EPOV
Месяц. Один долгий месяц. Видеть ее украдкой. Болтать с Кристофером тайком. Моя жизнь превратилась в шпионаж. Я не звонил Белле, она не звонила мне. Она уехала. Она попрощалась со мной – это я понял утром, проснувшись в пустой квартире, где не было ее вещей, а все семейство МакКартни провожало в это время мою Беллу и Криса в аэропорту… Мою Беллу.
Я выдохнул и посмотрел на часы. Восемь вечера. Операция длится уже четыре часа.
Дотянувшись до телефона, я набрал номер Эсме.
- Милый, пока ничего… Они все делают как надо… – вместо приветствия сказала мама, и я отключил соединение.
Я звонил ей каждый час. Эсме прилетела неделю назад, присутствовать на всех завершающих консилиумах перед операцией. В те часы, что она отвлекала Беллу разговорами или заставляла ее отойти от кровати сына, чтобы поспать или поесть, я тайком проскальзывал в палату Криса. Каждый раз его личико буквально светилось, стоило мне показаться. И, надо признаться, я был готов сделать что угодно, лишь бы видеть искреннюю улыбку и неподдельный восторг в глазах этого светлого маленького человечка. Я всегда старался рассмешить его, как-то приободрить, ведь то, что ему предстояло, было страшно, очень страшно. Но он был таким храбрым, таким отважным: ни разу я не увидел ни одной слезинки, лишь иногда он говорил, что очень переживает за маму, зная, как она волнуется. Меня восхищало его такое не детское мужество и решительность. Он очень хотел научиться ходить, но, прежде всего, потому, что это сделало бы счастливой его маму... Я очень привязался к этому мальчику, очень его полюбил.
Чтобы Белла не узнала о моем присутствии в Германии и наших с Крисом встречах, я придумал играть в шпионов. Он с восторгом согласился держать наши «явки» в тайне. Мы придумывали каждый раз новое супер ответственное и сверхсекретное задание от спецслужб правительства США, миссией которого было защитить мирных граждан и спасти самую лучшую маму на свете от лап бандитов. Так я стал агентом «Эй-Ди», а Кристофер – агентом «Кей-Си». Мы даже придумали кодовый стук в дверь, который означал, что агент Эй-Ди явился на встречу с агентом Кей-Си, чтобы вновь спасти человечество от очередного заговора.
Вот так мы вдвоем оберегали спокойствие нашей главной подзащитной – мисс Би, чье имя в целях конспирации мы не произносили. И эта игра стала моим спасением, поскольку я не хотел, чтобы Белла, переживающая каждую секунду о будущем сына и том, поможет ли сложная операция когда-нибудь встать ему на ноги, стала терзаться, если бы она узнала о моем пребывании в стенах Клиники. Ее жизнь и без того была крайне сложной. И я не хотел давить на нее своим присутствием. Я давал ей время подумать, осознать, нужен ли ей я вообще. Каждый день, украдкой я смотрел, как она проходит мимо меня, пока я, выскользнув из палаты ее сына, прятался в кабинете доктора Рихарда – маминого друга. Он считал, что я сошел с ума, и я не особо его в этом разубеждал.
