Патрулировать она не любила. Ну, или конкретно сегодня не было настроения. По ощущениям было около четырех утра, но точно она сказать не могла. Ко всему прочему она чувствовала себя уставшей и не выспавшейся. Это так раздражало. И девушка она неполноценная, а настроение в определенные дни было точно как перед вот этими самыми днями, которых она теперь лишена.
«Наорала на Сэта, поскандалила с Полом, обидела Сэма и едва не подралась с Квилом. С Квилом! Одним из самых спокойных парней резервации, я и его довести смогла. Есть чем гордиться, Леа, молодчина. Самой уже надоело, но это раздражение, это постоянное нервирующее чувство, которое возникает, когда понимаешь, что все в их поведении – это жалость. Бесят их всегда все понимающие взгляды, их раскаяние, почему-то общее. В конце концов, его чувство вины, его сожаление, его мысли о том, что лучше б мы с ним никогда не были близки. И еще больнее от того, что ему неловко, когда он понимает, что я непроизвольно читаю эти мысли, и что мне становиться еще больнее. Не сожалей! Не имеешь права сожалеть о том, что было. Это было, и я была счастлива. Как ты смеешь сожалеть?! Вот так тебе проще, Джаред? Это ты от меня хотел услышать, когда предложил поговорить? Давай ты отстанешь от меня и прекратишь меня анализировать, психолог хренов».
Джаред сердито рыкнул, осознавая, что догнать её не может, даже стараясь изо всех сил, а она – и он был в этом уверен – бежала не во всю прыть. Он приказал ей не торопиться и помнить, что сейчас нужно быть осторожнее, но главным она его не считала, а от его командного тона только еще больше разозлилась и, прибавив скорости, окончательно оторвалась от напарника.
Запах Леа почувствовала как-то слишком поздно, наверное, слишком быстро бежала, слишком распсиховалась, слишком погрузилась в себя, да всего было слишком. Затормозить она не успевала, иначе бы просто по инерции покатилась кубарем. Слишком, слишком мало времени для любого маневра. А потому она просто выскочила на поляну, на которой они стояли, и пронеслась дальше, похоже прилично обескуражив их и будто даже немного испугав. Не соврала мелкая кровососка, их было четверо. И даже той доли секунды, что она находилась неподалеку от них, хватило понять – они действительно ужасны, просто кровь в жилах стыла.
Она не переставала бежать и бежать, запутывая следы, надеясь успеть скрыться. Её мысль о том, что хорошо, что Джаред так отстал, встретила до жутиков напугавшую её мысленную благодарность того самого Джареда, который уже мчался к резервации, потому что никто не обращался и некому было передать сигнал об опасности.
«Беги к воде, ты оборвешь свой след, и им будет сложнее тебя выследить. Беги к Калленам!» – мыслеобразы Джареда прыгали перед глазами у Леа и сбивали её с толку.
«Джаред, твою мать, пожалуйста, не нужно так отчаянно пытаться вложить свои мысли мне в голову, иначе я просто тупо врежусь в дерево».
«Прости, я нервничаю. Почему никто не отзывается?»
«Откуда я могу знать?»
«Они бегут за тобой?»
«Прости, нет возможности оглянуться. Страшно, знаешь ли».
«Главное – беги!»
«Что за паника?» – вклинился в их разговор сонный голос Пола, и тут же началась суматоха.
Леа не помнила, сколько и как долго бежала, но оглянуться она осмелилась только после того, как выпрыгнула на берег на земле Калленов. Погони она не заметила, и даже подождав немного, не заметила её. Страх отпустил её, но его место тут же заполнило волнение, тревога и масса других не менее противных чувств. Она отвернулась и наскоро натянула одежду. Ей нужно было идти к кровопийцам, и неплохо было бы, если бы они поняли, что она от них хочет. Да и суматоха в стае, которая отзывалась в её голове колокольным звоном, мешала успокоиться, а ей это нужно было и очень сильно.
И, наверное, из-за поспешности она не заметила как из гущи листвы с того берега за ней наблюдают.
– Джейн, напомни, почему мне ничего не известно о том, что здесь обитают оборотни? – протянул мужчина, глядя на удаляющуюся фигуру девушки. Тонкая, даже можно сказать хрупкая. Кости будут ломаться быстро, с таким особенно приятным хрустом, а ненавистная кровь растечется из рванных ран быстро, толчками при каждом бешенном ударе сердца.
– Нам было это не известно. Убрать её сейчас?
