Глава 26

«Bad Reputation» – сумасшедшая песня! И его губы, полные огня и желания... Старый добрый рок-н-ролл...

– Зажигай! – я только улыбнулась. И мы завертелись...

Мозг отключился, остался только голый восторг. Отплясывая, как аборигены в Африке, мы продвигались к столикам.

Эм сел на табурет и пристроил меня на колени.

– Теперь ты точно останешься без зарплаты! – проорала я ему в ухо.

Он крепче сжал руки на моей талии и проорал в ответ:

– Начальников штрафуют по-разному! – Он это к чему?

– Что ты хочешь сказать?
– Ты не только вредная, но и умная, угадай! – Медленно, но верно до меня дошло.
И я спрыгнула с его колен.
– Выйдем, надо поговорить, – я побежала к выходу в фойе.

Сегодня на Эме были джинсы и футболка (потом спрошу адрес стилиста), и выглядел он, как пирожное, очень аппетитное пирожное (не отвлекайся, Беллз!).

– Ты – главный в этом заведении? – Кивок. – А я-то думаю, почему соплячкам вроде меня раздают спиртное.
– Это только для тебя... – И я устанавливаю пределы. – Правда, не успел подгадать с марихуаной, – поморщился.
Как меня задолбала эта недосказанность! Я пошарила в сумочке и достала сигарету.
– Если скажешь мне хоть слово, я решу, что ты – мой будущий муж! Брюзжать с таким профессионализмом умеют только они! – Рот Эма захлопнулся так резко, что зубы затрещали... Милый, пора привыкнуть уже!
– У меня к тебе пара вопросов... – Теперь клацнули уже мои зубы, потому что он резко дернул меня за руку. – Пошли наверх!

Ну, пошли. Знакомая комната. (Может-таки, сдаст ее в аренду?) Хлопнув дверью, Эм уставился на меня:

– Задавай свои вопросы!
Открыв рот, я поняла, что не знаю, как это спросить.
– Эм, ты подарил мне серьгу, почему? – я замерла.
Он улыбнулся и ответил:
– Это символ защиты. – Лаконичность меня убьет!
– От кого, зачем?! – От таких, как я. Один широкий шаг – и он меня поцеловал.
– Почему ты ее не носишь?

Мысли путались. Мне больше не хотелось ни о чем спрашивать – я хотела его.

Эм сгреб меня в охапку и закинул мои ноги себе на талию, я обхватила руками его шею и усилила захват, хотя, едва ли мне это поможет. Почувствовав движение, я открыла глаза и... ощутила под попой твердую поверхность.

Эм усадил меня на стол и спросил:

– Ты этого хочешь?

Я молча стала стягивать с него рубашку. Его тело – мне хотелось прикасаться к нему вечно.



Эмметт

Она сводит меня с ума! Эта маленькая соплячка занимает все мои мысли!

Я знаю, что не должен этого делать, но желаю больше жизни! Старше ее на десять лет, я чувствовал себя дрожащим юнцом, не знавшим женщины!



Мои ладони стали влажными, сердце забилось как сумасшедшее...

– Покажи мне, как это может быть! – И он показал.
– Сними ее, – неуверенно я стянула футболку, оставшись в черном кружевном бюстье. Эм протянул руку, и оно... упало. Глаза моего громилы почернели.
– Ты прекрасна, – он нагнул голову, держа мои руки на столе, и лизнул по груди... Я вздрогнула. Не отпуская моих рук, он начал ласкать грудь языком – мое тело выгнулось навстречу его губам, соски почему-то стали болеть. Но если он перестанет, я умру! Подаваясь навстречу, я почувствовала боль в плече.
– Не торопись, деточка, у нас впереди вся ночь... – он уложил меня на стол, руками оглаживая обнаженные участки тела. Я летала... Снова нагнувшись, Эмметт прикусил живот, отчего стало мокро не только в подмышках.
Медленно стянув с меня джинсы, он улыбнулся:
– Почему ты?.. – Мне некогда было думать, наслаждение хлестало до боли, как кнут. Поцелуй заставил меня задохнуться. Почувствовав руку Эма на внутренней стороне бедра, я развела ноги и застонала, когда его пальцы начали двигаться.

