Глава 2. Счастье. The happiness. Le bonheur.

- Белла, примерь вот это, - Элис вручила подруге платье-облако из синего шифона. – Я уверена, это будет смотреться на тебе идеально.
- Эл, какое по счёту это идеальное? – засмеялась Белла, покорно принимая плечики. – Сегодня же всего лишь…
- Всего лишь? – оборвала её Элис. – Ничего себе! Белла, сегодня ничего не будет «всего лишь», ты сегодня становишься настоящей женой любимому мужчине. У тебя в некотором смысле сегодня первая брачная ночь, так что марш в примерочную.
Девушка спрятала улыбку. Сегодня утром её поцелуем разбудил Эдвард и, пока она нежилась в солнечных лучах, принёс завтрак в постель и сообщил, что по его большой просьбе Сью на день отпустила Элис из интерната, чтобы девушки сполна испытали все прелести SPA-салонов и шопинга.
- Ну как? – Белла, переоблачившись, показалась наружу. Ей неловко было обсуждать такие вещи с Элис, но она и сама понимала всё про «всего лишь» и нервничала, как сумасшедшая. – Не слишком вычурно?
- Чёрт, Белла, - скрестила руки на груди Эл, взгромоздившись на небольшой диванчик и оценивающе глядя на подругу. – Одно платье тебе кололо, другое жало, третье неудобно было расстёгивать, четвёртое было слишком короткое, пятое – слишком длинное, шестое – слишком зелёное, седьмое – слишком жёлтое, восьмое – чересчур монашеское, а это, значит, вычурное. А самое паршивое то, что я с тобой согласна – это всё не то. Такое наденешь, когда у вас розовая свадьба будет.
Пять лет – это долгий срок. Белла смущённо отвела взгляд и внезапно нахмурилась, разглядев что-то на вешалке в самом дальнем углу.
- Слушай, - она подошла туда и, взяв в руки плечики, обнаружила на них несложного кроя платье из белого бархата, - а как тебе это?
Элис, взглянув на платье, пожала плечами:
- Не знаю… примерь, если понравилось.
Но когда Белла вышла… выплыла из примерочной в этом изысканном дизайнерском шедевре, будто специально созданном для юной влюблённой девушки, она ахнула.
- Беллз, всё. Прекращаем шопинг, мы нашли.
Белла и вправду выглядела в нём восхитительно. Оно элегантно, неброско подчёркивало все изгибы тела девушки, приобретшего женственность за последнее время, ненавязчиво демонстрировало ключицы, тонкие запястья и ноги ниже колена, стройные икры и хрупкие лодыжки.
- Как ты думаешь… я ему понравлюсь? – робко спросила девушка, теребя кончики пальцев.
- Ну… - нахмурилась Элис, - если подумать, то возможно…
Не выдержав, она прыснула.
- Дурочка, да ты прекрасна! Твой ненаглядный от тебя и так без ума, а тут вообще дар речи потеряет, сто процентов, - она подскочила с дивана. – Итак, процедуры мы прошли, укладку-макияж сделали, бельё и обувь купили, платье тоже. Всё, домой. Эдвард мне не простит ни минуты промедления!
Белла засмеялась.
Когда они высадились из такси у дома Эдварда, то увидели ещё одну жёлтую машину, смиренно ждущую у дверей подъезда.
- О! – Элис повернулась к подруге. – Белла, это за мной. Надеюсь, ты не думала, что я буду участвовать? – подмигнула она. – Ты в порядке?
Девушка прикрыла глаза.
- Я не должна бояться. Это же Эдвард. Я его люблю, он любит меня. Но у меня… мандраж какой-то, что ли. Не понимаю, что со мной…
- Тихо, тихо, тихо, - Элис подошла к Белле и взяла её руки. – Это нормально. Это как раз потому, что ты его любишь, и ни по какой другой причине. Выглядишь ты сногсшибательно, он там наверху тоже наверняка что-то классное придумал. И… я люблю тебя, - она приподнялась и обняла её, и Белла обняла её в ответ. – Ты заслуживаешь быть счастливой. Всё, иди, а то я расплачусь, у меня тушь потечёт и вообще… Всё, удачи, - не одарив подругу прощальным взглядом, она выпустила её из объятий, развернулась и резко направилась к такси. Белла улыбнулась и перевела взгляд на окна квартиры на четвёртом этаже.