– Нет. Я скажу, что тебе делать, – таким же равнодушным голосом проговорил вампир, продолжая наблюдать за удаляющимся силуэтом. Его губ самую малость тронуло подобие улыбки, когда Джейн позволила себе недовольно взглянуть на него. – А ты подчинишься. Как тебе и полагается. И вот что. Мне нужно знать сколько их. И хорошо бы было понять, как им удается обращаться средь бела дня, по собственной воле, и не испытывая раздирающей боли.
Вампир замолчал о чем-то думая, движением руки показывая, что он не отпускает Джейн.
– Можешь идти. С собой никого не бери. Возвращайся через два часа.
Собеседница беззвучно исчезла - ни один листочек не шевельнулся. Кайус не двинулся с места, продолжая следить взглядом за удаляющейся фигурой. Когда оборотень окончательно скрылась из вида за деревьями, он прикрыл глаза и чуть наклонился, принюхиваясь.

Чарли действительно был в смятении. Он ожидал этого. Со временем. Спустя много времени. Сейчас это было для него слишком. Ясное дело, это ничего еще не значило, несмотря на то, что не так давно он наблюдал, но все же. Хотя, с другой стороны, это было даже мило. Но другую сторону он не видел и не собирался видеть, в конце концов, это его дочь.
Но если бы Чарли все-таки был способен увидеть ту самую сторону, то он обязательно бы воскликнул: «Как это мило!». Ведь это действительно было мило. На небольшой кровати лежала хрупкая девушка, уткнувшись носом в щеку большого, крепкого парня, а между ними сладко сопел ребенок, сжимая в крохотном кулачке длинный локон девушки и упираясь коленками в живот парня.
Чарли прочистил горло, но это никого не разбудило. Тогда он громко постучал по двери, не спуская хмурого взгляда (сведенные брови, губы поджаты, взгляд ледяной – нарушителей правопорядка обычно если не пробивала дрожь, то спокойствия лишало начисто) с виновников его внезапно ухудшившегося настроения.
Молодая пара вяло завозилась, пытаясь отогнать от себя сон. Джейкоб посмотрел на Чарли крайне недовольным взглядом и перевернулся на спину, прикрывая глаза от солнечного света. Белла тут же подскочила, в полном смятении глядя то на отца, то на Джейка, то на начавшего хныкать Эдварда.
– Доброе утро, дочка. О! Джейкоб, мне кажется, или это действительно ты? Какая приятная неожиданность.
– Доброе утро, шериф, – хрипло со сна ответил Джейк и виновато посмотрел на Беллу, которая уже укачивала ребенка.
– Ты все не так понял, – не поднимая глаз, слегка раздраженно, пробормотала Белла. – И не нужно, пожалуйста, все перекручивать.
– О, ну конечно, утром я вижу, как молодой человек спит в постели моей несовершеннолетней дочери, а она спит рядом с ним. Я прям сбит с ног – у меня в голове пронеслось столько разнообразных вариантов того, что здесь могло быть. Даже не знаю, что выбрать.
– Но действительно не было ничего, – заговорил Джейкоб. – Белла позвонила мне, когда ей приснился кошмар, я тут же приехал…
– И где же твоя машина? – как бы между прочим спросил Чарли.
– Меня подкинул Сэм.
– И во сколько же Белла тебя вызвонила? – шериф покачал головой, словно пытаясь пожурить дочку за такое нехорошее поведение.
– Часов в десять.
– Сэм был у вас? – больше подтверждая, чем спрашивая, произнес мистер Свон.
– Я встретил его, когда выходил из дома, – едва успевал отбиваться от атаки Джейкоб.
– И зачем ему понадобилось в такое время ехать в Форкс?
– Он просто подбросил меня.
– Было около половины одиннадцатого?
– Где-то так.
– Врешь! – обвинил шериф Свон, впиваясь взглядом в Джейка и поднимая указательный палец над головой. – Я вчера был на работе допоздна и в половине одиннадцатого я звонил Сэму на домашний. И, ты только представь, он ответил на звонок.
– Ну, может было чуть меньше времени…
– Я спрашивал у Сэма, был ли он в городе и видел ли одного интересующего меня человека, и знаешь, что интересно? Он ответил, что вообще из дома вчера не выходил. Вот незадача…
– Чарли, хватит, – прохныкала Белла.
– Вы врете мне! – сердито глядя на подростков, обвинил шериф Свон, и сложил руки на груди.
