо,
Ненавидь меня, и ты, наконец-то, поймешь, что для тебя лучше...

Это было так, будто они точно знали, о чем я думаю, все мои причины, почему я позволила Эдварду уйти. Я должна была сделать это, чтобы убедиться, что им будет лучше без меня, чтобы убедиться, что они смогут жить той жизнью, которой хотят. Это был единственный способ, чтобы сохранить их в безопасности.

Я трезв уже целых три месяца, это - то единственное, в чем ты мне помогла,
Это та единственная причина, из-за которой мы ссорились, и больше я не хочу возвращаться к этому.
Хочу сказать спасибо за то, что ты была рядом со мной ночи напролет, когда мне было плохо,
Пока я был занят, борясь с самим собой, ты пыталась прекратить это...
Тебя никогда не волновал мой искажённый взгляд на такое явление, как суицидальная ненависть,
Ты меня хвалила даже тогда, когда это было невозможно.
Что ж, я уеду так далеко, чтобы ты больше никогда не вспоминала обо мне,
И сделаю все, чтобы в твоём сердце остаться позади...

Ненавидь меня сегодня,
Ненавидь меня завтра,
Ненавидь за то, чего я для тебя не сделал.

Ненавидь так, чтобы для меня это было нестерпимо,
Ненавидь меня, и ты, наконец-то, поймешь, что для тебя лучше...

И с печальным сердцем я попрощаюсь с тобой,
Ударяя тени на улицах за каждую ошибку, которую совершил...
Как маленький мальчик, я не был взрослым,
Пока не увидел твои голубые глаза в слезах и не дотронулся до твоего лица...
Затем я упал, вопя: «Сделай так, чтобы все это прошло!»
Чтобы вернуть твою прежнюю улыбку и сияние,
А она прошептала: «Как ты мог сделать это со мной?»

Я свернула с дороги, мой взгляд был слишком размытым, чтобы вести машину и дальше. Остановив внедорожник на парковке, я прижала руки к лицу, наклонившись к рулю, рыдая, позволяя всем тем слезам, которые сдерживала внутри себя последнее время, пролиться из моих глаз.

Ненавидь меня сегодня,
Ненавидь меня завтра,
Ненавидь за то, чего я для тебя не сделал.

Ненавидь так, чтобы для меня это было нестерпимо,
Ненавидь меня, и ты, наконец-то, поймешь, что для тебя лучше...
Для тебя.
Для тебя.
Для тебя…

Я ударила по кнопке, выключая радио, прежде чем потянулась к своей сумочке за телефоном, слезы катились вниз и капали на обивку машины. Вытерев тыльной стороной руки нос, я начала прокручивать список контактов, прежде чем набрала номер.
Раз…два… три гудка… прежде чем наконец-то мне ответили.
- Алло?

EPOV

- Эдвард? – я крепко сжал трубку, сузив глаза, пытаясь узнать голос, раздавшийся на том конце. Это был голос, который я уже не слышал какое-то время, но почему бы он звонил мне сейчас?
- Джейкоб? – его глубокий смех был мне ответом, когда я прислонился к кухонной стойке. После того, как Кармен ушла, я пошел и забрал Либби у родителей. Мне сложно будет вновь начать доверять своему отцу. Я кричал на него, он извинился, но я не верил ему. Я не мог верить ему. Если я хотел защитить свою дочь, я должен был держать ее подальше от всего, что могло ранить ее.
- Эдвард, как дела? – Либби сидела за столом, помешивая свой суп, ожидая, когда горячая жидкость остынет. Я отвернулся от нее, принявшись очищать стойку, пока Джейкоб ждал моего ответа.
- Со мной все в порядке, Джейкоб, как ты? – тихий выдох заставил меня обернуться, и я увидел свою дочь, которая дула на свой суп. Я подошел к ней и поцеловал в щеку, прежде чем отставить суп от нее. – Я поставлю это в холодильник на минутку, милая.
- Смотри, Эдвард, тебе нужно вернуться. Она несчастна без тебя, - я опустил красную тарелку на полку и почувствовал легкое подергивание за штанину, а после посмотрел вниз на свою дочь.
- Да, милая?
- Папочка, это Джейки? Могу я сказать ему «привет»? Пжалуйста? – я вздохнул и протянул ей телефон, снова прислоняясь к стойке. Белла была несчастна, но она оставила меня. Я сглотнул, пока моя дочь болтала с Джейкобом, а затем услышал вопрос, которого ждал.
- Джейки? Как мама?