Белла похудела, осунулась, синяки под глазами выдавали беспокойные ночи. Было мучительно смотреть на ее болезненный вид и полный страха взгляд, стоило ей покинуть палату Кристофера, и при этом не иметь возможности утешить, забрать часть ее боли на себя... И еще меня мучила неизвестность, было ли все это следствием только лишь волнения за сына, или она еще и тосковала по мне? Я почти физически боялся, что это было лишь первое, хотя и понимал, как эгоистично думать об этом в такой момент. Но меня разрывало на куски, стоило представить, что она никогда не позволит мне войти в ее жизнь, стать кем-то большим для нее и Кристофера. Я нуждался в них обоих, пожалуй, гораздо больше, чем они во мне. Я не мог смириться с тем, что их не будет в моей жизни, как только Крис пойдет на поправку. Это пугало меня… Но я принял решение. Я отступил на шаг назад, чтобы дать Белле возможность самой сделать этот шаг навстречу мне. И впервые в моей жизни отступать было так сложно…
Не имея возможности все время проводить с Беллой и Крисом, я вплотную занялся работой. Стройка на месте квартала Беллы в Сиэтле шла полным ходом. Наши подрядчики расчищали площадку с феноменальной скоростью. Семью подруги Беллы, которая так отчаянно защищала ее в нашу первую встречу, я помог переселить в более дорогостоящее жилье, чем им полагалось. Анджела и Бен долго не могли поверить в это, но все же согласились переехать и не говорить пока Белле о моем вмешательстве. И как только основные вопросы были улажены, и я мог полностью доверить дальнейшую стройку Джасперу, мое внимание было приковано к маленькому городку Форкс в штате Вашингтон. Работая над проектом нового жилого района, я все время думал о зеленоглазой красавице, что так помогла мне с его разработкой. И хотя все мои мысли и так были заняты ее образом, я восхищался каждый раз тому, как ей удалось за такой небольшой промежуток времени продумать расположение целого района, удобного, современного, но который при этом идеально вписывался в местность, не нарушая гармоничность нетронутой до этого природы. Мне так понравились ее наброски, что я решил купить в этом районе пару домов для себя, и, может быть, в конечном счете, переехать туда жить…
Писк телефона выдернул меня из моих размышлений, и я трясущимися руками схватил трубку.
- Эдвард? Все закончилось. Его везут в ПИТ, – взволнованно сказала Эсме. Я почти не дышал, услышав мамины слова. – Сынок, думаю… тебе стоит быть рядом с Беллой... Эта ночь очень… Все решится…
Больше слов я не услышал, бросая трубку на диван. Я схватил свою куртку и выбежал из дома.
Всю дорогу до клиники я бежал так, как никогда прежде. Точно зная только один маршрут, я залетел в палату Криса. Кровать была пуста. Я опешил.
- Черт… – прошептал я.
«ПИТ». Мама же говорила об интенсивной терапии, а я… Уже собираясь уходить, я вдруг заметил движение справа от ширмы. Отодвинув ее рукой, я увидел Беллу. Заплаканную и свернувшуюся на кресле. Она подняла на меня свои глаза. Растерянность. Страх. Волнение. Все это было в ее взгляде.
- Не уходи… – сказала она, и я забыл все то, что намеривался сделать, и как объяснять свое вторжение. Я подхватил ее на руки, сел вместе с ней в кресло и дал волю нашим общим переживаниям. Я убаюкивал ее на руках, гладя по спине и целуя волосы. Белла же уткнулась в мою шею и тихонько всхлипывала… Только когда ее кулачки, все это время сжимавшие мою рубашку, ослабили хватку, а ее дыхание выровнялось, я смог вздохнуть чуть легче, благодаря Господа за то, что позволил ей заснуть. Бережно сжимая Беллу в объятиях, я молился, переживая эту страшную ночь за нас двоих.
***
-Так, так, так… Ну, вы и засони! – раздался задорный голос Криса.
Я открыл глаза, увидев сначала спящую Беллу на моих руках, а затем Кристофера, лежащего на своей кровати. Вздох облегчения вырвался из моей груди. Ночь прошла. И прошла нормально.
«Спасибо, Господи!»
Белла зашевелилась и открыла глаза. Увидев мою улыбку, она обернулась и в тот же миг бросилась к сыну. Из ее глаз катились слезы, а она, не переставая, целовала щеки сына. Кристофер же смеялся, уверяя маму, что с ним все в порядке, но было заметно, что он еще слаб.
«Мой храбрый мальчик…»
Я подмигнул Кристоферу, и уже было собрался выйти из палаты, оставив Беллу и Криса наедине, но вдруг она обернулась и подошла ко мне.
- Спасибо, Эдвард. Спасибо... что был со мной в такой момент. И… Прости меня, что я снова ушла, – я открыл рот, чтобы ответить, но Белла дотянулась и поцеловала меня в щеку. – Не уходи, пожалуйста, останься с нами!
- Давай, Эдвард, втроем будет играть веселее! – добавил Крис, одними губами произнося «Эй-Ди», и я, улыбнувшись, не мог не согласиться. Да я и не хотел никуда уходить, я все равно не смог бы уйти дальше коридора, и сейчас я был счастлив остаться со своим любимыми.