Это почти больно, но без этого невыносимо. Балансируя на грани реальности, я закричала, когда он резко надавил неизвестно куда, – и захохотала, кашляя и задыхаясь от этого нового чувства высоты...

Почувствовав, что руки свободны, я схватила Эма за плечи, оставляя на них царапины. Лечу... я лечу... Он мягко уложил меня на стол, и там, где только что были пальцы, я почувствовала язык. Боже!.. Прикусив руку, чтобы не заорать, я созерцала звезды...

Пришла в себя оттого, что Эм целовал мои щеки.

– Не плачь, милая, я же не сделал тебе плохо... – Да я от радости плачу!
– А сейчас будет действительно больно... – Слова дошли до меня только после действия.

Вы пробовали толкать в зад кочергу? Те же ощущения, только не в заднице...

Глава 27

Я стала вырываться и истошно завопила:
– Уйди! Мне больно!

Но Эмметт держал меня крепко; от боли на глазах выступили слезы. Он чуть отодвинулся, и я смогла вздохнуть. Потом медленно вдвинулся.

– Теперь ты будешь кричать только от удовольствия... – И Эм понес меня к кровати...

Я чувствовала себя дурой – за что боролась, на то и напоролась! Слезы солеными ручейками заполняли мой рот. Секс – это чудовищно! От этого люди получают удовольствие?

Эм наклонился и стер слезы с моих щек.

– Не плачь, девочка, всё будет хорошо. – Его руки, словно бабочки, порхали по моему телу. Это было приятно. Просто божественно!
– Подожди, детка... – Сделал мне больно, а теперь линять? Чудовище. Чуть не слетев с кровати, я почувствовала прикосновение прохладной ткани между ног.

– Потом ты скажешь мне спасибо. – Он может удержать меня даже одной рукой – снова захотелось пустить сопли, но не стану – сама дура!

Прикосновения инородного предмета сперва были мне неприятны, а потом Эмметт, обмотав палец тканью, принялся водить им по моему телу – круги, квадраты, восьмерки...

Его руки играли с моим телом в непонятную игру. И я не заметила, когда эту ткань выбросили. Сильные и нежные прикосновения к животу заставили забыть о боли. Мне хотелось большего... Он улыбнулся и устроил меня на себе. Я ахнула – но не от боли, и он это знал. Пристроив руки на мои бедра, он резко потянул меня вниз, потом поднял вверх. Поняв, что нужно делать, я начала двигаться. Эмметт смотрел на меня горящими глазами и шептал: – Да... да... да! В какой-то момент он резко поднял бедра навстречу мне – и мир исчез... Захлебнулся в потоке моих ощущений... Я закричала... Далеко не от боли. Эм устроил меня рядом с собой и рассеянно поглаживал по плечу, другая рука поползла вниз по моему животу.

– Еще не всё?
– Деточка, я же сказал: у нас впереди вся ночь...

Я проснулась от непривычного ощущения... Эм сладко сопел мне в ухо, одной рукой, запутавшись в моих волосах, вторая лежала на, м-м-м-м-м-м-м-м-м... моем бедре. Вспомнив подробности ночи, я покраснела, хорошо хоть Эм не видит.

Во сне его лицо казалось мягче и добрее. Завороженно я смотрела, как шевелится его торс от вдохов и выдохов. Волосы растрепаны, наклевывается щетина. Губы расслаблены и не таят ехидной усмешки.

– Проснулась, девочка? – Нет, зайцев ловлю солнечных.

Я, как обычно, резко соскочила с кровати и поняла, что падаю... Ноги меня не держали.

Стоя на четвереньках, я услышала смех:
– На твоем месте я бы не стал провоцировать мужчину, – смех стал громче, – особенно после такого. Есть вероятность, что ходить ты не сможешь еще полгода.

Вы часто видите голых дур на четвереньках? Это представление для тех, кто видит редко.

Кое-как собрав бренное тело с пола, я поползла в душ. Болело все. Даже то, что, по определению, болеть не может. Стоять не могу, сидеть не могу – да я вообще ничего не могу. Коленки мерзко дрожали, отравляя все приятные впечатления. Усевшись на пол, я поняла, что не смогу даже пальцем пошевелить. Дверь распахнулась, и появился Эмметт.