Его глубокий голос сказал моей дочери то, что она хотела услышать. Что с Беллой все в порядке, что она скучает по Либби и что она любит ее. Что они увидятся уже на днях. Я не был уверен, осуждаю ли я его за этот ответ, но я не забрал телефон у нее.
Я открыл холодильник и достал маленькую красную тарелку Либби. – Милая, твой суп готов. Скажи Джейкобу «пока». Ты можешь позвонить ему позже, если он не против.
Либби кивнула и попрощалась с Джейкобом, прежде чем молча передала мне телефон. Я помог ей забраться в кресло и поставил тарелку перед ней. Как только Либби устроилась, я вышел из кухни, чтобы поговорить наедине с Джейкобом. Я не хотел беспокоиться о том, как Либби отреагирует на мои эмоции.
- Что ты имел в виду, когда сказал, что она несчастна, Джейкоб?
- Она любит тебя, Эдвард, неужели ты действительно думаешь, что она счастлива, даже если оставила тебя?
Я сжал губы, вдохнув через нос.
– Джейкоб, если ты пропустил, то именно она оставила меня.
Тон его голоса поднялся, и я мог сказать, что он раздражен. Его тоже уже тошнило от всего этого: - А ты не пошел за ней, так что… кто виноват? Ты даже не представляешь, что с ней было, когда ты не пришел за ней!
Я пытался сохранить свой спокойный тон. Он был на ее стороне, но он даже не представлял, как сильно это ранило меня, когда она ушла. Неужели она осталась бы, если бы я пошел за ней? Скорее всего, нет.
- Джейкоб, она знала, что делала, когда говорила эти слова. Она точно знала, что говорит. Она использовала слова моей бывшей, когда ушла, и она знала, как сильно это ранит меня, - я понимал, что до сих пор не могу произнести ее имени, потому что это причиняло мне невероятную боль.
- Эдвард. Ты нужен Белле. Она просто оболочка без тебя. Все видят то, что она позволяет видеть, но никто не может вытащить ее, кроме тебя.
Часть меня была рада, что Белла, похоже, не может жить без меня, но это было больно. Единственная женщина, которую я любил, страдала из-за меня. Прямо или косвенно, но Белла страдала по моей вине.

Прозвенел дверной звонок, и я услышал, как Либби спрыгнула со своего кресла и побежала к двери.
– Элизабет Грейс! Не смей открывать дверь!
Ее ноги заскользили по полу, и я услышал, как она прокричала: - Тогда поторопись!
- Джейкоб, я перезвоню тебе где-то через час, хорошо?
- Хорошо, но если не перезвонишь, я позвоню твоим родителем, чтобы они снесли твою дверь, чувак. Понял?
Я закатил глаза и направился к входной двери.
– Да, Джейкоб, а теперь иди, подправь свой грим. Я поговорю с тобой позже.
Отключившись, я открыл дверь и увидел за ней улыбающуюся Кармен. Я прижал Либби ближе к себе и уронил телефон на пол, сердито смотря на нее.
– Я говорил тебе держаться подальше от моего дома.
Кармен поджала губы и протянула свои руки прямо к моей дочери.
– Иди к мамочке, сладкая. Она скучала по тебе.
Либби отошла на шаг и прижалась ближе ко мне, я поднял ее на руки, создавая барьер между ней и Кармен. Моя дочь спрятала свое лицо у меня на плече. –
Ты не моя мама!
Моя бывшая жена засмеялась, и я почувствовал, как слезы Либби промочили мою рубашку.
– Спроси своего папочку, Элизабет. Я - твоя мать. А теперь иди сюда!
- НЕТ! – крошечные пальчики Либби крепко сжали мою руку, но я бы и так никогда не отпустил ее.
- Кармен, убирайся к черту из моего дома, или клянусь Богом, я вызову полицию.
Ее голос дразнил, и то, как она говорила, выглядело так, будто она разговаривала с маленьким ребенком.
– И что они сделают, малыш Эдди? Хм? Попросят меня уйти? Я не сделала ничего плохого. Ты открыл дверь и пригласил меня в свой дом.
Я поджал губы.
– Ты не дождешься нашего приглашения и, не уйдя, ты нарушаешь границы частной собственности. Я собираюсь попросить тебя уйти только еще один раз. Или же…
- Это угроза? – я мог сказать, что Кармен добивалась, чтобы я начал угрожать ей, но я не собирался опускаться до этого.
- Или же я вызову полицию, и они силой заставят тебя убраться отсюда. Я ясно выразился?
Моей первой ошибкой было отвернуться, второй же – я не убедился, что в руках у Кармен не было ничего тяжелого. А моя третья ошибка? Не достаточно хорошо защитил мою дочь.