Несмотря на усталость, мы провели с Кристофером вместе почти полдня, пока врач не попросил нас покинуть палату для проведения осмотра. Было решено, что Эсме побудет с Кристофером, а мы с Беллой пойдем по домам и поспим пару часов.
Очутившись в своей постели, я не задумывался о том, что Белла совсем не удивилась соседству наших домов. Я не рассуждал о том, что означали ее слова и поцелуй. Я просто лег и уснул. Впервые за долгое время мне снова приснился тот лес и горы, на поляне, среди цветов, под ярким солнцем я гулял вместе с Беллой, держа ее за руку...
***
Кристофер поправлялся очень быстро. Уже через три недели врачи разрешили нам вернуться в Америку. Все эти дни мы проводили втроем, поскольку Эсме улетела через неделю после операции. Она должна была подготовить специальную комнату для Кристофера, где были собраны самые лучшие тренажеры и необходимые для реабилитации снаряды. Я оплатил все покупки, конечно, напоминая маме о конфиденциальности мецената.
Втроем мы сначала развлекались в палате, накупив игрушек, шариков и, конечно, приставку для видеоигр. Когда Крису разрешили сесть снова в кресло и выходить на улицу, о наших развлечениях узнали все местные жители, живущие по соседству с Клиникой. В день выписки они, возможно, впервые увидели такой фейерверк из воздушных шаров и конфетти.
Так мы веселились днем, а вечером, когда Крис засыпал, наступало время неловких взглядов и жалящего каждый раз прямо в сердце разочарования. Нас с Беллой… будто не было. Мы медленно, не торопясь расставаться, шли до наших соседних домов. Каждый день на пороге ее дома мы стояли и молчали, смотря друг на друга. Это было пыткой. Я хотел поцеловать ее, прижать, обнять, любить… Но не давал своим порывам осуществиться. Я ждал. И каждый вечер я заранее знал, когда она тяжело вздохнет, едва заметно улыбнется и пожелает мне: «Спокойной ночи, Эдвард!»
- Сладких снов, Белла... – отвечу я и устало поплетусь в свою холодную постель...
Утро встречало меня яркими солнечными лучами. Каждый день. Но не сегодня. Сегодня тучи, сгустившиеся над городом, предвещали осадки. А уже через пару часов мы покинем эту страну и континент. И, несмотря на то, что мы возвращались домой, на душе было так же пасмурно, как и за окном…
Я собрал вещи и вынес их в коридор. Там меня уже ждал водитель, он вынес мой багаж. Выйдя из дома, я заметил, что вещи Беллы уже тоже погрузили в машину. Она вышла минуту спустя. Шофер открыл перед ней дверь, но она нерешительно подошла к автомобилю, а затем обернулась ко мне.
- Может, прогуляемся?
- Конечно… – чуть удивленно ответил я. По утрам она обычно безумно торопилась к Кристоферу, и я вызывал такси. Но сегодня было видно, что она очень нервничает и даже, более того, чем-то очень расстроена. Думаю, причина в предстоящем сложном для Кристофера перелете, что, конечно же, волновало Беллу, но спросить я не решался.
Белла оглядывалась на меня несколько раз, но так и не заговорила. Как только мы оказались около ворот Клиники, она переключилась на предстоящий отъезд и, наконец, заговорила со мной, уточняя время полета. Мне же оставалось в очередной раз смириться и не давить…
Клиника выделила для перевозки Кристофера в аэропорт свой автомобиль, поэтому Белла ехала с Крисом, а я – один в машине, где были наши вещи. Регистрация и посадка прошли гладко и быстро. И вот уже самолет переносил нас через Атлантику в ночной Нью-Йорк...
Дома нас встречали потемневшее из-за низких тяжелых туч небо и разразившийся ливень. Как только мы зашли в Клинику, и Белла пошла в кабинет к Эсме, Кристофер, так стойко переносивший все испытания, пока мы летели, вдруг начал плакать. Он крепко прижимался к моей груди, не переставая всхлипывать. Я занес его на руках в его палату, тихо шепча о том, что все будет хорошо, что он обязательно поправится. Но он заплакал еще сильнее.
- Я не хочу... не хочу уезжать от тебя… – сказал он, сминая своим кулачками воротник моей куртки.