– Деточка, тебе помочь? – Какой догадливый!

Совместными усилиями мы вымыли мое бренное тело. Эм отнес меня на кровать, укутал, как маленькую, и шепнув: – Спи, – поцеловал меня в нос.



Моя маленькая, наивная дурочка...

Глава 28

Проснулась я от того, что замерзла, щурясь от яркого солнца, оглядела кровать. Эма не было. В душе шумела вода. Перышки чистит, красавец.

На полу жалкой кучей виднеется горка мятых простыней. Штаны и кофта аккуратно развешаны на стуле, посмотрев на них, вспомнила о доме.

Дверь распахнулась, и Эм, абсолютно голый, не считая полотенца на бедрах, бодрой до омерзения походочкой самовлюбленного самца продефилировал к кровати.

– Не дуйся, деточка, все было не так уж плохо, только опыта у тебя маловато, но это мы исправим. – Ах так! Опыта... И я засветила подушкой в его улыбающуюся физиономию!

Он ее поймал и, посмеиваясь, сунул мне под попу:
– Тебе она больше пригодится... – шепнул он и слегка ущипнул за правую ягодицу. И как он ее отыскал – я закуталась в простыню, словно мумия Тутанхамона! Хотела шлепнуть его по руке, в результате выпустила простыню, чем он немедленно воспользовался, дернув на себя освободившийся кусок! Пытаясь поймать простыню одной рукой и сражаясь с подушкой – другой, я чуть не слетела с кровати!
Эмметт громко и как-то неприлично заржал и сгреб меня в охапку.
– Деточка, поздравляю тебя с частичным вступлением во взрослую жизнь! – Опять захихикал. Оглядев себя, я увидела, что простыня порвалась, и в отверстии во всей красе демонстрируется моя грудь. Вздохнув, я плюнула на это грязное дело и, бросив простыню, обняла Эма за шею.
– Помнишь, я вчера спрашивала тебя про серьгу. – Эм помрачнел. – Что она значит? Такую же я семь лет назад брала у бабушки Эсми.
Он улыбнулся.
– Без спроса.
– Откуда ты знаешь?
– Ты порезала шею Эда. Это серьга-оберег – мощный древний артефакт, который несет в себе большое количество энергии. Как и любой предмет такого рода, он либо дарится, либо передается по наследству. Ваш же с Эсми поступок можно назвать кощунством. Вы могли спровоцировать все вплоть до всемирного потопа. Так, возвращаясь к шее, всплеск твоих негативных эмоций включил амулет, не забывай, что его главная функция – защита и охрана. Ваш опрометчивый поступок мог стоить ему жизни.
Я кое-как подобрала челюсть.
– Так, значит, теперь я достаточно выросла, чтоб носить его и никого не укокошить? Кстати, на шее твоего друга я видела такой же.
– Наблюдательная куколка. – Интересный переход после «деточки». – Что ты еще заметила? – Голубые глаза пристально смотрели на меня.
– Ну, меня заинтриговала центральная часть – она всегда разная: звезда, текучий камень, Айхаюта... Подвески же одинаковые, и сделаны из серебра.
– Умочка. – Как он это сказал. – Центральная часть – это основа, концентрирующая энергию, подвески – блюстители равновесия, серебро – металл, который очень хорошо чувствует зло, я бы сказал так, это еще больше усиливает функции оберега.
– Кстати, откуда ты знаешь Эдварда?
– Блин, упрямая ты, куколка, – пробубнил Эм себе под нос.
– Что? Я не расслышала!
– Он мой друг.

Что? Он друг Эма! Сын этой?! Друг Эма?! Внутри всё похолодело. С кем я сегодня кувыркалась? С вражеским лазутчиком?

Эм молча смотрел на меня. Отбросив истерзанную простыню, я встала и принялась одеваться...

– Подожди, куколка, мы еще не закончили, – и я почувствовала его губы на своих. – Дитя мое… – О, как поп на исповеди. – Скорее всего, у тебя еще остались вопросы.

Я истерично рассмеялась – и поняла, что меня больше удивило не существование магических причиндалов, а знакомство Эма с опалоглазым. До сих пор помню этот взгляд – б-р-р-р-р! – как холодный пустой колодец без дна.