BPOV

- Элис, ты нужна мне, - пробормотала я в серебристый телефон.
- Хорошо, милая, просто успокойся. Где ты, Беллс? – спросила она взволновано, выходя из места, откуда раздавались голоса. Музыка и смех. Их можно было слышать даже на расстоянии. Радость на заднем фоне только еще сильнее подчеркивала мрачные чувства, что испытывала я сама…
Голосом, который казался разбитым, даже не смотря на всем мои усилия, я пробормотала место, где находилась. К счастью это было неподалеку от небольшого бара, где они были, в одной минуте от дома, который я делила с Джейкобом.
- Ладно, дорогая, я скоро буду. Не двигайся и жди меня, - ответила она. Я могла слышать, как ее голос стал более тихим, когда она заговорила: - Джаз, дай мне ключи от машины. Мне нужно поехать к Белле. Джейк, можешь подбросить его? Спасибо, - а затем ее голос вновь стал громче. – Белла? Милая? Ты хочешь, чтобы я оставалась на линии, пока буду ехать к тебе?
- Нет, Элис, - заверила я ее голосом, который, как я была уверена, не убедил ее, что я хорошо чувствую себя. – Я просто подожду тебя, - коротко проговорила я.
- Хорошо, я уже выехала, - и на этом она повесила трубку, а я еще мгновение прижимала телефон к уху, прежде чем закрыть его.
Я откинулась на сиденье своей машины, мои руки сжали руль, хотя зажигание было выключено. Мои глаза, смотрящие через лобовое стекло, на самом деле ничего не видели. Просто размытые цвета в умирающем свете вечера.
Но не в этом была причина того, что мое зрение было таким размытым. Я задумалась, а видела ли я что-то с того дня, с которого прошел почти месяц? Я знала, что нет, знала, что цвета этого мира поблекли. Мир, который когда-то был калейдоскопом блестящего бронзового и зеленого, стал другим. Черное и белое едва ли что-то значили. Казалось, будто все было окрашено в различные цвета серого.