- Что? – удивился я, – Нет, Крис, я никуда не уеду! С чего ты решил? – успокаивающе начал я, поглаживая его по голове, сидя рядом с ним на кровати.
- Мама… – хнык, – Мама сказала, что мы, как можно скорее, уедем в Финикс, к пробабушке…. – и заплакал с еще большей силой. – Я не хочу… Я люблю тебя... Ты – мой папа! Настоящий!
Кристофер плакал, прижимаясь ко мне, а я чувствовал, как острый нож вонзается мне прямо в сердце. Так вот, почему Белла вела себя так! Она снова решила уехать. Уехать и не сказать! Ну, уж нет! Теперь – нет! Слова Кристофера… Он назвал меня «папой»… Я не отпущу! Только не его!
- Не плачь, Крис… Сынок... И я тебя очень люблю, мы не будем разлучаться… Ну, или только ненадолго…Ты же знаешь, что я работаю. Но я буду звонить тебе, или ты – мне. Я постараюсь, чтобы мы надолго не расставались… – тихо прошептал я. Кристофер шмыгал носом, но плакать прекратил. Он поднял на меня свои заплаканные глаза:
- Честно-честно?
- Честно-честно! – уверенно ответил я.
- И ты не дашь маме увезти меня к пробабушке?
Я конечно на это не имел никаких прав, но... Я кивнул и сказал:
- Нет. – Кристофер прижался ко мне, я обнял его покрепче и стал напевать колыбельную, что пела когда-то нам Эсме.
Когда Белла зашла в палату Криса, он уже мирно спал, освещенный тусклым светом ночника. Я стоял у открытой двери, ведущей на большой балкон. Дождь нещадно хлестал по каменной поверхности лоджии, по стеклам домов, по моей душе, в которой, казалось, уже нет надежды обрести счастье…
- Эдвард? – позвала меня Белла. – Эдвард, все хорошо? – Белла подошла и встала рядом со мной. – Спасибо, что уложил Криса, я с Эсме…
Я не выдержал и резко повернулся к ней. Все мои эмоции сейчас отражались на моем лице, увидев которое, Белла замолчала.
- Когда ты собиралась мне сообщить о Финиксе? – громко прорычал я.
За моей спиной пошевелился Крис на своей кровати, я обернулся к нему, а затем вышел под холодные струи дождя. Колкие капли, словно иглы, били меня по лицу.
Белла сделала робкий шаг на мокрый балкон:
- Эдвард, ну куда ты, там такой сильный дождь…
- К черту дождь, Белла! – заорал я. – К черту дождь! К черту все! Сколько можно??
Белла опешила от моего крика, но будто и вовсе не заметила моего вопроса.
- Зайди в комнату…
- О, Боже! – простонал я, хватаясь руками за свои мокрые волосы. – Боже! Белла, когда? Когда ты снова начнешь жить? Разве ты не видишь? Белла, я люблю тебя! Я готов мир положить к твоим ногам, а ты даже боишься довериться мне?..
Белла молчала. Холодные струи били по ее хрупкому телу, и этот вид заставлял мое сердце еще больше сжиматься от боли. Я отвернулся, чтобы успокоиться, когда услышал:
- Я стараюсь… Очень стараюсь доверять, но… мне было так больно, и я...
- Белла… – толи прошептал, толи проскулил я. – Белла, я знаю, что тебе было больно, но надо двигаться вперед! Чего ты боишься? Что я такой же, как Джейкоб? Что я причиню тебе боль? Физическую? Или эмоциональную? И да, я сделаю это, но это жизнь! Возможно, однажды я забуду поздравить тебя с годовщиной нашей свадьбы или напьюсь с друзьями в баре и приду только под утро… Белла... Ты же знаешь, что и ты причинишь мне боль! Но боль, доверие, прощение… Это все то, что делает отношения. Крепче, сильнее… Без этого нам не быть вместе. Как не быть без огромной любви, что я испытываю к тебе, без безумной страсти, что сжигает меня без остатка в твоих объятьях… Белла, доверься себе. Сделай, наконец, этот шаг, я ведь знаю – я небезразличен тебе…Ты не сознаешься себе, но я это вижу. Ты отступаешь назад, но тянешь меня за собой… Разве ты не видишь?