– Я позвонила Джейку часа в два ночи, будучи сама не своя после кошмара, я не знаю, как он добрался, но уже через минут двадцать он был у меня. Он долго-долго уговаривал меня успокоиться, потом еще полночи нянчился с разревевшимся Эдвардом. А потом просто без сил упал и заснул рядом со мной. Все. Я клянусь тебе. С того дня, ну помнишь, когда мы с тобой разговаривали о моем физическом состоянии… Ну ты помнишь?..
Чарли нахмурился, не понимая о чем речь.
– Об отношениях, – проникновенно глядя на отца, процедила девушка.
– Допустим, – недовольно кивнул шериф, сама тема того самого разговора его ужасно смущала.
– Ну так вот, ничего с того дня не изменилось, Чарли. Я клянусь тебе.
– Но…
– А все остальное тебя не касается, – более жестким тоном заявила Белла и, покачав еще пару минут не желающего утихать Эдда, раздраженно вздохнула. – Да, конечно, кушать он хочет, а не спать. Дал бы хоть в ванную сходить.
– Давай мне, – протянул руки Джейк. – Я пока его отвлеку.
Белла осторожно передала ребенка, Джейкоб профессионально подхватил малыша и, прижав к себе, поправил распашонку и шапочку, приговаривая что-то бессмысленное и отвлекая внимание ребенка на себя.
Дальше на шерифа почему-то перестали обращать внимания, да и он опешил, наблюдая такую, можно сказать семейную гармонию. Он бы может еще поскандалил с молодежью, но уже опаздывал на работу, да и запал перегорел. Неловко потоптавшись на месте еще с минуту, он буркнул что-то здорово похожее на «потом поговорим», и ушел.
После душа Белла нашла Джейкоба и Эдварда играющими на кухне. Ребенок – переодетый и в целом довольный – сидел на своем высоком стульчике, а Джейкоб развлекал его летающими вилками-ракетами, тарелками-кораблями и солонкой-спутником сопровождая полеты имитацией жужжания, ревом турбин и попутно рассказывая, куда кто и зачем летит.
– И тут я задумалась, кому из вас годик?
– Беллз, послушай, мы научились новому слову. Эдди, давай, скажи Джейк, – безуспешно стараясь скрыть азарт, попросил Джейкоб.
– Ма? – удивленно переспросил Эдвард, и улыбнулся, демонстрируя два молочных зуба.
– Ну, нет же. Ну, у тебя же только что получалось. Давай еще раз. Скажи: Джейк. Ну, скажи: Джейк, Джейк, Джейк. Давай же, – едва ли не умолял Блэк.
– Ням. Ма, ням, – и потянул ручки к тарелке, стоявшей в пределах его досягаемости. Ухватив её за самый краешек, он начал стучать ею по столу, требуя «ням». – Дай!
– Скажи: Джейк, – настырно продолжал Джейкоб.
– Ма! Ма-ма-ма-ма! – расплакался Эдвард, недовольный тем, что его требования о еде игнорируются, и тем, каким тоном говорит с ним Джейк.
– Прекрати, он обязательно скажет, только чуть позже. Это сложное слово, – Белла строго взглянула на Джейка и, улыбнувшись накуксившемуся малышу, пошла к холодильнику. – И не нужно так переживать, Джейк. В конце концов, ну что за ребячество. Он всех называет «ма».
– Чарли он называет Сялли, – воинственно возразил парень. – А клыкастых вообще побаивается. Тебя он никак не называет. Ух ты! Беллз, получается, что один единственный «ма» у него я, – негодовал Джейк, путаясь у Беллы под ногами и мешая ей нормально ходить от одного стола к другому.
– Ну, хватит, Джейк, ну что за истерика, а? У него еще маленький словарный запас, дай ему время и он отомстит тебе за все те ужасные прозвища, которые ты ему давал.
Белла деловито помешивала детскую смесь, и посматривала за сковородой с яичницей.
– Он уже отомстил! – воскликнул юноша, обвиняюще показав пальцем на Эдварда, который снова звал его, выкрикивая «ма-ма-ма-ма». – Вот!
– Джейк, – рассмеялась Белла, снимая с конфорки кашку. Оставив её остывать, она продолжила готовить завтрак Джейку, которому поручила остудить кашку.
Закружившись по кухне, они отвлеклись от разговора. А когда Белла закончила с блинчиками и повернулась, чтобы покормить Эдварда, необходимость в этом уже отпала. Она задумчиво смотрела на Джейка, который без её просьб и уговоров уже сам покормил малыша, и сейчас осторожно, бережно оттирал от пухлощекой мордахи остатки каши. И настолько он был осторожным, настолько внимательным с этим ребенком.