«Добро пожаловать в новую жизнь, Изабелла Мари Каллен», проговорила она про себя и толкнула дверь подъезда.

Эдвард, услышав звонок в дверь, заторопился открывать. Это она, его невероятная жена.
Но… он ошибся. В дверном проёме показалась… это был кто угодно, ангел, богиня, но точно не его Белла.
Красавица. Клеопатра. Девятое чудо света.
Она улыбнулась, наблюдая за его реакцией на её новую внешность.
- Ну… ты впустишь, или так и будем стоять?
- Да, - спохватился он, - да, конечно, проходи…
Он посторонился, девушка вошла в квартиру и замерла, оглядывая пространство восхищёнными глазами.
Всё, абсолютно всё – шкафы, столы, стулья, люстры и окна – были задрапированы лилейным струящимся сатином, слабо отражающим приглушённый тусклый свет десятков свечей.
Белла ахнула, сделав полшага, и тут же остановилась – ткань была даже на полу.
- Ну так что? – Эдвард неслышно приблизился к ней сзади и взял под локоть, - ты пройдёшь… или так и будем стоять?
Она позволила мужу отвести себя в гостиную, которая казалась теперь ещё и просторнее – Эдвард отодвинул мебель к стенам, а посреди освободившейся комнаты накрыл стол.
Она обернулась:
- Ты… ты когда всё успел? И ужин приготовил… неужели сам?
Эдвард улыбнулся, довольный, что ей понравилось.
- Нет, ужин – не сам, меня хватает только на завтраки. В ресторане заказал. Сегодня я твоим желудком рисковать не собираюсь.
Белла тихо засмеялась, и он заслушался этим смехом. Всё же до сих пор это происходило не так часто.
- Это… это сказка какая-то, Эдвард. Это божественно.
Его глаза внезапно потемнели.
- Нет, в этой комнате есть кое-что куда более божественное. Слушай, извини, но я больше не могу.
Он наклонился и прильнул к её губам, прижимая к себе крепче, сжимая в руках бархат её платья. Белла с удовольствием ответила на поцелуй, приподнимаясь и обнимая супруга за шею. Эдвард простонал ей в рот и, уже было наплевав на всё, собрался отнести её в спальню, как вдруг её пальчики запутались в его волосах, впрыскивая в его кровь хмель и непостижимым образом одновременно отрезвляя.
Это Белла.
Она хрупкая.
Она тонкая.
Она ломкая.
Она заслужила другого.
- Я так люблю тебя, Белла, - с каким-то тихим отчаянием и восхищением шепчет он, - так сильно… Ты прекрасна.
Она улыбнулась, и эта улыбка вышла до того соблазнительной, что он чуть не сорвался.
Нет.
Ей нужно не это.
Ей нужно запомнить этот вечер как начало спокойной, счастливой жизни с любимым и любящим мужем.
- Голодна? – это было нелепейшей вещью, которую только можно было спросить, и оба это поняли, но девушка тихо ответила ему «Да».
- Ты сногсшибательно выглядишь, Белла, - признался он, когда они сели за стол, и он откупорил бутылку красного вина. – Я… если сейчас что-нибудь пролью или просыплю, то виновата в этом будешь ты. – Это была правда, он не мог отвести от неё глаз.
На её губах вновь расцвела тёплая улыбка.
- Ну, ты и сам выглядишь, - она оценивающе окинула его взглядом, - весьма привлекательно.
Эдвард засмеялся. Он сегодня тоже был во всём белом, и ему чертовски нравилось происходящее, нравилось, что они вдвоём находились в этом созданном им белоснежном царстве, тускло освещённом живыми свечами.
Белла попробовала то, что муж положил ей на тарелку.
- Очень вкусно. А ты почему не ешь? – спросила она у Эдварда, который наблюдал за ней с безмятежной улыбкой.
- А? – опомнился он. – Нет, я… тобой залюбовался просто.
Белла опустила глаза.
- Перестань меня смущать.
- Я смущаю? Я всего лишь правду говорю, - он улыбнулся, однако послушно наполнил свою тарелку. – Сегодня звонил Карлайл. Спрашивал, как наши дела.
- И как наши дела? – просияв, спросила девушка.
- Я сказал, что хорошо, - тихо произнёс Эдвард. – У нас ведь… всё хорошо?
- У нас всё просто замечательно, Эдвард.