Изумрудные глаза Беллы, смотрящие вдаль, в темноте ночного города казались почти черными. Ее лицо, словно высеченное из камня, отражало натиск моих слов и стихии природы. Ударяясь, они падали к ее ногам. Белла перевела свой взгляд на меня, и я увидел, как струились по щекам не капли дождя, а ее беззвучные, безмолвные слезы. Я, возможно, обидел ее, а, возможно, впервые открыл для нее ее же сердце и душу, я точно не знал. Но так надеялся.
- Белла… – прошептал я, делая шаг к ней. Она покачала головой и отошла на такой же шаг. Назад.
- Не сейчас… – тихо ответила она. – Не сейчас…
Это был конец. Конец того, чего никогда не было.
Я вытер рукой капли дождя со своего лица и пошел к двери. Белла несмело перехватила мою руку.
- Не уходи…
- Почему?
- Я... Я… хочу, чтобы ты остался…
- Этого стало мало, Белла…
- Но я не знаю, как быть без тебя…
- Это пройдет…
- Я не хочу…
- Тогда тебе стоит решить…
Белла закрыла глаза, будто собиралась, решалась что-то сказать. Она вновь посмотрела на меня, не выпуская моей руки из своей замершей маленькой ладошки.
- Ты... просил у меня шанс….Теперь...Теперь я прошу дать его мне...
Боль в груди была почти нестерпимой, я высвободил свою руку из ее руки и коснулся ручки двери. Не давая непрошеной слезе скатиться по моей щеке, я быстро ответил:
- Я вернусь через месяц. Если ты решишь… – и ушел.
***
- Хэй, Эдвард! – закричал Джаспер, отвлекая меня от разговора с моим новым партнером по бизнесу и мужем Тани, Аро Вольтури – канадским бизнесменом итальянского происхождения, которого заинтересовал проект развития Форкса.
Таня позвонила мне на следующий день после отъезда из Нью-Йорка и пригласила встретиться. Она рассказала, что ее мужу понравился наш проект. Слово за слово, и вот уже один дом – тот, что я купил для себя – полностью готов, остались лишь незначительные мелочи, а еще четыре дома – почти достроены. Вовсю идут работу обустройства дорог и других важных коммуникаций.
Работа отвлекала меня, я был этому рад...
– Эдвард, там... на десятом объекте... очень нужно твое присутствие... – запыхавшийся Джаспер еле выговорил свою фразу, пытаясь отдышаться.
- Десятый? Мой дом? А что там? – удивленно спросил я.
Джаспер пожал плечами:
- Не знаю, говорят, срочно тебя!
- Пойду, разберусь! – буркнул я и поплелся через всю площадку.
Наверняка, опять электрики что-то намудрили, на прошлой неделе только все закончили и вот опять…
Я зашел в дом: в нем царила непривычная тишина. Поскольку он стоял ближе всего к реке, а, стало быть, дальше всего от «центра» застройки, здесь всегда было тихо. Но, к моему удивлению, не было слышно и рабочих.
- Есть тут кто? – крикнул я.
Снова тишина.
Тихий шорох наверху заставил меня повернуться к лестнице, и я так и застыл...
На верхней ступени стояла Белла. Прекрасная, очаровательная, долгожданная... Я скользил взглядом по ее хрупкой фигурке, которую так долго мечтал вновь сжимать в своих объятиях, по нежной сливочной коже шеи, к которой так хотелось прикоснуться, по волнам каштановых локонов, в которые так хотелось зарыться носом и вдыхать самый желанный аромат, по идеальным губам, чья сладость пьянила сильнее любого вина, наконец, мой взгляд остановился на ее изумрудных глазах, которые каждую ночь снились мне…
Больше я не мог терпеть. Я сделал шаг, заворожено глядя ей в глаза, но она вдруг, широко улыбаясь, покачала головой. Я замер. Плавно, грациозно и уверенно она сделала шаг на ступень вниз. Затем второй, третий... Она шла навстречу мне! Она смотрела на меня, и ее глаза светились безграничной любовью. И я понял: она сделала свой выбор.
Я бросился вверх по длинной лестнице, преодолевая оставшееся расстояние между нами, и она… Она сделала шаг в мои объятья!