Рука Элис была темно-серой, хотя ее кожа была светлой. Глаза Джейкоба были темно-серыми, а волосы Джаспера светло-серого. Таким было все. Абсолютное отсутствие какой-либо красоты, что когда-то окружала меня.
Я почувствовала, как слезы потекли вниз по моим проклятым щекам, слезы, каждая из которых прокладывала отдельный путь вниз по моей гладкой коже, пока я сидела здесь, не мигая. Так всегда было, когда я сидела и думала о нем. Мои глаза отказывались фокусироваться на чем бы то ни было, и они просто застывали открытыми, несмотря на то, что слезы вытекали из них.
Время потеряло всякую ценность, так что естественно, что я понятия не имела о времени, когда машина Элис остановилась рядом с моим арендованным внедорожником. Даже если я и услышала звук выключаемого двигателя и как она открыла дверь, а затем тихо захлопнула, мои глаза продолжали смотреть перед собой… ничего не видя, а мое тело как будто… застыло.
Даже поток холодного ночного воздуха, который проник в машину, когда Элис открыла дверь со стороны водителя, не помог мне. После непродолжительного молчания я наконец-то позволила себе моргнуть, но это была единственная часть меня, которой я позволила двигаться, и это вызвало только еще больше слез, которые потекли по моему лицу.
Когда я заговорила, мой рот был единственным, что двигалось в моем теле, а я все еще смотрела в лобовое стекло. – Как думаешь, он когда-либо по-настоящему хотел меня? – это прозвучало не громче шепота, я боялась, что если мой голос будет громче, послание вылетит из машины и унесется с ветром. Мой голос прозвучал хрипло и напряженно из-за слез, но я знала, что она услышала меня.
Ее рука обняла меня за плечи, прижимая к ней очень нежно. Слишком нежно, как будто я была из стекла и она могла разбить меня, если сожмет сильнее. Но я уже была разбита. Разбита на миллионы маленьких кусочков, как будто кто-то взял молоток и со всей силы ударил по зеркалу.
- Белла, конечно же, - заговорила она шепотом. Мне было интересно, было ли это оттого, что она также была напугана тем, что ветер мог унести ее слова, ее ложь к подслушивающим ушам других. – Он любил тебя, как и Либби. Он хотел, чтобы ты была ее матерью, Беллс. Ты должна знать это, - говорила она это каким-то материнским голосом. Но она ошибалась. Так ошибалась.
Конечно же, я рассказала Элис о том, что случилось. Но я изложила все очень коротко, рассказав ей только то, что я позволила ему уйти, чтобы защитить его и Либби, и что он даже не позвал меня, чтобы остановить, не побежал за мной и не схватил за руку, притягивая в свои объятия… возвращая домой.

- Он сказал мне, что я не ее мать. Он сказал, что она не наша, что она – его, - говорила я, опустив голову от стыда.
Я слышала, как она втянула воздух после моих слов, и поняла, что ее шокировало то, что он так легко сказал нечто подобное мне. Это шокировало и меня, если быть честной, но шок был сравни кашемировому шарфу на моей коже в сравнение с раной, которую он нанес моему сердцу.
- Белла, я уверена, что он был просто расстроен. Мы все говорим то, что на самом деле не думаем, когда сердиты, даже людям, которые нам дороги больше всего, - она сжала мои плечи, а затем прислонилась своим лбом к моей голове, продолжая: - Я говорила множество подобных вещей Джасперу, когда сердита, а мы все знаем, какой сердитой я могу быть, - пошутила она, тихо хихикнув в конце предложения, когда ее рука сжала мое плечо.
Я не смогла сдержать тихий смех, очень короткий, который прозвучал так, будто застрял у меня в горле из-за рыданий, которые все еще вырывались из моего рта. – Да, мы все знаем, какой ты бываешь, - подразнила я ее тепло, слегка подняв левое плечо в шутливом жесте.
Она долго вдыхала через нос, прежде чем наклонила голову и ее губы коснулись моих волос у виска. – Пошли, милая. Мы поедем к тебе домой, нам нужен девичник. Я выпихну Джаспера к Джейку на сегодняшнюю ночь, - сказала она, доставая свой мобильный и набирая Джаспера.
Она отошла от машины, пока говорила, но не потому, что не хотела, чтобы я слышала, нет, а скорее для того, чтобы оставить мне личное пространство. Пока она объясняла Джасперу планы на сегодняшнюю ночь, я медленно отстегнула свой ремень и отставила его в сторону, чтобы он не мешал. Я потянулась и взяла свою бежевую сумочку, которую купила несколько лет назад в Нью-Йорке вместе с Элис, и вышла из машины.
Было почти темно, гравий шуршал под моими ногами, когда я ступала по нему, идя к желтому Порше Элис. Типично. Я почти улыбнулась ее потребности в скорости и тому, что она не могла прожить и двух месяцев без своей «малышки».
Когда Элис закончила разговор, то закрыла телефон и, прежде чем положить его обратно в свою сумку, повернулась ко мне, ее очки по-прежнему были у нее на голове, как и раньше днем. – Все улажено. Поехали! – прощебетала она, как будто все вернулось в норму. Как будто цвета вернулись, а серый превратился в разноцветный.