У Каллена сердце чуть не остановилось от того, с какой серьёзностью, нежностью и спокойствием она это сказала.
Это – Белла, вот она, а не тот заблудший в преисподнюю ангел в царапинах и синяках.
Нет, всё. Хватит. Этого никогда не было. Это был просто дурной сон.
«У нас-всё-великолепно».
- Ещё он спрашивал, когда мы приедем. Сказал, что Эсми уже смягчается.
- Так быстро? – приподняла она бровь. – Он же только вчера от нас уехал.
- Ну, я думаю, он подобрал правильные слова. Я сказал ему, что мы начнём организовывать отлёт уже завтра, это… нормально?
- Это здорово, - закивала девушка, - но почему только «организовывать отлёт»? Мы не можем просто купить билеты и сесть на самолёт?
Эдвард перевёл дыхание. Она на самом деле стала настоящей женщиной и женой, той, к кому он может прийти со своими проблемами, поделиться ими, обсудить и найти решение вместе.
Ещё одно изумительное ощущение, связанное с Беллой. А женатым быть, оказывается, не только невозможно приятно, но и жутко удобно.
- Мне нужно будет решить свои проблемы с работой. Сегодня, пока ты спала, я успел подать заявление о переводе. Завтра съездим в твою школу, заберём документы. Эту квартиру продадим, в Нью-Йорке купим свою. Половину запишу на тебя.
Белле не сразу удалось понять всё, что он ей сказал.
Сегодня он уже успел побывать на работе, позвонить в интернат, вернуться, приготовить ей завтрак, отправить её с Элис по магазинам и создать всё это окружающее их сейчас чудо.
Мало того, он ещё и детально продумал, как они обустроятся после переезда, и обеспечил её собственной недвижимостью.
Ей фантастически с ним повезло. Он – ИДЕАЛЕН.
- Я… у меня слов нет, - наконец призналась она. – Как…когда ты всё это придумал?
Эдвард мягко улыбнулся. Глупенькая, она не понимает очевидного.
- Долго над этим думать не пришлось. Это единственный вариант, при котором ты можешь быть счастливым, обеспеченным и не одиноким человеком.
- Я могу быть счастливой, только если рядом ты, а всё остальное меня не волнует, - повела она плечами. – Эдвард, ты, наверно, даже представить себе не можешь, что ты для меня значишь.
- Я как раз представить могу, - засмеялся он, откладывая вилку. – Может, потанцуем, а?
Она не могла сдержать улыбки. Раньше её никто никогда на танец не приглашал, даже он, но это не помешало ей ответить согласием.
Эдвард, включив тихую музыку, взял поднявшуюся из-за стола Беллу за руку, и его руки обвились вокруг её талии.
Он выдохнул. Вот чего он так ждал весь этот ужасно долгий ужин, у него даже мышцы ныли.
Девушка прижалась к нему, успокоенно опустив голову на его плечо, и он понял, что она ждала того же.
Они плавно покачивались в такт музыке, а Эдвард, ощущая такое гибкое, такое мягкое тело так близко, понимал, что его желание нарастает и пульсирует у него внутри, но сегодня, в отличие от десятков прошлых раз, его можно не сдерживать.
У него потрясающая жена. Совсем маленькая девочка и мудрая, надёжная женщина. С огромными светящимися глазами и глубокой душой, с недоверчивым сердцем и убеждением, что он, её муж, всегда будет способен её защитить. С пышными ароматными локонами и мягкой светлой кожей, с мелодичным голосом и соблазняющей улыбкой.
Хотелось уберечь её от всего на свете и навсегда. Оставить рядом с собой. Только теперь это не его несбыточные грёзы, а их ближайшее будущее.
Теперь, когда она его любит, это не может не сбыться.
Он приподнял её лицо и, сам не замечая, что плавится от нежности к ней, наклонился к её губам и начал покрывать их короткими сладострастными поцелуями.
Всё в нём ожило с этими поцелуями, каждая клетка крови забурила и защекотала сосуды изнутри. Эти поцелуи капали в душу девушки и в ней таяли, наполняя её покоем и уверенностью в собственных желаниях. Её руки взлетели и легли ему на плечи. Он, понимая, что этим она даёт ему разрешение продолжать, запустил пальцы в шёлковые волосы, чтобы прижать ещё ближе.