– Как это у тебя получилось? – тихо спросила Белла, присаживаясь на стульчик рядом с Джейком. Она протянула руку и легонько сжала маленькую ножку в смешной зеленой пинетке.
– Что именно? – Джейкоб выглядел смущенным, словно его застукали за чем-то постыдным.
– Как тебе удалось стать для него самым важным в мире? – после некоторой паузы спросила Белла, чем ошарашила и лишила парня возможности говорить, оставив его только ошалело смотреть на свою девушку.
– Прости. Просто совсем недавно, может с месяц назад, а может и еще раньше я вдруг поняла, что мне хочется, чтобы он меня называл мамой, чтобы он любил меня больше всех. Хочется растить его, хочется читать ему сказки перед сном и баловать его. Но совершенно очевидно, что всего этого он ждет от тебя. Что именно твоему приходу он радуется больше всего, что именно твоё внимание вызывает в нем восторг. Но тебе это не нужно, Джейк.
Она отмахнулась от его попытки что-то сказать.
– Это нормально. Тебе семнадцать и тебе еще нужно учиться, устраивать свою жизнь, искать работу, в конце концов.
– Беллз, ты сейчас куда клонишь? – разговор поворачивал в какую-то непонятную для Джейкоба сторону, и что-то ему подсказывало, что итог ему не понравится.
– Я никуда не клоню. Просто мне искренне жаль, что я тебя во все это втянула. Мне очень жаль. Ты даже представить себе не можешь насколько. А теперь еще и Волтури. Ты в опасности, Эдвард тоже, а я совершенно бесполезна и… И я просто запуталась и, совершенно очевидно, запутала тебя. Я всего лишь хотела сказать, что мне хорошо с тобой. Спасибо.
– Ззззьейк!
– Ты слышала это? – Джейк замер на месте и только скосил глаза в сторону Беллы.
– Что? – не поняла Белла, которая буквально только что закончила свое путанное эмоциональное выступление.
– Он только что снова назвал мое имя!
Джейкоб подхватил ребенка на руки и пару раз подбросил его, отчего малыш счастливо расхохотался, задорно вереща и требуя еще и еще такого же веселья.
– Тя! – указывая пальчиком в зал, потребовал малыш, помахал руками и засучил в воздухе ножками, подгоняя Джейкоба к действию.
Белла проводила скучающим взглядом очаровательный дуэт и, вздохнув, пробормотала:
– Да, совсем не обязательно обращать на меня внимание. Подумаешь.
Она помыла маленькую тарелочку и, посмотрев на еще дымящуюся яичницу, крикнула:
– Джейкоб Блэк, ты вообще завтракать собираешься?
– Да, сейчас, – крикнули ей из зала, и она досадно топнула ногой.
– Это просто прелестно.
Показное равнодушие Джейкоба к Эдварду с каждым днем становилось все более прозрачным, и постепенно сходило на нет. Да, сверхактивный ребенок частенько выбивал из него все силы, но точно так же и привязывал к себе, прочно, основательно.
Когда яичница остыла, а на блинчиках застыло масло, Джейкоб пришел завтракать. Белла как раз убиралась на верхней кухонной полке, где у неё лежали специи.
Сев за стол, практически не пережевывая, Джейкоб быстро поглощал завтрак, запивая все остывшим чаем.
– Сложно это, правда? – не глядя на парня, спросила Белла.
– Что именно? – с любопытством спросил Джейкоб.
– Сопротивляться настоящей, чистой, искренней любви, – проговорила Белла, внимательно изучая надписи на пакетике.
Джейкоб непонимающе сощурился, но спустя пару мгновений хмыкнул и продолжил завтрак.
– Тебе ли не знать.
Белла услышала, хотя это было сказано достаточно тихо. Спустившись со стула, она подошла к Джейку, положила ему руки на плечи и, начав легонько разминать напряженные мышцы, тихо проговорила:
– Просто невозможно.
Джейк положил вилку и отодвинулся от стола. Посадил Беллу себе на руки, притягивая её для поцелуя. Поцелуй, правда, продлился совсем не долго, всего пару мгновений. Буквально через минуту в двери позвонили и, не дожидаясь пока Белла откроет, на пороге появились Элис и Леа.
– Они уже здесь, – оповестила Элис.
– Трубку положите на рычаг! – возмутилась Леа. – Джейк, мы тебя уже два часа ищем. Хоть бы кого-нибудь предупредил.