Но все было не так, и я не хотела делать вид, что все хорошо, когда все было плохо. Элис могла делать все, что она хочет, но я не буду играть в ее игры, потому что знала, что это все, что может быть, и я буду притворяться, пока вновь не останусь одна, но Элис была единственным человеком, рядом с которым я не хотела притворяться. Я хотела рассказать ей все.
- Элис? – спросила я, пока она вела машину, качая головой в такт музыке, доносившейся из радио. Музыка было более чем оптимистична, чем та песня, что играла, когда ехала я.
- Хм? – ответила она, ее голова продолжала покачиваться, а глаза внимательно следили за дорогой.
Я почувствовала, как мое лицо начало краснеть.
- Мы можем остановиться на заправке или возле супермаркета, пожалуйста? – поинтересовалась я.
Продолжая слушать музыку и улыбаться, она произнесла:
- Конечно. Думаю, супермаркет лучше. Тогда мы сможем купить мороженое.
- Звучит неплохо, - молвила я, надеясь, что по моему голосу ничего нельзя было понять. Вместо счастья и самоуверенности, которые должны были прозвучать в моем голосе, мой тон оставался невыразительным.
Пока она ехала в местный супермаркет, я могла почувствовать, как внутри моего живота начал стягиваться тугой узел. Мои ноги дрожали в ожидании того времени, как Элис свернула на парковку.
Она повернулась ко мне и улыбнулась.
– Белла, прекрати дрожать. Это же всего лишь мороженое. Здесь нечего бояться, - слегка пошутила она, хотя ее голос был тих. Когда я не ответила, а мое дыхание стало тяжелее, а ноги задрожали еще сильнее, ее тон стал обеспокоенным. – Ладно, Белла, что случилось? Пожалуйста, скажи мне.
Я повернулась к ней и резко вздохнула.
– Думаю, я беременна, - ходить вокруг до около надобности не было, как я думала.
Ее глаза расширились, и она инстинктивно посмотрела на мой живот, а затем вновь в глаза, капли дождя начали стучать по машине.
– Ты и Джейкоб… – она замолчала, я остановила поток ее мыслей своими слезами.
- Нет, я не была ни с кем, кроме… - я пыталась, но не смогла произнести его имени. Он больше не был частью моей жизни, и я не могла произнести его чертового имени.
- Тише, это хорошие новости, милая, - попыталась утешить меня Элис.