На миг она, задыхаясь, оборвала поцелуй:
- Милый… с ужином мы, наверно, покончили?
Он отстранился и поправил прядь её волос, поражённо глядя в глаза:
- Ну, а как же… десерт? – он попытался пошутить, но попытка провалилась.
Белла посмотрела на него, такого удивительно прекрасного и любимого, такого… такого желанного. И всё будто пропало, вся боль и унижение. Будто и не было никогда. Сейчас ей больше сего на свете хотелось впустить го в себя, стать с ним единым целым и быть его до конца, чтобы он очистил её изнутри.
Всё померкло перед её любовью к нему.
- Не переживай, - она взяла его руку и переплела свои и его пальцы, - десерт я тебе обеспечу…
Она не успела договорить, как он наклонился, одним движением подхватил её на руки и понёс в спальню по алебастровому полу, не отрываясь от её губ и сбивая по дороге свечи.
Их захлестнула, покорила страсть. Обоих. Эдвард опустил её на кровать, не переставая расцеловывать её кожу, которая от его поцелуев только ещё больше пылала; грудь девушки учащённо вздымалась, руки, как сети, оплелись вокруг него, притягивая, не оставляя возможности сопротивляться.
Ей уже не было важно ничего. Она любила и хотела быть к любимому ближе. Она ничего не чувствовала, кроме безумного, поразительного желания быть ближе к нему. Но… тут странное, томительное, похожее на лёгкую набирающую обороты щекотку ощущение разлилось, расплылось в её животе; такого Белла никогда не чувствовала. Нахмурилась.
Эдвард, интуитивно ощутив, что его любимая вдруг сосредоточилась на чём-то помимо него, капельку отстранился и провёл пальцем по её щеке, привлекая внимание:
- Что с тобой, маленькая моя?
Она взглянула на него, не понимая:
- Эдвард, это… это надо, чтобы так было?
Эдвард перевёл взгляд на руки девушки, которые она скрестила на животе, комкая ткань уже наполовину стянутого платья, и понял:
- Ты очаровательна, любимая. Да. Да, это значит, что ты, - тут даже он немного смутился, - что ты хочешь меня, Белла.
Она приподнялась на локтях, Каллен с удовольствием наблюдал за ней – гибкой, красивой, с тёмными глазами, в молочном мягком бархате… живую. Совсем не такую, как в первый раз пять дней назад, когда они пытались преодолеть её страхи в душевой кабине.
- Ну… я не знала, что это так происходит. Хорошо. Я поняла. А почему… почему ты остановился?
- Боже, я так люблю тебя, - покорённый её естественностью и искренностью, он вновь устремился к ней.
Это невозможно. Она невозможна.
Не может человек, женщина, реальная, существующая женщина с кольцом на пальце и его фамилией быть… такой. Такой похожей на богиню, на ангела. На восхитительного, манящего ангела.
Он покрывал поцелуями всё её тело, как давно мечтал. Наслаждался теплом её кожи, тихими стонами, которые она пока ещё несмело, сдерживаясь, позволяла себе выпустить.
Раздевая и раздеваясь, он наконец обнажил её полностью. Она вздрогнула, когда поняла, что они ничем больше не закрыты друг от друга, но он прошептал, исследуя губами её ключицу:
- Не бойся ничего, - и её «Я не боюсь» послужило ему лучшим ответом.
Он ни на секунду не мог заставить себя прекратить её целовать. Шея, плечи, запястья, грудь, живот, бёдра, щиколотки… на ней ни осталось ни одного миллиметра, на котором он не прикоснулся бы к ней губами. На котором он бы не обласкал её, не исцеловал, не измучил нежностью.
Белле под его чуткими чувственными ласками и в голову не приходило сравнивать его, Эдварда, с… тем, что было раньше. Ей даже имён из его прошлого, с которым она попрощалась лишь вчера, а кажется – вечность назад, помнить не хотелось.
Нет, не хотелось. Однако когда Эдвард, опершись на руки, наконец над ней навис, что-то в ней дрогнуло. Напомнило. Вызвало давно, казалось бы, забытые ощущения.
- Белла, ты в порядке? – Эдварда беспокоило то, что её взгляд устремлён в сторону. – Я вполне могу подождать столько, сколько тебе нужно.