– Слишком быстро! – воскликнула Белла. – Они должны были прийти на следующей неделе!
– Прости, я просчиталась, – виновато проговорила Элис.


Треугольные уши приподнялись, прислушиваясь к шорохам. Тишина. Дрогнула ветка – вспорхнула ночная птичка. Лес был полон своих естественных ночных жителей. Никаких посторонних звуков. Идти нужно было медленно и тихо. Лапы глубоко погружались в жирную, влажную лесную почву. Запах был привычным: пожухлая, перегнивающая листва, мокрые деревья, запахи оставленные обитателями леса.
Ничего постороннего и настораживающего. Сколько бы ни принюхивалась, сколько бы ни прислушивалась. Но тревога не покидала. Темный ночной лес скрывал в себе страшных хищников, и Леа боялась встречи с ними. Зря она пошла в одиночку. Жить ей хотелось. На самом деле жить хотелось просто-таки отчаянно. И поняла она это только теперь, когда оказалась одна посреди леса. Очень хотелось, чтобы поскорее кто-нибудь обернулся и отругал её, приказал сейчас же возвращаться. Хорошо, если бы Сэм. Ему подчиняться как-то не так обидно.
Глупо-то как было вот так безответственно убегать, да еще и никому ничего не сказав. У них сейчас, скорее всего, собрание, и до тех пор, пока хоть кто-нибудь не обратится, она в этом лесу одна. Разругавшись с Сэмом, который, конечно, вел себя как последний кретин, она с психом пошла домой, но в четырех стенах разнервничалась еще больше и, окончательно перестав себя контролировать, обернулась и со всех ног пустилась бежать.
А когда появилось это ужасное чувство, будто за ней следят, стало по-настоящему жутко. Она точно знала, с ней забавляются. Но поделать ничего не могла. Что совсем странно, она словно по кругу ходила. Будто её водили за нос, отпугивая настораживающими звуками с правильного пути.
Она уже час вот так блуждала, и нервное напряжение бешено давило на неё. Она не знала, чем руководствовалась, когда, поняв, что бестолково тратит время, обернулась человеком и, посмотрев по сторонам, уверено сказала:
– Хватит играть. Выходи.
И он действительно вышел. Словно с неба упал, спрыгнул с ветки. Высокий, стройный, гибкий. Волосы светлые-светлые, едва ли не белые. А глаза злые, жестокие.
– Что же ты не убегаешь, волк? – рассмеялся вампир, презрительно глядя на свою жертву. – Боишься ведь.
На самом деле он боялся, Леа чувствовала его страх. Носом чуяла, у его страха был восхитительный аромат. Это почему-то пьянило и придавало уверенности.
– Жаль, – проговорила девушка.
– И о чем же ты жалеешь?
– Жаль, что сегодня нам с тобой не встретиться в бою. Я бы тебя убила.
– Смелая. И глупая.
– А знаешь, почему боя не будет?
Вампир склонил голову немного набок, поощряя продолжать речь.
– Потому что ты еще не наигрался.
– Ты так в этом уверена. А если ошибаешься? – стремительным ударом вампир толкнул Леа к дереву и, когда та упала, уже стоял рядом.
– Потому что если ты еще раз так сделаешь, я перевоплощусь.
– И что изменится?
– Ничего. Только ты и волк, от которого ты не успеешь скрыться. Я быстрее.
– А я сильнее, старше, опытнее.
Вампир замолчал. Это было глупо. Девчонка потешается над ним. Глупая. Время тянет. Он протянул руку, и пригладил растрепанные волосы.
– Красивая, жаль, что волк. Я бы превратил тебя в вампира, ты бы пополнила мою коллекцию кукол.
Когда его ледяные пальцы оказались на её ключице, девушка зарычала и тут же обратилась. Вампир стремительно отскочил он неё, и тут же продолжил преследование, но она бежала к резервации, и он не успевал, опять не успевал, какая быстрая.
Когда он понял, что остальные уже совсем рядом, он остановился.
– Ничего, еще поиграем.
И тут же скрылся.

---

Извините, что задержала главу, но все мы люди. У меня наконец-то закончились экзамены (с чем меня можно поздравить), а впереди пять дней практики, так, что... постараюсь выкладывать, но ничего не обещаю...
Не знаю как вас, но меня просто убивает Эдди. Маленький сорванец даже не подозревает, что называет "Мамой" своего бывшего врага. Эти сцены умиляют.