Я посмотрела на нее.
– Как это может быть хорошими новостями? Я не могу вырастить ребенка сама, - прорыдала я, дождь начал еще сильнее стучать по машине.
- Ох, Белла, - проговорила она, ее руки легли на мои щеки. – Ты должна понимать, что никогда не будешь одна. У тебя есть твои друзья и твой папа. Представь, каким счастливым будет Чарли, когда узнает что станет дедушкой. Этот ребенок будет очень избалованным, - она нежно улыбнулась мне, как мать, и я не смогла сдержаться и улыбнулась ей в ответ.
- Но я хочу, чтобы у него был и отец, - сказала я ей. Затем я поняла, каким неправильным было это предложение, и покачала головой. – Я хочу, чтобы у малыша был отец.
Элис притянула меня в свои объятия, и мы оставались в маленькой машине, где раздавались мои рыдания, успокаивающие слова Элис и звук дождя, барабанящего по крыше.
В конце концов, она отстранилась от меня.
– Смотри, мы даже еще не знаем, беременна ли ты, - она улыбнулась. – Так что давай выясним это. – С этими словами она выпрыгнула из автомобиля прямо под дождь и побежала к моей стороне машины с хихиканьем, прежде чем открыла дверь.
Я вышла, Элис ухватила меня за локоть, когда мы направились вниз по проходу, собирая продукты, среди которых были две коробки мороженого и еще одно шоколадное, не говоря уже о двух бутылках содовой (по одной на каждую). Последним пунктом, конечно же, следовал тест на беременность.
Мы стояли перед полкой, заполненной различными марками тестов. Упаковки были розовыми и голубыми и смотрели на нас, а мы изучали их.
- Вау, - было единственным, что я смогла сказать, узел сжался еще сильнее, как будто какой-то ковбой дернул за лассо, утягивая его. – Как мы должны выбрать его? – спросила я, не отрывая глаз от коробок.
- Думаю, по старой доброй традиции «каждого по одному», - посоветовала Элис.
Что ж, это сократило выбор к двадцати.
В итоге мы вышли из магазина с тремя тестами. Двое были одной марки, а третий другой, просто чтобы убедиться. Поездка обратно к дому Элис прошла в молчании, мои ноги снова начали дрожать, я бросилась к двери и оказалась в доме, как только спортивная машина остановилась.
Заперевшись в ванной, я сделала все, как подобает, установила таймер, но это никак не ослабило узел внутри моего живота. Верно, УЗЕЛ. Но на этот раз определенно больше, чем один.
Пока ждала, я отправилась на поиски Элис, поедая шоколадное мороженое, которое мы купили, глубоко дыша и пытаясь унять свое волнение.
- Вот, держи это, - бросила она, протягивая мне банку с шоколадным печеньем, от которого я откусила огромный кусок...

- Спасибо, - ответила я, отдавая ее ей обратно, жуя. Когда сглотнула, я добавила: – За все.
Она подошла, чтобы обнять меня, сказав: - Эй, милая, именно для этого и существуют лучшие друзья. – Она открыла свой рот, чтобы продолжить, но звук таймера оповестил нас, что время вышло.
Узлы в животе начали дергаться и сжиматься, когда Элис подтолкнула меня в сторону ванной и мои ноги понесли меня к двери, чтобы узнать свое будущее, которое скрывалось за этой закрытой дверью.
Положив руку на дверную ручку, я повернула ее и слегка толкнула, чтобы увидеть три куска пластика на столике. Эти три маленькие вещички, возможно, изменят мою жизнь, и понимание этого поразило меня. Я закрыла глаза, направляясь к ним, пока моя рука не опустилась на столик, где лежали три полосочки, начало первого дня моей новой жизни, с которой мне предстоит встретиться лицом к лицу.
Вот и все. Конец Эдварда, если он будет отрицательным, и начало новой жизни, если он будет положительным. Это было впервые, когда мне не приходилось думать о нем. Но именно об этом я и думала. Я не знала, какого результата я хочу. Если я не буду беременна ребенком Эдварда, у него не будет причин, чтобы принять меня обратно. Не будет причин возвращаться и подвергать их с Либби жизни опасности. Но если он отрицательный, единственное, что осталось мне от Эдварда, исчезнет. Больше ничего не останется у меня от него.
Мысль о том, чтобы быть матерью, отвечать за кого-то другого в этой жизни, пугала. Это была та ответственность, которую я никогда не несла. И, конечно же, я знала, что мне придется встретиться вновь с Эдвардом. Я должна, по крайней мере, дать ему знать, что он вновь станет отцом… а уж захочет ли он быть частью жизни ребенка, я уже не знала.

Вот и все. Узлы были почти болезненными, и я могла чувствовать, как веревка натягивается все сильнее, так, что она начала подрагивать. Это было мое будущее.
Я открыла глаза и уставилась на столик, опустив взгляд на три кусочка пластика, которые отображали мое будущее более четко, чем какая-либо гадалка. Узел внутри резко дернулся, и я разразилась рыданиями, мое тело дергалось с каждым звуком, что вырывался из моего рта. Причину слез было сложно понять, потому что я и сама не знала из-за чего я плачу.

Конец 14 главы