Она будто очнулась и взглянула ему в глаза. Со слабой улыбкой опустила руку и коснулась пальчиками его мышц, будто выточенных из дерева. Ей и раньше было интересно и отчего-то приятно наблюдать за ним, когда он был без рубашки, и она стыдилась этого – пока не полюбила его.
Пока ничего, кроме его любви к ней, не перестало иметь хоть какое-то значение.
- Ты и так ждал слишком долго, любимый. Слишком долго. Намного дольше, чем я… так что перестань сомневаться и иди сюда. Я хочу стать твоей женой.
Он поцеловал её вместо ответа, она обвила его руками.
Она хотела его. Теперь она знала, как называется то, что она чувствует.
И в конце концов она понимает – он в ней. Внутри. Они наконец-то соединились. Соединились, и для неё это единение гораздо больше духовное, спиритическое, нежели телесное.
- Боже…
- Тебе больно? – тут же встревоженно спросил он, не давая себе провалиться в блистательные ощущения от её жара.
- Нет… - взволнованно пролепетала она, вызывая его облегчённый вздох. – Нет, мне не больно… ни капельки, это что-то необычное просто…
У Эдварда закружилась голова, как только он услышал её сладкое «нет», и, закрыв глаза, нежно шевельнулся над ней…
Она изменила его. Встреча с ней перевернула всю его жизнь.
Она сумела стать для него всем. Как? Почему именно она? А главное – когда? Этими вопросами он не задавался уже очень давно. Белла просто выпустила застарелую бурую кровь из загнивших ран, заменив её свежей, ярко-алой, как его любовь к ней. Она открыла в нём, простом молодом парне, офицере полиции, который лишь хотел сделать человеческую жизнь в этом городе лучше, запасы поражающей его самого мудрости и душевных сил. Не будь её – ничего этого не было бы.
Он сотворил новую Беллу. А она – нового Эдварда, и, как любая работа, он теперь принадлежит своему мастеру.
- Я твой… я твой, любовь моя… я… я… твой, Белла, ты слышишь? Слышишь меня? Боже мой… Белла! А!
- Эдвард!.. – громко, не стыдясь уже ни его, ни своих неотвратимых, безумных ощущений, простонала она и, изогнувшись под ним дугой, крупно задрожала, вцепилась пальцами в белые простыни… и ослабла.
Он обрушился на неё, сухими губами целуя волосы и благословляя небо за то, что перед ней больше не стоит препятствий на пути ни к нему, ни к настоящим отношениями любящих супругов.
- Я люблю тебя… хороший мой, нежный, единственный… я даже никогда не думала, что это бывает… бывает так, я не знала…боже, как же я сильно люблю тебя, дорогой мой, самый лучший, самый сильный, самый… - бормотала она, судорожно гладя его плечи. Он приподнялся и с ужасом увидел в её глазах слёзы.
- Почему ты плачешь, любимая… - выдохнул он, вытирая их большим пальцем.
- От восхищения, - тихо призналась она, смущённо улыбаясь, - от восхищения… какой же долгий путь ты проделал ко мне, какой же ты замечательный, Эдвард!
Глупенькая девочка.
- Любовь моя, - устало, но нежно улыбнулся он. – У меня ничего бы не вышло, если бы не твоя решимость, чистота и сила воли, поэтому давай не будем затевать споров на этот счёт. Я люблю тебя так, как никого и никогда не любил и не полюблю, так что смирись с тем, что для меня самой замечательной всегда будешь ты.
Он перевернулся и увлёк её за собой, она в блаженстве выдохнула, опуская голову на его плечо.
- Наверно, только Бог знает, как же я благодарна тебе за всё, Эдвард.
Он ласково улыбнулся ей. Прикоснулся к её лицу кончиками пальцев, убирая пряди волос, и она прикрыла глаза.
- Приятно?
- Ммм, - тихо мурлыкнула она.
- Наверно, только Бог знает, сколько я мечтал и запрещал себе мечтать о том, чтобы ты получала удовольствие от моих прикосновений.
Девушка поёжилась, её рука поднялась, и тонкие пальцы обвили его кисть.
- Не будем об этом. Ты мой муж, я твоя жена, вот кольца. Не хочу помнить о том, что этому предшествовало, - она высвободилась из его объятий и, удобнейшим образом расположившись сверху, принялась осыпать недвусмысленными поцелуями его лицо и шею, - ты только что расцеловал всё моё тело. Так нечестно, потому что я тоже так хочу.
Эдвард наполовину удивлённо, наполовину довольно выдохнул, откидывая голову назад и отдаваясь во власть ласк своей обожаемой прелестной супруги…

Измотанных как морально, так и физически, сон сморил их очень скоро. Утром Эдвард проснулся первым – его звала реальность, которая теперь стала для него куда более желанной, чем любые сны.
Мммм… он ощутил под своими руками самое совершенное тело на свете.
Белла.
Он лежал, просто обнимая девушку и наслаждаясь гладкостью её кожи под пальцами.
Ему не верилось, что всё, завязавшееся в тот момент, как он увидел её обтянутый кожей скелет за стиральной машиной, теперь закончилось.
Исчезла забитая девочка, уступив место прекрасной, восхитительной женщине, от чьей красоты и нежности захватывало дух.
Белла, которая не умела улыбаться, стала любящей Беллой-женой, щедро дарящей ему своё тепло.
Он медленно открыл глаза, и у него перехватило дыхание.
Доверчиво обвившийся вокруг него ангел мирно спал на его плече, пальчики её руки покоились на его груди, мягкие волосы казались сверкающими в свете пробивающегося сквозь задрапированное сатином окно солнца. Свечи давно погасли. Белла была до того привлекательна, что с его губ невольно сорвался слабый стон.
Вчера они впервые провели ночь вместе… вчера Белла стала его, и теперь он скорее допустит конец света, чем отпустит её от себя дальше, чем на расстояние вытянутой руки.
Без неё ему не жить. Вчера, пока она, такая горячая и сладкая, шептала его имя в его руках, он это понял отчётливо, как никогда. О, Боже… Эдвард будто ожил, вспомнив прошедшую ночь во всех подробностях. Достаточно было лишь вспомнить обо всём том наслаждении, которое дарила ему любимая женщина, как он уже был готов разбудить её и начать сначала.
Он никогда не видел ничего красивее, чем его обворожительная жена, чем её пленительное тело в тех лоскутках кружев, именуемых бельём и без них, чем её волосы, повлажневшие и раскидавшиеся по простыням, чем её соблазнительные губы, в остром приступе удовольствия лепечущие его имя, чем её длинные тонкие, такие девичьи пальцы, стискивающие простыни в момент, когда она достигает под ним пика…
Она совершенна. Вчера его рассудок взорвался, как только он открыл перед ней дверь. Он так много хотел ей сказать, сказать, что она потрясающая, идеальная, великолепная, обольстительная, умопомрачительная, самая красивая, самая нежная и самая любимая, что она в конце-то концов его, но она так выглядела! Так… ничего удивительного, что он потерял дар речи!
Она, не проснувшись, сморщилась, и он недовольно покосился на окно. Солнце будило её, а он не хотел, чтобы что-то нарушало её спокойный крепкий сон.
Но… и слишком заманчивой была перспектива скорее прикоснуться к её губам, созданным для его поцелуев. Он бережно погладил её по спине, еле ощутимо проводя кончиками пальцев от её шеи до стройных бёдер, и Белла что-то пробормотала во сне.
- С добрым утром, счастье моё, - тихо прошептал он в её волосы, и она наконец сонно повернула голову и посмотрела на него. Он чуть не задохнулся от того, сколько невыразимой нежности было в её взгляде.
- Как ты себя чувствуешь? – негромко спросил он.
- Лучше всего на свете, - она всё ещё не проснулась по-настоящему, но её глаза сияли.
И тут он осознал кое-какую мысль, которая подспудно не давала ему покоя.
- Белла... я хочу обвенчаться с тобой.
Она приподняла голову и сощурилась.
- Хорошо, - ответила она после паузы. - Хорошо, любимый. Мы обвенчаемся, когда переедем в Нью-Йорк, чтобы присутствовали твои родители.
Эдвард перевёл дыхание.
Его эксперимент удался.
- Я люблю тебя, - вымолвили одни одновременно и, неслышно рассмеявшись, снова слились в проникновенном поцелуе…
Планы по планированию переезда были задвинуты в дальний ящик – наступивший блаженный безоблачный день они посвятили друг другу.
************************************************************
Ну, вот что-то вроде хэппи-энда. Как вы думаете, действительно ли любовь Эдварда к Белле именила его? И действительно ли ИМЕННО она стала тем, что изменило Беллу?
ФОРУМ
С любовью, Рита